Название: Волк, которого кормишь
Артер: risowator
Автор: churchill~
Бета: Капитан Вчера
Пейринг/персонажи: Дерек/Стайлз, Скотт/Эллисон, Питер|Крис, Дюкалион, шериф Стилински, Дитон и другие.
Рейтинг: R
Жанр: angst, romance
Размер: ≈ 22 400 слов
Аннотация: Дюкалион, чтобы оказать давление на Дерека, намеревался обратить Стайлза.
Но никто не знал, что для этого не подходит волк-оборотень, даже если он супер-альфа, потому что внутренний зверь Стайлза – медведь.
Предупреждения: Стайлз-шаман. АУ по отношению к третьему сезону.
Благодарности: risowator – за идею, рисунки и вдохновение;
Капитан Вчера – за вычитку, помощь в поиске матчасти и поддержку;
anamnesis_morbi – за поддержку и обратную связь по тексту.
Скачать текстовый файл: .doc
○ ○ ○
○
«Внутри каждого человека идёт борьба злого волка с добрым.
Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь».
Индейская пословица
Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь».
Индейская пословица
Даже когда вокруг каждый день происходят убийства, в глубине души все равно есть ощущение, что ты не окажешься следующей жертвой. Именно с тобой этого быть не может, не будет, а страшные сказки на ночь так и останутся сказками.
В этот раз такого чувства у Стайлза не было.
Как удержать альфу так, чтобы с ним можно было поговорить нагло, агрессивно, но без ответной драки? Кали нашла такой способ – проткнула Дерека насквозь длинным металлическим штырем, практически пригвоздив к полу.
Стайлза мутило от всего – острого запаха и вида чёрной крови, натекающей на пол из раны Дерека. Бессмысленной жестокости слепого альфы, который кичился своей силой, как озабоченный подросток, пытающийся произвести впечатление на понравившуюся девчонку. Дюкалион даже выглядел бы в этом смешным, если бы не был настолько опасным.
Но мнения Стайлза на этот счет спрашивать никто не собирался. Так же как и предлагать бумажный пакет на случай тошноты. Рот был заклеен скотчем, руки больно стянуты шнуром, а на плече опасно чувствовались когти одного из близнецов. Итан или Эйден. Стайлз не успел научиться различать их.
Рядом второй близнец удерживал Эллисон.
Дюкалион расхаживал, постукивая тростью, потом остановился и заговорил.
- Я тебе предлагал менее болезненный вариант, Дерек, - в голосе звучало назидательное сожаление – словно он ругал любимого, но нерадивого сына. – Но ты такой же бестолковый, как твоя мать. Я устал ждать. Придется тебя немного поторопить.
Он сделал движение рукой, и близнец толкнул в их сторону связанную Эллисон. Та беспомощно и бесполезно задергалась.
Дюкалион провел рукой по ее лицу, ощупывая.
- Такая красивая девочка, - Эллисон часто дышала, пытаясь отстраниться, но близнец придержал ее. Дюкалион отпустил Эллисон и отодрал клейкую ленту с ее губ. – Ты же вроде потеряла свою мать?
Та промолчала в ответ.
- Потому что Дерек обратил ее, - Дюкалион снял очки, его слепые глаза выражали что-то вроде сожаления. – Поверь мне, у нас с тобой общий счет к этой семье. И мне нужно твое сотрудничество.
Эллисон продолжала молчать, словно под гипнозом слепо смотревших на нее глаз.
- Способ нашего сотрудничества будет болезненным для тебя, - Дюкалион протянул руку и безошибочно коснулся ее плеча, она дернулась. – Но ты к этому привыкнешь. Может, даже начнешь это ценить, если не покончишь с собой. Или как у вас принято поступать в таких случаях?
Дюкалион кивнул близнецу, и тот когтем распорол рукав блузки Эллисон, обнажая ее руку полностью.
- Впрочем, надеюсь, что Дерек все-таки возьмется за ум и убьет тебя сам.
- Отпусти ее, - прохрипел Дерек. – Не вмешивай посторонних.
- О, - хмыкнул Дюкалион. – Дочь охотника, девчонка одного из твоей стаи и твоя будущая бета. Разве она посторонняя?
- Они будут мстить всем, - Дерек часто и тяжело дышал, крупные капли пота катились у него по вискам. Стайлз старался сосредотачиваться на звучании хриплого голоса, чтобы усиливающийся запах крови не вгонял в панику.
- Они будут мстить тебе, - усмехнулся Дюкалион. – Ты будешь виноват. Ты знаешь их правила. Она все равно умрет. Так что рекомендую не глупить и убить ее самому.
Он повернул голову в сторону близнеца. Тот потянул руку слабо сопротивлявшейся Эллисон ко рту Дерека.
Хейл пытался вывернуться, но Кали дернула его за волосы, фиксируя голову, заставляя укусить.
- Молодец, - усмехнулся Дюкалион. – Убивать лучше сразу после полнолуния. Волк будет в полной силе.
Эллисон только вздрогнула, по-прежнему не издав ни одного звука. Стайлз смотрел на рваную рану на ее запястье и ничего не чувствовал. Ему казалось, что все происходит за стеклом в какой-то параллельной вселенной.
Дюкалион повернул голову в сторону Стайлза.
- Мальчишку я обращу сам.
В ответ на взгляд своего альфы близнец вытолкнул Стайлза вперед. У того все плыло перед глазами, и он пытался сосредоточиться на том, чтобы позорно не упасть в обморок прямо здесь.
- Это будет справедливо, - тон у Дюкалиона стал ласковым. – Тебе сила одной беты, мне сила другой.
Дюкалион ощупал лицо Стайлза, потом провел когтями по его щеке. Рука альфы была теплая и сухая, но касалась равнодушно, оставляя мерзкое ощущение, что Стайлза проверяют на пригодность, как жертвенное животное.
- Я скоро приду за тобой.
Стайлз смотрел на то, как Дюкалион частично обращается, как светятся размытым красным его закрытые бельмами глаза. Близнец торопливо оборвал рукав рубашки Стайлза. Потом было отвратительное ощущение вонзающихся в тело клыков с влажным чмокающим звуком. И кровь… его кровь на губах слепого альфы. Стайлз отключился, больше не пытаясь удержаться в сознании.
Стайлз смотрел на огромное колесо, которое крутилось перед ним. Как водяная мельница, как колесо обозрения. На каждой из ступенек была закреплен диск с фильмом. Стайлз знал, что если выдернет его и начнет смотреть, то попадет в другое измерение – реальность этого фильма.
Он хотел домой, но не мог вспомнить, где его дом. И кто он сам.
Колесо вращалось перед глазами – бесшумно, медленно, завораживающе. Вокруг до горизонта простиралось поле травы. Солнце плавилось безжалостно и больно, заливая светом пустое пространство и странную конструкцию посреди него.
«Если начать смотреть кино, то я не смогу вспомнить потом это место». Мысль пугала своей безнадежностью. Сейчас он мог за что-то уцепиться, удержаться, сохранить воспоминание. В другом месте он не будет помнить даже себя нынешнего.
Стайлз не знал, кто он есть сейчас. Но риск, утратить текущее ощущение самого себя, пугал до тошноты.
Медленное вращение колеса раздражало, словно настойчивое толкание под руку: «Выбери уже что-нибудь». Он смотрел на мелькающие перед его глазами картинки. Каждый диск, попадая в поле зрения, будил образы и воспоминания. Но Стайлз никак не мог определить, какие из них принадлежат ему.
Когда взгляд чуть дольше прилип к одному из дисков, тот ожил и начал приближаться. Будто бы раскрылась брешь в другое измерение, из которого несло потоком соленой холодной воды.
«Захлебнусь». Мысль не вызывала страха. Стайлз все равно не мог это контролировать. Он сдался тому, что происходит.
«Стайлз, вернись», - отчаянный шепот заставлял сосредотачиваться. Радужные пузыри, легкое мелькание бликов света. Стайлзу было хорошо и спокойно. Он не хотел идти куда-то ещё.
«Стайлз, ты должен очнуться», - может быть, это говорил чей-то голос, а может быть, оно свербило где-то там, на периферии сознания, как мерзкий комариный писк. Если бы Стайлз мог, то дотянулся бы до этого комара и прихлопнул его.
«Скотт, не трогай его», - это был другой голос, мягкий и низкий.
«Дитон сказал, что у него иммунитет. Только не как у Лидии, а какой-то другой. Но не объяснил, почему», - первый голос говорил уже не со Стайлзом. – «Тебе не нужно этого делать, Дерек».
«Дюкалиона это все равно не остановит», - низкий голос ответил с усталой уверенной обреченностью. – «Он придумает что-то ещё. А я хочу с этим покончить».
Интонация сказанного делала больно, но Стайлз не понимал, почему. Произносимые имена звучали как звуки деревянных кубиков, сталкивающихся между собой. Клак, клик, клак. Стайлз погружался глубже в радужные пузыри, ловил блики света, старался уплыть дальше от надоедливого разговора.
○
Неповоротливое тело не хотело подчиняться. Слипшаяся бурая шерсть шкуры словно весила тонну. Или настолько тяжёлой была его туша. Стайлз пытался двигаться, но походка выходила неуклюжей. В нос остро били запахи, нестерпимо чесалась спина. Стайлз увидел дерево, поковылял к нему, прислонился и начал тереться о неровную кору, чувствуя удовлетворение от царапающих ощущений на зудящей коже. Или шкуре?
Стайлз понимал, что выглядит как-то неправильно. Огромные лапы с когтями, непривычные ощущения при ходьбе. Как в костюме медведя. Медведь? Мысль показалась правильной. Ее нужно было удержать, а потом ещё и обдумать.
Но Стайлз знал, что он не медведь, и не мог вспомнить, кто он.
Нет, не медведь. У него когда-то была другая шкура – гладкая, почти безволосая, светлая. Стайлз цеплялся за эту картинку, стараясь разглядеть, что там дальше, поймать хоть какие-то воспоминания.
Царапины, больно. Щиплет и жжёт. Зудит. Чей-то язык мокро слизывает кровь и жжение, и становится легче. И как-то неудобно, неловко.
«Не дергайся, я ничего тебе не сделаю», - снова смутно знакомый голос.
«Я не боюсь», - Стайлз слышит собственный ответ и не чувствует в нем лжи. Интонация пропитана волнением и чем-то ещё. Возбуждением? Медведи могут возбуждаться?
«Постарайся больше никуда не лезть», - голос сердится, но обмануть Стайлза этим не может. Тот слышит в нем тщательно скрываемое беспокойство.
«Дерек, мы вроде говорили об этом», - это сам Стайлз, раздражённый и смущённый, нежелающий признавать правоту Дерека.
Он споткнулся на имени, пытаясь поймать образ того, кому оно принадлежит. Кто наверняка знает, кто же такой Стайлз. Но говоривший уже ушёл, Стайлз снова остался один.
Я медведь. У меня лапы и бурая шкура. Я не медведь. У меня нет шерсти, я голый и исцарапанный. Меня зовут Стайлз. Дерек заботится обо мне.
Стайлз нанизывал эти факты на невидимый стержень, не волнуясь о системе и непротиворечивости, пытаясь сохранить их и хотя бы немного удержать. Может быть, короткими фразами это проще будет сделать?
Зверь внутри выл от тоски. Он не помнил, кто он, откуда и зачем он здесь.
Стайлз видел лес. Странный сумеречный лес, в котором тени кажутся лиловыми, но картинка остается чёрно-белой и размытой – как оконное стекло во время дождя. Зрение плыло и отказывалось нормально фокусироваться, зато обостренно чувствовались звуки и запахи. Тело казалось одновременно большим, почти огромным, но ловким, словно Стайлз успел освоиться в нем.
Вдалеке послышался волчий вой, постепенно приближаясь. Странно, но это не пугало. Будто бы Стайлз был хозяином этого места, снисходительно глядевшим на попытки других навести тут свои порядки и неизменно ставившим их на место.
Вой сменился близким угрожающим рычанием. На поляну выскочил волк – большой, чёрный, раненый. Раны на покрытом спутавшейся шерстью боку по цвету было не различить, но Стайлз знал, что они там есть – слишком остро чувствовался запах крови. Волк пах псиной, мокрой листвой и злостью, как если бы она могла пахнуть – чистая и неприкрытая ярость волка, который не собирается сдаваться.
Стайлз хотел крикнуть: «Эй, ты, убирайся отсюда», но вместо этого изо рта прозвучало низкое рычание. Волка оно не испугало, он только сердито поворчал, а потом и вовсе повернулся к Стайлзу спиной, готовясь встретить кого-то, кто шёл за ним. Стайлз дернулся, чтобы наказать наглого зверя, но на поляну бесшумно выступили другие волки – огромные, опасные, красноглазые. У самого крупного из них глаза были подернуты мутной пленкой, сквозь которую тоже светило красным.
Чёрный волк вздернул верхнюю губу и угрожающе зарычал. Тот, с мутными глазами оскалился в ответ, и Стайлзу в этом почудилась насмешка.
Волк, появившийся первым, ощущался как свой и имеющий право находиться на этой территории. Остальные вызывали раздражение и гнев – как чужаки, опасные хищники, которым здесь не место.
Стайлз зарычал на них агрессивно, низко, на грани с инфразвуком. Чёрный волк беспокойно дернул ушами, а остальные проигнорировали. Потом все разом, кроме мутноглазого, набросились на чёрного волка.
«Четверо против одного – непорядок». Мысли плохо выражались словами, но чутье точно говорило, что происходит что-то неправильное, и пора вмешаться.
Стайлз выступил вперед, схватил ближайшего из нападавших волков за задние лапы и с размаху ударил его о дерево. Тот только взвизгнул, дернулся и обмяк. Мутноглазый посмотрел в их сторону и зарычал зло и растерянно, словно волк не мог понять, что тут только что произошло.
Стайлз дотянулся до ещё одного из нападавших. Это была волчица – верткая, какая-то особенно агрессивная. Но после удара о дерево она растеряла свой запал и заскулила. Мутноглазый рычал уже откровенно и зло, торопливо нюхая воздух. Последних двоих Стайлз просто стащил со своего волка, столкнул их лбами и отшвырнул в сторону.
Несмотря на помощь, чёрного волка успели хорошо потрепать. Тот встал, пошатываясь, ран на его боках стало больше, запах крови в воздухе усилился.
Тут мутноглазый волк коротко рыкнул и прыгнул на Стайлза. Он оказался сильнее остальных. Мощный, беспощадный, похожий на жестокую, все сметающую на своем пути, силу. Стайлз отбивался от него, рыча в ответ, пытаясь ухватить, чувствуя, как острые клыки беспорядочно рвут тело, оставляя болезненные раны. Стайлзу наконец удалость отшвырнуть его от себя. Но тот поднялся на ноги и снова набросился.
Тут его сбил чёрный, и они, сцепившись, начали кататься по земле.
Стайлз видел, что тот, с мутными глазами, одерживает вверх. Но каким-то чутьем знал, что вмешиваться нельзя. Наконец, эти двое расцепились, отскакивая друг от друга. Чёрный волк хромал на переднюю лапу, а тот, с бельмами на глазах, даже не выглядел уставшим.
Стайлз выступил вперед. Он кидался на волка с мутными глазами, стараясь не подходить близко, но каждый раз стремясь ударить лапой, а лучше – когтями. Мутноглазый зло рычал, пытался игнорировать Стайлза, разворачивался к чёрному волку. Но Стайлз раз за разом отвлекал его на себя, стараясь посильнее измотать и ранить.
Остальные волки в бой уже не вмешивались, только наблюдали. Стайлз, наконец, достал когтями мутноглазого волка, чувствуя, как воздух наполняется запахом чужой крови. Тот коротко взвизгнул, и на него прыгнул чёрный, сшибая телом в прыжке и сразу вцепляясь зубами в горло. Через несколько мгновений все было кончено – мутноглазый волк дергал лапами в агонии. Вокруг стремительно поднимался ветер, и лес зашумел так, словно начиналась буря.
Стайлз видел, как внутри поляны начинает раскручиваться воздушная воронка, похожая на смерч. Волков тянуло в эту воронку, а самого Стайлза выдавливало за ее пределы.
Потом пришла темнота.
«Стайлз, мальчик мой», - его звал голос. Знакомый, с тоской и обреченностью. Это царапало Стайлза изнутри, жгло, не давало отползти и спрятаться. Медведь тоскливо раскачивался взад и вперед, сидя на задних лапах.
Я - медведь. Я – Стайлз. Кто я?
«Мы очень скучаем по тебе. Я скучаю», - голос звучал устало. Казалось, что он разговаривал не со Стайлзом, а с самим собой.
Словно рвалась тонкая пленка. Стайлз хотел видеть того, кому принадлежит голос. Медведь хотел, чтобы его погладили.
Стайлз мысленно цеплялся за звук голоса, но тот вдруг замолчал. Стайлз разочарованно застонал.
- Сынок, - голос заволновался и начал разговаривать с ним. – Ты меня слышишь?
Медведь поднялся и косолапо ушёл, ловко обходя кусты – в берлогу, домой. Свернуться там, закрыть лапой нос и поспать. Стайлз тянулся за голосом, зная, что медведь будет его ждать.
- Стайлз, ты меня слышишь? – голос настойчиво спрашивал снова и снова.
На Стайлза словно разом обрушилось все: свет, раздражающий больные глаза, запахи лекарств, больницы, звяканье в коридоре, звуки чьих-то торопливых шагов.
- Джон, он очнулся? – ещё один голос, на этот раз женский. Стайлз пытался сфокусировать взгляд, видя только мутные пятна перед собой. Наконец, зрение настроилось, выхватывая знакомые, но словно забытые лица.
- Папа? Миссис Маккол? – неповоротливый язык подчинялся плохо, но Стайлзу радостно заулыбались в ответ.
- Слава Богу! – отец смотрел сумасшедшими глазами. В Стайлзе медленно проступало осознание себя, словно он поднимался откуда-то из глубины, и тело привыкало к другому давлению. Не давит и не сжимает. Можно легко дышать. Семья. Он знает, кто он такой. Он не один.
Стайлз смотрел, как отец неловко вытирает слезы из уголков глаз.
Вокруг начиналась обыденная медицинская суета.
Стайлзу казалось, что память к нему возвращается толчками, а он сам замедлился внутри относительно себя прежнего, соскользнул с мелкой, привычно рябившей поверхности куда-то в медленную и прохладную глубину.
Также неторопливо в голове всплывали вопросы о том, что все-таки произошло за то время, пока он был в отключке.
Его выписали из больницы в тот же день. Как потом по секрету рассказала миссис Маккол – врачи так и не смогли поставить диагноз. Это не было похоже на кому или летаргический сон, а выглядело, как результат отравления нервно-паралитическим ядом с той разницей, что Стайлз все-таки не умер.
Вечером примчался Скотт. Стайлз подозревал, что тот появился бы ещё в больнице, но Мелисса, скорее всего, строго настрого запретила ему это делать.
- Старик, ну ты и напугал нас, - Скотт старался быть сдержанным, но в голосе прорывались волнение и радость. – Я боялся, что ты не очнешься.
- Как Эллисон? – Стайлз уже вспомнил, что Дерека заставили ее укусить. Это было целую вечность и много миров назад, но в этой реальности прошло меньше двух недель. – Она обратилась?
Скотт помрачнел и тяжело вздохнул.
- Да, она теперь как мы. Позавчера пристегивали ее цепями в подвале у них дома. Полнолуние же.
- А ты как?
- Я-то нормально, - Скотт пожал плечами и виновато улыбнулся. – Наверное, в этом можно найти определенные плюсы. Ее отец теперь не против, чтобы мы были вместе.
- Как он?
- Вроде успокоился уже. Сказал, что больше не будет заниматься охотой, - говоря это, Скотт вовсе не выглядел обрадованным.
- Он же знает, что ее укусил Дерек? – к Стайлзу возвращалось любопытство и потребность задавать вопросы не только, чтобы заполнить лакуны в происходившем в последние две недели, но и потому, что действительно было интересно.
- Эллисон сказала ему, что Дерека заставили, - Скотт стал серьёзным. – Это правда?
- Ты считаешь, что Эллисон стала бы его покрывать?
- Нет, не стала бы, - Скотт покачал головой. – Но я все равно хотел убедиться.
- А как Дерек? И стая альф? Как вы выкрутились? Или ещё не выкрутились?
- Ты же не знаешь этого, - спохватился Скотт. - Вообще-то, Дитон просил меня, чтобы я тебе не рассказывал. Он сам хотел с тобой об этом поговорить.
- Не рассказывал что? – нахмурился Стайлз.
Скотт замялся.
- Ладно, я кое-что скажу. Но подробно потом пусть Дитон сам объясняет, - он вздохнул, набираясь решимости. – Дерек смог убить Дюкалиона, возглавил стаю альф и увел их из города.
Стайлз вспомнил, как медленно растекалась лужа тёмной крови под Дереком, насаженным на металлический прут, и не понимал.
- Один? Как он это сделал? Он ушёл совсем?
- Вот об этом тебе расскажет Дитон, - решительно ответил Скотт. – А ты отдыхай. Я уже позвонил ему. Он сказал, что ждёт нас завтра.
Стайлз рассеянно кивнул в ответ. Даже такой короткий разговор оказался изматывающим. Скотт почувствовал его состояние и засобирался.
- Я пойду. Завтра за тобой заеду, - он растерянно смотрел на Стайлза. – Ты даже не представляешь, как я рад, что ты очнулся! Чёрт, я бы себе не простил. Когда мы узнали, что они забрали вас с Эллисон… - Скотт запнулся, явно заново переживая тот момент.
Стайлз кивнул в ответ. У него не было обиды на друга: где-то внутри себя он знал – то, что произошло с ними, в любом случае должно было случиться.
Ночью ему снился медведь. Стайлз спал с ним в обнимку, вцепившись в бурую, местами свалявшуюся, шерсть, и знал, что они – одно. Это успокаивало и давало ощущение защиты.
Утром отец возмутился, что Стайлз не успел прийти в себя, но уже собрался уйти из дома. Потом повздыхал и отпустил. Стайлз подозревал, что это случилось не без предварительных инструкций миссис Маккол о том, что ему надо больше гулять. Две недели, проведенные в постели, не лучшим образом сказались на мышцах. Он ходил нормально, но ощущал постоянную противную слабость.
Другого способа изменить своё состояние не было все равно – только продолжать двигаться. Рецепт подходил не только для здоровья, но и для остальной жизни.
Дитон выглядел как обычно – невозмутимо. Поздоровался и отослал Маккола, пообещав позвонить, когда они закончат разговаривать.
- Скотт сказал, что Дерек убил Дюкалиона и увёл стаю альф из города, - Стайлз сразу перешёл к тому, что волновало его больше всего.
- Об этом я и хотел поговорить.
- Не понимаю, как Дерек это сделал, – признался Стайлз. - Я видел этого слепого психа. Даже я чувствовал, насколько он сильный. И он был не один. Дереку кто-то помогал?
- Я думал, что ты мне об этом расскажешь.
- Вообще-то я это время пролежал в больнице, - Стайлз заволновался. - В непонятном состоянии.
- Ты помнишь что-то? Сны, воспоминания, образы? Оно могло быть неслучайным.
Стайлз задумался, пытаясь восстановить в памяти то, что прошло через его сознание за это время, и словно наткнулся на стеклянную стену.
- Ничего не помню. Какие-то обрывки.
- Обрывки? Обрывки чего?
- Разных реальностей, - Стайлз как-то читал результаты исследования, в котором испытуемых помещали в специально построенный ящик, изолированный от света и звука. Экспериментатор хотел доказать, что сознание человека продолжает генерировать образы и тогда, когда ничего не происходит, и у него нет новых внешних впечатлений.
Сейчас Стайлз чувствовал участником этого эксперимента. Его сознание создавало новые миры, а он словно остался на границе, так и не вернувшись полностью в реальность. Ощущение, что он не может отличить правду от приходивших к нему видений и фантазий, угнетало. Все казалось иллюзорным и настоящим одновременно.
- Что тебе снилось сегодня? – Дитон достал из шкафчика небольшую глиняную плошку, насыпал в неё какой-то бурый порошок и поджёг. Когда задымило, то помахал рукой, разгоняя горьковатый дым по комнате.
- Что это? – с подозрением поинтересовался Стайлз.
- Это тебе не повредит, но поможет вспомнить, - Дитон выглядел безмятежным, прикрыв глаза, демонстративно вдыхая дым.
Стайлз осторожно принюхался: ничего страшного не происходило. Потом вызвал в памяти утренний сон. Он пришёл так четко, что если бы Стайлз захотел, то смог бы почувствовать ощущения от теплой медвежьей шкуры под руками.
- Медведь, - сказанное словно вытащило невидимую пробку в голове, и образы потекли один за другим. - Мне несколько раз виделось, что я – медведь. Или что у меня есть медведь.
Стайлз криво усмехнулся. Рассказывать это, как что-то реальное, было дико. Хотя Дитон, пожалуй, и был как раз тем, кто не отмахнулся бы от подобного.
- Иногда мне казалось, что я и есть медведь. И живу в его шкуре.
- Что ты видел ещё? – Дитон по своим интонациям напоминал мисс Моррел – такой же мягкий, вкрадчивый тон, побуждающий говорить.
- Там было много всего, - Стайлз замолчал, понимая, что не в силах передать все те видения, которые сейчас напоминали о себе.
- Что встречалось чаще всего?
- Я постоянно не мог вспомнить, кто я такой. Мне казалось, что я заблудился, и никогда не выберусь. Потом был медведь, и мне казалось, что я – это он, - Стайлз вспомнил, как цеплялся в своих видениях за имя Дерека, и от этого перехватило горло. – Потом мне снились волки с красными глазами.
Когда в голове всплыли подробности драки на лесной поляне, Стайлз замолчал, беспомощно глядя на Дитона. «Как Дерек это сделал? Ему кто-то помогал?» Ответ был так очевиден, и настолько же нереален. Стайлз вспомнил ощущение боя, где он был сильным и мощным зверем, который отстаивал свою территорию. И своего волка.
- Это были они? – голос внезапно охрип.
- Думаю, что да, - согласился Дитон, заинтересованно глядя на Стайлза.
- Это бред. Мне это приснилось.
- Что ещё было в этом сне?
- Как будто я дрался. С самым большим волком. Он был слепой.
- Там был Дерек?
- Был, - Стайлз обречённо кивнул. – Он и убил этого слепого. А меня вытолкнуло из сна. Этому же есть какое-то внятное объяснение?
- Оно тебе не понравится, - улыбнулся Дитон.
- Догадываюсь, - пробормотал Стайлз. – Как такое вообще могло случиться?
- Думаю, что в тебе проснулись некоторые способности.
Стайлз покачал головой.
- Но я же не медведь? Как они называются? Беовульфы?
- Нет, это скорее твой внутренний образ. Или твоё животное силы.
- Бред, - Стайлз несогласно мотал головой. – Это чушь. Такого не бывает.
- Оборотней тоже не бывает, - пожал плечами Дитон. – Но ты же не отрицаешь их существование.
Стайлз метался внутри между желанием отгородиться от сказанного и принять это. Его затрясло.
- Это я помог ему справиться с Дюкалионом? Лежа в больнице?
- Ты был в особом состоянии, - Дитон полез в свой шкафчик, нашёл там какую-то керамическую бутылку и плеснул из неё тёмной жидкости в стакан. – Выпей. Это тебя успокоит.
Стайлз подумал, что Дитон вряд ли его будет травить, и проглотил налитое, так и не почувствовав вкуса. Через какое-то время волнение действительно отступило.
- Теперь он как Дюкалион, - фраза прозвучала обречённо, и Стайлз безжалостно закончил ее. – И он не вернётся.
- Не нам это определять, - Дитон смотрел с пониманием. Хотя, что именно он понимал, Стайлзу было неизвестно. – Тебе придется учиться, как справляться со своей силой.
- С какой силой? – горечь сказанного оседала на языке.
- Стайлз, тебе надо объяснять очевидное?
- У меня же ещё есть время?
- Возможно. А может быть, уже нет. Но в любом случае, до завтра ты можешь ничего не решать.
Стайлз согласно кивнул. Дитон достал телефон и позвонил Скотту.
В машине Скотт с любопытством поинтересовался.
- До чего вы договорились? Он сказал, почему ты не обратился?
- У меня есть какие-то сверхъестественные способности, - устало объяснил Стайлз. – И, подозреваю, что укус этого слепого урода что-то в них сдвинул.
- Это же круто, чувак! – Скотт шутливо ткнул кулаком Стайлза в плечо. – Ты теперь тоже необычный.
- Можно подумать, что до этого я был обычный, - съязвил Стайлз. – Лучше бы меня укусила летучая мышь, и я стал Бэтменом.
Скотт радостно рассмеялся шутке, как в прежние времена, пока не начались все эти паранормальные сложности.
- Думаю, что сейчас ты круче Бэтмена.
Стайлз вспомнил ощущения из сна и мысленно согласился со сказанным.
Стайлз крутил в руках стеклянный шар. Из тех, у которых внутри падает снег – надо только перевернуть его вверх ногами. В нем была фигурка волка и маленькой девочки в красном – прозрачный намёк на старую сказку.
Стайлз наткнулся на такие в магазине сувениров, не удержался и купил на всех – Эрике, Бойду, Айзеку, Скотту. Но подарил не на Рождество, а на окончание учебного года. Смешно. Все решили, что смешно. Только Эрика, как настоящая хищница, оскалилась и сообщила, что главный претендент на роль Красной шапочки – это сам Стайлз. Кто же знал тогда, что именно для неё сказка так плохо кончится.
Этот шар предназначался для Дерека, но Стайлз так и не решился ему его отдать.
- Дерек, это ненормально, - Стайлз учащенно дышит, когда Хейл мокро и щекотно зализывает его царапины на шее, а потом на плече. Это даже не царапины – это глубокие борозды от когтей. Стайлз схлестнулся с близнецами в школе. Дерек потом почти рычал на Скотта и Айзека, ругался, что те позволили им добраться до Стайлза. Хотя Скотт и Айзек были не виноваты в этом. Все это понимали, и сам Дерек, наверняка, тоже.
- Так они быстрее заживут, - Дерек спокоен, словно его ничто не смущает. Он легко и мягко придерживает Стайлза за плечи, и тот гадает, понимает ли сейчас Хейл, что происходящее вовсе не укладывается в рамки дружеской помощи? Хотя откуда Стайлзу знать, как это принято у оборотней? Может быть, Дерек так лечит всех? И только Стайлз реагирует так неоднозначно. Глупо.
- Сними рубашку, я посмотрю спину.
Стайлзу кажется, что уши у него уже красные. Он, путаясь в застежке, торопливо расстегивает ее, неловко дергает, и одна из пуговиц отлетает.
- Мы вроде не торопимся, - мягко хмыкает Дерек из-за спины. От этого «мы» только усиливается смущение. Стайлз знает, что в последующие дни не удержится о того, чтобы это обдумать. Означает ли это что-то важное или нет?
Стайлз, наконец, выпутывается из рубашки и замирает, так и не поворачивая головы. Дерек легко ведёт пальцами по его спине, словно сканирует. Очень бережно, потом плотно прижимает пальцы в районе нижних ребер, и это внезапно болезненно.
- Чёрт, больно, - дергается Стайлз.
- Тут может быть трещина. Я попробую тебя подлечить, но все равно лучше потом сделать снимок.
Стайлз согласно кивает. А Дерек за его спиной опускается на колени и касается этого места губами, а потом лижет. От этого словно прошибает током. Дерек придерживает Стайлза за бедра – легко, касаясь теплыми пальцами кожи как раз над поясом штанов. Это кажется таким неуместно интимным. Стайлз старается отвлечься, думать об экономике, завтрашней тренировке по лакроссу, о том, что надо съездить в магазин за продуктами, потому что в холодильнике остались только мороженые полуфабрикаты. Но это не помогает.
Мысль о том, что за его спиной Дерек сейчас стоит на коленях, кружит голову, оседает тяжело и вязко в мозгах, но не дает понять, что же с этим делать дальше.
- Вот и все, - Дерек поднимается, сдергивает свою куртку со стула и идет к двери.
Стайлзу кажется, что от него сейчас за милю несет возбуждением, и Хейл конечно же все понял. Он хватает рубашку, натягивает ее на себя, все ещё не рискуя повернуться к Дереку лицом.
- Стайлз, ты в порядке? – в мягком голосе Хейла нет насмешки – только забота.
- Да, спасибо, - тот, наконец, находит в себе силы посмотреть Дереку в лицо. Хейл согласно кивает, скользит по Стайлзу взглядом, словно сканируя напоследок, разворачивается и уходит.
Внизу хлопает дверь, и только после этого Стайлз отмирает.
Черт. Вот дерьмо.
Стайлз покатал шар по ладони, потом поставил его обратно. «Надо выбросить, чтобы не собирал пыль».
Мысль о том, что Дерек теперь лидер стаи альф, царапала больнее всего. Что может произойти с человеком или оборотнем, который обрел особую силу?
Стайлз взглянул на часы и пошёл собираться. Они договорились с Дитоном, что будут встречаться с ним через день.
Почти неделю после того, как он вышел из больницы, Стайлз утешал себя иллюзией, что ничего особенного с ним не случилось, и он сможет дальше жить обычной жизнью. Пока снова не начали сниться сны. Настолько пугающие в своей реальности, что они уже не оставляли ему выбора.
Ещё одним источником информации про то сверхъестественное, что происходило со Стайлзом, стал Питер Хейл. Стайлз звонил ему, когда подозревал, что у Дитона не будет ответов на некоторые вопросы.
Питер откликнулся с первого же раза, с готовностью появлялся на встречах и рассказывал, ничего не скрывая. По крайней мере, именно так это выглядело со стороны.
- Оборотень может выжить, если перестанет быть альфой? – Стайлз долго шёл к тому, чтобы набраться смелости и задать этот вопрос. Он все ещё надеялся. Скорее всего, бесполезно.
Питер мешал ложечкой свой кофе, он всегда заказывал обычный эспрессо и почти никогда не допивал его. Стайлз поймал себя на том, что в последнее время постоянно анализирует какие-то мелочи, ища в них тайный смысл. Что угодно может оказаться знаком, если оно происходит в правильный момент. Впрочем, устоявшиеся привычки, наверное, не имеют к этому отношения.
- Теоретически, да, - Питер в последнее время сменил тон общения со Стайлзом, словно признавая в нем равного. – Альфа – это та же лидерская позиция. Только у нас она более определенная, чем у людей. Плюс способность обращать.
- А как живут те, кто теряет возможность быть альфой?
- Тебе не кажется, что это немного бестактный вопрос? – усмехнулся Питер. – Я после этого умер, если ты не забыл.
- Но сейчас ты жив, - возразил Стайлз. Жалеть Питера, фильтруя темы разговоров – это было лишним. Тот переживёт и не такое.
- Тебе не стоит в это вмешиваться, - Питер смотрел внимательно и серьезно.
- Я и не буду.
- Тогда зачем тебе это? Он опять тебе снился?
- Да, - кивнул Стайлз. – И мне кажется, что я брежу в этих снах. Выдаю желаемое за действительное, - он уткнулся взглядом в свою чашку с капучино. Когда ее принесли, на поверхности пены было сердечко, нарисованное порошком корицы. Стайлз сразу же перемешал его. Кофе с корицей – это хорошо, а кофе с сердечками – уже лишнее.
- Ты же знаешь, что это не так. Дерек не справился бы с Дюкалионом один.
- Это ничего не доказывает. Я не могу спросить у него – приходит он ко мне, или это мои собственные фантазии, - Стайлз до сих пор не доверял Питеру, не до конца. Но про Дерека ему больше не с кем было поговорить – о своем неравнодушии и растерянности.
- Что тебе снилось?
- То же, что и обычно, - пожал плечами Стайлз. – Я там как медведь. А он приходит ко мне, и я не понимаю, что он хочет мне сказать.
Эти сны были самым прекрасным и самым изматывающим из того, что снилось Стайлзу в последнее время. Это началось почти сразу после больницы. Стайлзу снился его медведь, который неторопливо обходил территорию, обнюхивал свои метки на деревьях, обновлял их – терся спиной о стволы, царапал когтями кору поверх своих же старых отметин, чтобы остальные знали, кто тут хозяин. Это было в том самом сумеречном лесу с лиловыми тенями.
Потом откуда-то из-за деревьев к медведю выходил волк. И рычал – низко, агрессивно, сверкая красными глазами. Медведь знал, что это свой, но тоже рычал в ответ, потому что от волка пахло чем-то чужим, неправильным. Этот запах был похож на тот, которым пропиталось все в маминой комнате, когда она уже совсем слегла. Запах болезни – злой, отвратительной, жадной, пожирающей все.
Иногда волк даже бросался на медведя, наскакивал, зло клацал зубами, стараясь ухватить за бок. Медведь отбивался, но никогда не делал это в полную силу. Потом волк успокаивался, ложился на землю и тихо поскуливал, глядя на медведя тоскливым и каким-то голодным взглядом.
Медведь подбирался в волку ближе, пытался лизнуть в нос, утешить. Волк сердито отворачивался и ворчал в ответ. Но иногда подпускал к себе, позволяя лечь рядом, уткнувшись носом в лохматый волчий бок.
А иногда волк не давал подойти к себе, жалобно скулил, поднимался и уходил. В таких случаях медведь не пытался идти за ним, зная, что сейчас его лучше оставить одного.
Несколько раз после таких снов Стайлз просыпался с мокрым от слез лицом. Вцеплялся зубами в угол наволочки, пытаясь переждать слезы и успокоиться. Потом тихо чертыхался и вставал, зная, что уже не сможет уснуть, и лучше будет включить ноутбук и почитать что-то.
- Я знаю, что ему плохо, - тихо сказал Стайлз. – И не знаю, как ему помочь. Я даже не знаю, как мне поговорить с ним.
Питер задумчиво молчал в ответ.
- Он же не сможет просто уйти? – нарушил повисшую тишину Стайлз.
- Нет, - покачал головой Питер. – Не из стаи альф. Только если убьет их всех. Но от этого он не перестанет быть альфой.
Самым странным изменением для Стайлза, не считая того факта, что его сны перестали быть просто снами, стало то, что альфой стаи в Бикон Хиллс был теперь Скотт.
Стайлз не стал вникать, как это случилось – у него и так хватало хлопот с поиском информации о том, что происходит с ним самим. И что полезного он может выжать из своего нечаянного перехода в статус то ли сновидца, то ли мистика.
Скотт как-то спокойно и уверенно объединил всех под своим началом. Айзек и Бойд без споров признали его главенство. Эллисон вошла в стаю естественным путем – как пара альфы, против чего Крис не возражал: если уже дочь стала оборотнем, то хотя бы не омегой.
Зато удивительным фактом стало то, что к ним присоединились и Питер с Корой.
- Тебя устраивает то, что альфа сейчас Скотт? – ещё один неудобный вопрос, но Стайлзу стало действительно на это плевать. Особенно в общении с Питером.
- В некотором смысле, он – мое достижение, - криво усмехнулся тот.
- Как же честь семьи Хейлов?
- Ты саркастичный мелкий засранец, - недовольно отозвался Питер.
- Я в курсе, - заметил Стайлз. – И шутки у меня не смешные.
- В последнее время, так и есть.
Теперь была очередь Стайлза скривиться в подобии улыбки. Если Питер и преувеличивал, то ненамного.
Это было похоже на начинающееся сумасшествие. На смену привычной суетливой активности, с которой Стайлз давно научился жить, да и таблетки в этом вполне помогали, пришло ощущение постоянно плывущей картины мира. Ему казалось, что он почти не спит нормально. Особенно в некоторые дни, когда стоило закрыть глаза, и Стайлз тут же проваливался в другую реальность – настолько же осязаемую и конкретную, как тот мир, в котором он только что лег спать.
От этого невозможно было отключиться. Не было ни выходных, ни отпусков. Видения словно подталкивали к чему-то. Но на вопрос «Как с этим жить?» ответа не давали.
- Есть какие-то новости?
Питер вздохнул.
- Судя по тому, какие вести доходят, они сейчас должны быть где-то в районе озера Тахо.
- Почему Тахо?
- Не знаю, - пожал плечами Питер. – Твоя связь с ним сейчас сильнее моей.
Стайлз кивнул и откинулся на спинку стула. Он уже не понимал, благословением или проклятием была эта связь.
- Если бы от этого ещё была какая-то польза.
- Тебе надо найти кого-то, - Питер выглядел непривычно обеспокоенным. – Кто разбирается в том, что происходит с тобой. Такого же, как ты.
- Медведя? – усмехнулся Стайлз.
- Шамана.
- Отец сказал, что если бы меня не знал, то решил бы, что я подсел на наркотики.
- Так и будет, если ты ничего не сделаешь.
- Откуда ты знаешь, что мне нужен именно шаман?
- Была легенда, что шаманы и оборотни связаны между собой, - Питер усмехнулся. – Я считал это старыми сказками. Но, похоже, что это имеет какой-то смысл.
- Где я его возьму? – безнадежно поинтересовался Стайлз. – Пойду и напишу объявление в газету? Эй, у меня галлюцинации, хотя я даже не пробовал наркотики. Поэтому я ищу грязного мужика в шкуре и с бубном.
- Попробуй донести до него, что ты не в порядке. Он может откликнуться на это.
- До кого? – непонимающе уставился Стайлз на Питера. Потом смутился. – А, черт, понял. Подумать только, мы обсуждаем этот бред совершенно серьезно!
- Держи меня в курсе, - Питер поднялся. – Мне пора.
- Как связаны оборотни и шаманы? – они с Дитоном готовили что-то загадочное из трав и корней. Стайлз все время ждал, что ветеринар жестом фокусника достанет чьи-нибудь толченые клыки или сушеные лапы, но пока все ингредиенты были понятны и доступны.
- Откуда?
- Питер сказал.
В последнее время они общались, до странного легко понимая друг друга. Стайлзу казалось, что у него открылась способность к ещё одному языку, который он до сих пор не научился переводить на английский. Но тех, кто говорил на нем, мог теперь понимать с легкостью.
- Если смотреть древние легенды, то оборотней описывают в трех основных ипостасях, - Дитон перетирал в ступке семена. Стайлз мелко крошил твёрдый корень, чувствуя себя учеником Хогвартса на уроке зельеварения. – В первом случае, это люди, укушенные диким зверем, потерявшие человеческий облик, опасные для себя и окружающих.
Дитон подвинул к Стайзу листья, которые тому надо было растереть – чем мельче, тем лучше.
- Во втором случае, это были воины. Самые смелые из них стремились к тому, чтобы соединиться с сущностью зверя и стать ещё сильнее и опаснее, - Дитон пролистал лежавшую на столе записную книжку, сверяясь со списком ингредиентов, и удовлетворённо улыбнулся. – А третье – это шаманы. У них была связь с природой и миром духов. Они умели понимать зверей и превращаться в тех из них, кто был им ближе по сути.
- То есть я – недооборотень? – спросил Стайлз. Мысль о том, что он смог бы обращаться в огромного зверя, обманчиво неповоротливого, но ловкого и сильного, показалась привлекательной.
- Думаю, немного не так, - Дитон сдвинул часть разложенных на столе пакетиков, чашек и досочек с уже нарезанными, перетертыми компонентами будущего «зелья» и спросил. – Чаю?
- Это нужно? – Стайлз кивнул в сторону стола.
- Просто так, - улыбнулся Дитон. – Договорим. Потом нельзя будет отвлекаться.
- Что там дальше? – спросил Стайлз, прихлебывая чай, по запаху больше похожий на лекарственный отвар. Стайлз первое время настораживался, когда вместо чая Дитон заваривал травы. Но тот всегда давал подробные пояснения о каждом из компонентов в заварке, и Стайлз привык. Даже научился большую часть трав определять по вкусу и запомнил, какое действие оказывали некоторые из их сочетаний.
- Думаю, что в твоем случае для обращения тебя должен был укусить правильный оборотень.
- Медведь? Беовульф?
- Дюкалион был очень силен. Но твоя внутренняя сущность, соединённая со зверем, оказалась сильнее.
- Поэтому вместо того, чтобы обрастать шерстью и выть на луну, меня регулярно глючит, - подвел итог Стайлз.
- Как-то так, - усмехнулся Дитон.
- Получается, я оборотень-шаман. А кто Дерек? Или остальные?
- Тут все немного сложнее. В какой-то момент оборотни выделились в аналог отдельной расы. Стали чем-то вроде племени или народности. Внутри стаи есть своя система отношений, и роли распределяются иначе. Сейчас это деление на диких, воинов и шаманов очень условно.
- То есть, связи между шаманами и оборотнями уже нет?
- Она есть. Как бы объяснить, - Дитон достал лист бумаги и карандаш и начал чертить. – Оборотни уникальны тем, что обращённый автоматически входит в их сообщество. Они не могут отмахнуться от него. Это ответственность альфы, помочь найти якорь тому, кого он обратил. Но и задача сохранять связь между человеком и тем, что мы называем дикой природой, остается.
- Я все равно не понимаю, при чем тут я. И Дерек.
- Возможно, кто-то потом объяснит тебе лучше, - Дитон грустно улыбнулся. – Но я это вижу так: Дюкалион пытался обратить тебя, чтобы заставить Дерека примкнуть к нему, а ты не обратился и помог Дереку. Это создало между вами связь.
Стайлз кивнул, соглашаясь. Объяснение выглядело вполне разумным, пока Дитон не добавил:
- Но думаю, что эта связь между вами возникла намного раньше. Дух уже давно объединил ваши пути.
- Стайлз, тебе все-таки стоит показаться врачу, – отец снова смотрел обеспокоенно. Впрочем, это было почти всегда в последнее время.
- Пап, они все равно не могут сказать ничего определённого, - наверное, не было смысла объяснять отцу, что у Стайлза немного не та болезнь, которая лечится врачами. Особенно, если сам до конца не можешь принять эту мысль. – И не скажут, скорее всего.
- Я беспокоюсь за тебя, - тихо ответил отец.
- Знаю, - Стайлз виновато посмотрел на него. – Пытаюсь найти способ разобраться с этим.
- Это как-то связано со Скоттом, Дереком и всем этим? – Стилински-старший сделал неопределённый жест рукой, избегая произносить слова вроде «оборотни», «вервульфы», «ликантропия».
Стайлз понимал его в этом. Если бы можно было, не произнося слова вслух, не называя никак происходящее, избежать этого в своей жизни, закрыться, то он с удовольствием немного урезал бы собственный словарный запас.
- Я пока сам не понял, но как-то связано, да.
Отец знал уже про то, что происходило все это время в городе. Стайлзу удалось избежать той самой тяжелой части, когда надо было с ним объясняться – это сделали Мелисса и Скотт в те самые две недели после укуса Дюкалиона. Но говорить отцу больше необходимого Стайлз не хотел – чтобы не усиливать его обеспокоенность. Да и не знал, что именно может рассказать.
- Может быть, поискать не врача? – отец как-то беспомощно развел руками. – Экстрасенса, священника?
Стайлз представил себе, как вокруг него ходит священник, бормоча молитвы и обрызгивая святой водой, и развеселился.
- Дитон вроде бы придумал способ. Но его ещё надо опробовать, - Стайлз увидел настороженность во взгляде отца и поспешно добавил. – Это безопасно. Какая-то настойка, которая позволит мне нормально спать. Без побочных эффектов.
Отец, не слишком убеждённый, согласно кивнул.
Стайлз и сам не был полностью уверен в действии того самого настоя, который они готовили вместе с Дитоном, и который пару дней уже стоял в комнате Стайлза. Но не в безопасности или эффективности, а в своем праве воспользоваться им и бросить Дерека одного в этих странных снах-видениях.
В своей комнате, Стайлз достал тёмно-синюю стеклянную бутылку с плотно притертой пробкой и обречённо посмотрел на нее.
- Если бы я ещё знал, что это реально, а не мои собственные глюки, - сам себе пробормотал Стайлз. – Вот чёрт!
Снова всплыл в памяти совет Питера о том, чтобы поговорить с Дереком во сне и попробовать объяснить, что самому Стайлзу нужна помощь. Совет сейчас казался бредовым – в последнем сне волк выглядел совершенно измученным, словно его точило и убивало что-то изнутри. Что было тому причиной – произошёл ли передел власти в стае альф, и на Дерека кто-то напал, или он был болен, или происходило что-то ещё – Стайлз не знал. Дитон как-то говорил, что во сне приходит не реальный человек или оборотень, а его дух.
Самым невыносимым было видеть это и не иметь возможности что-то сделать. Иногда на Стайлза накатывало бессильное отчаяние, он невольно вспоминал маму, как пытался быть хорошим, не прыгать и сидеть на месте, чтобы не расстраивать ее. Рассказывал ей сказки, чтобы она выздоровела, а она только слабо улыбалась в ответ и гладила его исхудавшей рукой по голове.
Стайлзу снилось озеро. Водная поверхность рябила, не давая увидеть отражение, сбивая его. Медведь сердито зарычал и ударил по воде лапой, делая только хуже, дробя изображение на мелкие зеленовато-золотистые пятна. В воде отражался не огромный бурый зверь, а женщина – смуглая, темноволосая, странная своей красотой. Стайлз всем своим существом чувствовал исходящую от нее силу. Она была чуждой, холодной и сердитой. В последнем Стайлз был уверен, хотя не смог бы сказать, что именно её рассердило.
Над водой начал подниматься туман – оседал серебристой пылью на шкуру, проникал в неё влагой, утяжеляя, заставляя слипаться мех в неопрятные сосульки. И словно ловил и затягивал в себя.
Медведь попятился от озера, разворачиваясь, стремясь избежать ловушки. Но не успел. Не смог. Туман конденсировался, мелкая водяная пыль собиралась в крупные капли, готовые выпасть дождём, который так и не начался. Влага зависла в воздухе, создавая вязкую прозрачную стену, которая окутывала медведя, подталкивая его в озеро. Медведь зарычал, пугая невидимого противника, одновременно пугаясь сам. Но воде было всё равно, она тянула к себе, делая медведя ледяным, холодным, прозрачным, но всё ещё способным двигаться.
«Надо срочно валить отсюда!» - мысль принадлежала человеку, медведь был с ней полностью согласен, но ничего поделать с собой не мог – он уже сам был водой, которая не может сбежать на сушу просто так, прикинувшись медведем.
Стайлз медленно плыл в зеленоватой глубине, не понимая, кто он тут. Легкие не жгло от воды, дышать было легко, но чем именно Стайлз сейчас дышал, он не смог бы сказать. Он попытался свернуть, но его не пускало – упруго пружинило и возвращало обратно. Размытый зеленоватый мир был холодным и ласковым одновременно.
Та самая женщина, которую Стайлз видел вначале, снова появилась рядом с ним. Он ощутил её гнев и дернулся, чтобы обратить её внимание на себя.
«Что ты хочешь?» - Стайлз не знал, на каком языке могут разговаривать такие странные создания, и постарался вложить намерение в свой вопрос. Женщина осталась безучастна. Стайлз задергался, стараясь вынырнуть наверх, вырваться из прозрачной водяной клетки, в которой его держало.
Женщина развернулась к Стайлзу, и её лицо исказилось от бешенства. Она закричала ему в лицо. Безмолвный крик закрутил водяной смерч, и Стайлза начало сдавливать в нём – больно, невыносимо больно, словно холодный огонь проникал в тело и плавил его. Стайлзу казалось, что он разваливается на куски, ему сжимает сердце, и протаскивает через гигантскую мясорубку. Он кричал, так же безмолвно, надрывая в этом крике связки, пытаясь вырваться, не понимая, где он ошибся.
Когда его, наконец, отпустило, он понял, что ему нечем дышать – от него остался только скелет. Ни кожи, не мышц, не губ, чтобы говорить. Ни глаз, чтобы видеть, но Стайлз видел и слышал. Он знал это, потому что спасительная темнота так и не пришла – он все ещё был в глубине этого странного, холодного кошмара.
Женщина висела в прозрачной пустоте перед ним. На ее лице было страдание – невозможно было ошибиться, это был не гнев, не злость, это была боль. Она умоляюще протянула руки к Стайлзу, коснулась рукой его костей. Стайлз дернулся – кожи не было, но он все равно чувствовал исходящее от неё тепло.
Потом он увидел картинку – пять силуэтов, неторопливо бегущих по каменистому берегу, чёрных, расплывающихся чернильными кляксами в окружающем их сером зыбком свете. Красные точки светились там, где должны были быть глаза, внося цвет в картинку. Силуэты становились четче – невидимая линза подстраивалась под зрение Стайлза. Но ему и так все было понятно – Дерек и его нынешняя стая. Альфы.
Волки подбежали к воде и начали пить. От них по поверхности воды растекались неопрятные грязные пятна, как маслянистая нефтяная пленка. Стайлз чувствовал, что тёмная сила, исходящая от стаи альф, делает больно водяной женщине, ранит, замутняет воду, делает застойной, убивает её.
Из воды выплеснулась волна, похожая на диковинного водяного ящера, набросилась на волков, но те, даже не заметив ее, продолжили пить. Следом дернулась другая волна, за ней ещё и ещё, нападая и бессильно стекая вниз, не причиняя альфам никакого вреда.
«Ты хочешь, чтобы я помог тебе убить их?» - внезапное понимание было как удар током. Женщина неторопливо плавала вокруг. Картинка ушла, словно подтверждая догадку.
«А если я откажусь?» - Стайлз почувствовал, что она не просит помощи, она приказывает, ждёт этого от него. Это был его долг – прийти и разобраться со стаей альф, убить их всех, включая Дерека.
Женщина смотрела на Стайлза, и тот каким-то чутьем знал, что она не принимает отказа, а он не может ей отказать. Он дрогнул и кивнул, сам не понимая, как будет выполнять обещанное. И сможет ли.
Она подплыла ближе и провела пальцами по костям грудной клетки. Ощущение было странным – горячим и щекочущим одновременно. Вода вокруг начала бурлить, и Стайлз увидел, как отовсюду подплывает и начинает забираться ему под кости мелкая рыбёшка, крабики, склизкие пиявки, какие-то водяные насекомые, черви. Они набивались в плотную шевелящуюся массу. Стайлз поначалу пытался отпихивать их от себя, но это было бесполезно. Масса всей этой живности росла, уплотнялась и явственно начала превращаться в мышцы, сосуды, создавать новое тело. И когда Стайлз увидел в зеленоватом сиянии воды свою новую кожу, его выбросило из сна.
Чувство реальности от видения было настолько сильным, что Стайлз начал торопливо ощупывать себя, страшась, что в постели сейчас лежит голый скелет или шевелящаяся масса озерной живности. Все было на месте, но легче от этого не становилось.
Стайлз встал, пошёл в душ, пытаясь отогреться после пугающего холода сна.
- Папа сказал, что на них объявили большую охоту, - Эллисон наматывала на палец локон, теребила его, а радужки её глаз желтели. Недавно было её второе полнолуние, Скотт говорил, что оно прошло гораздо лучше, чем предыдущее. Но время от времени, когда что-то особенно сильно задевало её, она все ещё плохо себя контролировала.
Стайлз никогда не говорил этого вслух, но иногда задумывался, как сейчас, глядя на рассерженную Эллисон, у которой непроизвольно лезли когти. Если бы её мать не покончила с собой, они вместе представляли бы силу, с которой нельзя было бы не считаться. Где-то в своих правилах охотники очень сильно промахнулись.
- В смысле? – Стайлз нахмурился. – Они собрались это сделать только сейчас? А не тогда, когда во главе стаи был Дюкалион?
- В паре городов, через которые они прошли, были убийства.
- А то, что у нас тут творилось тогда, не вызывало у них вопросов?
- Думаю, что Дюкалион это делал чужими руками или лучше заметал следы, - Эллисон оглянулась на Скотта, словно ища у него поддержки. Тот согласно кивнул. - Плюс ко всему Дерек обратил меня.
- Тогда они должны были засуетиться ещё раньше, ну когда… - Стайлз неловко дернул плечом, чтобы не договаривать. – Или мистер Арджент всё-таки решил отомстить?
Глаза Эллисон снова сверкнули жёлтым.
- Не наговаривай на моего отца! Мы и так потеряли всю семью. А я… - Эллисон замолчала, словно у неё перехватило горло, Скотт подскочил, обнимая её и успокаивая.
- Эй, я не хотел сказать ничего плохого, - торопливо заговорил Стайлз. – Я просто хочу понять, почему они не сделали этого раньше.
- Отец тут не причем, - Эллисон выпрямилась, снова становясь собранной. – Тут много всего. Подсуетились мамины родственники, особенно когда папа сказал, что больше не будет охотиться, а они были этим очень недовольны. И ещё, думаю, что они не считают Дерека каким-то серьёзным препятствием и хотят убрать стаю альф сейчас, когда она ослаблена
- И пока её не возглавил кто-то вроде Дюкалиона, - закончил Стайлз недосказанное. – А все остальное – только поводы.
«Ну вот, рассерженная озёрная женщина, ты все равно получишь тот результат, которого добиваешься». Идея о том, что Стайлзу удастся в очередном сне объяснить Дереку, что ему надо уйти с берегов этого озера, становилась несостоятельной прямо на глазах. Их всё равно достанут – рано или поздно.
И Дерек – не Дюкалион. Стайлз всё ещё не хотел верить, что Хейл может стать таким же безжалостным убийцей, как альфа, место которого он занял.