"Почти как у Кинга", lulameyushka & Мисс Саммерс

[twreverse]

Заявка № 31
Название: Почти как у Кинга
Артер:  lulameyushka
Автор:  Мисс Саммерс
Бета: билли крэш
Пейринг: Стайлз Стилински/Лидия Мартин
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Размер: 7312 слов
Саммари: Страшен не сам монстр, являющийся нам во всей красе, страшна приоткрытая дверь, за которой может ждать что угодно. Так считает Кинг, и Стайлз с Лидией не могут с ним поспорить. Только как закрыть эту дверь, раз сам приоткрыл ее навстречу злу?
Предупреждения: АУ к началу сезона 3b, но некоторые сюжетные моменты сохранены.
Ссылка: текст - яндекс.диск, арт - в размере побольше

От автора: Автор очень плохой, автор как всегда дописывал и выкладывал под самый дедлайн, простите, народ)). Поэтому еще больше благодарностей моему прекрасному артеру и со-шипперу, а так же бете, которая бетила, вот прямо скажем, в условиях приближенных к боевым или олимпиадным! Надеюсь, всем понравится текст. :З

Фонарь моргнул раз, другой, а потом окончательно потух. Стайлз постучал им о ладонь, заставляя вспыхнуть на одно короткое мгновение, но батарейка окончательно исчерпала себя. Пришлось зажмуриться и подождать, когда глаза привыкнут к темноте, которую разбавлял пробивающийся через кроны деревьев свет луны. Так мало света, так много просмотренных ужастиков, которые разом всплыли в голове.
Обычно Стайлз не мог похвастаться ловкостью и хоть какой-нибудь устойчивостью в пространстве, но в этот раз ему везло, он даже не свалился в овраг и не сломал ногу, споткнувшийся о какой-нибудь коварный корень дерева. На этом везение заканчивалось. Телефон потух, как до этого фонарь, кеды и низ брюк промокли. Стайлз попытался вспомнить, шел ли недавно дождь, и не смог. Утро грозило стать туманным.
Впереди словно стало чуть больше света, и Стайлз побежал, спеша скорее оказаться там, где он сможет видеть хоть что-то кроме смутных – черное на черном – очертаний деревьев.
Источником света оказалась небольшая поляна, маленькое свободное пространство, которое когда-то занимало огромное дерево. Теперь от него остался только внушительный пень, а раскидистая крона уступила место небу. Луна светила так ярко, что Стайлз мог рассмотреть все в мельчайших деталях – каждую трещину, каждое годовое кольцо, каждый корень, выползший из-под земли. Стайлз сделал шаг ближе, и свет вдруг стал еще более ярким, нестерпимым. Все вокруг начало мигать в четком ритме, так, что в голове возникла иллюзия звука – тревожный напев барабанов.
Стайлз проснулся, тяжело дыша. В комнате было темно, если не считать светящегося экрана будильника. Но Стайлз знал свою комнату, ему не надо было включать свет, чтобы вспомнить, где висят плакаты, где фотографии, нужные ему в расследованиях, где стоят стол и шкаф. Вопрос вызывали вещи, которые он раскидывал обычно довольно беспорядочно, как показалось бы всем, кроме него самого. У Стайлза была своя система, внешне беспорядочная, но на деле четкая, помогающая окончательно не увязнуть в хаосе. Например, он никогда не кидал одежду на стул, и если не убирал в шкаф, то складывал грудой на край кровати, пока руки не дойдут убрать. Художественные книги никогда не лежали на столе, там вообще редко гостили книги, потому что уроки Стайлз предпочитал делать на полу, а читать что-то для себя – на кровати или под столом. Под столом было хорошо, он даже перетащил туда лампу. Конечно, Стайлз часто сам забывал про собственные правила и менял их на день-два, но потом все как-то само собой возвращалась к этому безумному подобию порядка.
В любом случае, северную стену комнаты всегда занимало панно из карты, газетных вырезок и плотных разноцветных нитей. Загадки, которые Стайлз пытался разгадать. Раньше это было развлечением, милым хобби, попыткой разнообразить скучную жизнь в провинциальном городке, но с недавних пор расследования стали почти жизненной необходимостью. Бикон-Хиллз услужливо подкидывал все новые загадки, и стоило зазеваться, как кто-то снова мог расплатиться жизнью.
Знакомая, родная комната успокаивала. Стайлз глубоко вздохнул, потер вспотевший лоб и упал обратно на подушку. Все не так плохо. Один маленький кошмар никого еще не убил. Признаться, он готовился к худшему.
Дверь комнаты заскрипела, и Стайлз подскочил снова. Ему хватало света, чтобы рассмотреть ее во всех подробностях, как и картину над выключателем.
Но картина всегда висела над кроватью.
А двери в северной стене просто не могло быть.
Стайлз проснулся.

Лидия быстро посмотрела в зеркальце, прежде чем выйти из машины. С другой стороны хлопнула дверью Эллисон. Пикнула сигнализация. Лидия подумала, что пора бы выгнать собственную машину из гаража. Но ведь куда приятнее и проще, когда тебя подвозят? Раньше это делал Джексон, они оба были убеждены, что одна из главных обязанностей парня – подвозить свою девушку в школу. Потом они с Джексоном расстались, а на Лидию напал сумасшедший оборотень, и ее стала подвозить мама. Это странным образом успокаивало, словно Лидия вернулась в детство, когда родители от всего могли ее защитить. Скоро она поняла, что от Бикон-Хиллз и его опасностей родители ее точно не спасут, лучше им вовсе о происходящем не знать. Тогда подвозить Лидию стала Эллисон, сама предложила, словно до сих пор чувствовала себя за что-то виноватой.
Лидия так привыкла к машине Эллисон, что почти считала ее своей: на заднем сиденье валялась ее запасная куртка, на случай, если они влезут в неприятности, или что-то снова заставит ее выбежать в лес голой; в подстаканнике стоял латте, который Лидия покупала по пути в школу в маленькой уютной кофейне, да и флешка с музыкой была ее. Эллисон, вроде, не возражала. Ей нужно было присутствие людей рядом, и присутствовать – меньшее, что Лидия могла для нее сделать.
“Как странно, – думала Лидия, – что из школьных приятельниц-соперниц, недолюбливающих друг друга в глубине души, мы действительно стали подругами”.
Если мир был театром, то Лидии досталась удивительная пьеса.
Они немного опаздывали, потому что Эллисон проспала, а Лидия отказалась ехать в школу без утреннего кофе. Звонок уже звенел, когда они быстро дошли до здания школы и поспешили в класс. Забирать вещи из шкафчика было уже некогда, оставалось надеяться, что учитель не обратит внимания на их пустые столы или сделает вид, что не обратил. Большинство учителей старались относиться к ним с пониманием, потому что они были Девочка из семьи, где погибли все, кроме нее и отца, и Девочка, на которую напали в школе, а потом она бегала по лесу голой и весь год явно сходила с ума. Лидия заставила себя считать, что это придает им особенный шик, прямо как изюминка в кексе или скорее кусочки шоколада, потому что изюм Лидия терпеть не могла.
На самом деле, Лидии не был нужен учебник по математике, она прочитала все нужное еще вчера, дополнив малую толику информации дополнительными сокровищами интернета. Потом она поехала с мамой в магазин, и они спустили кучу денег на платья. Все в женщине должно быть идеально, так Лидия считала: и ум, и внешность, и одежда. Пока сохнет твой маникюр, как раз можно успеть прочитать пару страниц чего-нибудь интересного.
Они зашли последними, но успели вперед учителя. Эллисон постаралась сесть подальше от Скотта, как всегда, и Лидия закатила глаза, постаравшись сделать это тогда, когда Эллисон на нее смотрела. Ей хотелось, чтобы Эллисон не забывала, что Лидия обо всем этом думает, может, все эти многозначительные взгляды в конце концов по песчинке соберутся в гору и сойдут лавиной осознания. Лидия не была за то, чтобы Эллисон с Макколом снова встречались, скорее наоборот. Просто Эллисон вела себя по-детски, и эта неловкость между ней и Скоттом уже всех достала. Лидию-то уж точно.
Скотт, еще недавно все равно старавшийся занять место поближе к Эллисон, теперь спокойно садился в центре класса, полностью сосредотачиваясь на учителе. А вот Стайлз по-прежнему умудрялся оказаться и рядом со Скоттом, и рядом с Лидией, что изрядно раздражало. Ладно, может быть, не теперь, потому что они все в последнее время изменились. Лидия из королевы школа стала сначала местной сумасшедшей, а потом – просто очень красивой и умной девушкой, которой большую часть времени ни до кого нет дела, а Стайлз из надоедливого гика превратился в смелого парня, который единственный ее, Лидию, понимал. Лидия жалела иногда, что они не подружились раньше, но раньше Стайлз был влюблен в нее по уши, а теперь его любовь стала тихой и полной уважения равного к равному. Их объединяло то, что они, в отличие от остальной их сверхъестественной компании, умели думать, сопоставлять факты, распутывать клубок гипотез, теорий или данных, на первый взгляд не внушающих никакого доверия. У них не было острых клыков и когтей, они не обрастали шерстью в волнительные моменты, но их признавали равными, потому что они соображали.
Оказывается, просто было привыкнуть к чужим недостаткам, узнав человека получше, и даже признать их… милыми. Лидии казались милыми и гиперактивность Стайлза, и его привычка говорить быстро-быстро, и даже то, каким глупым становилось у него лицо, когда кто-то вдруг резко отвлекал его от раздумий. Недавно Стайлз выронил изо рта картошку фри, когда она спросила, что он думает об изменениях в ДНК оборотней, и Лидия едва удержалась, чтобы не хихикнуть.
Ей не хотелось вспоминать, как она поцеловала Стайлза во время его панической атаки. Это было совершенно лишенное романтики действие, просто способ встряхнуть его, который выбрал мозг, потому что сама Лидия тоже едва ли не паниковала. Но потом она смутилась. Почему ее разум выбрал именно этот метод? Она могла бы залепить Стайлзу пощечину или облить водой, но она его поцеловала.
Может быть, Лидия и правда немного сошла с ума. И даже начала получать от этого удовольствие.
Лидия посмотрела на оконное стекло, в котором смутно отражался класс, и, убедившись, что Стайлз не смотрит в ее сторону, сама взглянула на него. Стайлз действительно не обращал на Лидию внимания, не обращал он внимания и на учителя, одноклассников и весь окружающий мир. Стайлз спал, уронив голову на парту.

Вспышки света из сна еще отдавались в голове Стайлза, словно там, в подсознании, кто-то устроил дискотеку. В ушах шумело так, что он готов был по дороге упасть в обморок и доехал до школы на одном только чистом упрямстве.
Он не собирался никому позволять хозяйничать в своей голове, ни монстрам, ни Неметону, ни вселенной. Хотя кто его спрашивал.
– Эй, приятель, ты выглядишь каким-то бледным, – Стайлз встряхнулся, услышав голос Скотта и почувствовав его руку на своем плече, горячую даже через ткань майки. – Опять всю ночь не спал?
Стайлз не сразу сообразил, что успел не только доехать до школы, но и припарковаться, и даже зайти в здание.
– Наоборот, – Стайлз сглотнул. У него по спине промаршировали мурашки, – я даже не уверен, что сейчас не сплю. Может быть, это очередной кошмар.
– Ну, спасибо, – веселое возмущение Скотта чуть-чуть успокаивало, – значит, я твой кошмар?
Стайлз не заставил себя улыбнуться или притворяться спокойным и веселым, никаких больше игр в “со мной все в порядке, никаких проблем”. Они со Скоттом достаточно пережили вместе, чтобы не изображать какие-то позитивные эмоции, лишь бы друг не беспокоился. Потому что бро знает тебя как облупленного и заметит фальшь. Так уж работала настоящая дружба.
Скотт первым зашел в класс, Стайлз задержался, попытавшись прочитать объявление на двери, но буквы сливались в непонятное месиво, извивались как змеи, словно Стайлз ослеп или принял наркотики. Из класса раздался крик.
Стайлз попытался открыть дверь, но она оказалась заперта, он подергал ручку, а потом толкнул дверь плечом. Она не поддалась, и он толкнул снова, разбежавшись.
Он слышал рычание – так рычал Скотт, у него до сих пор получалось немного смешно – а потом снова крик, уже женский. Лидия, так кричала Лидия, только она так умела – во всю силу, не с ужасом или истерикой, а просто так. Это был крик, от которого людей бросало в дрожь, а оборотни и вовсе глохли. Хорошо, что от банши Лидии только крик и достался, Стайлз бы не хотел видеть ее старухой, или безголовой, или вообще кем-то иным...
Он кинулся на дверь снова, и она, наконец, поддалась, хлипкий замок вылетел, и Стайлз буквально упал внутрь комнаты, не удержав равновесие.
Класс был залит кровью, как в дешевом ужастике. Одноклассники лежали кто на своих партах, кто просто на полу, и Стайлз старался не смотреть на их лица. Одного ему было достаточно – лицо девушки, с которой он ходил на математику и литературу, скорее удивленное, чем испуганное, с широко открытыми глазами и ртом. Глубокие царапины расчертили ее лицо на две половины.
Скотт стоял на коленях, обессилено опустив когтистые руки. Его глаза сверкали красным.
Лидия продолжала кричать, и когда Стайлз посмотрел ей в глаза, то увидел в них ужас.
Стайлз проснулся.
Лидия уже собиралась незаметно толкнуть Стайлза, когда тот неожиданно подскочил на месте и заорал. Учитель замолчал, весь класс повернулся в сторону Стайлза, но от удивления даже Скотт не успел среагировать и подхватить друга. Стайлз забился, падая на пол вместе со стулом, продолжая не кричать даже, а испуганно всхлипывать, и тогда Лидия бросилась к нему первой. Она уже видела его в похожем состоянии паники, разве что тогда он не кричал и не бился, словно в эпилептическом припадке, а просто широко таращил в пустоту испуганно раскрытые глаза. Почему-то Лидии казалось, что именно она должна успокоить его сейчас, только у нее это получится без применения лекарств или удара стулом о голову. Лидия опустилась рядом со Стайлзом на колени и с трудом приподняла, обнимая. Он замер и замолчал, только руки еще дрожали, Лидия чувствовала, потому что он схватил ее за плечи. Хотелось надеяться, что синяков не останется.
– Возьми себя в руки, – прошептала Лидия, не обращая внимания, как все на них смотрят. Скотт упал на колени напротив нее, и вдвоем они почти закрыли Стайлза от чужих глаз. – Себя, а не меня, Стайлз, это уже становится больно.
Стайлз еще несколько раз глубоко вздохнул, а потом, наконец, отпустил Лидию и расслабился.
– Лидия Мартин обнимает меня посреди класса, – сказал он тихо, почти так же быстро, как обычно, а это определенно значило, что дела идут на лад. – Я подумал бы, что все еще сплю, но это точно не кошмар, скорее кое-что другое.
– Даже слышать об этом не хочу! – Лидия резко поднялась и села обратно за стол. Словно ничего не случилось.
Серьезно, в этой школе кто-то еще чему-то удивляется? Почему все так внимательно на них смотрят?
– Пойдем, дружище, лучше показать тебя медсестре, – Скотт помог Стайлзу подняться, хотя тот, кажется, уже окончательно пришел в себя и двигался нормально. – Извините, учитель… Можно нам выйти?
Учитель только потрясенно кивнул. Лидия подумала, что на его месте давно бы сменила работу. Никто бы не удержал ее в городе, где бегают горные львы, в школе орудует маньяк, а ученики с завидным постоянством сходят с ума. “Никто бы не удержал”, вот что Лидия думала, но сама так никуда и не уехала, в отличие от Джексона. Что ж, она всегда была сильнее него. И сильнее Эйдана тоже. Оставалось лишь спросить у психолога, что значит ее влечение к мужчинам, которых она считает морально слабыми.
Она мельком посмотрела, как Скотт выводит Стайлза из класса. Стайлз был белым, как мел.

– Ну, что медсестра сказала? – спросил Скотт, вскочив со скамейки у медкабинета. Кажется, он готов был ловить Стайлза, словно тот был смертельно болен и в любой момент мог упасть на месте.
Стайлз успокаивающе махнул рукой. Его рюкзак валялся под скамейкой, он подцепил его за ремень и накинул на плечо.
– Посоветовала больше спать. Ха. Отличный совет, учитывая, что именно со снами у меня проблема.
– Может, до мамы доедем?
Стайлз снова отмахнулся.
– Вряд ли она поможет. Дитон предупреждал, что нам то самопожертвование просто так не обойдется.
– Тогда к нему и обратимся. Мне все равно сейчас надо заехать на работу.
Стайлз широко зевнул и почесал нос. Его отросшие волосы изрядно растрепались и торчали в разные стороны, как у линяющего по теплой весне волка. Хотя как раз в Стайлзе ничего волчьего и не было. Он был из маленькой стаи Скотта самым человечным, концентрацией homo sapiens, и даже тот фокус, что он однажды провернул с пеплом рябины, не делал его менее нормальным и земным. Само существование Стайлза рядом напоминало Скотту о том, что он тоже в первую очередь человек. Стайлз помогал ему не свихнуться. Как бы он хотел сделать для друга то же самое.
– Заедь, бро. А мне, кажется, придется поспать. Медсестра дала успокоительное, и оно просто пинками гонит меня в кроватку.
– На созвоне?
– На созвоне.

Туман как-то незаметно захватил улицы, хотя ранним утром его не было и в помине. Небо нависало серой траурной вуалью, словно мир решил войти в полную гармонию с головой Стайлза. Чтобы все стало еще более дерьмово.
Асфальт слегка блестел, чистый после поливальной машины. Стайлз потер глаза о плечо, не отрывая рук от руля. Ему казалось, что стоит отпустить руль, и он просто не сможет вовремя нашарить его снова. Серая хмарь пробиралась к нему в глаза, уничтожая любые краски.
Вывески превратились в набор то ли клинописи, то ли иероглифов, то ли непонятного больного бреда. Полосы дороги сливались в одну, уходя за горизонт.
Стайлз очнулся, когда в уши ворвался громкий звук клаксона и визг тормозов. Не успевая толком ничего сообразить, он вывернул руль и через секунду, показавшуюся ему невыносимо долгой, почувствовал удар. Тело Стайлза бросило вперед, на руль, он взвыл от быстрой острой боли где-то в районе лба.
Понадобилась минута, чтобы заставить себя поднять гудящую голову и осмотреть себя, машину и окружающий мир.
Земля слегка качалась под ногами Стайлза, как палуба корабля, когда он вылез из джипа. Вернее сказать – выпал, как набитый дерьмом мешок. Да, примерно так он себя чувствовал. Никакой куртуазности, просто мешок, полный ненужной хрени.
Джип ударился в ярко-красный гидрант, но повезло обоим – гидрант устоял, джип отделался выгнутым бампером. Чем отделался сам Стайлз, еще предстояло выяснить, но вряд ли это было что-то страшнее сотрясения мозга и разбитого лба.
– Скотт? – прохрипел Стайлз, отыскав в кармане телефон и вызвав номер Скотта голосом – он не хотел смотреть на цифры, опасаясь, что они предадут так же, как предавали в последнее время буквы.
– Что-то случилось? – спросил Скотт с легкой ноткой беспокойства. Ему пришлось говорить громко, перекрикивая лай собак и кошачье истошное мяуканье на заднем плане.
– Ничего особенного, – Стайлз сполз вдоль борта джипа и прислонился спиной к колесу. От ближайшего магазинчика к нему спешила полная немолодая женщина, что-то обеспокоенно крича издалека. Наверное, спрашивала, в порядке ли он.
Стайлз не хотел врать, а потому предпочел сосредоточиться на голосе Скотта. Он только что чуть не разбился, ему можно было позволить себе быть невежливым.
– Просто небольшая авария.
– Охх… – вздох Скотта отдался приятным гулом в барабанных перепонках. Стайлз бы предпочел слушать вздохи, чем слова, потому что любой резкий или громкий звук вызывал головную боль.
– Я позвоню маме, чтобы прислала скорую! Или заехала сама, у нее должен быть перерыв. Как ты себя чувствуешь? Ударился?
Стайлз отодвинул телефон от уха. Перед глазами все плыло. Он так хотел спать, что готов был вырубиться прямо тут, на мокром прохладном асфальте, прижавшись к боку любимой машины, посреди улицы с поцарапанным красным гидрантом и магазином, чье название он не мог прочитать или вспомнить.
– Со мной все хорошо.
– Ты где вообще?
– Знаешь… не могу сообразить. Перекресток, магазинчик какой-то. Может, это Оук-роуд или Сомерсет-драйв. Похоже.
– Мы тебя скоро найдем.
Стайлз кивнул, забыв, что Скотт не увидит, и закрыл глаза.
Во сне он бежал по лесу, и за его спиной слышался треск веток и приминаемой сухой травы.

– Это я виноват, – Скотт ходил туда-сюда, от автомата с кофе и до двери, нервно сжимая и разжимая пальцы. Лидии казалось, что он вот-вот выпустит когти, но он не выпускал. Губы у него подрагивали.
– Я думаю, в этом виноват сам Стайлз.
– Да нет же! Я должен был подумать, что нельзя пускать его за руль после таблеток, да и вообще…
– Но не подумал. Такое случается, Скотт.
Лидия не знала, зачем пытается успокоить Скотта. Будто, если он разуверится в себе окончательно, мир рухнет. Хотя, может и рухнет. Он же альфа, они – почти что его стая, а еще они все друзья, и поддерживать друг друга входит в их дружеские обязанности. Честно, Лидия бы чувствовала себя уверенней, будь это все прописано в каком-нибудь контракте.
– Стайлз всегда о таком думает.
– В этот раз не подумал даже он.
Скотт упал на диванчик и подпер голову руками.
Мелисса вышла из палаты вместе со Стайлзом, невыносимо уютная даже в своей голубой форме медсестры. Словно в больнице, где все себя обычно чувствовали нервно, появился кусочек дома.
– Я надеюсь, впредь ты будешь осторожнее, – сказала Мелисса Стайлзу сразу и строго, и нежно, как умеют говорить только матери со своими детьми, или с теми, кого они таковыми считают. Мелисса многим дарила заботу и нежность, она умела так смотреть и так говорить, что самые нелюдимые и сердитые люди проникались к ней доверием, а испуганные – успокаивались и расслаблялись. Но со Стайлзом она вела себя по-другому. Она дарила ему ту долю строгости, которая доставалась и Скотту, и которая говорила об истинной любви и заботе.
Кажется, Стайлз это понимал, поэтому просто кивнул и виновато улыбнулся. Бровь и часть лба у него была заклеена пластырем.
– Не говорите папе.
Мелисса покачала головой.
– Уже сказала. Хватит вам самостоятельности. Учитесь доверять родителям.
При этом она так покосилась на Скотта, что тот покраснел. Наверное. На смуглой коже это было незаметно, но глаза он опускал очень виновато и весь словно съеживался. Лидия попыталась представить, как под таким же материнским взглядом мог краснеть, например, Дерек Хейл. Хотя, мать, которая забирает воспоминания у своих детей и родственников, казалась Лидии не слишком мудрой. Вряд ли она умела так смущать сына, как Мелисса.
Это был особый талант.
– Он хотел приехать, но я сказала, что с тобой ничего страшного не случилось, и мы со Скоттом за тобой присмотрим. Как минимум проследим, чтобы ты снова не сел сегодня за руль.
Телефон Скотта зазвонил, но тот сбросил звонок почти не глядя. Лидия вспомнила времена, когда Скотт панически бросался к телефону, ожидая звонка Эллисон. Забавно было наблюдать, как вещь теряет прежнее значение вместе с человеком, когда-то таким важным.
– Давай я тебя подвезу, бро!
– Отличная идея, – Лидия добавила в свой голос ровно столько яду, чтобы он был скорее лекарством, чем смертельно опасной дозой. – Везти на мотоцикле человека, час назад попавшего в аварию.
– Да у меня даже сотрясения нет! – возмутился Стайлз. – Что такого страшного произошло? Ну, кроме того, что мне снова придется разориться на новый бампер.
– Я его подвезу, – Лидия махнула в сторону Скотта рукой, словно муху отгоняя. – А ты беги к Дитону. Может, у него есть решение вашей проблемы. Нашел же он способ вас в это втравить.
– Мы спасали…
Лидия снова махнула рукой, чуть резче, прерывая возражения Скотта.
– Иди. Пока снова что-нибудь не случилось.
Скотт со Стайлзом переглянулись и синхронно кивнули. Лидия даже чуть позавидовала тому, как они умеют общаться одними только взглядами. Ни с Джексоном, ни с Эллисон у нее таких безмолвных разговоров не было. Впрочем, она не была уверена, что ей нужно что-то такое. В худшие времена она обращалась с вопросами к самой себе, и это была лучшая из возможных поддержек. Может, поэтому для нее было таким облегчением узнать, что она сходила с ума из-за укуса Питера. Потому что первое время было ощущение, что она сама себя предала и подвела, и это выводило из себя не хуже самих кошмаров. Каждому человеку надо за что-то в мире держаться. Лидия держалась за себя. Не худший якорь из прочих.
Скотт прошел с ними до стоянки и, потрепав Стайлза по плечу на прощание, умчался в сторону ветеринарной клиники. Стайлз неловко переступал с ноги на ногу, пока Лидия искала в сумочке ключи.
– Давно не видел, чтобы ты водила, – сказал он наконец, когда Лидия сняла машину с сигнализации. Она предупредила порыв Стайлза открыть перед ней дверь пристальным взглядом. Серьезно? Она за рулем, она тут главная, и она способна открыть себе дверь сама.
– А я и не водила. Но сейчас некогда было ждать Эллисон, Скотт выл в трубку так, словно ты уже лежишь в реанимации и жаждешь попрощаться со всеми перед смертью. Выл – это я фигурально выражаюсь. Уточняю на всякий случай.
– А, собачьи шутки, – Стайлз занял место пассажира и дисциплинированно пристегнулся. – Знаешь, а я слышал его первый вой. Жаль, не догадался записать на телефон, это было нечто. Запись можно было бы использовать как оружие для деморализации противника. Альфа-стая, уверен, просто умерла бы от смеха.
Лидия не ответила, потому что не хотела обсуждать ни стаю альф, ни первый вой Скотта Маккола. Ее почти не раздражало, что Эйдан пропал, словно его и не было никогда, но только почти. Вот уже второй парень сбегал от нее. Джексон хотя бы попрощался. Только к черту его прощания, и его самого, и заодно мир, где любовь может превратить чудовище в человека, но не заставить этого человека остаться рядом.
Вспоминать о Джексоне было все еще больно. Чуть-чуть.
О Бойде и Эрике она не вспоминала, потому что никогда не знала их на самом деле. Часть нее грустила о них, как грустят о безвременно погибших знакомых, но другой части было почти наплевать. Другая часть сосредоточилась на учебе, проблемах со сверхъестественным и новых туфлях. Думать о туфлях всегда проще, чем о том, что в этом городе все умирают или сходят с ума.
В машине повисла тишина, неловкая и болезненная. И непривычная, потому что обычно тишина не выживала рядом со Стайлзом. А теперь Лидии казалось, что она может слышать его сердцебиение, так стало тихо.
Тук-тук-тук-тук. Очень быстро.
Она подвезла Стайлза до дома и посоветовала начать пить антидепрессанты. Хотя какие таблетки помогут против последствий странных ритуалов, включающих в себя ледяные ванны и клиническую смерть?
Тогда, в клинике, Лидия сама утопила Стайлза, нажала на его плечи и держала, даже когда тело попыталось всплыть, спасаясь без участия разума. А потом она потянула его назад, и Стайлз вернулся.
Если бы она могла помочь ему снова, так же просто.

Стайлз не хотел засыпать, но эффект от успокоительного, сошедший под действием адреналина, вернулся вместе с усталостью. Голова болела, хоть сотрясения и правда не было. Может быть, на лбу наливалась обычная шишка, или это боль от ссадины отдавалась к вискам. Может, ему просто надо было выспаться, наконец.
Стайлз вспомнил, как читал об одной из самых страшных пыток – когда людям не давали заснуть. Действовала она не хуже, чем выдирание ногтей и дыба, не оставляла следов на теле, зато по разуму проезжалась танковыми гусеницами. Сейчас Стайлз чувствовал каждый такой танк у себя в голове, они прокладывали путь по вискам и вдоль мозжечка.
Стайлз лег в кровать только чтобы успокоить головную боль, которая в вертикальном положении не желала проходить даже после таблетки обезболивающего. Может, двух таблеток, он не помнил точно, сколько выпил.
Тени от нитей, соединяющих фотографии и вырезки на стенах, плясали по стенам и потолку, как покачивающаяся на ветру паутина. А Стайлз, находящийся в центре, был пауком.
– Стайлз, – позвал знакомый голос от двери.
Стайлз подскочил на месте. Лидия зашла в комнату, аккуратно, но не до конца прикрыла дверь.
– Я подумала, что надо за тобой присмотреть, – она не улыбалась, голос ее звучал самую малость недовольно, но она села рядом на кровать, и Стайлз забыл обо всем.
У нее были красивые волосы, ему нравилось, как она выпрямляет их теперь или заплетает в слегка небрежную косу. Лицо ее казалось уже, изможденней, и странным образом это делало Лидию еще красивее.
– Эй, – негромко позвал Стайлз, подняв руку, но тут же уронив ее обратно, чтобы Лидия не подумала, будто он действительно хотел тронуть ее волосы или еще что-то такое.
Но Лидия улыбнулась, ее взгляд смягчился, и она сама придвинулась ближе.
– Эй, – сказала она насмешливо, а потом взяла Стайлза за руку. – Мама говорила, что ты приходил ко мне домой, когда я переживала встречу с “горным львом”. Не помню этого.
– Ты же была на таблетках. Ну, то есть, в этом нет ничего плохого! Ты просто перепутала меня с Джексоном, чуть-чуть поспала на моем несомненно мужественном плече, и все.
– Благородно не воспользовался моей слабостью?
– Такой уж он я. Благородный, – Стайлз понимал, что из его уст это прозвучало как “дурак”.
Лидия улыбнулась снова, как только она умела – легким намеком на улыбку, слегка картинно, но с появляющимися на щеках чудесными ямочками. А потом она поцеловала Стайлза. Как тогда, когда у него был приступ паники – взяла его лицо в руки и поцеловала, целомудренно, скромно. Стайлз судорожно вздохнул, а потом решился ответить, ему хотелось получить от нее настоящий поцелуй, горячий, как утренний кофе, такой же горький от ощущения, что все это не взаправду.
Стайлз проснулся и едва не разревелся от того, каким это казалось реальным. Он уже не мог отличить настоящую Лидию от Лидии из сна. Он не мог читать. Что дальше? Дверь в его разуме скрипела от сквозняка, и этот скрип заглушал звуки биения сердца.

Лидия сама не заметила, сколько времени провела в больнице. Когда она подъезжала к дому, на Бикон-Хиллз опускались мягкие калифорнийские сумерки. Цикады трещали вдоль подъездной дорожки, а мотыльки вились вокруг фонарей, освещавших мамины клумбы и аккуратный газон.
Иди в дом не хотелось, поэтому Лидия просто кинула сумку на плетеное кресло, рядом с маминым журналом, и пошла на задний двор. Вода в бассейне словно светилась, приглашая окунуться, но Лидия поборола желание. Было уже прохладно, да и купаться голой или в одном нижнем белье – моветон, пусть даже их двор и закрыт от соседей высокой живой изгородью.
От ее дома было не так уж далеко до особняка Хейлов, отделаться от этой мысли никак не удавалось. Немного пройтись по дороге, еще чуть-чуть через лес, и вот он, остов сгоревшего дома.
Лидия слегка потрогала воду в бассейне – прохладная – и от ее пальцев побежали круги. Луна, пока еще неполная, уже проглядывала на фоне ярко-синего, темного неба. Лидия посмотрела на калитку, скрытую среди живой изгороди, и решительно вздохнула. Что-то звало ее туда, за пределы защиты дома, в заповедник. Когда она дойдет туда, станет окончательно темно, но эта пугающая мысль билась где-то на задворках сознания.
Лидии казалось, что чьи-то холодные руки тянут ее туда. Она не могла сопротивляться. В горле першило, как при простуде, противно и навязчиво, каждый вздох отдавал легкой болью.
Лидия смутно помнила свой путь. Так же она шла когда-то под действием нашептанных Питером видений. Может быть, это он продолжал управлять ею, кто знает. Ей надо было проверить. Тихие шепотки окружали ее и звали вперед.
“Быстрее, быстрее, тебе надо успеть” – слышался женский голос.
“Впусти меня” – летел откуда-то издалека хриплый крик.
Лидия шла среди этих голосов, порою совсем неразличимых, как среди свиты.
Земля в заповеднике Бикон-Хиллз была влажной, засохшие листья приставали к туфлям вместе с грязью. Пару раз пришлось обходить обильно разросшиеся кусты, и тогда шепотки вокруг становились громче и настойчивей, словно каждый шаг с тропинки был ошибкой. Лидия отодвинула низкие ветки дерева, уцепившиеся за волосы, и увидела впереди Стайлза.
Он был в той же одежде, что и в больнице, разве что низ брюк промок и испачкался. Он стоял перед ручьем, словно не решаясь его пересечь. Когда Лидия окликнула его, он даже не повернулся, только зябко обхватил себя за плечи.
– Стайлз! – Лидия крикнула громче, поспешив к нему, и этот крик оглушил на миг ее саму. Неподалеку с возмущенным ором вспорхнули птицы, разлетелись скрывавшиеся в траве светлячки, словно маленький фейерверк.
Стайлз медленно обернулся. Только когда Лидия тронула его плечо, он наконец судорожно вздохнул и потер глаза. Его рука, за которую Лидия схватилась, была ледяной. Стайлз был бледным, даже губы совершенно потеряли цвет. Он дрожал.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Лидия, но Стайлз, кажется, не услышал. Он смотрел на нее со странным отчаяньем, а потом крепко обнял и прижался губами к ее виску.
– Я почти рад видеть эти кошмары, раз ты в них появляешься, – прошептал он хриплым, словно спросонья, голосом.
– Стайлз. – Лидия не отстранилась. Она только сейчас поняла, насколько Стайлз был выше нее. И насколько сильнее он стал за последнее время – его плечи стали шире, тело под мятой футболкой было твердым и сильным. Она и не заметила. Может, он всегда таким был, а она не замечала.
– Стайлз, ты не спишь.
Она слегка ущипнула его за руку. Стайлз вздрогнул и сразу же отстранился.
– Ох. Прости. Ты не знаешь, случайно, как я оказался в лесу? Скажи, Лидс, пожалуйста, скажи, что меня похитили инопланетяне и выкинули тут из летающей тарелки! Лунатизм будет плохой новостью. Инопланетяне – бро, хождение во сне – не бро.
Лидия взяла его за руку и потянула за собой. Она старалась не думать о том, как ей хочется закричать.
– Пойдем домой, Стайлз. Пока я еще помню дорогу.

Они с Лидией изрядно поплутали среди деревьев, прежде чем смогли выйти к шоссе. Где-то неподалеку Стайлз попадал в аварию не так давно, когда спешил к Неметону. Значит, он почти дошел до чертова пня, являвшемуся ему в кошмарах. А Лидия как-то его нашла. Учитывая, что обычно Лидия находила трупы, это скорее пугало.
У них не было телефонов, и потому двигаться приходилось в темноте, поддерживая друг друга, а потом долго идти до дома Мартинов. Лидия снова села за руль, чтобы уже второй раз за день довезти Стайлза до дома. Тот начинал чувствовать себя девушкой в беде.
Руки Лидии на руле слегка дрожали.
– Эй, все будет хорошо, – Стайлз положил свою ладонь поверх ее руки, накрыв полностью, и заставил себя улыбнуться как можно шире и беззаботней. – Сейчас позвоним Скотту и выясним, что он вытряс из Дитона.
– Думаешь, он вытряс?
– Дитон не злодей, просто скрытный. Но я верю в Скотта, он кого угодно может достать.
Стайлз улыбнулся. Лидия продолжала внимательно смотреть на дорогу.
В доме Стилински свет горел только у крыльца, машины отца не было, да и джип еще не привезли с полицейской стоянки.
– Зайдешь?
– В прошлый раз, когда я оставила тебя одного, ты убежал в лес. Конечно, я зайду.
– Споешь мне колыбельную?
– Скорее, ударю тебя учебником экономики, если будешь раздражать.
Стайлз знал, что Лидия может это сделать. Хотя скорее она бы попросила кого-нибудь другого провести экзекуцию…
Стайлз ущипнул себя, прежде чем открыть перед Лидией дверь комнаты. Хотя, его сны были настолько реальны, что он чувствовал в них и боль. Он попытался сосчитать свои пальцы, но в глазах все расплывалось. Может быть, он снова спал. Что ж, хоть один хороший сон должен был ему достаться, почему бы не воспользоваться возможностью?
– Присаживайся, – Стайлз неопределенно обвел комнату рукой.
Лидия брезгливо тронула стул, ставший временно полкой для копий дел из офиса шерифа, а потом критично осмотрела кровать. Кажется, та ее устроила больше, потому что она забралась на нее без особого стеснения.
– Скажешь что-нибудь насчет Лидии Мартин в твоей постели… – угрожающе сказала она, и Стайлз искренне улыбнулся.
– Я мечтал об этом с начальной школы. Ну, тогда может быть и не о постели. Не то чтобы я сейчас постоянно думал о тебе в этом плане, просто…
– Стайлз, – Лидия похлопала по другой стороне кровати, – Попробуй выспаться. Я разбужу, если начнутся кошмары.
Стайлз столкнул на пол одежду и распечатки и потянулся к одеялу.
– Ты можешь переодеться, – разрешила Лидия, – я отвернусь.
– Если решишь остаться, можешь взять футболку в комоде. Уверен, на тебе они будут смотреться еще лучше, чем на Дереке. Хотя Дэнни со мной не согласился бы.
– Ничего не хочу слышать о ваших местных оргиях.
Стайлз переоделся в домашнее и забрался под одеяло. Его кровать была не слишком большой, Лидия не пыталась забиться на краешек, наоборот, удобно сидела, облокотившись на подушки и листая взятую с полки книгу. Плечом Стайлз чувствовал тепло ее бедра. Хорошо, что он устал настолько, чтобы думать только о сне, иначе вышло бы неловко. Обычно тело реагировало на близость Лидии вполне однозначным способом.
– Эй, ты спишь? – спросила Лидия через полчаса, и Стайлз не стал говорить, что нет. Он находился еще только в странном переходном состоянии, когда тело уже заснуло и не может даже глаз открыть, но мысли продолжают крутиться по кругу, как колесо у перевернувшегося велосипеда.
Лидия наклонился, приложила теплую ладонь к его лбу, а потом закрыла ему глаза руками. Стайлз порадовался, что не может пошевелиться даже при большом желании.
– Спи, – сказала Лидия, и это единственное слово эхом разлетелось по комнате, заставляя Стайлза действительно заснуть.
В этом его сне была только стена и приоткрытая дверь, а он все не решался распахнуть ее и шагнуть вперед.

До конца ночи было еще далеко, когда Лидия вышла из дома Стайлза. Ей хотелось верить, что он и дальше будет спать без кошмаров. Во всяком случае, он выглядел спокойно, когда она уходила. До конца ночи она собиралась приехать и проверить, чтобы все было нормально.
Но сейчас Лидии нужна была помощь. Скотт совсем не помог своими объяснениями про дверь, олицетворяющую смерть. То ли он не понял слова Дитона, то ли тот сам не мог толком объяснить. Дверь в голове Стайлза не волновала Лидию, ее волновало только то, как можно эту дверь закрыть. И она знала единственного человека – оборотня, монстра, чертова психопата – который умел играть с чужим разумом и скрываться от смерти. Лидии нужен был Питер. Где-то в глубине души она знала, что когда-нибудь ей придется прийти к нему за советом.
Она не знала, где его найти. Не знала даже, вернулся ли он в Бикон-Хиллз. Она заехала в лофт, где недавно жили Хейлы, но тот был закрыт и, судя по тишине в ответ на ее стук, совершенно пуст. В заброшенном парке, где стояли старые вагоны, тоже никого не было, даже бездомных. Скорее всего, у Питера был дом где-то в Бикон-Хиллз или квартира, но Лидия не знала, у кого узнать адрес. Знал ли вообще хоть кто-нибудь, где Питер живет? Волновало ли это кого-нибудь?
Может быть, Кора знала. Но Кора уехала тоже.
Лидия оставила машину там, где недавно проходила пешком, на обочине шоссе рядом с территорией Хейлов. В этот раз она взяла с собой фонарик из машины и подсвечивала им дорогу, чтобы не переломать ноги в темноте. Дом Хейлов – черный, нависающий над заросшей поляной остов – выступил из темноты, как призрак.
Питер был внутри, там, где Лидия подсознательно ожидала его увидеть – у своей могилы. Его белая кофта выделялась в окружающей темноте.
– Чувствовал, что стоит ждать гостей, – сказал Питер, поворачиваясь к Лидии лицом. – Прости, в этом доме больше нет чая, так что мне нечем тебя угостить. Да и мебель может развалиться от любого движения. Пожары и годы никого не щадят.
Лидия не рискнула приближаться. Разум и инстинкт самосохранения кричали ей об опасности. Они призывали Лидию бежать, но она стояла.
Шепотки снова вернулись и вскоре превратились в крики. Она слышала, как кричат женщины, тонко и надрывно, слышала басовитый вой мужчин, и плач детей, и визг. Ей казалось, что она слышит даже треск пожара. Питер пристально смотрел на нее, так же не шевелясь.
– Ты их слышишь? – спросил он как-то устало. – Я шесть лет слушал. Много интересного удается уловить, когда находишься на границе между жизнью и смертью.
– Я пришла не твои жалобы слушать.
– Ты пришла за помощью, – Питер улыбнулся, вкрадчиво, как добрый дядюшка, предлагающий конфетку потерявшейся девочке. – Все считают меня монстром, но за помощью бежать не стесняются. Что ты хочешь, Лидия?
– Стайлз, – она уже не думала, что найти Питера было хорошей идеей. Питер был дьяволом, а дьявол ничего не дает бесплатно. – Его мучают кошмары. И я чувствую, что с ним происходит что-то плохое.
В голове Лидии громче любых криков, треска и воя раздавался скрип двери, противный и разрывающий перепонки. Горло болело так, словно его раздирали своими острыми лапками жуки.
– Стайлз умирает, – Питер, кажется, совсем не удивился. – И Эллисон, и Скотт. Скотту справиться будет проще всего, у него много сил, надо их лишь укротить. В крайнем случае, сойдет с ума так же, как я.
Питер говорил об этом спокойно, словно о погоде или изменении курса валют. Он то ли сжился со своим безумием, то ли не испытывал стыда.
– Эллисон… Ей я не буду помогать. Но насчет Стайлза могу дать подсказку. Можешь считать это инвестициями в вас обоих. Взрослые ведь должны поддерживать молодежь.
Лидия отступила назад, когда Питер двинулся к ней. Они оба снова замерли. Как хищник и жертва. Снова.
– Если он уедет сейчас, это даст ему время. Если сменит имя – еще чуть-чуть времени. Но это все временные выходы, Неметон всегда найдет его, потому что уже обосновался в его голове. Единственный способ оставить кому-то жизнь – размен. Один человек вместо другого, одна жизнь за другую. Так выжила Дженнифер. Так мог бы выжить Стайлз.
Лидия отпрянула, и в этот раз Питер не кинулся за ней.
– Ты чертов псих. Маньяк. Не стоило вообще спрашивать тебя.
Питер пожал плечами.
– Я ответил честно. И не заставляю тебя следовать совету. Увези его из города подальше, и у тебя появится хотя бы время на раздумья. Может, ты найдешь способ лучше, чем тот, что знаю я.
– Ты вернулся с того света! Чью жизнь ты за это отдал?
Питер улыбнулся. Его глаза в темноте засветились синим. Он не ответил, и Лидия была рада. Она не хотела слышать ответ.

Стайлз не знал, сколько времени прошло в реальности, но его сон вмещал в себя, кажется, уже десятилетия. Время заливало его, как холодная озерная вода, давило на грудь, не давало дышать. Только дверь напротив него и больше ничего, чертова космическая пустота.
Он встал, потянулся и решительно взялся за ручку.

Лидия дрожащими руками пыталась вставить ключ и завести машину. В голове звенело, словно там поместили маленький колокол, за этим звуком терялись и гул заработавшего наконец двигателя, и шум леса, и включившееся радио. Крик рвался из Лидии, раздирал горло, и она не могла это остановить. Лидия зажала себе рот, скорчилась на сиденье, чувствуя, как что-то теплое течет на руки. Кажется, у нее пошла носом кровь.
Она пыталась не кричать так сильно, что чувствовала, что этот крик просто разорвет ее саму изнутри. Но это кажется самым важным сейчас – не закричать – словно этим она убережет Стайлза от смерти. Словно, стоит ей крикнуть, его смерть будет свершившимся фактом.

– Стайлз! – кто-то тряс его за плечи, грубо, сильно. Чьи-то ногти оцарапали плечо.
Стайлз подскочил на месте, просыпаясь и в панике оглядываясь по сторонам. Он стоял у окна, руками держась за ручку. Наверное, он пытался выйти в окно во сне. Не так уж опасно, но вполне можно сломать себе шею.
Лидия хватала его за руки и тянула назад.
– Пойдем! Нам надо уехать.
– Почему у тебя лицо в крови? – спросил Стайлз, не слишком соображая, что происходит.
Лицо Лидии в темноте словно бы светилось. Кровь была размазана под носом и по губам. Она выглядела как вышедший из склепа вампир.
Лидия замотала головой и потянула его снова. Стайлз послушался. Ему не хотелось спорить сейчас. На самом деле, ему хотелось поцеловать Лидию, как тогда во сне.
На пороге спальни, когда Лидия споткнулась о сбившийся коврик, а он помог ей устоять, обхватив за талию, Стайлз решился. Губы у Лидии были солеными. Если честно, он ожидал почувствовать вкус ее помады, но так тоже вышло отлично.
– Некогда, – она мягко отстранила его. Губы у нее дрожали. – Нам надо уехать. Я объясню потом.
– Хорошо. С тобой хоть на край света.
Это почти не было шуткой.
Стайлз точно не помнил, как сел в машину и пристегнулся, все эти действия выполнялись машинально. Музыка из радио кричала так, что он сам себя за этим не слышал. Лидия вела, как сумасшедшая, стрелка спидометра, когда они выехали на трассу, Стайлза откровенно пугала.
– Лидия! – он не решался схватить ее за руку, потому что они легко могли при малейшем неправильном движении улететь на такой скорости за обочину. – Мне хватило аварий в последнее время!
Лидия вжала ногу в тормоз, и их закрутило. Музыка из радио продолжала ритмично бить по ушам, машину почти не трясло. Когда машина, наконец, остановилась, совершив несколько смертоносных пируэтов, Стайлз рискнул открыть глаза. Оказывается, до этого он их закрыл.
Лидия всхлипывала, опустив руки и голову на руль. Стайлз нерешительно коснулся ее плеча.
Лидия закричала, и музыка исчезла, исчезли все звуки вокруг. Стайлз зажал уши, но крик звучал в самой его голове, минуя барабанные перепонки.
В крике Лидии ему слышался скрип открывающейся двери.

Крик опустошил Лидию полностью, она чувствовала себя совершенно разбитой, как при высокой температуре во время долгой болезни. Стайлз на соседнем сиденье молчал, его глаза были закрыты. Его пальцы сжимались и разжимались, комкая ткань брюк. Наверное, его снова преследовали кошмары. Лидия с трудом открыла дверь и буквально вывалилась из машины на асфальт, разукрашенный спиралями от шин.
Рядом послышались шаги, и кто-то помог ей подняться.
– …ш-шш, – произнес чей-то спокойный голос, полный странного торжества и едва заметной нежности. – Не плачь. У тебя тушь растеклась. И кровь на лице. Выглядишь, как жертва маньяка.
Лидия заставила себя открыть глаза. Питер смотрел на нее. Питер вытирал платком ее слезы.
– Что ты тут делаешь?
– Ты же просила помощи, – Питер кивнул в сторону машины. – Я подумал, что есть еще один способ. Боюсь, только, он тебе не понравится. Знаешь, Лидия, есть духи, которые стремятся вернуться в наш мир. Можно назвать их злыми, потому что невозможность получить покой всех нас делает злее. Они всегда ищут тела, и тело Стайлза подошло бы им отлично, раз уж дверь в его сознании и так приоткрыта. Ты банши, ты можешь позвать кого-то, чтобы спасти Стайлзу жизнь. Проблема лишь в том, чтобы держать этого духа на привязи. Я могу тебя научить.
– Я не собираюсь следовать твоим безумным планам!
– Тогда, думаю, Бикон-Хиллз лишится еще одного подростка, – Питер покачал головой и прищелкнул языком. – Такая трагедия.
Лидия смотрела на машину, на Стайлза, которого было видно через лобовое стекло. Ей послышалось, что во сне он вскрикнул.
– Это точно спасет ему жизнь?
Питер кивнул.
– Я монстр, но не такой ужасный, как ты думаешь. Первые годы меня пытались вытащить из кататонии в местной психиатрической лечебнице. Глупая попытка, но зато я кое-что слышал там. Шепот. Эхо. Там есть тот, кто с удовольствием тебе поможет. Останется только удержать поводок. Сможешь, Лидия?
Лидия всегда была уверена в себе. Это было ее якорем.

Солнце светило уже совсем по-летнему, слепя глаза и грея кожу. Лидия мельком глянула в зеркало, проверяя, не съела ли помаду. Стайлз поставил на столик две чашки с кофе.
– Тут уютно, – сказал он с сомнением в голосе, словно пытался убедить самого себя, что место ему нравится. – Немного по-хипстерски для меня, но уютно.
– Тут хороший кофе.
Стайлз улыбнулся, щурясь на солнце, и на мгновение мелькнуло в его лице что-то странное, чужое. Такое часто случалось с ним в последнее время. Казалось, даже радужка его глаз в этот момент темнела.
Лидия торопливо взяла его за руку, и ощущение чужеродности пропало. Стайлз подвинул к себе чашку, неловко, чуть не опрокинув салфетки и вазочку с цветами, которые в этом кафе ставили всегда свежие.
Они были единственными посетителями в этот час, официантка лениво обмахивалась журналом, бариста разбирал что-то за стойкой, но Лидия не могла отделаться от ощущения, что кто-то наблюдает за ними. Наверное, у нее развилась паранойя. Болезнь, поражавшая многих в этом городе.
– Эй, – Стайлз сжал ее пальцы в своих. – Мне почему-то снова хочется сказать тебе спасибо.
– Мы же бро, – передразнила Лидия голос Скотта.
– К сожалению, – вздохнул Стайлз, но потом снова заулыбался, как только он умел – глупо и искренне.
Ощущение чужого взгляда в спину не покидало Лидию, но она выбросила это из головы. Они заслужили покой, даже вселенная не могла быть настолько сукой, чтобы снова подкинуть им неприятности. Они все выжили, стоило, наконец, вознаградить их за это.
Лидия улыбалась.
И мысленно все крепче сжимала поводок.