"Белые глаза", Bee4 & Арнольд

[twreverse]

Заявка №7
Название: Белые глаза
Артер:  Bee4
Автор:  Арнольд
Бета: Scrash_fp
Пейринг: Дерек Хейл\Стайлз Стилински
Жанр: мистика и попытка экшена.
Рейтинг: R
Размер: 14 200 слов
Саммари:– Как думаешь, кто именно из охотников проболтался Эрику Крипке? И что с ним потом сделали другие охотники? Любопытство просто раздирает. Считаешь, Крис Арджент в курсе?
– Тебя это серьезно сейчас интересует?
– А что тут такого? По городу бродит нечто, которое нужно срочно убить, а пока оно само оставляет за собой недоеденные трупы. Я эти трупы прячу и думаю, что в перспективе врать отцу, если он эти трупы найдет или меня над телом. В общем, все как обычно.

От автора: хочу сказать огромное спасибо двум замечательным людям:  Bee4 и Scrash_fp. Вы обе просто сокровище
И почти предупреждение: автор немного фанат магии в современном мире. А случай с полуночной варкой травы и ее последующей сушкой утюгом - абсолютно реален. Осознаете градус?
Ссылка: docx

Стайлз с сомнением смотрел на нечто, лежавшее в старой потрепанной жизнью и плохими плитами кастрюле. Хотелось сказать, что это нечто из кастрюли тоже задумчиво смотрело на Стайлза, но ничего подобного. Вязкая светло-фиолетовая субстанция, больше напоминающая неудавшееся желе, мирно себе лежала. Лишь изредка на ее поверхности проступали пузыри, которые громко лопались и распространяли по всей комнате запах плесени.

Дитон должен был вернуться через час, а у Стайлза не было ничего, что хоть как-то походило бы на умиротворяющий бальзам, как называли его авторы старой потертой книжки, которую Дитон неизвестно где откопал. Сам Стайлз считал, что сей бесценный труд просто валялся у Дитона где-нибудь в очень запущенном подвале – уж слишком от страниц пахло одновременно сыростью и затхлостью.

Так вот, умиротворяющий бальзам. На кой его вообще требовалось варить, Стайлз так и не понял: сам он давно и прочно сидел на своих таблетках, Дитон всегда был само спокойствие и невозмутимость, а Дерек Хейл будет в очередной раз злобно хмурить брови, но точно не признает, что ему требуется успокоительное.

Зато оно совершенно точно требуется Скотту.

Стайлз не удержался и фыркнул, вспомнив, как тот на прошлой неделе вздрагивал от каждого шороха и смотрел на всех диким взглядом. Вот уж кому Стайлз не отказался бы подлить явно неудавшегося бальзама, но – вот засада – пить его Скотт точно не будет.

А зажать его нос и влить свое варево ему в рот у Стайлза определенно не хватит сил. Но все равно хотелось.

Стайлз, как ни старался, не мог вспомнить тот момент, когда их дружба дала трещину, преодолеть которую уже не получалось. Может, когда Стайлза окончательно перестали слушать и раз за разом стали попадать в неприятности, вытаскивать их из которых приходилось все тому же Стайлзу? У него до сих пор горели уши при воспоминаниях о тех нелепых сказках, которые Стайлз рассказывал отцу, пытаясь объяснить, откуда на дверях его джипа следы когтей, почему архив полицейского участка выглядит так, словно в нем взбесились две крупные собаки, и что там делал Стайлз.

О том, что это были два оборотня в полнолуние, рассказывать было бесполезно, поэтому Стайлз и нес всю эту чушь.

Не было бы так обидно, не брось Скотт тогда его в одиночестве. И не потому, что вместе со Скоттом было бы проще оправдываться: просто, зная, что за его спиной стоитдруг и соучастник, было бы легче.

Но Скотт его кинул, и уже далеко не в первый раз. А когда Стайлз прижал его к стене (фигурально выражаясь, естественно), то тот еще имел наглость заявить, что никто Стайлза об этом не просил.

В общем, в какой-то момент Стайлзу это просто надоело. Просто перегорела какая-то лампочка внутри и он не помчался в очередной раз Скотту на выручку. Да и… его ведь об этом не просили.

И, самое смешное, Скотт справился и без него, как и обещал. Со значительными трудностями, затратив больше сил, но справился. Стайлз узнал об этом от Лидии, которая все так же дружила с Эллисон.

Эта цепочка передачи сообщений работала и сейчас. Лидия всегда была умной девочкой и понимала, что Стайлз волновался за Скотта. Просто так, почти по старой памяти.

В конце концов, долгие годы дружбы просто так из памяти не стереть, да и не ругались они по большому счету. Просто разошлись каждый своей дорогой. Скотт строил из себя крутого альфу со своей собственной стаей (крохотной стаей, если вдуматься: Скотт да Айзек – Эллисон все же оставалась человеком, и, что еще важнее, ее фамилия была Арджент, а Лидия мудро держала нейтралитет), а Стайлз в какой-то момент пришел к Дитону.

В тот день шел проливной дождь – Стайлз почему-то ясно это помнил. Точнее, дождь шел еще со вчерашнего вечера и заканчиваться даже не думал. На стоянке около клиники образовалась одна сплошная лужа, которая заканчивалась у самого порога. Стайлз заглушил двигатель, некоторое время сидел, барабаня пальцами по рулю и глядя на светящиеся окна клиники, и думал, а стоит ли оно того.

Не проще ли было забыть про всю эту сверхъестественную хренотень, жить нормальной жизнью и свалить из города при первой же возможности.

Но оно того определенно стоило.

Дитон уже ждал его. Сидел в своем кресле, читал что-то на французском и даже не повернул голову в сторону двери. Стайлз неловко потоптался на пороге, а потом, сунув руки в карманы толстовки, прошел до стульев для посетителей, оставляя за собой влажные грязные следы, и сел, сам не зная, чего ждать.

Некоторое время тишину нарушал только шелест переворачиваемых страниц да громкое тиканье часов.

А потом Дитон закрыл книгу, поднялся на ноги и, поманив Стайлза за собой, ушел куда-то вглубь клиники.

Прежде Стайлз никогда не был в этом полуподвальном помещении: под потолком были развешаны пучки травы, на полках стояли высокие стеклянные банки (самые обыкновенные банки, которые можно было купить в любом магазине) с непонятной жидкостью внутри, но самым удивительным здесь был запах.

В помещении почему-то пахло имбирным печеньем и корицей.

В тот день Дитон не спрашивал ничего. Лишь снял с полок несколько банок и пару пучков трав и, дав короткие инструкции, ушел, оставив Стайлза одного.

Один раз его смесь неожиданно взорвалась, опаливая Стайлзу брови и больно обжигая нос.

Изумрудно-зеленая смесь получилась только на третий раз, заживила все мелкие царапины на руках Стайлза и застыла через несколько секунд. Сейчас Стайлз знал, что это была простейшая и малоэффективная мазь, которую можно было сделать за полторы-две минуты.

Жаль, что с этим умиротворяющим бальзамом так не получалось.

Стайлз осторожно взял кастрюлю за ручки, вынес ее из комнаты и выбросил в высокий железный бак. Содержимое этого бака он вывозил из клиники пару раз в неделю и выбрасывал в строго отведенном для этого овраге в лесу. Стайлз не знал, сам Дитон обустроил это место или ему просто повезло, но вокруг оврага обильно росла крапива, больно жалящая даже сквозь одежду и, по словам того же Дитона, «бережно хранящая секреты».

Какие именно секреты хранила эта проклятая крапива, Стайлз тоже не знал, но справедливо полагал, что любое нечто, что мутирует из его экспериментов и полезет из оврага уничтожать этот мир, будет остановлено это червовой обжигающей заразой.

Вообще, возиться с травами и разной фигней в банках оказалось на удивление интересно. Было интересно и то, что ни всемогущий Гугл, ни учебники по ботанике и медицине не могли объяснить, как все это происходит. Оно просто случалось – и все тут.

Дитон упоминал что-то об Искрах, которые живут в людях, но в подобное Стайлз не верил и верить не хотел. Сейчас ему как никогда прежде хотелось остаться обыкновенным человеком.

А все эти Искры, ну их к черту.

Но еще интереснее, чем возня с травами и эксперименты, частенько заканчивающиеся взрывами, был огромный пень в лесу.

Стайлз наткнулся на него совершенно случайно и, признаться, здорово перетрухнул. Мало того, что, зная местную фауну, шляться по ночам в полнолуние в лесу было чистой воды безумием (но кто тут вообще говорил, что Стайлз нормальный?), так, когда вокруг огромного старого пня светлячки водят хороводы, вообще свихнуться не долго.

О пне Стайлз почему-то ни слова не сказал Дитону. Честно собирался несколько раз, но язык словно отнимался и приходилось срочно менять тему. Это было тоже той еще интересной загадкой, которую Стайлз собирался решить в самое ближайшие дни.

А точнее, уже сегодня.

Если Стайлз действительно чему и научился за все это время, так это тому, что нужно было быть готовым драться в любой момент. И иногда он всерьез задумывался, не наведаться ли к тем же Арджентам и не выпросить ли у них пистолет калибром побольше? Потому что, оборотень ты или нет, пуля в животе в любом случае на некоторое время тебя остановит.

К тому же Стайлз всегда очень быстро бегал, а сейчас мог и вовсе претендовать на лидерство в этом крайне полезном для здоровья виде спорта.

Но пистолета у него не было, к Арджентам соваться было откровенно страшно (к тому же Эллисон в последние дни крайне нервная и любое движение воспринимает как агрессию в сторону ее или же ее драгоценного Скотта), а отец просто не поймет шутки, когда не обнаружит табельное на своем месте, поэтому обходиться Стайлзу приходилось длинным широким ножом (если его случалось пускать в ход, то дело совсем плохо) с посеребренным лезвием, выпрошенным у Дитона с полгода назад, и заостренным копьем, как он называл длинную палку из рябины, над которой в свое время корпел почти две недели.

И это если не считать кучи баночек, что Стайлз рассовал по многочисленным карманам штанов, которыми можно было вооружать какого-нибудь военного врача, чтобы свести смерть от ранений к минимуму.

В общем, Стайлз считал себя готовым к неожиданностям. А еще он считал, что вполне способен осмотреть этот проклятый пень внимательнее и понять, что в нем такого особенного, раз тот не давал Стайлзу нормально спать.

Наверное, неладное стоило почувствовать еще в тот момент, когда джип неожиданно заглох на опушке леса. Как во всех банальных ужастиках: машина ломается, а незадачливые путники прут себе дальше, чтобы выйти прямо к логову какого-то чудовища.

Стайлз думал, что всех местных чудовищ знал поголовно, а кое-кого даже самолично бил (сейчас воспоминания о шариках для лакросса, которыми он швырялся в Скотта, были особенно сладкими), так что опасаться ему совершенно нечего.

Ох, не учит его жизнь ничему толковому, прав был Дерек, тысячу, нет, миллион раз прав. Потому что, учи его жизнь хоть чему-нибудь, Стайлз, когда понял, что заблудился в стремительно темнеющем лесу, достал бы свой драгоценный телефон, включил бы навигатор и вышел бы к оставленной машине.

Но что Стайлз сделал? Он же твердо собрался сегодня выяснить, что за пень стоит посреди леса, и навсегда о нем забыть. Поэтому он просто достал из кармана фонарик и, насвистывая под нос прилипшую мелодию из радио, пошел дальше, оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить хоть что-то с прошлого полнолуния.

Но все равно что-то тревожно екнуло внутри, когда Стайлз все же вышел на знакомую до последнего куста поляну и остановился, опустив фонарик. Сердце билось где-то в горле, а по спине пробежал холодок.

Стайлз медленно шагнул вперед, шепча под нос короткий наговор против одержимости. Таким вот простым оберегам Дитон учил его еще в первую неделю и не позволял заняться ничем другим, пока Стайлз не запомнил их настолько, что мог рассказать с любого места и даже задом наперед.

Теперь эти семь четверостиший – по одному на все случаи жизни, как смеялся Стайлз, были записаны в старую тетрадку по химии и валялись где-то среди бумаг в углу комнаты.

И надо же, они действительно пригодились.

А еще Стайлз понял, что его так пугало в окружающем. Это даже не длинные тени, что прятались за каждым деревом, не темный лес вокруг – все это стало привычным и почти родным.

Его пугала тишина. Такая вязкая тишина, которую можно было потрогать руками, ощутить всем телом и впустить эту тишину в себя.

И тогда она тебя убьет.

Дитон называл это предчувствием. И добавлял: если Стайлз чувствует, что нужно уносить ноги, то действительно было нужно уносить ноги, и как можно скорее. Но проклятое любопытство и СДВГ не давали это сделать.

Стайлз шел к пню медленно, раздумывая над каждым шагом, и был готов в любой момент развернуться и броситься прочь, сверкая пятками.

Любопытство – любопытством, но жить Стайлз все же хотел больше. А когда одно и то же место почти месяц снится каждую ночь, то как-то невольно ожидаешь подвоха.

Но нет: ничего подозрительного или пугающего, если не считать мертвой тишины вокруг. А в лесу никогда не бывает тихо. Стайлз осторожно скинул с плеч рюкзак (тот глухо шлепнулся около его ног), достал левой рукой нож и медленно подошел ближе.

Как он и помнил, пень был просто колоссальных размеров. В деревьях Стайлз разбирался на уровне «это пальма, а это не пальма» и плевать ему было, являлась ли пальма деревом, поэтому не мог даже предположить, что здесь росло.

Хотелось сослаться на дуб или баобаб, но баобабы у них совершенно точно не росли (ага, как и волки не водились, совершенно верно), а дуб такого размера…

Сюда нужно было кого-то из книги рекордов Гиннесса – эти ребята определенно знали все и даже больше.

Стайлз обошел вокруг пня. Еще несколько месяцев назад он обязательно пнул бы старое дерево или дотронулся до него рукой, но не сейчас. Вообще, чем дальше, тем к меньшим вещам Стайлз в принципе прикасался без опаски. Жизнь в целом оказалась той еще русской рулеткой, когда неизвестно, у кого в руке пистолет все же выстрелит.

Поэтому Стайлз просто ткнул в пень палкой.

Будь он в кино с бюджетом побольше, в эту секунду обязательно грянул бы взрыв, небеса разверзлись и из пня выползло бы что-то нехорошее.

Но в обычной жизни спецэффекты все же были попроще, поэтому не произошло ровным счетом ничего.

Стайлз с сомнением снова ткнул палкой в пень и присел на корточки, снимая с пояса фонарик. Неровный белый свет выхватил из тьмы заросший зеленоватым мхом ствол и трухлявую кору. Стайлз осторожно коснулся пня пальцем и тут же отдернул руку.

Кора на ощупь оказалась просто ледяной да еще и была покрыта какой-то мерзкой субстанцией.

– Какая гадость, – прошипел Стайлз, вытирая палец о штаны. – Все же живая природа – это мерзкая штука.

А сам он крайне впечатлительный, раз испугался этих светлячков над пнем настолько, что эта поляна столько времени ему снилась. В том, что в этом пне не было ничего особенного, Стайлз был уверен на все двести процентов.

Он медленно выпрямился и выключил фонарик (незачем привлекать к себе лишнее внимание).

И тут же голова взорвалась такой болью, что Стайлз на мгновения потерял сознание. Этих мгновений было достаточно, чтобы упасть, пребольно приложившись виском.

Стайлз чувствовал, как его переворачивают и деловито ошаривают чьи-то ледяные руки, но только и мог тихо стонать и пытаться слабо отмахнуться.

«Омега, – понял он, силясь открыть глаза. – Из приблудных».

Но когда он все же смог открыть глаза, то чуть не заорал от ужаса. В своей жизни Стайлз видел достаточно оборотней, и их мордой лица его испугать было весьма проблематично, но тут…

Это был не омега. И это совершенно точно был не оборотень.

Над Стайлзом склонился грязный костлявый мужчина. Давно не мытые и нечесаные волосы почти закрывали его лицо, оставляя только рот с оскаленными зубами, которые даже на вид были острее, чем человеческие.

Но хуже всего было не это и даже не то, что человек сидел на ногах Стайлза, придавливая того своим совсем немалым весом. Хуже всего было то, что человек знал, что Стайлз боится, и буквально упивался его страхом.

Нож выпал, когда Стайлз падал, и сейчас лежал всего в нескольких сантиметрах от ладони, но дотянуться до него не было возможности.

Оставалось только одно средство, которое, как ни странно, всегда срабатывало.

– Привет,– хриплым голосом поздоровался Стайлз. – А ты кто?

Тварь – ну не человек он, совершенно точно! – усмехнулась, Стайлз мог поклясться в этом на чем угодно! Хоть на учебнике проклятой химии, учить которую все же пришлось, как и на толстой записной книжке с крутой тачкой на обложке, куда он записывал короткие и скупые объяснения Дитона.

Тварь усмехнулась и, вскинув голову, громко заорала. Уши заложило в один момент, Стайлз вздрогнул от неожиданности и зажал их – они мгновенно заболели. Тварь замолчала спустя бесконечно долгие пятнадцать секунд. От резкого движения патлы сбились, открывая ее глаза.

Большие, больше человеческих, совершенно белые и слепые. Так тварь больше походила на белых ходоков из «Игры престолов», но те ходоки были на экране, а тварь тут, сидела на ногах Стайлза, не давая отползти, и явно собиралась его сожрать.

И что-то подсказывало Стайлзу, что банальная рябина тварь не возьмет.

Нужно было все же одолжить у Арджентов пистолет.

Тварь громко зашипела, широко открыла рот, обнажая зубы, и рванулась было к шее Стайлза, как вдруг промелькнуло что-то темное, что буквально снесло тварь со Стайлза.

Тот тут же отполз в сторону, схватился за нож и поднялся на ноги, ища взглядом тварь и своего нежданного защитника.

Те нашлись по другую сторону пня. Напротив шипящей твари стоял огромный волк. Чуть присевший и согнувший передние лапы, тот скалился на тварь и был готов прыгнуть в любой момент.

И его массы определенно хватило бы, чтобы прижать тварь к земле и без помех разорвать ей горло, но он почему-то медлил.

Стайлз медленно обошел пень с другой стороны, выставив нож перед собой.

Глупая поза, но тогда она показалась Стайлзу самой подходящей: хотелось показать твари, что волк был не один и что Стайлз не будет просто смотреть на их вероятную драку, а всеми силами в ней поучаствует.

То ли это добило тварь, то ли она просто решила не ввязываться вдраку, находясь в меньшинстве, но тварь что-то рявкнула и бросилась бежать.

Стайлз невольно проводил ее взглядом. Бежала она так же, как бежал бы и человек, у оборотней были какие-то неуловимо другие движения.

Глухо зарычавший волк заставил Стайлза вздрогнуть и повернуться к нему. Скалиться волк перестал, но рычал все равно угрожающе.

Только вот этот взгляд Стайлз узнал бы среди тысяч других.

– Чувак, – восторженно выдохнул он. – Чувак, у тебя получилось полностью обратиться? А ведь до полнолуния еще три дня.

Волк недовольно заворчал, подошел ближе и совсем не дружелюбно ткнулся в пояс, почти сбивая Стайлза с ног. Но тот лишь восторженно потрепал его за ухом.

– Ты молодец, – пафосно произнес он. – Я всегда в тебя верил.

Но на шутки волк явно настроен не был, поэтому рыкнул, отошел в сторону и крупно вздрогнул всем телом.

– Оу, – только и смог выдавить Стайлз спустя пару секунд. – Так нынешние книжки и кино не врут? Вы действительно голыми обращаетесь?

У Дерека Хейла было такое лицо, словно он собирался убить Стайлза прямо сейчас, пока нет свидетелей, это тот видел даже в полумраке леса.

– Ладно-ладно, – быстро произнес он, выставляя перед собой открытые ладони. – Не будет больше шуточек про одежду. Хотя это прикольно, признай.

Но Дерек лишь схватил его за шиворот и встряхнул как котенка так, что у Стайлза зубы клацнули. Тот зашипел от боли в голове и прикушенном от неожиданности языке.

– В машину, быстро, – скомандовал Дерек. – Сейчас ты едешь домой и обстоятельно мне объясняешь, что ты забыл у Неметона.

– Неме… чего?

– Быстро!

Только Дерек Хейл мог похвастаться умением одним словом заставить Стайлза Стилински заткнуться и поспешить выполнять указания. Раньше такое не было под силу даже Харрису.

Удивительно, но обратная дорога заняла каких-то сорок минут, словно кто-то выводил Стайлза на нужные тропы. А может, так и было, и пресловутые духи леса, которым Стайлз столько времени таскал шоколадные батончики и замороженные котлеты из супермаркета, действительно существовали и взялись помогать тому, кто их так усердно прикармливал.

Стайлз, обернувшийся несколько раз, видел огромного волка с красными глазами, неспешно шагавшего сразу за ним, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к звукам сумеречного леса.

И от того, что Дерек его провожал, становилось на удивление спокойно.

Джинсы и футболку Дерека Стайлз нашел на капоте своего джипа. Он замялся на некоторое время, а потом переложил вещи на ближайший камень. Не вести же их с собой? Отец как раз должен был вернуться со смены и явно не понял бы подобной картины.

Судя по тому, что Дерек, оставшийся в лесу (Стайлз видел его красные глаза), не зарычал и никак не выразил своего неудовольствия, он был совсем не против такого расклада.

– Я оставлю окно открытым, – негромко сказал Стайлз, забираясь в машину. – И постарайся не слишком кричать – в прошлый раз отец задавал вопросы, пришлось врать, что я по скайпу говорю.

И, не дожидаясь ответа Дерека (тому ничего не стоило прыгнуть всей своей немаленькой массой на капот джипа), поспешно завел машину (кто бы сомневался, что все прекрасно работало) и выехал на дорогу.

Голова противно ныла.

На самом деле Стайлз не собирался сближаться с Дереком Хейлом. Вот даже ни на секунду не задумывался об этом. Все произошло как-то совсем спонтанно.

Тот просто появился на пороге клиники Дитона, который тогда был чем-то чрезвычайно занят, поэтому аконитовую пулю, пущенную кем-то из дружелюбных и гостеприимных Арджентов, пришлось извлекать именно Стайлзу.

Слово за слово – они с Дереком просто не могли не сцепиться языками. Припомнили друг другу все старые обиды. Дерек больно проехался на том, что Скотт плевать теперь хотел на Стайлза, тот напомнил Дереку о его статусе омеги без стаи, и как-то оба с горя решили выяснить, кто напьется быстрее: Дерек – аконитовой настойкой или Стайлз – обычным пуншем.

Кто выиграл, Стайлз так и не вспомнил. Зато прекрасно вспомнил, как проснулся голый в кровати Дерека с болящим телом и таким же голым и довольным Дереком.

Тогда они снова поскандалили, но уже на тему, кто виноват в случившимся больше, и единогласно решили повторить.

Свою влюбленность в Лидию Стайлз сохранил где-то глубоко внутри, но тело все равно требовала свое. А Дерек Хейл оказался красивым и весьма изобретательным, отказаться от этого было бы верхом глупости.

И как-то так и повелось. Они спали вместе, иногда обсуждали и разбирали сложные моменты в учебе Стайлза (Дитон имел дурную привычку только дать вводные и обозначить результат, а там делай, что хочешь), пару раз смотрели вместе кино (но это едва ли считалось, потому что единственное, что запомнил Стайлз после обоих фильмов, – что трахаться на диване в куче попкорна было кране неудобно), но они не были парой, совсем нет.

Они даже друзьями не были, черт возьми!

Поэтому Стайлз не понимал, зачем Дерек рванул за ним в лес. Нет, спасибо ему и все такое, но зачем и как он вообще узнал об этом? Все эти вопросы Стайлз намеривался задать Дереку и сейчас сидел на стуле перед ноутбуком, лениво гуглил, у кого могут быть белые глаза, правда больше смотрел в окно, чем вчитывался в текст.

Но все равно упустил момент, когда в комнату запрыгнул Дерек и тут же захлопнул за собой окно.

Стайлз вскочил на ноги.

– У тебя получилось обернуться? – с восторгом прошипел он. – Полностью? Дерек, это просто круто и…

Договорить он не успел: Дерек схватил его за ворот футболки (та угрожающе затрещала) и прижал к стене.

– Кто?– прошипел Дерек, сверкая красными глазами.– Кто рассказал тебе про это место?

– Никто, – Стайлз с трудом выдохнул и толкнул Дерека в грудь. – Никто, я его сам нашел.

– Да что ты говоришь? – издевательски переспросил тот. – Значит, ты чисто случайно нашел место, которое скрыто от чужих, и чисто случайно оказался рядом, когда оно приманило к себе очередную тварь?

Стайлз аж сел на кровать от подобных новостей. Нет, он знал, что крайне везуч на всю эту сверхъестественную хрень (лучший друг – оборотень, куда уж дальше? так нет же…), но не думал, что все настолько плохо.

– Погоди. Так та тварь из пня вылезла?

– Неметона, – поправил Дерек и сел рядом на кровать. Бедра их привычно соприкоснулись. – И нет, она не вылезла. Это Неметон ее позвал.

– В смысле: позвал?

– В прямом! – рявкнул Дерек, но с кровати не поднялся. Это внушало надежду, что его можно было расспрашивать дальше. – Неметон – это почти маяк, когда он не спит. Если его не заставить уснуть обратно, то скоро в городе плюнуть будет некуда от нечисти. То-то Ардженты обрадуются.

Тут уже Стайлз поднялся на ноги. Сидя подобную информацию он отказывался воспринимать. Да и стоя почему-то лучше думалось.

– Но кто его разбудил? – спросил Стайлза, расхаживая из угла в угол. – Как в кино? Кто-то нашел книгу заклинаний и решил, что будет круто прочитать одно над старым пнем, а заклинание возьми и сработай? А самих глупцов пень сожрал?

– Стайлз, – закатив глаза, позвал Дерек.

– Что?

– Ты идиот, ты знаешь об этом?

Стайлз ничуть не обиделся.

– Иди к черту, Хейл, – почти дружелюбно предложил он и продолжил строить свою теорию.– Так вот. Случилось невольное кровавое жертвоприношение, которое и пробудило к жизни ту тварь с белыми глазами и… Кстати, а это кто был?

Дерек пожал плечами.

– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил он. – Все вопросы к Дитону. И нужно будет намекнуть ему, что ты забыл все основы магии, так что настало время повторить всю теорию.

У Стайлза во рту пересохло от подобной перспективы. Ни одна книжка или фильм не готовили его к тому, что у столь чудесной магии, как ее любил называть Дерек, окажется столько материала для нудной и бессмысленной на первый взгляд зубрежки.

Это совсем не походило на чудесные истории о Гарри Поттере, где на уроках всегда было больше практики, чем теории. Когда Стайлз впервые заикнулся об этом Дитону, тот усмехнулся и, отлучившись на минутку, вручил ему толстую книжку – такую старую и потрепанную, что страницы расползались в разные стороны, а переплет практически отсутствовал.

Но самым ужасным в книге было ее название.

«Простейшие варева и способы приготовления их».

Нет, понимаете? Простейшие варева, растянувшиеся больше, чем на тысячу страниц! А как тогда выглядит справочник по зельям посложнее? Как распечатанная Википедия?

В общем, подобная теория Стайлзу в свое время в кошмарах снилась еще чаще, чем когда-то химия. Поэтому на слова Дерека он вздрогнул всем телом и быстро помотал головой.

– Не нужно Дитону ничего говорить, – сказал он и сел обратно на кровать. – Хорошо, что там все-таки случилось? С этим Неметоном?

Дерек хмыкнул что-то совершенно неопределенное, достал из кармана джинсов брелок из-под ключей и сосредоточил все внимание на нем, словно и не слышал вопроса. Стайлз невольно покосился на его руки.

Руки у Дерека были чуть более, чем офигительные, Стайлз каждый раз залипал на них и не всегда оказывался в состоянии думать о чем-то еще.

Дерек этим нередко пользовался и сейчас явно намеривался перевести разговор в другое русло.

Вот только затылок Стайлза еще ощутимо ныл после удара той твари для того, чтобы он забыл об этом. Но отобрать брелок он не успел – Дерек вовремя сжал пальцы и отвел руки.

– Что с Неметоном? – раздраженно повторил Стайлз и скрестил руки на груди. – Почему он проснулся? Или это у него цикличное?

Дерек вздохнул.

– Нет, – наконец ответил он. – Не цикличное. Серьезно, лучше обо всем этом спрашивать у Дитона, это его… специализация и его обязанность. Я обо всем этом знаю лишь поверхностно – из того, что случайно слышал от мамы.

– А разве тебя не должны были учить всяким… сверхъестественным штучкам? – Стайлз нервно щелкнул пальцами, подбирая слова. – И почему Дитон непременно должен знать про все это? Нет, понятно, что он тот еще мутный тип, который и половины из того, что знает, не рассказывает, но я всегда думал, что он просто продвинутый шаман-любитель какого-нибудь восьмидесятого левела и все такое.

Дерек неожиданно громко хохотнул. Стайлз невольно затаил дыхание, прислушиваясь. Внизу все еще бормотал телевизор, а отец либо уснул, либо не услышал Дерека.

– Тихо ты, – шикнул Стайлз. – Что смешного?

– Продвинутый шаман-любитель, – с тем же смешком передразнил его Дерек. – Только Дитону об этом не говори. Он либо со смеху умрет, либо отравит за оскорбление.

Стайлз поерзал, но не от страха, а от любопытства. Кажется, сейчас раскроется одна из главных загадок, которая мучила его с первого полнолуния Скотта: что за хрень этот Алан Дитон?

– Дитон был эмиссаром мамы, – негромко ответил Дерек на так и не заданный вопрос. – Советник стаи, консультант, если хочешь. Наши бестиарии достаточно большие и полные, но некоторые вещи могут сделать только люди: провести ритуал, изгнать забредшую нечисть. Только люди с Искрой, как Дитон. И как ты.

– То есть Дитон давал вашей стае советы, варил вам зелья в полнолуние и гонял нелегалов? – уточнил Стайлз. – Клево.

Кажется, он все же станет Бэтменом, пусть и для волков. А это значит, что Скотт здорово лоханулся, когда разорвал с ним отношения.

Дерек хмыкнул и чуть потянул его за плечо, вынуждая лечь головой на колени. Стайлз поерзал, устраиваясь поудобнее, и довольно выдохнул.

– Скотт сделал глупость.

– Скотт в принципе идиот, – Дерек задумчиво провел когтем по скуле Стайлза.

Тот даже не вздрогнул. Если поначалу такие криппи-штучки Дерека его и впечатляли, то сейчас это стало привычным и почти обыденным.

– Ты не дорассказал про пень, – напомнил Стайлз и не удержался от зевка. – Давай, пока я не уснул. И не отлынивай: сам знаешь, что завтра я с тебя не слезу.

– У тебя зелье не до конца готово.

– Но и Дитон должен ухать завтра утром, а вернется только через четыре дня.

Была у Дитона и такая черта: сваливать в самый нужный момент. Хорошо, если предупредит об этом хотя бы за сутки. Пару раз Стайлз приезжал в клинику и утыкался в закрытую дверь. Ключи от подвалов у него, конечно, были, но сам смысл!

Вот и сейчас Дитон словно чувствовал, что случится такая вот фигня.

– Неметон, Дерек.

Тот бесцеремонно зажал Стайлзу рот, царапнув когтями, но все же заговорил.

– Это место силы. Было. У Неметона проводились все важные ритуалы, ему приносили жертвы, его охраняли… Не спрашивай, что случилось с этим Неметоном, я не знаю. Дитон возил меня к нему буквально через несколько дней, как я вернулся в город. Сейчас это просто огромный маяк для всей нечисти. И привлекают остатки силы. Мы никак не можем ее использовать: для ритуалов нужна более тонкая настройка – а тут сила просто хлещет, причем очень неравномерно, ее только нечисть пить и может.

– Это как с зарядками от старых телефонов? – все же влез Стайлз, отрывая руку Дерека от своего лица. – Типа, к новым они уже не подходят, только старые и заряжают?

– Скорее, как с розетками. Помнишь, какими они раньше были? Сейчас к ним ни одна современная вилка не подойдет.

– А если переходник использовать? Явно ведь есть нужные травы или руны…

– Конечно, есть, – не стал спорить Дерек, опрокидывая его обратно на свои колени. – Только ты готов ради этого зарезать пару-тройку людей? Нет? Я так и думал. С Неметоном случилось что-то нехорошее, что нарушило все энергетические связи, на их восстановление нужно потратить слишком много сил. Так много, что оно того просто не стоит.

– Но что с ним тогда делать? Если не восстанавливать связи?

– Усыплять. Это тоже сложно, но определенно легче, чем пытаться что-то исправить.

Стайлз серьезно кивнул, обдумывая информацию. Та обдумываться совершенно не желала, потесненная мыслью, что Дерек Хейл почти что волшебник: обычно треплется и всех поучает именно Стайлз.

– А почему он вообще проснулся? Этот Неметон?

– Из-за тебя.

Стайлз едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Почему это из-за меня? Торжественно клянусь, что левых книжек с заклинаниями не читал, демонов не вызывал и прочей ерунды не делал.

Дерек пожал плечами.

– Тебе это ни к чему. Когда просыпается новая Искра – это всегда событие. Яркое и громкое –Неметон не мог не отреагировать.

– Ну прекрасно, – пробормотал Стайлз. – Я виноват – мне и расхлебывать.

– Какой догадливый.

Стайлз фыркнул и ткнул Дерека в бок. Тот лишь царапнул его шею и снова достал брелок.

Брелок был весьма забавным: куча треугольников, соединенных между собой. Стайлз мог долго перебирать их, пытаться распутать или, напротив, собрать какую-то фигуру.

Выложить слово «вечность», как он сам шутил.

Дерек ворчал, но брелок никогда не отбирал, давая вдоволь наиграться.

Но не сейчас. Стоило Стайлзу протянуть руку за брелком, как Дерек резко сжал кулак и покачал головой.

– Тебе нужно поспать, – произнес он, не спеша вставать с кровати. – Неметон у тебя знатно сил должен был вытянуть, а потом еще и эта тварь чуть не съела.

– Кто это вообще был? – глаза и правда слипались, словно Стайлз не спал по меньшей мере пару суток. – Я о таком даже не читал никогда. И в кино не видел, хотя глазки зачетные, да.

– Кто о чем, а ты о глазках, – хмыкнул Дерек. – Нет, я не знаю, кто это. Но придется выяснить к завтрашнему утру. А к вечеру – и вовсе поймать.

– Думаешь, он пойдет сразу есть народ? – пробормотал Стайлз, чувствуя, как его осторожно перекладывают на кровать.

– Не хочу рисковать. Проблемы с Арджентами не нужны ни тебе, ни мне. А значит, тварь нужно отловить и обезвредить.

– И усыпить пень.

– И усыпить пень. Спи и ты, мне еще нужно кое-куда съездить.

– Дерек? – сонно позвал Стайлз, с трудом приподнимая голову.

Тот обернулся около самого окна, уже взявшись за раму.

– Что тебе?

– Выключи компьютер, это раз. И два: как у тебя получилось обернуться? Ты омега без стаи, а такое могут только альфы с большой силой за спиной, мне Дитон рассказывал.

– Стайлз…

– Что?

– Ты идиот, раз до сих пор не догадался. Я давно уже не омега.

И вышел в окно. Это Дерек умел делать с такой непринужденностью, что даже Стайлз начинал думать, что все двери были придуманы исключительно для слабаков.

А компьютер так и не выключил.

Стайлз покосился на светящийся экран и, мысленно махнув на него рукой, забрался под одеяло. Раздеваться и ложиться по-нормальному не было сил.

Дерек больше не омега. Дерек либо присоединился к прошлому (в чем Стайлз очень сильно сомневался), либо успел кого-то обратить в тайне от Скотта, Арджентов и, что особенно обидно, самого Стайлза.

Ну и пошел он, мудак.

Но все равно, засыпая, Стайлз чувствовал внутри какую-то нерациональную и горькую обиду.

Жизнь показала, что самое худшее пробуждение – вовсе не от звонка будильника. Гораздо хуже было проснуться от телефонного звонка, а особенно в пять часов утра.

В такое время никто не звонит, чтобы спросить, как дела.

Стайлз видел сон. Совершенно невнятный и почти что сюрреалистический: во сне было много красок и ломаных линий, как в том же калейдоскопе. В детстве Стайлз просто обожал эту игрушку, готов был возится с ней целыми днями, но видеть нечто подобное во сне было страшно и тошнотворно. Словно его посадили на карусель и запустили старый противно скрипящий механизм. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. И с карусели нельзя было сойти.

Телефонный звонок разбудил его почти сразу, но Стайлз еще без малого с минуту лежал и глядел в темный потолок, пока мобильный наконец не замолчал.

В доме стояла полная тишина, только и слышен был негромкий гул холодильника на кухне. Стайлз любил это время, когда мир словно замирал в предрассветный час. В пять утра было страшно даже дышать, словно неловкое движение разобьет этот, казалось бы, такой хрупкий мир.

А вновь раздавшийся телефонный звонок его просто уничтожил.

Стайлз неловко перекатился на живот, выпутываясь из одеяла, и поднял упавший от вибрации телефон.

Позвонить, особенно в такое время, ему могли немногие.

Дерек. Но он скорее пришел бы лично. Или приполз, все зависит от тяжести ранения.

Отец. Но он сейчас внизу, спит в своей спальне.

Скотт. Хотя нет, Скотта давно пора был вычеркнуть из быстрого набора.

Дитон, чисто теоретически.

Но звонили не они.

Стайлз некоторое время вглядывался в до боли знакомые цифры на экране.

Несколько лет назад этот номер стоил ему коробки сникерсов: Дэнни тогда работал именно за сладости. Конечно, можно было пойти другим путем: стащить личное дело у секретаря, вызнать у девчонок, но почему-то обратиться к местному хакеру показалось Стайлзу хорошей идеей.

Номер телефона он запомнил как-то сразу и навсегда, но никогда его не записывал его и уже тем более на него не звонил.

А сейчас Лидия Мартин сама звонит ему в пять часов утра.

– Да?

В трубку часто и глубоко дышали. Так делали люди, когда пытались успокоиться. Стайлз медленно сел в кровати. Очень легко было представить бледную до синевы Лидию, из последних сил сжимающую телефон и смотрящую в угол, где в темноте шевелится нечто страшное.

– Лидия? – тихо выдохнул Стайлз в трубку. – Где ты?

– В лесу, – дрожащим голосом ответила она. – Где трейлеры стоят, знаешь?

Стайлз, забывшись, кивнул и вылез из кровати, взглядом ища ключи от машины.

– Ты в безопасности? – спросил он. – Видишь что-нибудь?

Но Лидия его не слышала.

– Я… я не помню, как пришла сюда, – с трудом сказала та. – Словно что-то… позвало, я просто не могла сопротивляться. Стайлз… Мне страшно.

– Я уже иду.

Ступеньки тихо скрипели под ногами, пока Стайлз осторожно спускался вниз. Сейчас он как никогда жалел, что не умеет прыгать по крышам, как это делает Дерек, так было бы гораздо быстрее.

– Ты одна? – повторил Стайлз, открывая входную дверь.

Холодный ветер швырнул ему в лицо опавшие листья, а растущая луна мрачно смотрела с неба. Наверное, Стайлз слишком много общался с оборотнями: луна теперь завораживала и его.

– Да, я одна, – кажется, Лидия всхлипнула. – Что бы это ни было, оно уже ушло.

Стайлз замер.

– Что там, Лидия?

Она судорожно выдохнула.

– Труп, Стайлз. И очень-очень много крови.

Стайлз выругался и несильно приложился лбом о двери джипа.

Кажется, конфронтации с Арджентами все же не избежать.


Лидия ждала его на краю стоянки, совершенно пустой в это время. Она сидела прямо на асфальте, завернувшись в плед. Ветер трепал ее рыжие волосы, путая пряди и швыряя сухие листья и мелкие веточки.

Казалось, что Лидия не шла сюда, а кубарем катилась, собирая весь лесной ссор.

Стайлз остановил машину в паре метров от нее, вышел, но не спешил подходить.

Он не знал, кем была Лидия, но она точно не была человеком. Стайлз слишком давно не видел ее вот так, не мельком и не в толпе, и был совершенно уверен, что обычной та не была.

Не зря же на нее не подействовал в свое время ни яд канимы, ни укус Питера.

Лидия с трудом поднялась на ноги и запахнула плед. Только сейчас Стайлз обратил внимание на ее пижаму и трогательные розовые тапки.

– До этого ты лунатила? – спросил он, снимая куртку и протягивая ее Лидии. – Ходила во сне, просто вставала с кровати и прочее?

Та благодарно улыбнулась, шмыгнула носом и покачала головой.

– Никогда. Даже во сне не говорила.

– Ладно, – Стайлз кивнул. – А почему ты позвонила именно мне? Не Эллисон и не кому-то еще, а мне?

– Мистер Арджент велел, еще несколько месяцев назад. Если случится что-то непонятное, но что не нужно расстрелять на месте, то лучше сначала позвать тебя. Сказал, что ты лучше разберешься с ситуацией.

Стайлз нахмурился. Осведомленность Арджентов не могла его не беспокоить. Но сейчас не до этого.

– Показывай, – коротко велел он.

Лидия медленно выдохнула, а потом неспешно пошла вглубь стоянки. В этом была ее прелесть: Лидия могла успокоиться, взять себя в руки и сделать то, о чем ее просят.

Шли долго. Сама стоянка была достаточно большая и тянулась до самой опушки леса. Этого проклятого леса, который буквально окружал город и, как теперь точно знал Стайлз, таил в себе нешуточную опасность.

Проведя все сознательное детство в полицейском участке, Стайлз не боялся трупов и почти привык к их виду. Он видел огнестрельные ранения, видел ножевые. Однажды даже видел материалы дела, в котором толстого мужика буквально размазало тонким слоем по стене.

Но сейчас передернуло даже Стайлза.

Это был мужчина лет тридцати с небольшим. Незнакомый: Стайлз никогда прежде его не видел. Или просто не узнал его залитое кровью лицо.

Стайлз поднял с земли палку и осторожно коснулся ее кончиком развороченной груди. Вид его белевших ребер вызывал приступ тошноты.

Наверное, поэтому Лидия держалась в паре шагов позади и старательно смотрела в другую сторону.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Стайлз, осматривая рану.

Он не отказался бы от фонарика, но не хотелось привлекать внимание: в сером утреннем полумраке они были почти что невидимками, но прямой электрический свет обязательно их выдаст. А объяснениятого, что они делают рядом с трупом, у Стайлза не было.

– Я не знаю, – Лидия все так же смотрела в сторону. – Просто встала среди ночи и поняла, что должна прийти сюда.

– Ты шла пешком?

– Да, и очень быстро. Упала несколько раз, но остановиться так и не смогла.

Стайлз кивнул. Что происходило с Лидией, он не знал. Пока не знал. Но сейчас нужно было разобраться с трупом.

– У него нет сердца, – спокойно сказал он, отламывая у палки окровавленный конец, заворачивая его в платок и пряча в карман. – И, кажется, кто-то успел им знатно полакомиться.

– Оборотень? – тихо предположила Лидия. – Заблудший. Ни Дерек, ни Скотт такого не могли сотворить.

Но Стайлз покачал головой.

– Не уверен. Оборотни как волки: сначала хватают за ноги и горло. А тут проломлены ребра и…– он замолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль. – У меня во внутреннем кармане лежит белая банка из-под витаминов. Дай мне ее.

Лидия быстро обшарила куртку и протянула Стайлзу тяжелую банку. Тот отвинтил крышку (та в очередной раз сначала прокрутилась вхолостую – проклятая защита от детей) и высыпал на ладонь серебристый порошок.

– Хочу показать Дереку, – произнес он в ответ на недоумевающий взгляд Лидии. – А это значит, что труп лучше никому больше не видеть.

И швырнул порошок на тело. То на мгновение словно покрылось рябью, а потом медленно исчезло. Лидия за спиной Стайлза восторженно ахнула и подалась вперед.

– Ты теперь и такое умеешь? – восхищенно спросила она. – И это надолго?

– Где-то на сутки, – ответил Стайлз, пряча банку в карман джинсов. – Если никто раньше на него не наткнется. И, Лидия. Ты ничего не видела?

Улыбка медленно сползла с ее лица.

– Видела, – медленно произнесла она, отводя взгляд. – И предпочла бы забыть.

– Лидия…

– Это омега, Стайлз. Необернувшийся оборотень с белыми глазами.

И почему Стайлз не удивлен?

– Он тебя видел?

Лидия покачала головой.

– Нет, я стояла за тем зданием, – она неловко махнула рукой. – И он уже уходил, только глаза и сверкали. Это ведь омега, да?

В голосе Лидии прозвучала отчаянная надежда. И Стайлз ее понимал: если и сталкиваться с нечистью, то лучше, чтобы эта нечисть была хотя бы знакомой.

Даже жаль, что сейчас это было не так.

– Дерек сказал, что это не оборотень, – с сожалением ответил Стайлз. – Сейчас мы пытаемся выяснить, что это такое.

– Мне спросить у Эллисон?

Стайлз поморщился. Впутывать во все это Арджентов не хотелось совершенно. Но и молчать было бы подлостью.

– Давай так. Если мы с Дереком ничего не найдем к вечеру, то я сам встречусь с Эллисон. И Крисом, если это понадобится. Сможешь это устроить?

Лидия кивнула.

– А сейчас отвези меня домой, – велела она. – Я замерзла и хочу спать.

Стайлз невольно улыбнулся.

Такая Лидия Мартин была ему более чем знакома.

Стайлз закинул в рот очередную вишневую карамельку, поудобнее перехватил нож и раздавил им еще несколько ягод рябины. Те тут же брызнули соком, пачкая пальцы. У Стайлза уже все руки были липкие и противно пахли. Он ненавидел запах и вкус рябины, но сейчас кашица из этих ягод была основой для зелья.

А значит, приходилось морщиться, давить ягоды и грызть карамельки.

На них Стайлз буквально подсел пару месяцев назад, когда нашел у Дитона полную вазочку на столе для посетителей и сам не заметил, как сгрыз их все, пока читал очередной трактат про оборотней. Ахинея полная: Дерек долго смеялся, когда Стайлз пересказывал все прочитанное в лицах, но чтение все равно захватывало.

Стайлз давил ягоды и размышлял о найденном трупе.

В каком-то смысле им повезло: тело лежало в отдалении от привычных маршрутов собачников, стоянка та тоже не пользовалась популярностью, а порошок, что оставил там Стайлз, отпугнет всех случайных хищников.

Еще бы и Дерек взял трубку и объявился на пороге – было бы совсем прекрасно.

Стайлз звонил ему каждые тридцать минут, начиная примерно с шести утра. И если в первые два раза он боялся Дерека разбудить, то потом просто злился. А начиная где-то с одиннадцати утра – еще и волновался.

Случалось, что Дерек пропадал на несколько дней. Вот так, без объяснения причин и предупреждения просто переставал брать трубку, а потом Стайлз ждал около его дома или клиники Дитона. Но никогда прежде он не исчезал накануне полнолуния, и уж точно– когда по городу шлялась неведомая зверушка, от которой они оба ждали трупов.

Дождались, что уж сказать.

Стайлз коротко коснулся мобильника, что лежал на столе. Почти три часа дня, а он все еще возится с приготовлением зелья с труднопроизносимым названием.

Однажды Дитон сказал: если не знаешь, что делать, просто подойди к книгам, вытащи одну и прочти первую же открывшуюся страницу.

Если учесть, что по большей части у Дитона в углу лежали в основномсправочники и «книги рецептов», как их называл Стайлз, то ничего удивительно, что он варил и готовил всевозможныесоставы чаще всего остального.

Только все равно большая часть из них у Стайлза не выходила как нужно.

Стайлз смахнул образовавшуюся кашицу в мелкую миску из меди, отложил нож, вытер пальцы о край футболки и разблокировал телефон.

Номер Дерека как-то сам собой встал на быстрый набор в мобильнике. И пусть трубку он брал не чаще одного раза из десяти (нет, реально, зачем Дереку вообще мобильный телефон? для имиджа?), Стайлз все равно так часто набирал его номер, что в какой-то момент это ему просто надоело.

Наверное, хорошо, что Дерек равнодушен к технике, как к своей, так и к чужой, иначе бы Стайлзу здорово влетело.

Была у него такая почти что мания: на каждый контакт ставить свою картинку, в очень редких случаях – фотографию. Сфотографировать Дерека, ясное дело, было задачей слишком сложной даже для Бэтмена, поэтому пришлось искать картинку в Интернете. Стайлз уже чуть было не скачал фото матерого такого волчища со шрамами на всю морду, но в последний момент передумал.

Теперь с фотографии контакта на Стайлза смотрела хрупкая глазастая ромашка с длиннющими ресницами.

Нет, все же хорошо, что Дерек никогда не интересовался, как он записан у Стайлза в телефоне.

В этот раз мобильный Дерека оказался еще и вне зоны доступа. Стайлз выругался сквозь зубы и сбросил вызов.

Ладно, хорошо. Он действительно волновался. Пусть у Дерека были внушительные когти и не менее внушительные зубы, а еще он просто очень-очень быстро бегал, Стайлз все равно не мог не переживать.

В Бикон-Хиллз, конечно, вечно что-то происходит, но все равно не каждый день объявляется некто зубастый, что с удовольствием ест человечину и сверкает белыми глазами.

Кстати, прикольно было бы раздобыть такие линзы к Хэллоуину.

И узнать имя этой твари, потому что безымянный костюм – это совсем не круто. Да и закапывать тварь в лесу будет куда проще, когда знаешь, с кем именно имеешь дело, этому Стайлз научился на собственном опыте.

Только вот на эту тему молчал даже верный Гугл. Точнее сказать, он заливался соловьем, но вовсе не о том, что нужно было. Стайлз пересмотрел, казалось бы, гигабайты информации, но ничего подходящего так и не нашел.

Да и что он мог предоставить для опознания? Ходит на двух ногах, гуманоид, глаза белые, ест человечину? Ха! Да под это описание подходит каждый третий выдуманный монстр.

Эти самые выдуманные монстры, кстати, дико осложняли жизнь. Стайлз никогда и не задумывался, что у людей настолько богатая фантазия, сам бы он подобное и предположить не мог. А другие, видимо, смогли разнесли свои фантазии по всему Интернету.

По рукам бы им надавать.

Вот и приходилось не полагаться на общедоступные сайты, а вручную шерстить старые сказки и легенды со всего мира. Все же Америка – страна эмигрантов, куда многие привезли с родины не только свои семьи, но и свои страхи.

Дитон как-то объяснял, как это происходит. Долго и путано – Стайлз до сих пор не мог толком понять всего этого крайне туманного процесса, в котором было больше психологии, чем магии.

Соль была в том, что человеческий разум был почти совершенен. Другое дело, как именно его используют, но не о том речь.

Сон разума порождает чудовищ.

Чем больше Стайлз влипал во всю эту магию и Искры, тем больше поражался, как человечество вообще до сих пор не вымерло. И как были правы все те чуваки, которые огнем и мечом отбирали у народа вредные книги, коих было просто запредельное количество, особенно сейчас.

Самая большая гадость старых ритуалов состояла в том, что эти ритуалы работали, даже в сильно усеченном виде. И обычно совсем не так, как того ожидали. На модной волне, начавшейся еще на рубеже XIX–XX веков, люди как-то подозрительно активно начали интересоваться прежде запрещенным. Духи умерших, гадания на крови и предсказание будущего – сейчас у Стайлза волосы от ужаса шевелились при одних только мыслях о подобном.

Есть силы, которых лучше не тревожить. Иначе потом из каждого пня будут вылезать такие белоглазые твари и обедать в мелких городах, пока не слопают всех жителей.

Монстры существуют, пока в них верят. А не верить в них после такого просто невозможно.


Поначалу Стайлз даже не понял, откуда раздался стук. Уверенный такой и нетерпеливый, словно стучавший имел на это полное право.

Пальцы сами собой сильнее сжали нож. Дитон уехал, клиника закрыта, да и стучались не во входную дверь и не с черного хода.

Мало кто знал о небольшом узком окне за мусорными баками. Стайлз подозревал, что окно Дитон специально прятал, чтобы иметь в случае чего запасной выход из клиники.

А сейчас в него нетерпеливо так стучали.

На самом деле Стайлз глубоко сомневался, что та белоглазая тварь окажется настолько воспитанной, что сообщит о своем прибытии таким вот способом. Да и не слышал никогда Стайлз о тех сверхъестественных садистах, которые бы играли на нервах своих потенциальных жертв.

Но менее страшно от этого все равно не становилось.

А у Арджентов все равно нужно было попросить пистолет.

Стайлз перехватил нож (довольно короткий – для удара придется подойти слишком быстро, а швыряться ножами он так и не научился: бутылками со взрывоопасной смесью – пожалуйста, а вот ножами – нет) и осторожно открыл дверь в коридор.

Коридор был узкий, с очень низким потолком, заставленный кучей коробок и ящиков безо всяких надписей и освещенный только двумя тусклыми лампами на стенах. Стайлз вообще считал, что ни подвал, ни этот коридор в проекте здания предусмотрены не были: слишком они были маленькими и… кустарными, что ли?

Стук повторился, на этот раз настойчивее. Словно кто-то снаружи понял, что Стайлз вышел из своего укрытия.

Или тому просто надоело ждать.

Во всяком случае, выражение лица Дерека было именно сердитым.

Он сидел на корточках около окна и смотрел на замершего Стайлза так, что тот с трудом удержался, чтобы не сбежать.

– Ты меня напугал, – сказал он, отпирая окно. – Залезай быстрее.

– Через рябину? – издевательски переспросил Дерек, кивая на раму. – Дитон все предусмотрел, ты не находишь?

Стайлз закатил глаза. Дерек не доверял Дитону, а Дитон, в свое очередь, не слишком доверял самому Дереку. У них со Стайлзом не раз и не два случались разговоры на тему того, что Дерек Хейл не заслуживает доверия и от него вообще лучше всего держаться как можно дальше.

Стайлз в ответ говорил, что при выборе между Дереком и Скоттом он скорее сам доплатит, лишь бы оказаться именно у первого. На это Дитон обычно морщился, но подобную тему больше не поднимал по крайней мере пару недель.

– Стайлз,не спи, – прошипел Дерек. – Не хватало еще, чтобы меня кто-то заметил.

– Да, прости. Я просто думаю, как снять это.

И ткнул пальцем в тонкую рейку сразу под оконной рамой. Стыдно сказать, но ее он заметил только сейчас, хотя, казалось бы, обползал весь подвал.

– Думай быстрее, – посоветовал Дерек и приподнял воротник куртки.

Здесь, внизу, было тепло, но наверху явно был такой холодный ветер, что проняло даже оборотня с его встроенным обогревателем. Стайлз хмыкнул, но все же залез в первый же стоявший рядом ящик.

Увы, ничего подходящего там не нашлось. Стайлз с сомнением понюхал пару мешочков с травами (чем нарушил кучу правил безопасности одним махом) и осторожно закрыл ящик. Запахи были незнакомые, но слишком уж резкие для чего-то безобидного.

Дерек раздраженно барабанил по стене, изредка царапая ее когтями. От этого звука Стайлза просто передергивало.

Загадочный инструмент, больше всего напоминающий молоток с крюком на одном из концов, нашелся лишь в четвертом ящике. За это время Стайлз отыскал еще пару мешочков, остро пахнущих одновременно тиной и лавандой, банку с чьими-то кишками (о, Стайлз мог поклясться, что это именно кишки, пусть и ядовито-зеленого цвета). Один из ящиков и вовсе был наполнен вязкой ярко-розовой субстанцией, больше напоминающей застоявшееся желе. Трогать это Стайлз не рискнул и поспешно захлопнул ящик.

А потом нашел этот недомолоток, который с гордостью и продемонстрировал Дереку.

Тот не слишком впечатлился.

– Ритуальный инструмент, – спокойно сказал он. – У жертвы сначала вырывали кадык, а потом проламывали череп. Вопрос только, зачем он Дитону понадобился.

Стайлза передернуло: на крюке и правда оставалось что-то бурое, как давно засохшая кровь.

– Вот зачем ты это сказал, – пробормотал он, подцепляя рейку и с трудом вырывая ее из стены. – Как спать теперь после этого.

– С ножом под подушкой, все как обычно.

Дерек легко скользнул в коридор и, брезгливо отпихнув ногой рябиновую рейку, захлопнул окно.

Стайлз задумчиво коснулся рамы.

– Знаешь,– медленно произнес он. – Меня давно мучает вопрос: а ты вообще знаешь, для чего предназначены двери?

– Штука слишком бородатая даже для тебя. К тому же Дитон запер стойку, через которую мне не перебраться, если ты не заметил.

Стайлз лишь пожал плечами. Сам он давно уже перепрыгивал через нее и как-то даже не задумывался, что для Дерека это будет самой настоящей преградой.

– Выяснил что-нибудь? – спросил он. – Потому что у меня пусто. Точнее, Интернет просто полон крипи-историй, но ничего правдоподобного или даже похожего на нашего просто нет.

– Где искал? – сосредоточенно спросил Дерек, касаясь двери, но тут же с шипением отдернул руку. – Что за хрень, Стайлз?

– Зелье неудавшееся опрокинул на рябиновой настойке, – виновато ответил он. – Прости, совсем забыл.

– Забыл он, – прошипел Дерек, сжимая и разжимая покрасневшие пальцы, никак не желающие заживать. – Но рецепт лучше запомни, вещь просто убойная.

Стайлз кивнул.

– Смотрел как обычно, – продолжил он, отпирая дверь. – Старые индейские и европейские сказки и религии.

– А американские?

Убирающий рябину со стола Стайлз лишь фыркнул.

– Я, конечно, свою страну люблю, – ответил он, не оборачиваясь, – но в этом плане она лузер. Сборка всего понемногу, а если и родилось что-то свое, то оно уже совершенно не жизнеспособно. Так что не считаю нужным даже время тратить. А ты что нашел?

Дерек развел руками и сел на шаткий стул.

– Оно пахнет как человек, движется как человек, – начал медленно перечислять он. – Я никогда такого прежде не видел. Знаешь, такой внутренний разлад между тем, что я вижу, и тем, что чувствую.Даже ты теперь воспринимаешься иначе, не так, как твой отец, к примеру. А тут… человек и только.

– Может, это он и есть? – неуверенно предположил Стайлз, садясь прямо на стол. – Мало ли на свете чудиков? А у психов, как я слышал, нередко бывает просто нечеловеческая сила, потому что то ли отключаются какие-то нервные окончания, то ли просто в мозгу переклинивает.

– У него глаза светятся, – напомнил Дерек и положил тяжелую и горячую ладонь на бедро Стайлза.

Тот медленно облизнул губы и раздвинул ноги. Секса не было давно, почти целую вечность, и тело требовало свое. Дерек это видел и чувствовал, если судить по его глазам, на мгновение вспыхнувшим алым.

– Этому тоже можно придумать объяснение, – охрипшим голосом произнес Стайлз, вцепившись в столешницу. – Какое-нибудь обыденное, не как обычно.

– Да неужели, – Дерек плавно поднялся и встал между разведенных ног Стайлза. – И какое же?

Тот опять облизнул пересохшие губы и медленно лег на спину, расслабляясь.

– Радиация?

– Ты еще скажи, что во всем виноваты пауки из лаборатории.

Стайлз только и смог, что кивнуть. Дерек привычно расстегнул ремень на его джинсах и быстро, хотя и осторожно, стащил их со Стайлза. Тот краем сознания успел подумать: хорошо, что стол деревянный: на тех, что стоят наверху, было бы холодно вот так лежать. А потом звякнула пряжка ремня Дерека.

Секс, даже регулярный, так обыденностью и не стал. То ли так всегда бывает, то ли это Дерек умел трахаться так, что перед глазами каждый раз вспыхивали искры.

Стайлз зашипел и невольно подался назад, когда Дерек толкнулся большим горячим членом.

– Тише ты, не спеши.

– Прости, – совершенно неискренне ответил тот, но коснулся ладонью лица Стайлза. По венам узкими черными ручейками потекла боль.

Стайлз выдохнул и снова лег на спину, расслабляясь и раздвигая ноги.

Сейчас ему будет хорошо.

Дерек никогда не разводил нежностей: если начинал трахать, то сразу сильно и мощно, сгибая практически пополам и заставляя вскрикивать в ответ на каждый толчок.

И Стайлз кричал. Подавался вперед, насаживаясь глубже, а под конец хрипел от каждого движения.

Стол громко скрипел и двигался вместо с ними. Стайлз цеплялся в его край онемевшими пальцами и вскидывал бедра.