"Открой эту дверь" svyatosh@ & Миледи Хельга

[twreverse]

Заявка №10

Название: Открой эту дверь
Артер: svyatosh@
Автор: Миледи Хельга
Бета: Солланж
Пейринг: Скотт/Стайлз
Жанр: ангст, психология, полное АУ
Рейтинг: PG-13
Размер: ~5000 слов
Саммари: Для того чтобы переродиться, нужно умереть и сойти с ума, а ещё нужно найти Якорь.
Предупреждения: упоминание каннибализма, медицинских процедур, изменён возраст Скотта, Стайлза и Лидии (25 лет) и Малии (10 лет)
Посвящение: Написано на Teen Wolf Reverse.
Ссылка: doc

Звонок Дэнни оторвал Скотта от овсяных хлопьев с какао, а Стайлза от любимой компьютерной игры. У них был заслуженный выходной после тринадцатичасовой смены. И их вообще не должны были трогать. Но вот загвоздка, Стайлз мог пройти по горящему паркету, который проваливался под всеми остальными, а Скотт вытаскивал из огня даже тех, кого вытащить было невозможно. И реанимировал на месте, сказывались два года в скорой. Для Скотта время реанимации начиналось ровно с того момента, как он находил жертву. Ни один из начальников так и не смог вбить ему мысль, что есть те, кого уже нет смысла пытаться спасти. На этой глупой и наивной вере он вынес на себе не один десяток человек, и вытащил с того света больше дюжины.
И вот сейчас их вызывали на пожар. Горел жилой дом, особняк. По примерным данным в доме в этот момент находились люди. Особняк 19 века вряд ли можно назвать пожаробезопасным: перекрытия и деревянные лестницы. Пламя освещало окружавший особняк лес, усмирить стихию уже пытались две бригады. Их вызвали третьими, когда выяснилось, что большая часть жильцов заперта в подвале, единственный вход в который завалило.
К дому семьи Хейлов Скотт со Стайлзом доехали за рекордные пятнадцать минут. Ещё четыре ушло на переодевание и подготовку.
Бригада Джексона к тому моменту сумела пробиться на второй этаж и вытащить из огня два трупа и едва живую девушку. Именно благодаря её едва различимому шепоту пожарные и узнали о запертых в подвале. Лора Хейл всё шептала, что она пыталась остановить её, но была отравлена. Кто такая эта ОНА и чем была отравлена выжившая, разбирались уже парамедики. Но даже на беглый взгляд Скотта был виден поджёг. Преднамеренное убийство, МакКол никогда не принимал этой стороны человеческой сущности. Убийство для него было чем-то за рамками нормальной человеческой души. Но зажжённый кем-то огонь пожирал этаж за этажом. Особняк грозился вот-вот сложиться карточным домиком, погребя под обломками запертых в подвале.
И их команда пробивала вход к подвалу. Сквозь запах горящего пластика и дерева пробивался запах палёной шерсти и жареного мяса. От этой смеси хотелось блевать и наружу. Но Скотт со Стайлзом шли к семье, запертой внизу. Когда им удалось пробиться сквозь дверь, на полу у выхода из подвала лежали тела. Скотт быстро осмотрел их в поисках выживших. Вот девушка, от ночной рубашки которой остались только подпалённые лоскутья, а вот ребёнок, мальчик лет восьми. Джексон и Лейхи вынесли их. Скотт же пошел дальше, приближаясь к небольшому окну, ведущему на улицу. У самого окна, скорчившись на полу, стонал мужчина, прижимая к себе девочку лет десяти. Разглядеть, жива ли она ещё, было невозможно. Когда пожарным удалось наконец оторвать их друг от друга, и Стайлз вместе с Итаном вытащили на улицу выжившего, Скотт бережно взял на руки ещё живую девочку. Потолок над ними затрещал. И Скотт слишком хорошо понял, что дом исчерпал свой запас сил. У него оставалось только два варианта, бросить ребёнка и бежать, возможно тогда он успеет. Но МакКол выбрал второе и, схватив первую попавшуюся тряпку, закрыл ею девочку. А потом прикрыл малышку собой. Последнее, что он почувствовал, это как на него падают горящие балки.

Стайлз учится. Учится смотреть на обожжённое тело Скотта без выступающих слёз, учится у медсестер накладывать заживляющую сетку на правое плечо. А ещё он учится забывать. Стайлзу мучительно хочется забыть, что когда-то на месте палёной плоти были татуировки, а в глазах любимого можно было прочесть радость.
Он приходит в больницу каждый день.
Стайлз уже на глаз может определить, когда пора опорожнить мочеприемник или добавить морфия.
Дни складываются в недели, а недели в месяцы. Жизнь Стайлза заполняется новой рутиной: огонь и ожоги; вышибание дверей и первые шаги с помощью ходунков. Стилински проходит со Скоттом все этапы реабилитации. И иногда это чертовски нелегко.
В один из дней Скотт просто лежит на полу в ванной, зеркало разбито и весь пол усыпан осколками.
- Эй, милый, ты как? - Стайлз старается не наступить на осколки и не спугнуть Скотта.
***

Мир Скотта теперь состоит из боли и преодоления. А ещё он существует лишь при Стайлзе. Когда тот дома, у Скотта хватает сил говорить, иногда даже ходить.
Стайлз забирает его из больницы, как только врачи дают разрешение на выписку. Вот только зачем все это, МакКол не может понять. Даже раньше Стайлз был ведущим в их отношениях. Это он уговорил Скотта оставить работу в скорой и стать пожарным. «Мы будем как Бэтмен и Робин, чувак. Только с реальным спасением людей». И Скотт не раздумывая пошёл за ним, как шел с детства, тогда ещё за лучшим другом. Позже за любимым мужчиной. Скотт уже даже точно не может вспомнить дату, когда они официально стали встречаться. Просто совместный просмотр фильмов с ночёвкой разбавлялся сексом и кофе в постель.
Стайлз вечно в движении. Он всегда был умнее Скотта, не красивее, нет, но очаровательней. И вот сейчас, глядя на себя в зеркало в ванной, до которой он добирался наверное минут десять, Скотт никак не может понять, имеет ли он право держать Стилински рядом с собой. Можно было бы накричать на любимого, оскорбить, но вряд ли бы это подействовало. Стайлз вбил себе в голову, будто бы только рядом со Скоттом он будет счастлив. А как можно быть счастливым рядом с уродом, который даже не может сам зашнуровать кроссовки?
Чем больше МакКол смотрит в зеркало, тем больше ненавидит своё отражение. С трудом сжав кулак правой руки, он с силой бьёт по собственному отражению. И обессиленный опускается на пол. В таком состоянии его и находит Стайлз.
- Эй, милый, ты как? - голос Стилински вырывает Скотта из транса.
- Разве я могу быть в порядке?
- Будешь. Мы ведь справлялись со всем. Вместе. И с этим разберёмся, - Стайлз нарочито медленно говорит, растягивает слова, это так ему не свойственно.
- Зачем я тебе такой?
- Дурак ты, МакКол. Любовь не выбирают. Это судьба. А к судьбе идут самыми странными путями. Как мы с тобой, помнишь?
Скотт помнит. Их первая встреча в городской библиотеке в разделе криминалистики. Стайлз тогда был просто помешан на детективах, а Скотт просто убегал от Джексона и его дружков. И вместо того, чтобы забежать в какой-нибудь двор, Скотт направился в библиотеку. Стайлз в шутку всегда называл это судьбой. Но сегодня он не шутит, Стилински верит в это и хочет, чтобы поверил и Скотт.
Что ж, в очередной раз МакКол следует за своим Бэтменом.

Стайлз каждый вторник возит и забирает Скотта с реабилитации. Каждый, кроме одного. Обычный день, пустяковый пожар, их бригада даже освобождается раньше планируемого, и Стайлз приезжает к реабилитационному центру раньше времени. Вот только Скотта там нет. Его нет ни в их квартире, ни у матери. Скотта МакКола нет нигде.
Когда у Стайлза не принимают заявление в полицию, он в первый раз чуть не разносит полицейский участок.
Спустя 13 часов, когда дежурный принимает заявление и просит фотографию Скотта, Стайлз чуть было не отдаёт его старый снимок. И от одной только мысли о том, что это уже не тот мужчина, который мог за пару минут вбежать на двадцатый этаж, у Стилински сжимается сердце.
- Он использует ходунки. И правая половина лица полностью обожжена. На нём была красная толстовка с капюшоном... Если он не взял ингалятор, я … Найдите его.
- Мы будем искать, не волнуйтесь.
***

Бывали моменты, когда Скотт ненавидел физиотерапевтов и врачей. Они услужливо меняли бинты, подтирали лужи мочи, кормили через трубочку и подбадривали.
В очередной раз пытаясь подняться с пола после падения под речи о преодолении трудностей, почерпнутые Морелл то ли из умных книжек, то ли из слезливых мелодрам, МакКол был готов послать всё к чертям.
- Я могу помочь тебе подняться, но меня не будет рядом каждую минуту, - в голосе Морелл уже слышались раздражение вперемешку с усталостью.
- Я бы на его месте застрелился, если б каждую минуту такая надоедливая особа как вы была рядом, - Скотт с трудом повернул голову в направлении голоса.
Перед ним, распластавшимся на мате в реабилитационном центре, с трудом двигающимся и живущем, стоял Питер Хейл. Питер, мать его, Хейл, которого он вытаскивал на своих плечах. Тот, кто по всем определениям должен был быть еще более прожаренным куском мяса, чем сам Скотт.
- Какого..? - единственный вопрос, сорвавшийся с губ Скотта, был прерван приступом кашля.
- Да, потрепан ты сильно, - констатировал Хейл.
Он подошел ближе к Морелл и что-то прошептал ей на ухо, от чего женщина поспешила удалится.
- Тебе было хуже, - отдышавшись, заметил Скотт.
- Было, но знаешь, как говорят про живительную силу самовнушения?
Скотт неуверенно кивнул, все ещё не поднимаясь с пола.
- Так вот, все эти речи дерьмо. И ни они, ни один из врачей тебя не вылечат. Вот только знаешь что, я должен тебе две жизни: свою и дочери. А долги в моей семье принято платить.
Он склонился перед ним, протянул руки и поднял Скотта на ноги за секунду, словно тот был пушинкой.
- Прогуляемся?
И Скотт пошел за Питером без вопросов, ни замечая ни боли, ни того, что ещё ни разу после того пожара он не ходил так быстро.
Они дошли до стоянки, но Скотту показалось, что он пробежал нью-йоркский марафон. Благо свою машину Питер оставил близко к входу. В джипе на задних местах уже сидели Малия и племянник Питера, Скотт все никак не мог вспомнить его имени.
Когда они подошли, Малия стрелой выскочила из машины и прижалась к нему.
- Это я уговорила папу приехать. Я знаю, что ты справишься, - девочка обняла его ещё крепче.
Скотт попытался изобразить на лице улыбку.
- Я тоже скучал по тебе, малышка.
Малия утвердительно покивала головой. И МакКолу действительно стало спокойно на душе. Рядом с этой девочкой ему было хорошо и спокойно. Однажды она не отходила от его постели часа три, рассказывая сказки про прекрасных и сильных оборотней и злых охотников. Скотт до сих пор не знал, как ему благодарить Хейлов, позволивших Малии навешать малознакомого калеку, пусть и спасшего её жизнь. Малия была лучиком света в темном царстве его восстановления, это благодаря ей он впервые сам встал с постели. Девочка тогда уснула у него в палате, в кресле для посетителей. Скотт до сих пор помнил, как она скулила во сне и не просыпалась, когда он звал её. И он встал с кровати, с трудом перебирая ногами, держась за спинку, он сделал три шага к ней, чтобы разбудить.
И вот сейчас это маленькое десятилетнее солнце сжимало его с недетской, даже с нечеловеческой силой.
Не ломай Скотту ребра, он ещё не один из нас, - из машины наконец-то вылез Дерек.
Скотт все же смог вспомнить его имя. Дерек. Не то чтобы они хоть раз близко общались, но этот мужчина казался Скотту кем-то знакомым. Что-то в его взгляде говорило о старых шрамах. Хотя что уж думать, у всех стоящих рядом с ним, включая и самого МакКола, был один большой шрам, оставленный огнём.
- Как насчёт лесной прогулки? - поинтересовался Питер.
- Я немного не в форме, - заметил Скотт.
- Именно поэтому мы и едем в лес, - рассмеялся Хейл.
Питер и Дерек молчали всю поездку, зато не замолкала Малия. За время дороги она успела поделится и своими планами на предстоящий день Святого Валентина, и пожаловаться на надоедливую одноклассницу.
- Но Лидия говорит, что каждая уважающая себя женщина, должна вести себя словно королева, и не обращать внимания на презренных. Правда, она ещё не объяснила, кто такие презренные.
Скотт задумчиво кивнул, он знал одну Лидию, которую можно было назвать королевой, но это было ещё в старшей школе. Лидия Мартин тогда была самой красивой и популярной, а ещё первой большой и безответной любовью Стайлза. Он мало слышал о Лидии после того, как она закончила школу. Кто-то говорил, что Мартин покончила с собой, кто-то, что спятила и её заперли в Доме Эхо. Точно Скотт не знал, да и не особенно его это волновало, тем более сейчас.
Питер припарковал машину у самой кромки леса и повернувшись к Скотту серьёзно сказал:
- То, что ждёт тебя дальше может убить тебя, а может спасти. Мы не ведём тебя силой, это только твой выбор. Ты можешь сказать нет, я заведу машину, верну тебя к ходункам и медсёстрам. Ни один из нас больше никогда не вспомнит о тебе.
- Я хочу знать правду.
- Правда бывает разной, у Арджентов она вот тоже своя, - горько усмехнулся Питер, помогая Скотту вылезти из машины.
Они с Дереком почти несли МакКола в глубь леса. Скотт едва перебирал ногами и завороженно глядел на природу. Отчего-то он только сейчас увидел всю эту зелень и красоту. Ему казалось, что лишь спустя вечность и сотни кочек, за которые он успел зацепиться ногами, они вышли на поляну. Сначала Скотту показалось, что их встретила лесная нимфа, и лишь спустя пару секунд он узнал в рыжеволосой девушке Лидию Мартин. Она выглядела даже лучше, чем в школьные годы: алые губы, горящие глаза и короткое платьице, неуместное для этих мест. МакКолу внезапно стало стыдно за свой внешний вид: за заляпанные грязью кеды, за нестираную толстовку. Хотя он не думал, что Лидия его узнает.
- Давно не виделись, Скотт, - улыбнулась ему девушка.
- Отлично выглядишь, Лидия.
- Вы знакомы, - констатировал факт Питер. И усмехнувшись добавил, - А говорят судьбы нет.
Лидия осуждающе цокнула языком и повернулась в огромному пню. Скотт только сейчас заметил его. Огромный, древний, с корнями, врезающимися в почву за десятки метров от ствола.
- Ложись, Скотт, - Лидия указала на пень. - Поспи, а потом мы поговорим.
Он хотел возразить ей, объяснить, что он приехал сюда уж точно не спать, но Лидия поднесла к его лицу ладонь и, раскрыв её, дунула в его лицо фиолетовой пылью.
Мир вокруг Скотта поплыл, а тело обрело легкость.

Когда он открывает глаза вокруг уже не лес. Скотт стоит в центре огромной круглой комнаты. Его окружают двери, десятки, сотни, он не может их сосчитать. Они разные, и если внимательно приглядеться, то можно их узнать: вот дверь в их со Стайлзом комнату в общаге, вот вход в мамин дом, огромная дверь приёмной скорой помощи.
У Скотта плывет перед глазами и кровь стучит в висках, он не знает, куда ему идти. В такие моменты хочется тепла родного дома и Скотт медленно подходит к двери, точно такой же, какая вела в его дом.
В прихожей, как всегда было по утрам, солнечно, а из кухни тянется аромат маминой стряпни. И лестница на второй этаж кажется Скотту, как и тогда, в детстве, огромной.
Он оборачивается к зеркалу и не узнаёт собственного отражения. Вместо изуродованного огнём молодого мужчины на него смотрит десятилетний мальчишка.
- Hijo, levántate, - с кухни раздаётся голос матери.
Скотт готов ринутся в кухню. Пока не поднимает глаза вверх на лестницу, с которой спускается ещё один мальчишка, Стайлз.
- Разве можно вернуть прошлое, дружище?
- Я этого хочу.
- Многие этого хотят. Вот только возврат в прошлое отнимает будущее. Разве это твоя судьба? Ты хочешь отказаться от меня? От своей работы, отнять жизни тех, кого ты спас?
МакКол смотрит в эти знакомые глаза и вспоминает их первый поцелуй в ванной, пока шериф Стилински внизу разговаривает по телефону. А ещё Скотт вспоминает первый пожар и пожилую старушку, которую он вывел из огня.
Он возвращается к двери и старается не обернутся назад.
Прошлого не вернёшь, но заставить себя перестать мечтать об этом невозможно, и следующая дверь, в которую Скотт заходит, это больница.
В приёмной как всегда полно людей, а на нём вновь униформа парамедика.
- МакКол, эй, приятель, ты почему здесь? - к нему почти подбегает их диспетчер Гринберг.
- Вызова не было, - врет он в ответ.
- Десять трупов, четырнадцать раненых, ты что с луны свалился? Бегом в машину, вызов из Дома Эхо.
В этом странном галлюциногенном бреде Скотт уже готов ко всему, только не к такому Стайлзу. В больнице хаос и ужас. Странные существа в костюмах из японских боевиков и в масках, размахивая катанами, убивают всех подряд. Пациенты и персонал в ужасе разбегаются по сторонам. а посреди всего этого безумия стоит Стайлз, такой безбашенный и родной, с заляпанным чужой кровью ртом. И девушка, с разодранной человеческими зубами шеей, на полу у его ног.
- Скотти, Скотти. Мы не ожидали, что ты придёшь. Наш с тобой дорогой Стайлз так не хотел, чтобы ты его бросал, он был так раздавлен. Лёгкая добыча, - тварь с лицом его любимого ухмыляется.
А навстречу Скотту идут воины в масках. Инстинкты кричат бежать без оглядки куда угодно, но разуму удаётся взять верх, и МакКол, пронзённый катаной одного из воинов, вваливается в комнату с сотней дверей.
Ему хочется найти выход, но это место словно кошмар, от которого не проснуться.
С каждой новой дверью Скотт всё меньше верит, что из этого места есть выход. Его рвут на куски берсерки и парализует огромный ящер. Он десятки раз наблюдает как умирает Стайлз. За одной из дверей Скотт видит себя, обросшего шерстью, с горящими безумием голубыми глазами. Этот монстр с его лицом вгрызается в тело Стайлза, грудная клетка которого напоминает скорее мясной фарш с костями, чем человеческое тело.
Скотт сходит с ума, он уже не знает, кто он, какую жизнь прожил. Может на самом деле он убил самого близкого человека в своей жизни, а может быть давно уже находится в Доме Эхо.
МакКол ходит по кругу, но каждый раз оказывается перед разными дверями.
После очередной собственной смерти перед ним оказывается потрёпанная дверь из старого дерева, Скотт еще ни разу не встречал её в своей жизни. Следы от когтей на дереве складываются в два круга. Что ждёт за этой дверью, МакКол не знает, но эти круги манят.
Петли давно не смазывались, и дверь открывается с трудом. Кажется, что это вход в очень старый дом. Но оказывается, дверь ведёт в лофт с огромными окнами. Немного мебели, огромный телевизор. И диван, на который уже некуда присесть.
- Эй, волчара, похоже ты долго плутал до дома, - улыбается с дивана Стайлз и отпихивает ногой сидящего рядом Дерека.
Дерек привычно закатывает глаза и возмущается:
- Ты же знаешь, что я могу терпеть его общество не так уж и долго, - мужчина кивает на Стайлза.
- Ты социофоб, - серьёзно заявляет сидящая рядом Малия.
- А ещё он учит ребёнка глупостям, - продолжает Дерек.
Из соседней комнаты выходит Лидия с огромным ведром попкорна.
- Ты почти опоздал на вечер кино.
И Скотт не может сдержать улыбку. Он садится рядом со Стайлзом и обнимает его. От Стилински пахнет домом и кофе, и Скотт почти засыпает в его руках. Когда остальные уходят, Стайлз ведёт его в их спальню. Он целует его, и впервые за долгое время сдирает одежду в порыве страсти, а не для смены бинтов или помощи.
Скотт осознает слишком хорошо, что всё это лишь бред, сон, галлюцинация. Но когда Стайлз кончает под ним и стонет от наслаждения, этот сон не хочется покидать.
Они принимают душ вместе, и в отражении в зеркале Скотт видит собственные глаза, отливающие алым.
- Тебе пора, - шепчет ему на ухо Стайлз.
- Я не хочу уходить.
- Но ты уйдёшь. И скажешь им, что твои глаза желтые, а на груди трискелион.
- Врать?
- Мы сами творим своё будущее, если ты хочешь такое будущее, ты соврёшь. И сделаешь себе татуировку как у Дерека. В конце-концов, важно лишь то, что внутри.
***

Скотт с трудом разлепляет глаза. Кажется, что прошла вечность. В реальности его встречает насмешливый взгляд Лидии.
- Очнулся.
- Не твоими стараниями, Мартин.
Скотт хотел сказать Лидии ещё много чего, но живот скрутила острая боль и его вырвало. Его рвало чем-то склизко-чёрным с примесью крови. Тело выворачивали судороги, а Дерек с Питером лишь заинтересованно смотрели на его мучения.
- Что... за дерьмо... со мной творится?
- Назовём это очищением, - ответила Лидия. - Хотя имеет ли значение используемое слово?
- Нет, значение имеет лишь то, что внутри, и то, кто внутри, - Скотт вспомнил слова из сна.
- И кто же у тебя внутри, МакКол? - поинтересовалась Лидия.
- У него желтые глаза, и трискелион на груди. Это ты хотела услышать, ведьма? - Скотту обидно.
Ему обидно от того, что его пичкают какой-то галлюциногенной дрянью, от того, что никто ничего ему не объясняет. И он лжёт о цвете глаз, как и сказал ему Стайлз из сна. И это кажется сейчас ему действительно существенной разницей: красный или желтый, словно это определяет его судьбу.
Лидия удовлетворённо кивает и следующее, что чувствует Скотт, это как едва зажившая кожа лопается под клыками Питера, подошедшего к нему сзади.
Кровь из раны на боку капает этот старый пень и тянется по его кольцам. Теряя сознание Скотт едва различает радостный крик Малии.
В себя он приходит уже в чужой постели. Рядом сидит Малия. Она во что-то играет на телефоне, но стоит Скотту только пошевелится как девочка обращает на него внимание.
- Ты наверное пить хочешь, дядя Скотт? - она смотрит на него таким обеспокоенным взглядом.
Малия стала звать Скотта дядей во второй свой визит, когда он сказал ей, что обращение «мистер МакКол» слишком официальное. И пусть их разделяли всего четырнадцать лет девочка упорно звала его дядей, словно уже считала его частью семьи.
В руку Скотта тут же была всунута огромная чашка с нарисованным детской рукой волчонком. Вот только вместо воды в чашке оказался отвар каких-то ярко пахнущих трав.
- Лидия заваривала?
- А кто же ещё, - кивнула Малия.
Скотт задумчиво смотрел на напиток, выблёвывать свои внутренности снова не хотелось.
- Да не отравлю я тебя, МакКол, не бойся, - в дверном проёме стаяла Мартин собственной персоной. - Пойди погуляй, малышка, нам с дядей Скотом надо поговорить.
Малия тут же соскочила со своего стула, на прощание поцеловала Скотта в щеку и выбежала из комнаты.
А МакКол наконец-то получил возможность осмотреться. Комната, в которой он пришёл в себя, оказалась огромной спальней, выполненной в светлых тонах. Владелицей точно была девушка.
- Я бы на твоём месте разглядывала не мою спальню, а свои руки, - Лидия подошла к кровати и села рядом со Скоттом, забирая травяной чай у него.
Скотт пригляделся к рукам и не смог сдержать удивленного вздоха. Там, где вчера была паутина шрамов, была свежая, ещё розовая кожа. Он сжал пальцы, мышцы слушались, будто и не сшивали их наспех в скорой.
- Как?
- Это ты ещё на своё лицо в зеркало не смотрел, - улыбнулась Лидия и мягко толкнула обратно на кровать уже рвущегося к зеркалу Скотта. - Пока рано. Потерпи пару часиков, чтобы уже сразу упасть в обморок от радости.
МакКол внимательно присмотрелся к девушке. От той звезды школы, которую он знал шесть лет назад, словно не осталось ничего, взгляд внимательный и задумчивый, но при этом легкая, абсолютно домашняя расслабленность. Она говорила с ним словно они не просто знакомые, а давние и близкие друзья.
- Знаешь, я ведь просила Питера сначала тебе всё объяснить. Рассказать про шансы. А они были не в твою пользу: два к трём, что ты не переживёшь укус. Но он посчитал, что его инстинкты не ошиблись. Знаешь, в его исполнении, это звучало примерно так: «я альфа, я знаю все лучше вас». Иногда он ведёт себя как напыщенный индюк.
- Вы вместе, - не нужно было быть гением как Лидия, чтобы понять этот простой факт их отношений.
- Вместе. С тех пор как он вытащил меня из Дома Эхо. Я сходила с ума, Скотт. Знаешь, это чертовски страшно, когда разум, который ты годами считала лучшей своей частью, начинает тебя подводить. Я слышала голоса, я мучилась от видений, а мои родители только ругались. Мать всё время кричала на отца, что шизофрению я получила в наследство именно от его матери. Смешно, единственный раз, когда я нуждалась в них, они от меня отказались, сдали в психушку. Наверное, если бы я тогда нашла бритву, мы бы сейчас не разговаривали.
Лидия задумчиво поправляет причёску. И Скотт видит тонкие линии шрамов на руках, такие могли оставить ножницы.
- Но я нашла не бритву, а Питера. Его пригласил один из санитаров, Алан Диттон, это он первым увидел во мне не сумасшедшую, а нечто большее. Питер забрал меня с собой в тот же день. До сих пор помню как он поднял за воротник главврача и зарычал на него. Он скрывал меня от Талии, наверное, месяца два на съемной квартире. Боялся, что его альфа выгонит нас обоих из города.
- Значит, ты всё же ведьма.
- Баньши, таких как я называют баньши. Плакальщицы, крикуньи, те, кого раньше не пускали на порог, боясь привлечь несчастье.
Скотт смотрит на Лидию и пытается сложить мозаику нового мира в полноценную картину, но кусочки никак не складываются вместе, оставляя пустоты. Будто кто-то высыпал перед ним паззл, но забрал картинку, по которой всё это нужно собирать. Стайлз, с его любовью к загадкам, разгадал бы все в момент. Стайзл...
- Мне домой нужно, - едва слышно шепчет Скотт, прекрасно понимая, что отсюда его никто не отпустит.
- И что ты ему скажешь, МакКол? Привет, милый, меня тут исцелили. Ты ведь меня простишь, если я загрызу тебя в полнолуние, - в голосе Лидии слышится сочувствие.
- Я могу убить его? - от этой мысли холодеет в груди.
- Мы постараемся, чтобы этого не случилось. Молодые оборотни весьма опасны. Тебе многому придётся научится. И кое-что помочь сделать, раз уж ты внезапно, стараниями Малии, стал бетой Хейлов.

— —

Скотт не знает, как вернуться домой, как посмотреть в глаза Стайлзу и рассказать. Рассказать о том, как два месяца его, словно цепного пса, натаскивали и учили сдерживаться. А ещё он не знает, как объяснить Стайлзу, почему он спокойно наблюдал, как на его глазах убивали женщину. Кейт Арджент. Это имя прочно врезалось в его сознание незаживающим шрамом.
Эта женщина сломала в нём что-то, ещё тогда, когда он начал выносить из особняка Хейлов изуродованные детские тела. А потом в больнице остатки того, кем он был, были растолчены и пущены по ветру. И он собрал себя заново, сначала как человека, потом как оборотня. День смерти Кейт стал для него переломным в этом становлении.
Вот только как объяснить человеку боль стаи, когда твой альфа воет и скулит, вспоминая тот пожар. И Скотт погружался вместе с Питером снова в тот ад. Они были вместе: Питер, Дерек, Скотт и даже малышка Малия. МакКол, никогда не знавший, что такое большая семья, поражался тому, как легко было впустить Хейлов за компанию с Мартин в свою жизнь. Как просто делить с ними боль и радость. Нет, то, через что он прошел, не было простым. Но Скотт не мог даже злится на Дерека, когда тот пристёгивал его в подвале цепями и вкручивал ржавые от чужой крови винты в его голову. Он перестал считать количество нанесённых ему во время тренировок переломов. Однажды он собственными дрожащими руками вталкивал в разодранную плоть сломанную костью. У Скотта не было проблем ни с регенерацией, ни с силой, его единственной проблемой было отсутствие якоря, той ниточки, которая могла вытащить все то человеческое, что оставалось в звере во время трансформаций.
Талия, Кора, Саймон, Маркус, Джеймс, Дэниэл, Лора. Имена погибших Хейлов намертво отпечатались в сознании Скотта. Они будто всегда незримо присутствовали рядом. Рядом с Питером стоял призрак Талии, он пытался научится быть альфой, он искал ответы на вопросы, которые обычно задавали его сестре. Скотт мог увидеть это страдание на его лице и тяжесть ноши, взваленной на него её смертью.
Но он был не единственным, кто потерял старшую сестру. Лора умирала в больнице, долго и мучительно, яд, введённый ей Кэйт Арджент, отравлял её ещё неделю. Эту неделю Дерек не отходил от сестры, периодически приходящей в сознание. И каждый раз просил прощения. Лора простила его, простила то, что он доверился охотнице, что показал ей вход в дом. Вот только Дерек никак не мог простить себя. И Скотт видел эту вину в каждом его движении.
Он не знал Хейлов, не видел смерти Лоры и пропустил становление Питера как альфы. Но Питер был талантливым рассказчиком и сильным менталистом. В тот момент, когда когти Питера вонзались в его шею, Скотт и понял значение выражения "лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать".
Оборотень передал не только свои воспоминания, но и эмоции. Во всей этой какофонии чувств и образов самой яркой была жажда мести, желание отнять жизнь Кейт, как были отняты жизни Хейлов.
Они начали выслеживать Кейт спустя три полнолуния после обращения Скотта.
Ардженты были известны как среди охотников, так и среди оборотней. Кровавый след этой семьи можно было учуять за сотни миль.
Но Кейт в тот пожар действовала не по воле семьи. Она нарушила Кодекс. Ходили слухи, что ей помогали трое: охотники, окончательно сбрендившие на жажде убийства. Стивенсона, чью маленькую дочь убил омега, они выследили в дешевом баре на краю штата.
Вопреки ожиданиям Скотта, он не просил пощады, не пытался оправдаться, только кричал о том, что сожалеет, что не убил ещё и Малию. Питер выдержал только минуту таких речей и вырывал охотнику сердце из груди. В тот раз Скотт отвернулся.
Но он не отвернулся, когда Дерек сломал шею Миллеру, осужденному убийце и насильнику, развлекающемуся пытками оборотней. Фишера он убил уже сам. И сколько бы раз Лидия не повторяла ему, что он защищал в тот момент Малию, на которую этот охотник уже наставил револьвер, Скотт не становился меньшим убийцей, меньшим монстром в своих глазах.
За Кейт они шли все вместе, оставив Малию с кем-то из знакомых Питера. Лидия приготовила коктейли Молотова и наточила нож, Питер перекинулся почти полностью, даже Скотт был готов в любой момент времени выпустить клыки. И только Дерек старался быть незаметен, словно он лишь тень.
Ардженты встретили их почти всей семьёй. Скотт вглядывался в лицо молодой брюнетки, они почти ровесники. Он видел её в одном из своих снов. Где-то далеко, в другом мире они могли бы быть парой. Но здесь и сейчас она целилась в него из арбалета.
Скотт, как и вся стая, готовился к бою, к битве, в которой не стыдно погибнуть. Но они видели лишь суд. Ардженты чтят Кодекс, и убийство невиновных это преступление, за которое единственно возможным наказанием является смерть.
Они стояли почти в круг, охотники и оборотни, готовые ринуться в бой в любой момент. А в центре круга Дерек напротив Кейт.
Он по прежнему в человеческом обличье, а на её лице лишь горькая усмешка. Кейт потянулась к Дереку для поцелуя, когда он вонзил в её сердце нож.
И они ушли, не оборачиваясь. Скотт чувствовал, как в них по-прежнему целятся те, кто считает себя в праве быть судьями и палачами. Что ж, в этом они похожи...
***

Лидия практически выталкивает его из дома после полнолуния, три дня спустя после смерти Кейт.
- Прекрати строить из себя зажатую девственницу, МакКол. Иди к нему, ты готов.
Скотт смотрит на неё и хочет сказать. Ему хочется рассказать о том, что ему до дрожи в коленях страшно причинить Стайлзу боль, что страшно от того, что тот, кто был рядом всю жизнь, не примет его таким.
Лидия понимающе кивает головой. Она с легкостью читает того, кого уже считает частью семьи.
- Каждый уважающий себя спортсмен должен сломя голову кидаться в пучину событий.
- Я играл в лакросс всего два года.
- Опять глупые человеческие оправдания.
Она смеётся и выталкивает его за дверь. Скотту требуется всё мужество, чтобы подойдя к их со Стайлзом квартире, нажать на звонок.
***

В первые секунды возвращения Скотта домой, тот кажется ему галлюцинацией.
На лице и руках нет ни малейших признаков шрамов, а глаза отливают завораживающей желтизной.
Стайлз сжимает его в своих объятиях и вдыхает запах леса.
- Живой.
- Другой, - едва слышно отвечает его любимый.
- Разберемся, я даже готов ловить тебе белок. Только не убегай от меня больше.
Стилински смотрит на Скотта, такого родного и такого изменившегося. И ему плевать, будь он сейчас хоть зомби, хоть вампиром. Ему впервые за прошедшие месяцы не хочется умереть. Он снова целый.
- Ты расскажешь мне все. В том числе и причину по которой ты долбаных 189 дней не мог зарядить свой телефон.
- Я его потерял, - шепчет Скотт и впивается в Стайлза поцелуем.
От этого поцелуя они оба словно плавятся, кожа обжигает, а губы уже прокусаны до крови.
Ни один из них не может ответить, как они добрались до кровати. Одежда порвана и валяется по всей квартире. На теле Стайлза изрядное количество засосов.
***

Скотт горел, он чувствовал запах собственного запекающегося мяса, выл от нестерпимой боли. Проснулся МакКол в холодном поту, жадно глотая воздух, которого катаст— — рофически не хватало. Он задыхался, а сил дотянуться до ингалятора не хватало. Паника и боль захлестнули его с головой. Но стоило только Стайлзу погладить его по спине и вложить в руки ингалятор, как паника стала отступать, а вожделенное лекарство вернуло и нормальное дыхание.
Вот только Скотт опять разбудил Стайдза своими кошмарами.
- Тише, тише, волчара, я здесь, я рядом, - Стилински продолжал гладить его и шептать слова утешения.
Стайлз прошел с ним через ад и обратно, и если Скотт умудрился за прошедший год умереть и собрать себя заново по кусочкам, то Стайлз словно не видел всего того безумия, что произошло с его парнем, он принимал его и видел прежним.
Только сейчас, после десятков часов тренировок с Дереком, уничтожения Кейт, Скотт осознал, что Стайлз это уже не просто друг, не только парень, но его Якорь, его пара.
Сейчас, уже оправившись после произошедшего, он бы ни за что не променял произошедшее на свою прошлую жизнь. И глядя в зеркало на свою новую татуировку в виде двух кругов Скотт улыбается.