Заявка №4
Название: Из края озер и камышей
Автор: otter
Артер: Сципиона
Переводчик: B|ack Mamba
Бета: Nadalz
Оригинал: From the Waters and the Wild
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Дерек/Стайлз
Размер: 4400 слов
Разрешение на перевод: есть
Ссылка: текст.txt, арт
Саммари: Девочка чумазая, с большими глазами, в каких-то странных кровавых полосах. Она одета во что-то грязное, что в общем можно назвать платьем, но больше выглядит как рубище, – картина так напоминает романы Диккенса, что это почти перебор. Очевидно, что она даже отдалено не человек. Конечно же Стайлз хочет забрать ее домой.
Примечание: Название фика – перефразированная строчка из стихотворения Уильяма Батлера Йейтса «Похищенный» в переводе Григория Кружкова.
От переводчика: К сожалению, пожелание артера выполнить не удалось: established relationship и трудности для преодоления имеются, но хмурого Дерека, который под натиском веселого и милого Стайлза наконец-то начал улыбаться, нет.
Предупреждения: kid!fic, эльфы
Конечно же Стайлз хочет забрать ее домой.
Стайлз хочет забрать ее домой, и причина не во вдруг проснувшемся родительском инстинкте или ласковой заботливой натуре, которой Стайлзу явно недостает. А потому что Стайлза неудержимо тянет к плохим идеям. Смотреть также: последние три года он встречается с Дереком и все еще не понял, что это его самая глупая идея.
– Да б… блин, совсем нет, – отвечает Стайлз, когда Дерек говорит, что у него рассудительность, как у особо суицидного мотылька. – Я занимаюсь только высококачественными идеями.
– И, по всей видимости, детьми, – замечает Дерек, указывая на крошечного найденыша, который с довольным видом устроился на руках Стайлза.
Девочка чумазая, с большими глазами, в каких-то странных кровавых полосах. Она одета во что-то грязное, что в общем можно назвать платьем, но больше выглядит как рубище, – картина так напоминает романы Диккенса, что это почти перебор. Стайлз ведется целиком и полностью.
– Ты что? Ты сейчас серьезно? – спрашивает Стайлз. Дерек не отвечает, потому что вопрос явно риторический. И Стайлз все равно продолжает: – Ей же… года три, наверное. Она одна в лесу. Посреди ночи. Вся покрыта кровью и тайной.
«Господи, конечно, все дело в крови», – думает Дерек. Просто маленький ребенок в лесу – это одно, а маленький ребенок, покрытый чей-то кровью, – совсем другое. Обычно Стайлз так детьми не интересуется, но его влекут загадки.
– Так ты хочешь что, просто уйти и оставить ее тут?
– Да, – говорит Дерек, и кроха на руках Стайлза всхлипывает и утыкается заплаканным лицом с круглыми щечками в грудь Стайлзу, будто готовясь снова зареветь. – Стайлз, это не ребенок, это подкидыш (1).
Дерек никогда не видел подкидышей, но это более чем очевидно. Во-первых, девочка действительно появилась из ниоткуда, никаких взрослых рядом, к тому же ни следов, ни запаха, чтобы отследить ее путь. Будто она вдруг соткалась из воздуха посреди леса и опустилась на кучу из сосновых шишек и прошлогодних листьев. Во-вторых, от нее больше пахнет плодородной почвой и сосновой смолой, чем как от человеческого ребенка, к тому же у нее милый носик Стайлза и зубки Дерека – с таким же успехом на ее шее может болтаться табличка «Я здесь, чтобы уничтожить вас и все, что вам дорого». Дереку уже неуютно от того, насколько близко это создание к горлу Стайлза, и он не собирается забирать его домой на ужин.
– О’кей, мы в самом деле нашли ее прямо в середине эльфийского круга, и я не думаю, что тот вид грибов вообще растет в Калифорнии, – говорит Стайлз, но рукой поглаживает дрожащую спинку подкидыша. – Поэтому, возможно, она – подкидыш. Но это не значит, что она – не живое существо.
Дерек вскидывает руки, но больше чтобы справиться с желанием в отчаянии начать рвать на себе волосы. Он не может отыграться на своих волосах – он прикладывает большие усилия, чтобы они хорошо выглядели.
– Стайлз, это именно то и значит! Поставь ее на землю.
– А что, если подкидыши, как птенцы? – спрашивает Стайлз, глядя на девочку в своих руках, а она смотрит в ответ большими мокрыми ореховыми глазами, глазами Дерека. Дерек чувствует себя оскверненным самим существованием этого создания. – Что если мама-подкидыш не возьмет ее обратно, когда я уже ее коснулся?
– Это даже для птиц неправда, – отвечает Дерек. Он сдерживает желание просто выхватить существо из рук Стайлза и посадить его куда-то на дерево, чтобы Стайлз не достал. Может, его усыновит сова. Может, его съест гриф. Дереку плевать. – А если бы подкидыши и имели родителей, то у нее был бы тот ублюдок, – Стайлз перебивает его шипением, неуклюже и запоздало стараясь закрыть девочке уши, чтобы она не слышала ругательных слов, – который называет себя «королем эльфов». Помнишь его? В короне из цветов и с неизменной ухмылкой, он превращал нашу жизнь в ад весь последний месяц, пытаясь выгнать нас с нашей собственной территории?
– Кажется, она не разговаривает, – замечает Стайлз. – Она достаточно взрослая, чтобы уметь говорить? Я даже не знаю. Надо будет утром позвонить папе, он до ужаса классно справляется с детьми.
– Стайлз, это не ребенок, – повторяет Дерек, но уже понимает, что ситуация вышла из-под контроля. – Это не человек. И мы не берем это домой.
Они забирают ее домой.
Пока едут в машине, Стайлз пытается придумать ей имя, перебирает кучу самых смехотворных вариантов, начиная с героинь Диснея – «Золушка? Аврора? Ариэль? Покахонтас?» – и заканчивая супергероями – «Черная Вдова? Капитан Марвел? Затанна?» – будто ждет, что ребенок кивнет, когда услышит что-то понравившееся. Он предлагает и несколько традиционно мужских имен, просто на всякий случай, но подкидыш по всей видимости не хочет, чтобы ее называли Стив, Тони, Брюс или Баки, и по приезде Дерек точно выкинет всю киноколлекцию Стайлза в окно.
– Эй, я понял, Черная Вдова может быть только одна, – делает вывод Стайлз, глядя на существо на своих коленях. Он сидит сзади, играя роль человеческого автокресла, потому что подушки безопасности могут убить ребенка, и подкидыш играет с его длинными пальцами. Дерек не может сдержаться и все время кидает на них взгляды в зеркало заднего вида.
Он не собирается предлагать свои варианты, нет, только Стайлз выглядит немного расстроенным, что ни одна его идея не попала в цель, и… ладно, им надо как-то называть это создание.
– Это в каком-то роде эльф, – подает голос Дерек. – Они любят то, что растет.
– О, хм… – произносит Стайлз, будто ему никогда бы не пришло в голову, что у Дерека может появиться хорошая мысль. Сейчас Дерек обдумывает хорошую мысль о том, что Стайлзу светит вечное воздержание. – О’кей, как насчет… Примула. Маковка. Цветик. Пролеска.
– Это же не корова! – встревает Дерек, но Стайлз не обращает на него внимания, а подкидыш постепенно выказывает больше заинтересованности. Она вглядывается в его лицо, словно ждет, когда он угадает верное, будто у нее действительно есть имя, и Стайлзу лишь требуется на него наткнуться. До дома еще пять минут езды, но Дереку кажется, что к тому моменту он будет готов покончить с жизнью.
– Жасмин. Айви (2). Лили. Петуния. Роуз. Уиллоу (3).
– Ты все еще перебираешь растения или вернулся на идиотскую территорию киноиндустрии? – интересуется Дерек.
– Я тебя умоляю, будто ты сам – не фанат, ты бы, наверное, проголосовал за Дейенерис Стормборн, мать драконов, но это слишком длинно, Дерек. То же самое, как назвать ее Рододендрон.
Подкидыш хлопает маленькой ладошкой по руке Стайлза, будто дает ему низкое «пять». Она улыбается, и выражение ее лица что ни на есть ангельское, даже с идентичными Дерековым зубами. Она может быть злой машиной для убийств, но Дереку приходится отдать должное тому идиоту в цветочной короне из леса – его тайный ассасин создан с душещипательным мастерством.
– Серьезно, Рододендрон? – говорит Стайлз и смеется. – Ребенок, такое трудно произнести.
– Нет, – высказывает свое мнение Дерек.
– О’кей, значит, Роди, – радуется Стайлз, будто Дерек ничего не сказал. Он поднимает руку подкидыша выше, чтобы теперь они могли дать «пять» правильно на этот раз. – Полковник, я одобряю. Великолепный выбор.
– Это происходит не со мной, – говорит Дерек, поворачивая тойоту на подъездную дорожку. Он не утруждается заводить машину в гараж, на случай если им надо будет быстро уезжать, когда подкидыш решит приступить к резне, которую запланировал.
– Дерек, мы не можем отвезти ее обратно, я уже продумываю ей костюм Боевой машины (4) на Хэллоуин, – произносит Стайлз. Он входит из автомобиля с подкидышем на руках, потом закидывает его на плечо, как мешок с картошкой, а тот повизгивает и смеется от удовольствия. И Дереку остается лишь следовать за ними.
Позже Дерек находит их в ванной, он немного удивлен, что подкидыш не пустил побеги от контакта с водой, а выглядит вполне нормально. Кровь и грязь смыли со щек, и Дерек замечает несколько родинок на бледном лице. Влажные волосы покрыты пеной и стоят ирокезом. Стайлз на коленях у ванны, рукава закатаны до локтей, и линии татуировок, кажется, изгибаются в местах соприкосновения с водой.
– Что сказал Скотт? – спрашивает Стайлз, не оборачиваясь. – Ты ему сказал, что он будет крестным отцом? Потому что он будет.
Дерек облокачивается о косяк двери, скрещивает руки на груди и пытается притвориться, что от всей этой ситуации не сжимается сердце. Это выглядит так… но он не может это иметь или даже об этом задумываться.
– Он расстроился, что мы не назвали ее Скоттелла.
– Звучит как какой-то продукт питания. Или туалетная бумага. Новое правило: Скотту запрещается давать имена.
Подкидыш брызгает в него водой, а он брызгает в ответ, что, наверное, худший в мире способ купать ребенка, потому что вся вода из ванны явно окажется на полу.
Дереку нужно прекратить думать об этом существе, как о ребенке. Стайлз плохо на него влияет.
– Он сказал, что проверит утром, живы ли мы, и он хочет, чтобы Дитон осмотрел ее. Он свяжется с остальными и соберет встречу стаи. Каков твой план?
– Ты уверен, что хочешь, чтобы я говорил при враге? – интересуется Стайлз. Последние слова он произносит не только с особым ударением, но и с драматизмом, и вынимает руки из воды, двигая пальцами и делая «джазовые ручки».
– Стайлз.
– Я не знаю, хорошо? – он упирается предплечьями в край ванны и смотрит на подкидыша. Тот смотрит в ответ. – Ты меня знаешь, я не… я никогда даже не думал о детях. Но у нее твои глаза. Я не представляю, что мне с этим делать.
– Вот именно поэтому мистер Цветочная корона так сделал, – поясняет Дерек. Он пытается говорить мягко, но выходит все равно слишком резко.
Стайлз моргает, а потом фыркает, у него внезапно опускаются плечи, словно он потерял опору.
– Чувак, тебе надо прекратить завидовать. Ты самое симпатичное сверхъестественное создание во всем королевстве, о’кей? Я тебе сделаю твою собственную цветочную корону. Я знаю, ты такую хочешь. Ты на ней помешался.
Дерек хочет отвести взгляд от согнутой спины Стайлза, отвернуться от ужасной нежности в его руках, когда он набирает полные ладони воды, чтобы смыть шампунь с волос подкидыша. Дерек хочет, но не может.
– Ты меняешь тему.
– Ага. Дерек, у нее твои глаза. Я не мог оставить ее там. Может, у нее и сердце твое.
За ночь подкидыш их не убивает.
Рано утром они отвозят ее к Дитону, потому что он хочет посмотреть на нее лично. Он светит ей в глаза фонариком, втирает странные листья ей в кожу и бессодержательно хмыкает, как обычно, а потом говорит:
– Вы же понимаете, что это создание было послано вас убить?
– Это мы сообразили. Но, наверное, день был неудачный, и мы живы. Это же хорошо, да?
Дитон скептически смотрит в ответ.
– Что оно делало вчера? Вело себя странно? Смотрело в одну точку, словно прислушивалось к голосам вдали?
– Нет, – говорит Дерек. – Стайлз учил ее играть в «Марио Карт».
– Ей очень нравится Принцесса Пич, и она умеет классно хватать грибы. Родство с растениями влияет на умение играть в видеоигры? Это вообще-то нечестно.
– Тебя переиграл ребенок, смирись с этим, – замечает Дерек, закатывая глаза.
Этим утром он не в очень хорошем настроении. Прошлым вечером Стайлз уснул с Роди, вытянувшейся на его коленях, он лежал вниз головой на диване и посапывал. Стайлз одел ее в Дерекову футболку, как в бесформенное платье, подол полностью закрывал ножки, и она пахла семьей, хотя ею не являлась. Дерек всю ночь бодрствовал, следя за ними, но происходило лишь, что, чем дольше они спали, тем все более и более смехотворные позы принимали. Под утро Стайлз сполз на пол, уткнувшись лицом в ковер, а его нижняя часть тела все еще покоилась на диване. Роди спала на его ногах, плечами упираясь ему в икры, а кулачок уложив в коленную впадину.
Словно она этим пошла в него.
– Так, плохая новость в том, что подкидыш определенно должен был вас убить, – говорит Дитон, мрачно глядя на Роди, та просто смотрит в ответ. – Хорошая новость: ваш противник явно совершил серьезный просчет. Он мог создать подкидыша с внешностью любого ребенка, но он пошел дальше и сделал его похожим на вас двоих. Дерек, ты, кажется, недавно потерял много крови?
Дерек моргнул.
– Да. На прошлой неделе на меня напало огромное растение со щупальцами.
Стайлз закрывает руками уши Роди.
– Я смотрел японское порно, которое начиналось так же, но здесь было совсем другое. С шипами. Весьма травмирующе.
– Стайлз, ты тоже кое-чего лишился, – говорит Дитон. – Новая стрижка?
– А, да, – Стайлз морщится. Он отпускает Роди и нервно проводит рукой по голове – волосы сострижены под машинку. – На меня осыпались какие-то… споры? Пыльца? Неважно, оно прилипло к волосам, как жвачка. Мне пришлось все сбривать, и одежду пришлось выкинуть.
– Что ж, это все объясняет. Обычно подкидыша создают похожим на человеческого ребенка, который уже родился, чтобы он выдавал себя за него. Так как у вас нет собственного ребенка, то этого создали из ваших частиц, которые специально для этого собрал ваш эльфийский король.
– Значит, по вашим словам, она суперсимпатичная, потому что мы такие, – делает вывод Стайлз.
– По моим словам, в ее структуре есть ваши части. А вы, несмотря на ваше поведение, никогда искренне не хотели друг друга убить. Подозреваю, в этом отношении ребенок похож на своих родителей.
– Зна-а-а-ачит, вы имеете в виду, что она не собирается нас убивать? Эй, это офигенно. Думаю, это стоит отметить мороженым, – Стайлз смотрит вниз на Роди, будто ждет, что при слове «мороженое» она оживится, но она – не собака, которая научилась улавливать слово «печенье» в речи. Она не знает, что такое мороженое. Она улыбается ему, потому что он улыбается ей, только и всего. Она как маленькое зеркало. Маленькое зеркало с экстраординарным умением поглощать знания, потому что ни одна трехлетка не может быть так хороша в «Марио Карт». Дереку надо следить, чтобы она не сильно много проводила времени со Стайлзом, если он не хочет, чтобы ее первые слова были из сленга видеоигр.
– Думаю, маловероятно, что ее создатель сможет влиять на нее с той силой, на которую рассчитывал, – допускает Дитон. – Но это возможно. Пока этот «эльфийский король» жив, она представляет для вас опасность.
– Ну, это просто. Мы убьем лорда Цветочная корона и в качестве приза оставим себе ее.
– Стайлз, она – не бродячий щенок, – говорит Дерек.
– Дерек, вчера ты ее даже ребенком не считал! – рявкает Стайлз. Он подхватывает Роди сзади и сажает себе на плечо, та смеется и пытается ухватиться за его слишком короткие волосы. Стайлз выходит вместе с ней, ни на кого не оглядываясь. Дверь клиники захлопывается за ним, и звон металлического колокольчика над ней звучит как заявление.
Дерек глубоко вздыхает и упирается ладонями в смотровой стол, все еще теплый после Роди. Он встречается с Дитоном взглядом и удерживает его несколько секунд просто увериться, что тот серьезно отнесется к его вопросу.
– Если мы убьем короля, его магия умрет вместе с ним?
– Ты имеешь в виду, умрет ли с ним подкидыш? – уточняет Дитон, приподнимая брови в своей раздражающей манере. – Этого никак не предугадать. Если вы хотите оставить ее себе, то должны его убить. А когда он умрет, то в итоге у вас может ничего не остаться. По моему мнению, шансов на благоприятный исход мало. Я бы не стал привязываться к девочке.
– Вы только что сказали, что он ее создал из наших частиц. Для таких предупреждений немного поздно.
Стайлз и Роди ждут у машины, когда Дерек толкает плечом дверь и выходит из клиники. Роди сидит на капоте тойоты, а Стайлз перебирает пальчики на ее ножках, явно затеяв какую-то игру, но в его позе сквозит напряжение.
– Стайлз… – начинает Дерек, но потом замолкает.
– Знаю. Просто… – Стайлз останавливается и резко выдыхает: – Ей нужна одежда.
– О’кей, – мягко соглашается Дерек.
– Ей нужна обувь, и, наверное, уже время ее покормить.
– О’кей, – он наклоняется, и Стайлз тоже тянется ему навстречу, почти неосознанно, – между ними так давно происходит. Губы сливаются в неторопливом поцелуе, нежном и естественном, пусть подбадривания и извинения нет в словах, но они есть в разделенном на двоих дыхании.
Они не знают, что делать с ребенком, и Стайлз даже еще отцу не звонил. Но они не отступятся.
Кажется, когда дело касается одежды, у Роди нет предпочтений, поэтому Стайлз сам выбирает вещи для нее: маленькие ботинки, крошечные джинсы и мягкие футболки с v-вырезом, потому что считает: забавно, когда детская одежда похожа на взрослую, попавшую под уменьшающий луч. Она смеется над этим, когда он над этим смеется, а в остальное время она просто наблюдает за ними двумя, со склоненной на бок головкой и внимательными глазками, как птичка, как будто она смотрит внутрь них, будто она учится. Если Стайлз показывает ей, как открывать книгу, то оставшиеся страницы она пролистывает самостоятельно. Если показывает, как играть с игрушкой, то она в точности повторяет его действия, а потом делает лучше, придумывает и изобретает новые способы.
Дереку это не кажется вполне нормальным, но он уже знает, что она – не обычный ребенок, и в большинстве случаев он просто думает: это означает, что она… ну, она живая внутри. Не только марионетка короля эльфов, не автомат с запущенной программой, она – личность, как вначале сказал Стайлз. Дерек пытается не думать, что в свою очередь это значит, пытается не представлять, как она растворяется в воздухе, когда магия распадается…
Стайлз находит ей футболку с Железным человеком и фигурку Боевой машины, и какое-то время они бесцельно блуждают между рядов в «Target», потому что просто не знают, что еще нужно ребенку, но точно поймут, когда на это самое наткнутся. Они берут детское автокресло, и чашки-поилки, и еще кучу всего, вроде шампуня и зубной пасты, на упаковке которых написано «для детей». На кассе они оставляют огромную сумму, и когда Дерек проглатывает слова «Возможно, она не останется», отказываясь их произносить, то это не только ради Стайлза.
Дерек устанавливает автокресло, и когда он сажает в него Роди, он даже не задумывается, что это первый раз, как он вообще к ней прикасается.
Нет ощущения, что в ней есть что-то ненастоящее, но, наверное, так и должно быть.
– Так значит, она что-то вроде бомбы? – скептически спрашивает Айзек. Наверное, его тон объясняется тем, что Роди четыре часа смотрела мультики про Железного человека на Netflix и теперь бегает кругами по гостиной, притворяясь, что она летает в механическом костюме. В ее запахе уже меньше ноток сырой почвы и цветочных испарений – их начинают вытеснять стиральный порошок и картофель фри. И она перестала проводить столько времени, наблюдая за ними с настораживающим пристальным вниманием.
Дерек закрывает Стайлзу рот ладонью, потому что он давно наложил запрет в доме на слово «бомба». И всякие производные, такие как «бомбовый» и «ла бомба», тоже запрещены. Он собирается быть особо строгим насчет этого правила, пока Роди не пройдет фазу становления речи. Она уже начала издавать разные осмысленные звуки, а ее первым словом было «Дерек», что, наверное, расстроило бы Стайлза, если бы не было произнесено с раздраженной интонацией – точь-в-точь как у него. Теперь она все время повторяет его имя, реагируя на все, что делает Дерек, потому что Стайлз каждый раз смеется в ответ.
Она растет по часам, адаптируется, становится собой, и Дерек пытается не переживать, что она – бабочка-однодневка, созданная вспорхнуть и угаснуть.
– Дитон считает, что она должна нас убить, – говорит Дерек. – Во всяком случае, это было ее изначальное предназначение. Но она… этого не делает.
– Как она вообще бы это сделала? – интересуется Скотт. Он нравится Роди, она все время врезается в его ноги, словно ее притягивает магнитом. Дерек думает, что это, возможно, стайный инстинкт, как-то пробудившийся в ней и заставляющий тянуться к ее альфе. – Она же крошечная. Невероятно крошечная и на сто процентов милая.
– Она как Суперкрошка, – поясняет Стайлз, а Дерек даже не знает, что это такое. – Маленькая, но сильная. Я имею в виду в теории. Мы не видели, чтобы она отжимала машину от груди.
– Вы оставляете ее себе, – говорит Скотт, и это не вопрос. Роди делает еще один круг по комнате, вновь наталкивается случайно-специально на ноги Скотта и минуту просто держится за них, как белка за ствол дерева.
Стайлз отвечает:
– Ну, да, – будто у них есть план, будто они все продумали, хотя совсем нет. Дерек ощущает зуд, словно все инстинкты оживают под кожей, а Стайлз становится еще более взбудораженным, будто знает, что надо что-то делать, но не знает, что.
– Все не так просто, – возражает Дерек. Это само собой разумеется, потому что в их жизни все непросто. Но так или иначе, это надо решить, надо определиться, потому что Дерека кидает между попыткой не привязаться к ребенку и попыткой спланировать будущее, которого, наверное, у них не будет. Словно двойственное зрение, и от этого раскалывается голова.
– Мы упростим, – заявляет Скотт, и Дерек понимает, что это обещание он, наверное, сдержать не сможет.
Все-таки хорошо иметь рядом стаю, они постепенно наполняют дом, стекаются после работы и школы и других дел, которыми они занимаются, когда не разгадывают монструозные тайны. Скотт и Айзек появляются первыми, потом Эллисон, все еще в форме помощника шерифа. (Роди на какое-то время очарована ее значком, потом она, приоткрыв рот, широко распахнутыми глазами смотрит на Эллисон. Кажется, ей незнаком страх, она не видит опасности в пистолете на боку Эллисон, зато кладет ладошки на щеки Эллисон, словно только что открыла для себя концепцию красоты). Эрика и Бойд приносят ужин, а Джексон и Лидия – в основном Лидия – приносят идеи.
– Я хочу посмотреть, как она меняется, – говорит Лидия, еще даже ни с кем не поздоровавшись. Она бросает сумочку на кухонную стойку и с прищуром смотрит на Роди, которая перестала играть с Боевой машиной и теперь смотрит в ответ.
– Что? Ты имеешь в виду, обращается, как оборотень? Мы вообще не знаем, может ли она. Или в кого она обратится. И не превратит ли это ее в смертоносную машину для убийств.
И Дерек преуменьшит, если скажет, что, кажется, от этой идеи Стайлзу неуютно.
– Мы должны посмотреть, из чего она сделана, – нетерпеливо поясняет Лидия. Джексон начинает копаться в разложенной на стойке еде, словно на остальное ему плевать, но краем глаза наблюдает за происходящим.
– Чувствую, для этого потребуется куча обучающих материалов, – дрогнувшим голосом говорит Стайлз.
Дерек не обращает на него внимания, потому что на это нет времени. Он садится на пол, скрестив ноги, и Роди произносит «Дерек» своим недовольным тоном, который точно скопирован у Стайлза, но тоже забирается ему на колени, будто знает, что он специально для нее место сделал. Он касается ее лица, поэтому она касается его. Дерек ждет, пока ей немного надоест, а потом обращается, выпуская клыки и зарастая волосами, и чувствует, как лицо принимает новую форму.
Роди пищит от удивления, а затем тоже обращается, подражая ему, как она делает с ними обоими с того самого дня, как они ее нашли, и ее лицо – совсем другое.
У нее длинный, широко раскрытый треугольный рот и крошечные острые зубки, глаза затянуло темным по всей поверхности, лицо приобрело странные животные линии. По меньшей мере Стайлз мог бы запросто погибнуть под этими челюстями, реши она его убить, но он в порядке, они все в порядке, даже Роди, которая рычит и выворачивается из рук Дерека, словно она хочет убежать от него, а не разорвать на части.
На всякий случай он удерживает ее и потом обращается обратно, Роди повторяет за ним, затем внезапно человеческими глазами смотрит на него, моргая, словно не до конца понимает, что произошло.
– Ха, – произносит Лидия, будто ожидала именно этого. – По существу, есть два вида подкидышей: одних создают из неживых предметов, а другие – с самого начала живые. Первые – магически оживленные марионетки, если развеется магия, которая поддерживает в них жизнь, то они вновь превратятся в кучу трухи.
– Но ты сказала, что второй вид живой изначально, – замечает Эрика. Когда Дерек отпускает Роди, и она проносится мимо, Эрика ловит ее с притворным рычанием и игриво прижимает к полу, а Роди визжит, словно замечательней забавы в мире нет. Если подумать, то, наверное, так и есть – она прожила всего несколько дней как человек. – Что происходит с ними?
– Ничего, – отвечает Эллисон и медленно улыбается, как будто идет по пути, намеченном Лидией. – Они всегда были живыми и просто продолжают жить.
– Обычно подкидыш – ребенок фей, или тролль, или эльф, но главное, что он живой, – говорит Лидия. – Подкидыша можно заставить показать свою суть, можно заставить перестать притворяться чужим ребенком, можно его даже убить, но изначально он – лишь замаскированная версия самого себя. Это перевертыш, который научился натягивать определенное человеческое лицо. Это умение, которому они учатся. Подкидыш может перестать тренироваться, но он не перестает существовать. Она никогда не была эльфом или кем-то подобным. Думаю, с начала она была животным. Возможно, лаской.
– Ласка, – умирающим тоном повторяет Стайлз.
– Я тебя умоляю, ты встречаешься с оборотнем, твоя дочь – ласка, так что принять это не так сложно, – замечает Лидия. – Король эльфов берет ласку, живое существо, и, добавив частички вас, превращает ее во что-то, похожее на человека, но сильнее, хитрее, более адаптирующееся. Эльфы должны обладать весьма могущественной магией, поэтому такое сделать ему несложно. Но если бы он хотел вас убить, то мог бы подбросить вам замаскированного эльфа. Воина, возможно. Кого-то, кто без колебаний нанесет удар. Вы бы уже были мертвы. Поэтому мы должны спросить себя, зачем создавать такого ненадежного убийцу? Который, кажется, совершенно забыл свою цель?
Дерек наблюдает за Роди, хихикающей и извивающейся под руками Эрики, – и она настолько человек, насколько это вообще возможно.
– Потому что ему некого подослать к нам, – говорит Дерек. – Некого.
– Но у него же были сотни, – возражает Скотт, нахмурив брови, но он не выглядит сбитым с толку, он выглядит взбешенным. Он понял. – Когда он нам устроил ту смехотворную «аудиенцию» в лесу…
– Иллюзия, – произносит Дерек, и теперь все становится ясно. Ясно, почему этот «король» игрался с ними. Он вовсе не игрался, он просто недостаточно силен, чтобы справиться с ними всеми в одиночку. Он пытается обманом выгнать их с их же территории. – Он король пустого места. Он один.
– Точно, – подтверждает Лидия, рассматривая свои ногти так, как львица бы готовила оружие для будущей охоты.
Как оказывается, королю не обязательно умирать. Когда стая выслеживает его, уверенная в своих силах и количестве, его обман распадается и иллюзия больше не срабатывает, он сбегает, вместо того чтобы драться. Скотт говорит, что чувствует, когда одинокий эльф уходит с их территории, словно постоянный зуд между лопаток наконец исчезает. Дереку искренне все равно, жив король или нет, но он в ужасе от последствий, к которым, возможно, привел его побег.
Он почти боится возвращаться домой, боится, что найдет Роди безвольной и сломанной, с перерезанными ниточками, с вытекающей из нее магией. Но с ней все в порядке, она лежит в изгибе локтя Стайлза и спит с запрокинутой под невозможным углом головой, в той же косте-дробительной манере, какая присуща Стайлзу. Она живет и живет, и живет, даже когда Дитон считает, что продолжительность ее жизни уже должна подойти к концу, и Роди больше не пахнет магией и предвестником беды. Она пахнет Дереком и Стайлзом, пахнет семьей, пахнет их девочкой. Она разбивает всех в «Марио Карт» и называет вещи «бомбовыми», потому что Стайлз ужасно влияет на ее словарный запас, и она живет совершенно обычной жизнью, – ну, обычной, наверное, по определенным стандартам – окруженная любовью и вниманием двух мужчин, из которых ее создали.
КОНЕЦ
(1) Подкидыш – вещь или ребёнок, оставляемые эльфами взамен похищенного.
(2) Айви – от англ. ivy – плющ.
(3) Уиллоу – от англ. willow – ива.
(4) Боевая машина – супергерой из комиксов вселенной «Марвел».