Кладбище домашних спойлеров
Заявка №15
Название: Город спит
Артер: Slowbro
Автор: Восьмая дочь
Бета: bfcure
Пейринги и персонажи: Джордан Пэрриш/Лидия Мартин, второстепенноеупоминаются Скотт Маккол/Стайлз Стилински и некоторые канонные пейринги, можно увидеть намеки на неканонные; в тексте присутствуют или упоминаются почти все основные персонажи четырех сезонов, некоторое число второстепенных и эпизодических.
Категория: гет, второстепенные и эпизодические: слэш и фемслэш
Жанр: AU, кейс
Рейтинг: PG-13
Размер: ~17 000 слов
Саммари: В городе творится что-то неладное. Все, кто связан со сверхъестественным миром, чувствуют это. Еще и детектива Пэрриша убивают, стоит ему только взяться за расследование, а Лидия просто не может оставаться в стороне.
Предупреждения: Авторская интерпретация магических способностей. Феникс!Пэрриш. Хронология событий не всегда соответствует сериальной, как и соотношение возраста персонажей. Возможен ООС.
Примечания: Этот фик — AU, в котором Бикон Хиллс имеет многие черты типичного нуарного города. Почти все канонные события в той или иной форме произошли и во Вселенной данного фика, но имели немного другие последствия.
Если вам кажется, что персонажи этого текста напоминает вам каких-то других, то, может быть, вам не кажется.
К фику имеется фанмикс.
Ссылка: .doc, .pdf, .fb2, .txt, арт 1, арт 2, фанмикс.
Город приглушенно гудел тысячью звуков. Детектив Джордан Пэрриш вдохнул воздух, и в первый миг он показался ему холодным и влажным, словно он пытался дышать под водой. Раскаленные угольки на бугристом, покрытом трещинами асфальте вокруг него шипели и стремительно чернели под моросящим дождем.
Кожа еще сохраняла тепло от огня, что пылал здесь лишь секунду назад, но Джордан знал, что это ненадолго. Он поднялся, цепляясь за кирпичную стену, и выдохнул облачко пара.
Небо над головой уже начинало светлеть, что означало одно: он слишком долго шел назад в мир живых. Впервые за пару лет это заняло больше, чем несколько часов.
Джордан поежился. В основном из-за холода, а не из-за страха перед смертью. Костлявая наверняка давно махнула на него рукой и даже не отвлекалась из-за его хождений туда и обратно.
Самым приятным в способностях Джордана было то, что он никогда не умирал до конца, но оставались и мелкие неудобства, например, воскреснув в пламени, он лишался одежды.
«Я успел только взяться за это дело, — подумал Джордан, — и вот, меня уже застрелили в переулке. Новый рекорд».
Он не видел тех, кто ударил его по голове, а потом, когда он болтался в пропахшем моющими средствами, кровью и бензином багажнике машины, на его голове был мешок. Люди, что вытащили его и застрелили, не сказали ничего, что помогло бы их опознать. Они вовсе старались не говорить, обмениваясь только короткими отрывистыми репликами, по голосам можно было судить только о том, что их было трое и все — мужчины.
Джордан был отчасти благодарен им за то, какое место выбрали для его убийства: он воскресал не сразу, и если бы труп обнаружили раньше момента, когда он вспыхнул огнем, или во время процесса, могло получиться крайне неловко.
Тянуло затхлостью и речным илом, Джордан примерно знал, где его бросили — недалеко от старых фабричных цехов «Хейл-Инкорпорейтэд». Нынешний владелец компании никак не мог решить, хочет он избавиться от них или провести модернизацию.
Отличное и тихое местечко, если вы хотите, чтобы труп обнаружили не сразу, но вам лень уезжать слишком далеко от города.
Джордан радовался тому, что его тело не сбросили в реку: это не помешало бы ему возродиться, но сделало бы процесс труднее и неприятнее. Это и сейчас было не слишком весело: мерзнуть, приплясывая на месте и надеяться, что ждать придется не так долго. Когда-то давно, когда Джордан воскрес в первый раз, его с ног до головы покрывала копоть, но сейчас тело восстанавливалось чистым, словно он только что принял душ.
— Пэрриш?! Ты здесь? — раздался женский голос с другой стороны переулка, и Джордан расслабился
Он ответил:
— Здесь. Уже замерз и промок, ты, что, по дороге кофе пить заходила?
Конечно, он говорил не всерьез: между теми, кто знает друг друга достаточно долго, рано или поздно появляются свои собственные шутки. Джордан заметил приближающуюся девушку в легкой темной куртке и короткой черной юбке и услышал ее смешок.
— Держи, — она кинула в него стопкой одежды, — неблагодарный. Здесь же настоящий лабиринт.
— В следующий раз попрошу убивать меня поближе к центральным улицам, — ответил Джордан, а потом добавил, уже серьезно: — Спасибо.
Девушка пожала плечами и достала из кармана куртки сигареты. Зажигалка высветила ее лицо, обрамленное рыжими прядями, огонек отразился в больших, покрасневших глазах.
— Надеюсь, я тебя не разбудил, — сказал Джордан, натягивая брюки.
Лидия Мартин, а именно так звали его спасительницу, пожала плечами и отвернулась.
— В Бикон Хиллс живет почти два миллиона человек, — произнесла она, — каждый день умирает около десяти… Как ты думаешь, крепко ли я сплю по ночам?
Джордан покачал головой и подумал, что Лидия назвала не совсем верную цифру, но кто он такой, чтобы спорить о смертях с банши? Он уже успел натянуть майку и накинуть рубашку, но пока не застегивал: ботинки были важнее, хотя ноги и без того промокли, но стоять босиком больше не хотелось.
— Сегодня, по пути к тебе, я случайно завернула к больнице, — продолжила Лидия, — потом к Дому Эха, а потом поднялась в квартиру, где женщина порезала себе вены.
— Мне непонятно лишь одно, — сказал Джордан, — отчего ты до сих пор живешь здесь? В этом городе?
— Мазохизм, по всей вероятности, — ответила Лидия, улыбаясь уголком губ.
Они познакомились около пяти лет назад, когда Джордан только переехал в Бикон Хиллс. Этот город разительно отличался от всего, к чему он привык на Юге, где прошли его детство и юность. Постоянный дождь, свинцовое небо над головой, давящее чувство угрозы… поговаривали, что когда-то здесь жили те немногие друиды, что сумели сохранить знания до эпохи Великих географических открытий и сбежать в Новый Свет. Они не смогли жить в гармонии с местными племенами, и оттого возник конфликт. Как гласили здешние легенды, их противостояние привело к тому, что на этой земле осталась печать проклятья. Оно призывало всю нечисть в Бикон Хиллс и истачивало силы людей, что осмелились жить в городе и его окрестностях.
Джордан подозревал, что в этой легенде слишком много правды, а, может быть, кое-что особенно страшное еще и забыто. Потому что, как он смог убедиться, количество созданий, имена которых можно отыскать разве что в мифах и сказках, в Бикон Хиллс превышало все разумные пределы.
И они с Лидией в данный миг отлично отражали суть этого города: возродившийся из пепла феникс и банши, что услышала его смерть и своим криком привела его назад, в мир живых, а после отыскала прямо посреди промышленной зоны.
Джордан закончил одеваться, а последним надел темно-серый плащ, в кармане которого обнаружилась пачка сигарет и зажигалка.
— Спасибо за заботу, — отметил Джордан, — но я пытаюсь бросить.
— Не с твоей работой, — сказала Лидия и махнула рукой, — пойдем, не знаю как ты, но я этим утром уже нагулялась.
Джордан поднял воротник и последовал за ней к выходу из переулка. Он заметил, что Лидия выбрала для сегодняшней прогулки туфли на низких устойчивых каблуках.
— Тебе не кажется, что может быть опасно гулять по ночному Бикон Хиллс одной? — спросил он, не совсем уверенный в том, как Лидия ответит.
— Сказал парень, которого только что застрелили.
— Справедливо.
Джордан проверял, насколько Лидия раздражена. Выходило, что немного больше обычного: будь она зла, то промолчала бы, а окажись в хорошем настроении — отшутилась или сказала, что она взрослый человек и имеет право делать то, что ей хочется.
Когда они вышли к парадному входу одного из цехов, уже почти рассвело. Пасмурное небо слегка прояснилось, давая передышку от мороси.
— Такси, — сказал Джордан, кивая на припаркованную блекло-желтую машину, — помню времена, когда ты приходила к месту преступления в одной ночной рубашке.
— Все мы эволюционируем, — пожала плечами Лидия, — раньше и ты не очень жаждал идти на мой зов.
Она говорила правду. Когда они только познакомились, Джордан еще не привык к своей природе феникса и отказывался принимать смерть, когда она приходила. Это-то и мешало ему возрождаться, и он мог пролежать трупом целые сутки. Не в последнюю очередь, научиться возвращаться ему помогла Лидия. Как банши, она была связана со всем, что имело отношение к миру мертвых. Она предсказывала смерть, чувствовала ее и могла привести назад. А в крайнем случае могла и убить.
— Я скорее о том, что ты все-таки не одна.
Лидия покачала головой.
— Я научилась заботиться о себе еще тогда, когда была школьницей…, и я никогда никуда не отправлялась без подкрепления. И ты это знаешь.
Лидия открыла переднюю дверцу, не дожидаясь ответа, и Джордану ничего не оставалось, как занять место на заднем сидении.
— Доброе утро, Скотт, — сказал он, узнавая водителя.
Бывший одноклассник Лидии и по совместительству обращенный оборотень блеснул алыми глазами в зеркало заднего вида.
— Кто это был? — спросил он с некоторым беспокойством. — Кто убил вас, детектив Пэрриш?
— Понятия не имею, — пожал плечами Джордан, — но хотелось бы выяснить.
— Жаль, что дождь смыл все запахи, — ровно сказала Лидия, пристегивая ремень безопасности, — иначе бы я попросила тебя разнюхать.
— Правда, жаль, — вздохнул Скотт Маккол, — но все что я могу сделать — это развезти вас по домам.
— Ну и отлично, — кивнула Лидия.
Джордан не был уверен, какая именно кошка пробежала между этими двумя. Он подозревал, что дело не в чем-то одном, а в целой веренице бед, что неизбежно происходят в этом городе с теми, кто не хочет сидеть на месте и пытается сдвинуть баланс сил или сделать хоть что-то хорошее.
Деталей Джордан не знал, но слышал слухи, слишком много слухов, как среди обычных людей, так и среди подпольного общества существ нечеловеческой природы. Говорили многое, и правдой могло быть все что угодно, но Джордан знал точно одно: пусть сейчас Лидия не слишком ладила со многими из своих друзей, но в случае нужды они вставали друг за друга горой.
Скотт выбрал дорогу так, чтобы первым высадить Джордана в одном из спальных районов Бикон Хиллс. Одинаковые новостройки стояли ровными рядами и напоминали не то солдат, которым никак не могут дать команду «вольно», не то ряды надгробий. Джордан никак не мог решить, какое из сравнений ему нравится больше.
— Постарайся не умирать в ближайшую пару часов, — сказала Лидия, опустив стекло, — и загляни в гости вечером.
— Постараюсь, — ответил Джордан сразу на обе ее просьбы.
Лидия чувствовала неодобрение Скотта.
— В чем дело? — спросила она резко.
Ночь выдалась непростой, смерть Пэрриша была клубничкой на торте неприятностей. Казалось, что город не просто едет крышей, что было для него нормально, а готовится сотворить какую-то подлость вселенских масштабов.
Скотт немного раздражал. Не чем-то конкретным, а самим своим присутствием. Он всегда, с самой школы утверждал, что во всем есть светлые стороны и можно справиться с любой бедой, если верить, не сдаваться и поддерживать друг друга. Допустим, ему удавалось выйти невредимым из тех передряг, в которые он попадал, что до остальных… они были немного менее везучими.
— Я за тебя волнуюсь, — сказал Скотт. — Ты же не хотела во все это ввязываться, так почему же ты и он вместе? В смысле, я понимаю, что это логично, но…
— То, что я когда-то поцеловала тебя, Скотт Маккол,— ровно ответила Лидия, — еще не дает тебе права как-то вмешиваться в мою личную жизнь.
— Да не в личной жизни дело, — буркнул Скотт. — Просто … ну…
Он замолчал, глянув на Лидию, и тяжело вздохнул. Скотт явно собирался сказать что-то еще, но пролетевшее мимо черное камаро нарушало все правила дорожного движения, и он резко вильнул к обочине, отвлекаясь.
— Чертов придурок! — только и выдал Скотт.
Лидия пожала плечами: она давно перестала дергаться из-за таких мелочей, как опасность угодить под колеса или попасть в аварию. Если в этом городе и при ее образе жизни случится такая глупая смерть, то это можно считать даже хорошей судьбой. Тем более что Скотт ехал не быстро, а рефлексы оборотня за рулем чаще всего спасали от многих неприятностей.
— Я делаю то, что должна, — сказала Лидия спокойно, словно ничего не произошло, — и делаю так, как умею.
— Но, когда мы вместе, то у нас выше шансы. В смысле, все мы… вся наша команда!
Лидия знала, что бьет ниже пояса, но не могла промолчать:
— Выше шансы на что? — спросила она. — На смерть? Потому что, вспоминая Эллисон, Эйдена, Бойда и Эрику, мне кажется, что ты говоришь именно об этом.
Скотт выдохнул и затормозил, Лидия заметила, что он слегка выпустил когти, а потом, закрыв глаза, заставил себя успокоиться.
— Эллисон и Эйден на моей совести, — сказал Скотт, упираясь лбом в руль, — но Бойд и Эрика… ты и сама знаешь, из-за кого они мертвы.
Лидия кивнула. Так или иначе, но их разговоры в последнее время всегда возвращались к Дереку Хейлу, словно его тень незримо ложилась на них. Можно было поставить месячный заработок на то, что именно от его машины они едва увернулись. В Бикон Хиллс было не так много любителей гонять на рассвете. И не так много тех, кто делал это на камаро черного цвета.
— По-моему, вы оба хороши, — холодно произнесла Лидия, — и вместо того, чтобы искать виноватых, могли бы найти способ, как сделать так, чтобы наши друзья не умирали.
— Почему «оба»? — обиделся Скотт, поднимая голову. — Я не имею никакого отношения к Дереку.
Лидия фыркнула.
— Конечно, — сказала она, — а то, что двое альф решили, что город достаточно велик, чтобы они могли собирать каждый свою стаю — это ничего. И вообще никого не касается.
Глаза Скотта при ее словах вновь зажглись алым, но Лидия давным-давно перестала бояться оборотней. Когда-то страх накатывал тошнотворными волнами, особенно после того, как Питер почти убил ее и бросил на стадионе…, но слишком много воды утекло с тех пор. И к тому же Лидия поняла, что оборотни — это не самое худшее, что может поджидать в темных переулках Бикон Хиллс.
— Я не хочу об этом говорить, — выдал наконец Скотт.
— В этом-то и есть твоя проблема, — ответила Лидия, — ты не хочешь говорить. В принципе. Произносить речи — вперед, кидаться на кого-то с клыками — пожалуйста, рисковать своей и чужой шкурой — в первых рядах. А говорить у тебя не получается.
Она мило улыбнулась, и свечение глаз Скотта потухло.
— Нам нужно быть всем заодно, — сказал он упрямо, — это поможет.
— Ох, если бы все было так просто.
Они со Скоттом встретились взглядами, и первой глаза отвела вовсе не Лидия.
— Ладно. Молчу, — Скотт опять тронулся с места, — но скажу так: я в курсе, что ты общаешься со Стайлзом.
Лидия закатила глаза, но ничего на это не сказала. Разговаривать со Скоттом о его лучшем друге было чревато неприятностями, а она и так зацепила болезненные темы, и нарываться дальше было попросту глупо. Даже если это «хороший парень Скотт», волонтер центрального госпиталя Бикон Хиллс, спаситель бездомных собак и просто благородный герой на полставки.
У любого хорошего парня хватает скелетов в шкафу, и самые свежие из них лучше не трогать.
Слишком много в их жизнях произошло глупых и неприятных событий, которые принесли слишком много страшных и опасных последствий.
Дальше они ехали в тишине. Скотт остановил машину рядом с домом, архитектура которого безуспешно подражала эпохе Возрождения, но вызывала только смутное раздражение. Фигуры девушек, поддерживающих балконы, давно посерели, а лица обсыпались. Сейчас они походили на восставших мертвецов, а вовсе не на античных красавиц, которых призваны были изображать.
Иронично, что весь этот квартал строился, как своеобразный архитектурный эксперимент, он должен был сделать район вокруг Дома Эйкена (психиатрической лечебницы, более известной, как «Дом Эха») более приветливым и просто приятным, чтобы он не навевал дурных мыслей и не вызывал пугающих ассоциаций. Как это случалось в Бикон Хиллс, ожидания и действительность здорово разошлись между собой.
— Я могу чем-то помочь? — спросил Скотт, когда Лидия открыла дверцу машины.
— Ты и так мне помог, — ответила она. — Передавай привет Кире.
— Мы с ней уже расстались, — задумчиво ответил Скотт.
— О? — удивилась Лидия.
— Все еще дружим и работаем вместе, не подумай… но на этом все. Пока, что ли.
— Ага, пока.
Лидия закурила, наблюдая за тем, как он разворачивает машину и уезжает. Всегда самым лучшим способом отвлечь Скотта от желания принести всем вокруг добро и причинить справедливость было напомнить ему о ком-то, кто занимал в его сердце место романтической влюбленности.
Раньше этим «кем-то» была Эллисон, потом — Кира. Но вещи меняются, и привязанности принимают другие формы.
Воспоминание об Эллисон заставили сердце Лидии сжаться. Это была привычная боль. Глубоко похороненная в ней, вместе со всеми прочими шрамами, что оставляла каждая потеря, каждый человек, что коснулся ее жизни и ушел прочь.
Путь банши связан со смертью — это нужно или принять, или сойти с ума. Третьего не дано, как бы ни хотелось обратного.
Лидия вздохнула и направилась вниз по улице. Она не собиралась домой, что бы ни говорила Пэрришу или Скотту. Не сейчас, когда чувствовала смерть в просыпающемся городе. Не сейчас, когда тот же город собирался окончательно тронуться умом. Ей нужна была консультация, и единственной, кто мог понять Лидию, была другая банши. А единственная, кого она знала и кто был еще жив, прописалась в Доме Эха на ближайшее «всегда».
Еще одним побочным эффектом возвращения в мир живых было то, что энергии становилось слишком много. Джордану хотелось бегать по городу, ловить воришек за руки, устраивать облавы на наркопритоны и первым вламываться в дома мафиози.
И, конечно, он знал, что запал быстро пройдет, наступит период апатии и все выровняется уже к вечеру. Если не раньше. Но каждый раз от того, как раскачивались его эмоции, становилось не по себе.
Он пришел в участок с утра, а до этого дома навел такую чистоту, что даже готовить завтрак было жалко: нарушит же порядок. Джордан не хотел появляться сразу после своего воскрешения, по опыту знал, что значительно интереснее и полезнее выждать хотя бы несколько часов и посмотреть, какие вещи всплывут. Люди, как правило, не возвращались из мертвых, так что кое-кто мог начать действовать, полагая Джордана трупом, который уже не будет болтать. Так уже бывало, когда по городу началась охота за сверхъестественными существами и его подставили, чтобы выдать смерть за несчастный случай и еще удачно повесить на него парочку собственных промахов.
С тех пор прошло достаточно времени, произошло немало смертей, но все еще находились те, кто не понимал, что детектив Пэрриш всегда возвращается.
К сожалению или счастью это ожидание ничего не дало, сегодняшнее утро в участке выглядело вполне обычным: задержанные уличные хулиганы доказывали на повышенных тонах, что они тут не причем, молодая женщина требовала немедленно отыскать вора, стащившего ее сумку. Кто-то пил кофе, кто-то курил прямо в помещении, наплевав на то, что шеф Стилински может это заметить.
Джордана несколько раз остановили по дороге, но никто не говорил: «Эй, как это так сложилось, что ты ожил?» и даже не вел себя подозрительно. Утро и все. Как и множество других, подобных ему.
Билли, новенький, с калифорнийским загаром, который еще не успел сойти в непрекращающихся дождях Бикон Хиллс, сказал, что Джордана вызвал к себе шеф.
— Как он сегодня? — поинтересовался Джордан, не успевший даже опуститься за свой стол.
— Как обычно, — пожал плечами Билли, — мрачный, недовольный, ворчит.
Джордан пожал плечами и не стал ничего говорить новенькому. Шеф Стилински был плох последнее время, он почти не улыбался и словно бы утратил веру в то, что в Бикон Хиллс можно навести порядок силами полиции. Почти все в участке знали, с чем это связано, все шептались по углам, но никто бы не решился говорить при нем или обсуждать громко и открыто. Это была запретная тема.
— Все понял, — кивнул Джордан. — Спасибо, Билли.
Бывает, что не стоит разговаривать с начальством о его личной жизни, бывает — о предпочтениях в кадровой политике, а бывает, что вспоминать имя его сына опасно для жизни.
Но, несмотря на все испытания, через которые ему пришлось пройти, шеф отказывался отправляться на покой и не позволял результатам работы ухудшаться. А все причастные сделали вид, что не видели Стайлза Стилински на месте преступления, во время массовой резни в центральном госпитале. А позже сделали вид, что не помнят, есть ли вообще у шефа сын.
В Бикон Хиллс много кто умел хорошо делать вид. Сверхъестественные создания изображали людей, люди изображали, что мир вокруг тверд и незыблем. Кто-то, чья совесть мешала спать по ночам, пытался доказать самому себе, что он может все исправить, в то время, как другие были уверены, что этот город не спасти. Различалась только обертка, но самообман оставался самообманом.
На входе в кабинет шефа Джордан столкнулся с женщиной в черном брючном костюме. Они замерли друг напротив друга на несколько секунд: не получилось отвести взгляд от шрамов, белеющих на ее темной коже и пересекающих шею и цепляющих часть скулы. Было в них нечто слишком хорошо знакомое. Джордан знал, какие именно раны могли оставить после себя такой след, знал, кто мог их нанести, а еще знал, что обычно после такого не выживали.
Женщина нахмурилась и прошла мимо него стремительно, теми экономными движениями, что выдавали в ней бойца экстра-класса. Она или не хотела этого скрывать, или была достаточно раздосадована. Джордан успел уловить смутно-знакомый запах от нее и ее темно-каштановых волос, прежде чем женщина отошла достаточно далеко. После воскрешения, кроме общего душевного и физического подъема, усиливались чувства. Ненадолго и непредсказуемо, но в обычном состоянии Джордан бы не учуял запаха… и, уже входя в кабинет шефа, он осознал, почему тот показался ему знакомым. Странно, что он не понял сразу.
Аконит. Женщина, что вышла из кабинета шефа Стилински, пахла аконитом.
— Я не думал, что мы имеем дело с наемниками, — отметил Джордан, запирая за собой дверь. — Из тех, что охотятся на горных львов.
Шеф Стилински поморщился, как от зубной боли, стоило вспомнить официальную причину, которую записывали для всех погибших от лап оборотней. Любые неприятности списывали на животных и, как ни странно, чаще всего в дело шли пумы из городского зоопарка. По какой-то причине, тамошняя дирекция не пыталась ничего отрицать. Джордан подозревал, что они считали это рекламой, ведь поглазеть на львов-убийц в зоопарк приходят многие.
В отчетах так часто фигурировали их хищники, что это было почти смешно.
Шеф сидел за столом, на котором высились пачки документов и стояла фигурка робота, подаренная ему сыном в прошлом году. В стороне сиротливо примостился монитор: Стилински не слишком жаловал компьютеры, но признавал их необходимость.
Билли был прав, когда говорил, что шеф выглядит как обычно. К несчастью, новичок не знал настоящего «обычно», он застал только нынешнее «обычно», ставшее таким после всего, что случилось со Стайлзом Стилински. Тени слишком глубоко залегли под глазами шефа, его рубашка и галстук казались не совсем свежими, а угрюмое лицо застыло, словно маска.
— Об этом я и хотел поговорить с тобой, садись, — сказал шеф.
Джордан знал это выражение его лица и знал, что оно означает. Проблемы. Для него, для полиции, для города, для всех. Он постарался напустить на себя беззаботный вид и опустился на стул напротив стола Стилински.
— В чем дело, шеф? — спросил Джордан. — Обнаружились улики по делу мексиканцев?
— Она, — шеф кивнул в сторону двери, подразумевая женщину, что ушла минуту назад, — утверждает, что из ФБР и сама работает над делом Калаверес.
Джордан присвистнул.
— Документы липовые? — спросил он. — Или она действительно из федералов?
— Понятия не имею, — шеф передвинул потертую блекло-серую папку из одного конца стола в другой и тяжело вздохнул, — но не думаю, что она не знает о тайных делишках Калаверес.
— А может она и вовсе работает на них, — добавил Джордан.
Шеф кивнул, а потом сложил руки на столе и вперил в него тяжелый взгляд.
— Ты меня знаешь, Пэрриш, — сказал Стилински, — я не люблю ходить вокруг да около, потому будет тебе простой совет: не лезь во все это.
Джордан хмыкнул.
— Поздно, я уже…
— По уши в дерьме, — кивнул шеф, — это я тоже знаю, потому и советую не добавлять себе еще проблем к тем, что у тебя уже есть. Брось дело Калаверес, не лезь в то, что творится в сумерках, живи своей жизнью, распутывай дела, в которых замешаны только люди. Поверь, скучать тебе с этим не придется. В Бикон Хиллс происходит куча простых и понятных преступлений.
У них с Джорданом уже был похожий разговор. Тогда, когда новый детектив только приступил к работе и познакомился с Лидией, что пришла на место преступления в дом вендиго, где в подвале они отыскали морозилку с человеческими телами. Тогда шеф сказал, что у Джордана есть выбор: считать ту семью просто каннибалами или понять, что не все жители их города относятся к виду Homo Sapiens. Сам Стилински узнал об изнанке мира достаточно давно: с тех самых пор, как лучший друг его сына начал в полнолуние обращаться волком.
— Я не могу иначе, — ответил Джордан тогда и повторил свои слова сейчас, — я должен делать то, что должен.
Шеф кивнул и пробормотал что-то вроде: «Как знаешь, парень».
— Я был на твоем месте, много лет назад, но был, — сказал шеф, когда Джордан уже взялся за ручку двери. — Думал, что этот город можно починить. Но, боюсь, не нами и не при наших жизнях. И даже не при жизнях наших детей.
Сейчас был сложный момент, когда была возможность или найти, что сказать, или промолчать, или ограничиться чем-то неопределенным.
— Можно сделать так, чтобы внукам не пришлось делать всю грязную работу, — ответил Джордан осторожно.
Он понял, что выбрал верный вариант, когда услышал довольные нотки в голосе шефа:
— Именно поэтому улики по делу Калаверес «потеряли» в верхнем ящике твоего стола.
— Спасибо, — произнес Джордан, выходя из кабинета шефа Стилински.
У Мередит бывали хорошие дни и плохие дни. Когда-то она понимала все вокруг, могла объяснить происходящее, вспомнить прошлое, дать совет, пусть и услышанный в гудках и помехах на телефонной линии. А когда-то только и повторяла непонятные предупреждения, пряталась или кричала.
Лидию всегда пускали в Дом Эха. Без вопросов и уточнений, без напоминаний о том, что у них есть часы посещения. Никто не говорил ей: «Не беспокойте пациентов» или «Вам сюда нельзя». Лидии Мартин можно было приходить тогда, когда ей было нужно, и заглядывать во все комнаты и палаты. Или в большинство из них.
Может, особенное отношение к ней было благодаря Моррелл, которая работала здесь с самыми опасными пациентами и кому их компания (тогда еще они были вместе: друзья, товарищи и одноклассники) спасли жизнь. Может потому, что Лидию в этой клинике раз или два пытались убить, руководство чувствовало свою вину. А, может, потому, что она порой помогала их пациентам найти дорогу к себе в буквальном смысле: банши связаны со смертью, но изредка они могут восстановить связь между духом и телом, как было с незадачливыми жертвами одного телепата… А, может быть, все причины складывались вместе, и к ним прибавлялось что-то ей неизвестное.
В этом месте, в отличие от многих других в Бикон Хиллс, никто не пытался сделать вид, что ничего не происходит. Дом Эха признавал, что сверхъестественный мир существует и, более того, они были согласны держать некоторых его представителей под замком так глубоко и так долго, как только могли.
Лидия находила своеобразную иронию в том, что Мередит, ее неудачливая сестра по дару, делит одну крышу с убийцей-психопатом, чье безумие и привело ее сюда. Питер Хейл, дядя Дерека Хейла, виновник многих преступлений и тот, кто уже оживал однажды, тоже был заперт здесь, в Доме Эха.
Если верить Марин Моррелл, то как раз сегодня у Мередит был плохой день.
— Не думаю, что ты чего-то от нее добьешься, — сказала она, когда Лидия попросила провести ее к Мередит.
Чуть раскосые глаза психиатра Дома Эйкен, лихорадочно поблескивали в неярком свете, а смуглая кожа казалась серой. Бледно-розовая помада на полных губах делала Моррелл еще больше похожей не то на восставшую из могилы, не то на призрака в белоснежном халате, не то на кого-то из необычной нечисти города. Лидия подозревала, что в Доме Эха, где, казалось, экономили на электричестве, и она сама выглядит не лучшим образом. Особенно после бессонной ночи, но, к счастью для ее самооценки, зеркал тут нигде не было.
— Вы уверены, что с Мередит бесполезно разговаривать? — уточнила на всякий случай Лидия.
— Можешь попробовать, — пожала плечами Моррелл. — Только она под седативными.
Лидия вопросительно подняла брови и Моррелл объяснила:
— Ночь выдалась бурная.
— Меня поражает ваша забота о пациентах и их благополучии, — покачала головой Лидия.
Ее собеседницу это не проняло. Сложно добиться эмоций и сопереживания от той, что в свое время поддерживала советом группу маньяков-убийц, а теперь работает с монстрами, далеко не все из которых сверхъестественные существа.
В один очень плохой год для Бикон Хиллс, как раз после того, как Скотт решил, что он достаточно взрослый для собственной стаи, в городе решили прописаться другие оборотни. Целая стая альф. Их эмиссаром, человеческим советником и личным друидом была именно Марин Моррелл. Конечно, она работала против стаи и, в том числе благодаря ее помощи, Дереку, Скотту и остальным удалось справиться… но Лидия понимала, что подобные вещи не проходят бесследно. И всегда относилась к Моррелл с некоторой осторожностью.
— В таком случае, я пойду, — заметила Лидия. — Все-таки попробую пообщаться с Мередит.
Она понимала, что спящая банши вряд ли может что-то услышать, но уходить просто так ей не хотелось. Лидии нужны были ответы, и она надеялась получить их тем или иным способом.
— Но тебя хотел видеть кое-кто другой, — сказала Моррелл. — Питер Хейл заинтересовался, услышав, что ночью ты приходила. Просил позвать тебя, если придешь.
— И вы всегда слушаетесь Питера, — проворчала Лидия, — и бежите выполнять его приказы.
— Порой мне кажется, что это он заправляет здесь всем, — сказала Моррелл задумчиво. — А врачи и санитары — лишь ширма.
Лидию передернуло даже не от смысла ее слов, а от того, как именно она их сказала. С уважением и даже чем-то похожим на восхищение. Питер умел влиять на людей: он мог очаровывать других даже тогда, когда лежал в коме, разукрашенный шрамами с ног до головы; даже когда был сожжен и погребен; даже когда сидел в клетке у охотников; и это не было связано с его способностями оборотня. Питер был… Питером. Лидия слишком хорошо это знала. Ей случалось попадать под его влияние, а еще случалось спрашивать совета, и оба варианта казались ей спортом, сродни альпинизму без страховки.
— Думаю, мне стоит с ним поговорить, — сказала она, а потом добавила, убеждая, в первую очередь, саму себя: — раньше его предупреждения оказывались очень кстати.
Моррелл понимающе улыбнулась.
В прошлый раз, когда Лидия его видела, Питер сидел под замком. Его палата больше напоминала камеру, и добраться до нее можно было только спустившись на лифте вниз, на этаж неотмеченный ни на одном плане, этаж, где в Доме Эха держали тех монстров, договориться с которыми было невозможно.
Тем больше удивилась Лидия, когда Моррелл повела ее в небольшой двор, а вовсе не вниз.
— Только не говорите, что выпускаете его подышать свежим воздухом, — сказала Лидия, стоило им выйти наружу.
Дождя не было, но свинцовые тучи все еще не пропускали ни единого лучика солнца, казалось, что день просто не наступит, а угрюмое утро перейдет в сумерки, а потом и глухую ночь.
— Он лишен сил, — ответила Моррелл, — Кроме того, в состав его лекарств входит аконит. Не так много, чтобы это ему повредило, но достаточно, чтобы ослабить.
— Как заботливо вы травите своих пациентов, — заметила Лидия, поглядывая в небо.
Моррелл ничего не ответила, но наградила ее холодным взглядом.
Двор Дома Эха был крошечным: в центре города не имелось места для того, чтобы устраивать длинные аллеи или разбивать огромные клумбы. Тем более что в Бикон Хиллс любая прогулка скорее была способна вогнать в пучины беспробудной тоски, а не вытащить оттуда.
Питер, одетый в посеревшую больничную пижаму и тапочки, стоял посреди дорожки, вымощенной серым гравием. За его спиной маячило несколько недовольных и явно мерзнущих санитаров. Сам Питер не подавал виду, что чувствует холод. Он не смотрел на своих сопровождающих, его интересовала только Лидия. Сам по себе один из главных маньяков Бикон Хиллс выглядел… обычным. Спокойное лицо человека, которому некуда торопиться, отросшие с их последней встречи волосы, внимательные глаза. Но Лидия чувствовала исходящую от него угрозу, ей казалось, что она видит вокруг Питера черное облако. И дело было не только в ее воспоминаниях о том, что он натворил, нет. Лидия почти слышала потрескивание, какое бывает от электрических разрядов.
— Здравствуй, Лидия, — сказал Питер, когда они с Моррелл подошли ближе, — я слышал, что ты заходила. Почему не заглянула к старому другу?
— Потому что я не хочу тебя видеть, — ответила Лидия, — в чем дело, Питер? Я тороплюсь, и мне некогда выслушивать все твои излияния.
Он улыбнулся, но не тепло, не весело и не злобно, а с издевкой. Или этой ей уже чудилось? Лидия не знала.
— Ох, а я ведь даже не успел с тобой поболтать, — сказал Питер, — поинтересоваться здоровьем, например. Все так же куришь? Это вредная привычка, знаешь ли.
— Я пошла, — вздохнула Лидия, поворачиваясь к нему спиной.
— Стой! — мгновенно отреагировал Питер.
Она кивнула своим мыслям: если он отказывается от привычной тактики, не пытается навязать ей роль в игре, а начинает разговор первым — значит, дело серьезное и Питер опасается, что заденет и его тоже. Значит, все еще хуже, чем она боялась.
Лидия повернулась к нему, стараясь удержать на лице усталое выражение.
— Ты ведь слышишь, что происходит в городе, — сказал Питер, — конечно, слышишь, ведь у тебя есть такой поразительный дар… Наверное, ты — одно из лучших моих творений.
— Я не твое творение, — ответила Лидия. Год назад от подобных слов Питера ее спокойствие рассыпалось бы как карточный домик, но теперь даже голос не дрогнул. — Я сама по себе.
Питер улыбнулся ей так, словно она была маленькой девочкой, утверждающей, что она на самом деле русалка.
— Конечно, — сказал Питер, — но речь не об этом, милая моя Лидия. Вчера весь Дом Эха не спал, и я, признаться, думал, что, явившись ночью, ты пришла составить нам компанию. Но нет, ты побежала дальше…
Он жестикулировал, когда говорил, и Лидия поймала себя на том, что рассматривает руки Питера и вспоминает, какими грязными они были в тот день, когда он выбрался из собственной могилы. Выбрался, благодаря ее помощи и ритуалу, который она, не ведая того, провела над ним, одурманенная иллюзиями.
— Так ты будешь говорить или нет? — спросила Лидия чуть резче, чем ей хотелось.
— Я и говорю, — ответил Питер, картинно вздохнув, — но ты ведь не слушаешь. Мертвые уже возвращались, этим тут никого не удивишь, тому, что люди… и не только люди хотят получить власть, тоже не стоит поражаться. Но как насчет власти над смертью? Или нет, даже не над смертью, над ходом событий? Над самой судьбой? Власть над всем, абсолютно над всем, что было и что будет.
Лидия скрипнула зубами.
— Ты бредишь, — уверенно сказала она, — чтобы кто-то получил абсолютную власть? Так бывает только в фантастике.
Лидия мысленно добавила: «Которую так любит Стайлз». Второй раз за сегодняшний день привычная боль сжала сердце. Но, в отличие от Эллисон, Стайлз был жив. И это единственное, что мешало ей развернуться и уйти прямо сейчас, не слушая Питера.
— А что, если нет? — спросил он спокойно. — Представь, наши воспоминания будут стерты, и их заменит что-то другое. Каждый твой выбор будет решаться кем-то еще, и тебе не удастся сбежать от этого. По мне, так разница невелика с тем, что есть сейчас… но…
Питер пожал плечами.
— Всем нравится иллюзия свободы выбора, — сказал он.
Лидия хмыкнула и ответила:
— Спасибо, что потратил мое время.
Она опять повернулась и приготовилась сделать шаг прочь, но Питер опять заговорил:
— Еще два слова, и все. Послушаешь?
— Ну? — спросила Лидия, не оборачиваясь.
— Город просыпается.
Она хотела спросить, как понимать то, о чем он сказал. Хотела отшутиться, заявив, что Питер все же сошел с ума. Хотела сказать, что он может поберечь свои трюки для кого-то еще, но не смогла.
Неожиданно Лидия вспомнила старый сон, от которого с криком вскакивала на кровати еще в детстве, и ни родители, ни бабушка не могли ее успокоить. Она видела, что под Бикон Хиллс живет монстр, что он питается чувствами людей наверху, крепнет день ото дня, но дремлет. И однажды откроет глаза и вырвется на свободу.
Но самым ужасным для Лидии было не это: она часто видела сны о чудовищах даже тогда, когда считала, что их не существует.
Пугало другое, то, из-за чего она каждый раз просыпалась с колотящимся сердцем.
Лидия знала, что монстр не просто живет под городом. Он и есть город.
В деле Калаверес было слишком много странностей, и самая важная заключалась в том, что Калаверес так не работали. Джордан неплохо разбирался в тех, кто охотился за нелюдьми, и уж тем более он понимал, как именно ведут себя те или иные семьи.
У каждого из них был свой стиль. Ардженты не вели дела так же, как их вели их немецкие коллеги, Вергеры, а Калаверес не вели себя, как Ардженты. Другие же наемники и группы, вроде Сирот, поступали немного по-другому, и у каждого связанного с ними дела был абсолютно иной вид.
Охотников от прочих убийц нелюдей отличало то, что в их понимании «семья» означало не только и не столько кровные узы. Они собирались вокруг лидеров из одного рода, это верно, но их связывало не родство, а именно стиль жизни и поведения. А еще кодекс, одинаковый для всех. Охотники жили по собственным правилам. Как показывал опыт, в любом семействе легко заводилась своя «паршивая овца», но они были исключением, и собственные товарищи наказывали их без промедления. Не считая совсем уж выдающихся случаев.
Обычно легко удавалось понять, кто перед ним, во всяком случае, из какой семьи. Кому служит, кого поддерживает и с кем сотрудничает. По крайней мере, Джордан надеялся, что смог разобраться за последние пять лет в том, как именно все устроено или хотя бы приблизился к этому пониманию.
Он знал, что Калаверес действовали напрямик, если хотели убить — убивали и, в случае самого Джордана, сделали бы это открыто, чтобы видел каждый. Но при этом они не стали бы охотиться на омег, которые только проезжали через Бикон Хиллс. Кроме того, что мексиканцы сами здесь были заезжими, они не уничтожали оборотней просто ради убийства. Такое больше походило на истории о старых Арджентах, которые были до того, как управлять ими начала Виктория. По поводу этого в некоторых кругах шептались, что именно из-за таких послаблений американскую ветвь рода Арджент почти уничтожили. Что до Джордана, то ему картина виделась иначе: Бикон Хиллс был темным и опасным городом, но, кроме этого, в нем был свой баланс. Сначала почти извели семью Хейлов, а спустя годы маятник качнулся в обратную сторону, и начали гибнуть Ардженты. Тем более что связь между этими семьями всегда была слишком крепкой, чтобы это прошло просто так.
Джордан в свое время решил вмешаться в очередной конфликт между ними и понял, что пытаться помочь им невозможно, пока они сами не захотят разобраться. Ему казалось, что никогда не удастся понять логику отдельных членов этих семей. Например, то, что Кейт Арджент и Дерек Хейл способны работать вместе (и далеко не только работать), хотя одна сожгла особняк со всей семьей второго, а он в свою очередь был виновником самоубийства ее невестки. Как говорили те из нелюдей, кто был постарше: «Хейлы и Ардженты накрепко связаны кровью, и одни уйдут только тогда, когда исчезнут вторые».
Как бы там ни было, глядя в бумаги по делу Калаверес, Джордан все больше убеждался, что ничего не сходилось. Да, гильзы с узнаваемой гравировкой в виде черепов говорили сами за себя, но тела трех убитых омег, которые потом перевезли в старый цех «Хейл-Инкорпорейтэд», подсказывали, что вряд ли тут вмешались охотники-мексиканцы. Особенно, если вспомнить, что об их приезде в город знала бы самая последняя крыса среди сверхъестественных существ, и кто-то бы обязательно сообщил Джордану. Но теневое сообщество города тоже было удивлено.
Если, конечно, его информаторы не сговорились врать ему вместе.
Еще одной частью мозаики была смерть самого Джордана. Калаверес не стали бы надевать мешок на голову тому, кто уже скоро будет мертв, не знай они, что он феникс, или сделали бы все, чтобы он воскресал долго и мучительно, если бы знали. А, скорее всего, попытались бы договориться с властями.
Приехавшая в участок «агент ФБР» значительно больше походила на человека Калаверес и на весь способ их действий: давить через официальные источники, а, если уж идти на улицы, то для того, чтобы уничтожать виновников, а не случайных жертв. Плюс, насколько Джордан помнил, эти охотники предпочитали не связываться с магией лишний раз. А на телах омег были явные следы ритуала. Их пытались скрыть: нанесенные при жизни символы исказили, порезав кожу поверх них, но выколотые глаза и обрезанные уши тоже говорили в пользу магии. За последние пять лет Джордан научился ее чуять.
Он сидел за своим столом и рассеянно выстукивал ритм навязчивой песни кончиками пальцев. Джордан не мог вспомнить, где слышал ее: по содержанию какая-то чушь о любви и сексе, которые вылетела из головы слишком быстро, а вот ритм… о, он существовал внутри него, жил собственным суверенным государством.
Кто-то пытался подставить Калаверес, но зачем? Это семейство не наживало себе друзей, как и большинство других охотничьих родов, но Джордан не знал ничего конкретного об их врагах. Все же, до сих пор оставалось много вещей, в которых он не разбирался.
Было два варианта: первый — взять гильзы с гравировкой из хранилища и отнести улику Лидии. Как банши она могла «услышать» историю вещи и определить, кто именно стрелял. Это не было точной наукой, но таким образом они уже несколько раз находили нужных им людей. Второй вариант был другим: Джордан мог поехать к тому, кто разбирается в охотничьих семьях лучше него и знает больше. Крис Арджент обязан ему не чем-нибудь, а жизнью, так что пары ответов можно было бы добиться.
Джордан задумался про обе идеи и решил, что имеет смысл попытаться воплотить и одну, и вторую. Поэтому он надел свой плащ и, прихватив папку с документами, выбрался из галдящего полицейского участка в пасмурный осенний день Бикон Хиллс.
Единственное, за что Джордан был благодарен вчерашнему дню, так это за то, что его машина осталась возле полицейского участка. Свой Нисан Альтима он купил недавно и еще не успел выплатить кредит. Не хотелось терять машину просто из-за того, что кому-то опять взбрело в голову убить Джордана.
Он хмыкнул, поймав себя на таких мыслях. Со стороны любого другого человека жизнь была важнее автомобиля, но ему уже пришлось убедиться, что когда смерть не значит конца всей бренной жизни, обнаруживается масса проблем, которые мертвеца бы уже не волновали, а так приходится как-то с ними разбираться.
Если бы особняк Арджентов продавался, то выстроилась бы очередь желающих: несколько парков, излучина реки и на удивление тихий район делали это место одним из самых приятных в Бикон Хиллс. Здесь можно было развернуться. Но, к несчастью для всех, кто планировал устроить тут фешенебельный ресторан, отель или даже построить дорогой жилой комплекс, этот особняк считался исторической ценностью города и, к тому же, не продавался. Даже в тот год, когда Крис и Эллисон Ардженты уехали из него: он стоял закрытым и тихим, но никто не торопился от него избавляться.
Джордан остановился у кованых ворот, в переплетении узоров которых можно было увидеть что угодно, даже охоту на оборотней, и опустил стекло, глядя в камеру, направленную на любого подъезжающего.
Ворота открылись еще до того, как Джордан успел представиться. Он усмехнулся и подумал, что все-таки удобно, когда спасаешь хозяину жизнь. Никто не спрашивает, а точно ли тебя приглашали.
Особняк Арджентов знавал лучшие времена, на пути не встретилось никого: ни младших охотников, примкнувших к семье, ни домашней обслуги. Кусты, украшавшие подъездную аллею, давно никто не подрезал, а почти все окна второго этажа наглухо закрывали ставни.
Хозяин дома встретил Джордана в дверях. Он стоял, привалившись к дверному косяку, и смотрел на гостя с легкой насмешкой.
Крис Арджент выглядел чуть лучше, чем в первый раз, когда они встретились лицом к лицу. Даже если не учитывать, что тогда он был пришпилен металлически штырем в недрах канализации города. В то время Крис казался человеком, прожившим месяц на безлюдном острове, а в его глазах плескалась звериная ярость пополам с безумием.
Теперь же он был чисто выбрит, короткие русые с проседью волосы не топорщились, а одет Крис оказался в светлые брюки и свитер. Из-под штанин выглядывали носки коричневых ботинок. Кожа Криса до сих пор казалась нездорово-зеленоватой, под глазами темнели синяки, но отвезти его ни в центральный госпиталь, ни в Дом Эха не хотелось. Разве что немного.
— Могли бы позвонить и предупредить о приезде… детектив, — сказал Крис, криво усмехаясь.
— Решил, что вы не будете слишком возражать, — пожал плечами Джордан, — а то в прошлый раз после моего звонка оказалось, что вы уехали из города именно в этот день, а мне сообщили только тогда, когда я уже добрался сюда.
Крис не прокомментировал это высказывание, только посторонился, пропуская Джордана внутрь дома.
— Надеюсь, вы заехали сюда по важному делу, — сказал он, закрывая дверь, — потому что я сегодня не собирался никого звать в гости.
У Джордана и Криса сложились странные отношения после того случая в канализации. Когда детектив сначала помог вытащить штырь, вогнанный Питером Хейлом так, чтобы охотник умирал медленно и мучительно, а потом помог добраться до поверхности, он не ждал, что Крис Арджент вскочит на ноги, едва только ему наложат швы, и побежит со всех ног на подмогу Калаверес, прихватив свое ружье.
Джордан не знал подробностей всей стычки, в которой участвовала умершая и ожившая оборотнем-ягуаром сестра Криса, большая часть друзей Лидии и, конечно, неизменные Дерек и Питер Хейлы, чья эпичная вражда скоро грозилась затмить собой вековые трения между семействами. Но, тем не менее, он знал достаточно, чтобы поражаться упорству Криса и тому, что после всего он вернулся в свой особняк живым и даже не разобранным на части. Что до самого Арджента, то он посчитал себя должником Джордана и успел дать несколько крайне полезных наводок.
Назвать Криса «другом» было нельзя, но «приятелем» — пожалуй, что да.
— Я расследую одно дело, — объяснил Джордан, — и хотел бы уточнить у вас детали.
Из машины он прихватил папку, где первыми лежали именно фотографии жертв, и теперь протянул ее Крису.
— Хорошо, — кивнул тот, — пройдемте в гостиную.
Джордан с некоторым удивлением отметил, что внутри особняк выглядел лучше, чем снаружи. Пыли было немного, ярко светили декорированные под газовые желтые светильники на стенах, деревянные панели и темный паркет делали все уютнее. Джордан оставил свой плащ на вешалке у дверей и прошел вслед за хозяином особняка. Тот провел его в гостиную, и они с Крисом опустились друг напротив друга в массивные кресла с темно-красной обивкой. Рассматривая тяжеловесную мебель, огромный камин и плотные занавеси на окнах, можно было ощутить себя героем псевдо-исторического фильма. Или сказки про «Красавицу и Чудовище», кому что ближе.
— Извините, что ничего не предлагаю, — отметил Крис, открывая папку, — но, честное слово, я сейчас не слишком жажду общения.
Недосказанное: «С вами — тем более», так и повисло в воздухе. Джордан не удивился, ведь его и пускать-то в особняк не должны были, но в словах о том, что поймать Криса можно лишь с помощью эффекта внезапности, было слишком много правды. А дело мертвых омег открыто, и дело надо раскрыть так быстро, как это только возможно.
— И что я должен здесь увидеть? — поинтересовался Крис, задумчиво рассматривая одну из фотографий.
— Это омеги, — объяснил Джордан, — на всех следы ритуалов, все убиты из огнестрельного оружия.
— Гильзы? — уточнил Крис.
— Судя по гравировке — Калаверес.
— Тогда я не понимаю, почему вы пришли ко мне, детектив, — Крис закрыл папку и протянул ее Джордану. — Ищите Калаверес. Я сотрудничал с ними некоторое время назад, но с тех пор — нет, и даже понятия не имею, как их отыскать в Бикон Хиллс, и остался ли тут кто-то из их представителей.
Сейчас Джордану не хватало каких-нибудь сверхъестественных способностей. Слуха оборотня, к примеру, который бы позволил слушать ритм сердца и определять ложь. Он понимал, что Крис Арджент знает больше, чем говорит, но обосновать собственные подозрения было нечем.
— Мы оба знаем, что Калаверес так себя не ведут, и они или спрятали бы тела, или бросили их на виду, а не так, чтобы их отыскали через пару дней после убийства, — ответил Джордан.
Он взял папку и внимательно посмотрел в глаза собеседнику, а потом продолжил:
— И, уж простите, Бикон Хиллс — не их территория, а Арджентов.
Крис откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
— Детектив, вы меня в чем-то обвиняете? — спросил он.
— Нет, я просто пытаюсь разобраться, — ответил Джордан. — Мне кажется, что вы можете что-то знать, я не прав?
— К сожалению, никто не знает всех ответов. Особенно я. Иначе бы давно разобрался, почему все члены моей семьи умирают или калечатся.
Крис сидел спиной к дверям и не мог видеть, как они открылись, и в гостиную проскользнул Айзек Лэйхи. Еще один бывший соученик Лидии, друг Скотта Маккола, Стайлза Стилински и остальных из их компании, а также еще один обращенный оборотень города. Он смотрелся очень по-домашнему в разношенных джинсах и свободной черной футболке. Удивительно, но в отличие от большинства жителей Бикон Хиллс, Айзек разгуливал с ровным загаром. Кудрявые волосы растрепались и к тому же он шел босиком. Его рассеянно-улыбчивое лицо с заметно выделяющимися скулами всегда вызывало смутное чувство узнавания: Джордану он напоминал об одном друге детства, с которым они не общались много лет.
— Доброе утро детектив Пэрриш, — сказал Айзек, опираясь на спинку кресла Криса.
Того или не смутило его неожиданное появление, или он просто не подал вида.
— Доброе, — пожелал Джордан и добавил: — Не думал увидеть тебя здесь.
— Он уже уходит, — Крис Арджент обернулся и выразительно посмотрел на Айзека.
Тот оторвался от спинки кресла и фыркнул.
— Я передам привет Дереку, — сказал он, — если у меня получится найти свою обувь и куртку.
Он неспешно, то и дело с любопытством оглядываясь, вышел из комнаты. Крис подождал некоторое время после того, как тяжелые двери закрылись за ним, потом подошел и выглянул в коридор. Только после этого он опять закрыл их и вернулся к креслам.
Джордан не стал комментировать происходящеее, и Крис ничего не сказал, сделав вид, что не заметил ничего необычного.
— Итак… — начал Джордан. — О чем мы говорили?
— Мы говорили о том, что я понятия не имею, почему вы хотите свалить все на мою семью, детектив.
Джордан пожал плечами.
— Не на вашу семью, мистер Арджент, я прошу помощи, потому что не знаю, какие вещи тут творятся.
— Повторяю, в этом городе никто никогда ничего не знает, — ответил Крис. — Тем более я.
Назад в кресло он так и не сел, встав за его спинкой, как Айзек до этого.
— Но вы могли бы пролить свет, — предположил Джордан.
— Мне нечего вам рассказать, — произнес Крис холодно, — и только то, что вы однажды спасли мне жизнь, не дает мне выкинуть вас вон за одни только разговоры о моих родных. У меня не осталось никого. Жена и дочь мертвы, сестра… перестала быть тем же человеком. И человеком вообще, она теперь оборотень и, насколько я знаю, разделяет интересы Дерека Хейла. Что до отца, он так и не вышел из комы. Ни в главном госпитале, ни когда его перевезли в частную клинику.
Джордан молча кивнул и поднялся: он понял, что встречу на сегодня можно считать законченной. Крис не сказал ничего стоящего, но то, как упорно он отказывался говорить, подсказывало, что что-то здесь нечисто.
— Тогда спасибо за сотрудничество, — ответил Джордан с иронией.
Крис опять проводил его, теперь уже до дверей. Айзека нигде не было, и оставалось только гадать, ушел он или нет
— У вас есть знакомая банши, — сказал Крис на прощание, — может быть, она сможет что-то услышать.
Джордан кивнул и направился к машине. Первая часть плана не принесла особых результатов, оставалось надеяться на вторую. Ему нужно было забрать гильзы из хранилища улик и отвезти их Лидии. К счастью, в их городе на правила и их соблюдение смотрели сквозь пальцы, пока ты раскрывал дела. А Джордан был на хорошем счету.
Продолжение в комментариях...
Название: Город спит
Артер: Slowbro
Автор: Восьмая дочь
Бета: bfcure
Пейринги и персонажи: Джордан Пэрриш/Лидия Мартин, второстепенноеупоминаются Скотт Маккол/Стайлз Стилински и некоторые канонные пейринги, можно увидеть намеки на неканонные; в тексте присутствуют или упоминаются почти все основные персонажи четырех сезонов, некоторое число второстепенных и эпизодических.
Категория: гет, второстепенные и эпизодические: слэш и фемслэш
Жанр: AU, кейс
Рейтинг: PG-13
Размер: ~17 000 слов
Саммари: В городе творится что-то неладное. Все, кто связан со сверхъестественным миром, чувствуют это. Еще и детектива Пэрриша убивают, стоит ему только взяться за расследование, а Лидия просто не может оставаться в стороне.
Предупреждения: Авторская интерпретация магических способностей. Феникс!Пэрриш. Хронология событий не всегда соответствует сериальной, как и соотношение возраста персонажей. Возможен ООС.
Примечания: Этот фик — AU, в котором Бикон Хиллс имеет многие черты типичного нуарного города. Почти все канонные события в той или иной форме произошли и во Вселенной данного фика, но имели немного другие последствия.
Если вам кажется, что персонажи этого текста напоминает вам каких-то других, то, может быть, вам не кажется.
К фику имеется фанмикс.
Ссылка: .doc, .pdf, .fb2, .txt, арт 1, арт 2, фанмикс.
Город приглушенно гудел тысячью звуков. Детектив Джордан Пэрриш вдохнул воздух, и в первый миг он показался ему холодным и влажным, словно он пытался дышать под водой. Раскаленные угольки на бугристом, покрытом трещинами асфальте вокруг него шипели и стремительно чернели под моросящим дождем.
Кожа еще сохраняла тепло от огня, что пылал здесь лишь секунду назад, но Джордан знал, что это ненадолго. Он поднялся, цепляясь за кирпичную стену, и выдохнул облачко пара.
Небо над головой уже начинало светлеть, что означало одно: он слишком долго шел назад в мир живых. Впервые за пару лет это заняло больше, чем несколько часов.
Джордан поежился. В основном из-за холода, а не из-за страха перед смертью. Костлявая наверняка давно махнула на него рукой и даже не отвлекалась из-за его хождений туда и обратно.
Самым приятным в способностях Джордана было то, что он никогда не умирал до конца, но оставались и мелкие неудобства, например, воскреснув в пламени, он лишался одежды.
«Я успел только взяться за это дело, — подумал Джордан, — и вот, меня уже застрелили в переулке. Новый рекорд».
Он не видел тех, кто ударил его по голове, а потом, когда он болтался в пропахшем моющими средствами, кровью и бензином багажнике машины, на его голове был мешок. Люди, что вытащили его и застрелили, не сказали ничего, что помогло бы их опознать. Они вовсе старались не говорить, обмениваясь только короткими отрывистыми репликами, по голосам можно было судить только о том, что их было трое и все — мужчины.
Джордан был отчасти благодарен им за то, какое место выбрали для его убийства: он воскресал не сразу, и если бы труп обнаружили раньше момента, когда он вспыхнул огнем, или во время процесса, могло получиться крайне неловко.
Тянуло затхлостью и речным илом, Джордан примерно знал, где его бросили — недалеко от старых фабричных цехов «Хейл-Инкорпорейтэд». Нынешний владелец компании никак не мог решить, хочет он избавиться от них или провести модернизацию.
Отличное и тихое местечко, если вы хотите, чтобы труп обнаружили не сразу, но вам лень уезжать слишком далеко от города.
Джордан радовался тому, что его тело не сбросили в реку: это не помешало бы ему возродиться, но сделало бы процесс труднее и неприятнее. Это и сейчас было не слишком весело: мерзнуть, приплясывая на месте и надеяться, что ждать придется не так долго. Когда-то давно, когда Джордан воскрес в первый раз, его с ног до головы покрывала копоть, но сейчас тело восстанавливалось чистым, словно он только что принял душ.
— Пэрриш?! Ты здесь? — раздался женский голос с другой стороны переулка, и Джордан расслабился
Он ответил:
— Здесь. Уже замерз и промок, ты, что, по дороге кофе пить заходила?
Конечно, он говорил не всерьез: между теми, кто знает друг друга достаточно долго, рано или поздно появляются свои собственные шутки. Джордан заметил приближающуюся девушку в легкой темной куртке и короткой черной юбке и услышал ее смешок.
— Держи, — она кинула в него стопкой одежды, — неблагодарный. Здесь же настоящий лабиринт.
— В следующий раз попрошу убивать меня поближе к центральным улицам, — ответил Джордан, а потом добавил, уже серьезно: — Спасибо.
Девушка пожала плечами и достала из кармана куртки сигареты. Зажигалка высветила ее лицо, обрамленное рыжими прядями, огонек отразился в больших, покрасневших глазах.
— Надеюсь, я тебя не разбудил, — сказал Джордан, натягивая брюки.
Лидия Мартин, а именно так звали его спасительницу, пожала плечами и отвернулась.
— В Бикон Хиллс живет почти два миллиона человек, — произнесла она, — каждый день умирает около десяти… Как ты думаешь, крепко ли я сплю по ночам?
Джордан покачал головой и подумал, что Лидия назвала не совсем верную цифру, но кто он такой, чтобы спорить о смертях с банши? Он уже успел натянуть майку и накинуть рубашку, но пока не застегивал: ботинки были важнее, хотя ноги и без того промокли, но стоять босиком больше не хотелось.
— Сегодня, по пути к тебе, я случайно завернула к больнице, — продолжила Лидия, — потом к Дому Эха, а потом поднялась в квартиру, где женщина порезала себе вены.
— Мне непонятно лишь одно, — сказал Джордан, — отчего ты до сих пор живешь здесь? В этом городе?
— Мазохизм, по всей вероятности, — ответила Лидия, улыбаясь уголком губ.
Они познакомились около пяти лет назад, когда Джордан только переехал в Бикон Хиллс. Этот город разительно отличался от всего, к чему он привык на Юге, где прошли его детство и юность. Постоянный дождь, свинцовое небо над головой, давящее чувство угрозы… поговаривали, что когда-то здесь жили те немногие друиды, что сумели сохранить знания до эпохи Великих географических открытий и сбежать в Новый Свет. Они не смогли жить в гармонии с местными племенами, и оттого возник конфликт. Как гласили здешние легенды, их противостояние привело к тому, что на этой земле осталась печать проклятья. Оно призывало всю нечисть в Бикон Хиллс и истачивало силы людей, что осмелились жить в городе и его окрестностях.
Джордан подозревал, что в этой легенде слишком много правды, а, может быть, кое-что особенно страшное еще и забыто. Потому что, как он смог убедиться, количество созданий, имена которых можно отыскать разве что в мифах и сказках, в Бикон Хиллс превышало все разумные пределы.
И они с Лидией в данный миг отлично отражали суть этого города: возродившийся из пепла феникс и банши, что услышала его смерть и своим криком привела его назад, в мир живых, а после отыскала прямо посреди промышленной зоны.
Джордан закончил одеваться, а последним надел темно-серый плащ, в кармане которого обнаружилась пачка сигарет и зажигалка.
— Спасибо за заботу, — отметил Джордан, — но я пытаюсь бросить.
— Не с твоей работой, — сказала Лидия и махнула рукой, — пойдем, не знаю как ты, но я этим утром уже нагулялась.
Джордан поднял воротник и последовал за ней к выходу из переулка. Он заметил, что Лидия выбрала для сегодняшней прогулки туфли на низких устойчивых каблуках.
— Тебе не кажется, что может быть опасно гулять по ночному Бикон Хиллс одной? — спросил он, не совсем уверенный в том, как Лидия ответит.
— Сказал парень, которого только что застрелили.
— Справедливо.
Джордан проверял, насколько Лидия раздражена. Выходило, что немного больше обычного: будь она зла, то промолчала бы, а окажись в хорошем настроении — отшутилась или сказала, что она взрослый человек и имеет право делать то, что ей хочется.
Когда они вышли к парадному входу одного из цехов, уже почти рассвело. Пасмурное небо слегка прояснилось, давая передышку от мороси.
— Такси, — сказал Джордан, кивая на припаркованную блекло-желтую машину, — помню времена, когда ты приходила к месту преступления в одной ночной рубашке.
— Все мы эволюционируем, — пожала плечами Лидия, — раньше и ты не очень жаждал идти на мой зов.
Она говорила правду. Когда они только познакомились, Джордан еще не привык к своей природе феникса и отказывался принимать смерть, когда она приходила. Это-то и мешало ему возрождаться, и он мог пролежать трупом целые сутки. Не в последнюю очередь, научиться возвращаться ему помогла Лидия. Как банши, она была связана со всем, что имело отношение к миру мертвых. Она предсказывала смерть, чувствовала ее и могла привести назад. А в крайнем случае могла и убить.
— Я скорее о том, что ты все-таки не одна.
Лидия покачала головой.
— Я научилась заботиться о себе еще тогда, когда была школьницей…, и я никогда никуда не отправлялась без подкрепления. И ты это знаешь.
Лидия открыла переднюю дверцу, не дожидаясь ответа, и Джордану ничего не оставалось, как занять место на заднем сидении.
— Доброе утро, Скотт, — сказал он, узнавая водителя.
Бывший одноклассник Лидии и по совместительству обращенный оборотень блеснул алыми глазами в зеркало заднего вида.
— Кто это был? — спросил он с некоторым беспокойством. — Кто убил вас, детектив Пэрриш?
— Понятия не имею, — пожал плечами Джордан, — но хотелось бы выяснить.
— Жаль, что дождь смыл все запахи, — ровно сказала Лидия, пристегивая ремень безопасности, — иначе бы я попросила тебя разнюхать.
— Правда, жаль, — вздохнул Скотт Маккол, — но все что я могу сделать — это развезти вас по домам.
— Ну и отлично, — кивнула Лидия.
Джордан не был уверен, какая именно кошка пробежала между этими двумя. Он подозревал, что дело не в чем-то одном, а в целой веренице бед, что неизбежно происходят в этом городе с теми, кто не хочет сидеть на месте и пытается сдвинуть баланс сил или сделать хоть что-то хорошее.
Деталей Джордан не знал, но слышал слухи, слишком много слухов, как среди обычных людей, так и среди подпольного общества существ нечеловеческой природы. Говорили многое, и правдой могло быть все что угодно, но Джордан знал точно одно: пусть сейчас Лидия не слишком ладила со многими из своих друзей, но в случае нужды они вставали друг за друга горой.
Скотт выбрал дорогу так, чтобы первым высадить Джордана в одном из спальных районов Бикон Хиллс. Одинаковые новостройки стояли ровными рядами и напоминали не то солдат, которым никак не могут дать команду «вольно», не то ряды надгробий. Джордан никак не мог решить, какое из сравнений ему нравится больше.
— Постарайся не умирать в ближайшую пару часов, — сказала Лидия, опустив стекло, — и загляни в гости вечером.
— Постараюсь, — ответил Джордан сразу на обе ее просьбы.
Лидия чувствовала неодобрение Скотта.
— В чем дело? — спросила она резко.
Ночь выдалась непростой, смерть Пэрриша была клубничкой на торте неприятностей. Казалось, что город не просто едет крышей, что было для него нормально, а готовится сотворить какую-то подлость вселенских масштабов.
Скотт немного раздражал. Не чем-то конкретным, а самим своим присутствием. Он всегда, с самой школы утверждал, что во всем есть светлые стороны и можно справиться с любой бедой, если верить, не сдаваться и поддерживать друг друга. Допустим, ему удавалось выйти невредимым из тех передряг, в которые он попадал, что до остальных… они были немного менее везучими.
— Я за тебя волнуюсь, — сказал Скотт. — Ты же не хотела во все это ввязываться, так почему же ты и он вместе? В смысле, я понимаю, что это логично, но…
— То, что я когда-то поцеловала тебя, Скотт Маккол,— ровно ответила Лидия, — еще не дает тебе права как-то вмешиваться в мою личную жизнь.
— Да не в личной жизни дело, — буркнул Скотт. — Просто … ну…
Он замолчал, глянув на Лидию, и тяжело вздохнул. Скотт явно собирался сказать что-то еще, но пролетевшее мимо черное камаро нарушало все правила дорожного движения, и он резко вильнул к обочине, отвлекаясь.
— Чертов придурок! — только и выдал Скотт.
Лидия пожала плечами: она давно перестала дергаться из-за таких мелочей, как опасность угодить под колеса или попасть в аварию. Если в этом городе и при ее образе жизни случится такая глупая смерть, то это можно считать даже хорошей судьбой. Тем более что Скотт ехал не быстро, а рефлексы оборотня за рулем чаще всего спасали от многих неприятностей.
— Я делаю то, что должна, — сказала Лидия спокойно, словно ничего не произошло, — и делаю так, как умею.
— Но, когда мы вместе, то у нас выше шансы. В смысле, все мы… вся наша команда!
Лидия знала, что бьет ниже пояса, но не могла промолчать:
— Выше шансы на что? — спросила она. — На смерть? Потому что, вспоминая Эллисон, Эйдена, Бойда и Эрику, мне кажется, что ты говоришь именно об этом.
Скотт выдохнул и затормозил, Лидия заметила, что он слегка выпустил когти, а потом, закрыв глаза, заставил себя успокоиться.
— Эллисон и Эйден на моей совести, — сказал Скотт, упираясь лбом в руль, — но Бойд и Эрика… ты и сама знаешь, из-за кого они мертвы.
Лидия кивнула. Так или иначе, но их разговоры в последнее время всегда возвращались к Дереку Хейлу, словно его тень незримо ложилась на них. Можно было поставить месячный заработок на то, что именно от его машины они едва увернулись. В Бикон Хиллс было не так много любителей гонять на рассвете. И не так много тех, кто делал это на камаро черного цвета.
— По-моему, вы оба хороши, — холодно произнесла Лидия, — и вместо того, чтобы искать виноватых, могли бы найти способ, как сделать так, чтобы наши друзья не умирали.
— Почему «оба»? — обиделся Скотт, поднимая голову. — Я не имею никакого отношения к Дереку.
Лидия фыркнула.
— Конечно, — сказала она, — а то, что двое альф решили, что город достаточно велик, чтобы они могли собирать каждый свою стаю — это ничего. И вообще никого не касается.
Глаза Скотта при ее словах вновь зажглись алым, но Лидия давным-давно перестала бояться оборотней. Когда-то страх накатывал тошнотворными волнами, особенно после того, как Питер почти убил ее и бросил на стадионе…, но слишком много воды утекло с тех пор. И к тому же Лидия поняла, что оборотни — это не самое худшее, что может поджидать в темных переулках Бикон Хиллс.
— Я не хочу об этом говорить, — выдал наконец Скотт.
— В этом-то и есть твоя проблема, — ответила Лидия, — ты не хочешь говорить. В принципе. Произносить речи — вперед, кидаться на кого-то с клыками — пожалуйста, рисковать своей и чужой шкурой — в первых рядах. А говорить у тебя не получается.
Она мило улыбнулась, и свечение глаз Скотта потухло.
— Нам нужно быть всем заодно, — сказал он упрямо, — это поможет.
— Ох, если бы все было так просто.
Они со Скоттом встретились взглядами, и первой глаза отвела вовсе не Лидия.
— Ладно. Молчу, — Скотт опять тронулся с места, — но скажу так: я в курсе, что ты общаешься со Стайлзом.
Лидия закатила глаза, но ничего на это не сказала. Разговаривать со Скоттом о его лучшем друге было чревато неприятностями, а она и так зацепила болезненные темы, и нарываться дальше было попросту глупо. Даже если это «хороший парень Скотт», волонтер центрального госпиталя Бикон Хиллс, спаситель бездомных собак и просто благородный герой на полставки.
У любого хорошего парня хватает скелетов в шкафу, и самые свежие из них лучше не трогать.
Слишком много в их жизнях произошло глупых и неприятных событий, которые принесли слишком много страшных и опасных последствий.
Дальше они ехали в тишине. Скотт остановил машину рядом с домом, архитектура которого безуспешно подражала эпохе Возрождения, но вызывала только смутное раздражение. Фигуры девушек, поддерживающих балконы, давно посерели, а лица обсыпались. Сейчас они походили на восставших мертвецов, а вовсе не на античных красавиц, которых призваны были изображать.
Иронично, что весь этот квартал строился, как своеобразный архитектурный эксперимент, он должен был сделать район вокруг Дома Эйкена (психиатрической лечебницы, более известной, как «Дом Эха») более приветливым и просто приятным, чтобы он не навевал дурных мыслей и не вызывал пугающих ассоциаций. Как это случалось в Бикон Хиллс, ожидания и действительность здорово разошлись между собой.
— Я могу чем-то помочь? — спросил Скотт, когда Лидия открыла дверцу машины.
— Ты и так мне помог, — ответила она. — Передавай привет Кире.
— Мы с ней уже расстались, — задумчиво ответил Скотт.
— О? — удивилась Лидия.
— Все еще дружим и работаем вместе, не подумай… но на этом все. Пока, что ли.
— Ага, пока.
Лидия закурила, наблюдая за тем, как он разворачивает машину и уезжает. Всегда самым лучшим способом отвлечь Скотта от желания принести всем вокруг добро и причинить справедливость было напомнить ему о ком-то, кто занимал в его сердце место романтической влюбленности.
Раньше этим «кем-то» была Эллисон, потом — Кира. Но вещи меняются, и привязанности принимают другие формы.
Воспоминание об Эллисон заставили сердце Лидии сжаться. Это была привычная боль. Глубоко похороненная в ней, вместе со всеми прочими шрамами, что оставляла каждая потеря, каждый человек, что коснулся ее жизни и ушел прочь.
Путь банши связан со смертью — это нужно или принять, или сойти с ума. Третьего не дано, как бы ни хотелось обратного.
Лидия вздохнула и направилась вниз по улице. Она не собиралась домой, что бы ни говорила Пэрришу или Скотту. Не сейчас, когда чувствовала смерть в просыпающемся городе. Не сейчас, когда тот же город собирался окончательно тронуться умом. Ей нужна была консультация, и единственной, кто мог понять Лидию, была другая банши. А единственная, кого она знала и кто был еще жив, прописалась в Доме Эха на ближайшее «всегда».
Еще одним побочным эффектом возвращения в мир живых было то, что энергии становилось слишком много. Джордану хотелось бегать по городу, ловить воришек за руки, устраивать облавы на наркопритоны и первым вламываться в дома мафиози.
И, конечно, он знал, что запал быстро пройдет, наступит период апатии и все выровняется уже к вечеру. Если не раньше. Но каждый раз от того, как раскачивались его эмоции, становилось не по себе.
Он пришел в участок с утра, а до этого дома навел такую чистоту, что даже готовить завтрак было жалко: нарушит же порядок. Джордан не хотел появляться сразу после своего воскрешения, по опыту знал, что значительно интереснее и полезнее выждать хотя бы несколько часов и посмотреть, какие вещи всплывут. Люди, как правило, не возвращались из мертвых, так что кое-кто мог начать действовать, полагая Джордана трупом, который уже не будет болтать. Так уже бывало, когда по городу началась охота за сверхъестественными существами и его подставили, чтобы выдать смерть за несчастный случай и еще удачно повесить на него парочку собственных промахов.
С тех пор прошло достаточно времени, произошло немало смертей, но все еще находились те, кто не понимал, что детектив Пэрриш всегда возвращается.
К сожалению или счастью это ожидание ничего не дало, сегодняшнее утро в участке выглядело вполне обычным: задержанные уличные хулиганы доказывали на повышенных тонах, что они тут не причем, молодая женщина требовала немедленно отыскать вора, стащившего ее сумку. Кто-то пил кофе, кто-то курил прямо в помещении, наплевав на то, что шеф Стилински может это заметить.
Джордана несколько раз остановили по дороге, но никто не говорил: «Эй, как это так сложилось, что ты ожил?» и даже не вел себя подозрительно. Утро и все. Как и множество других, подобных ему.
Билли, новенький, с калифорнийским загаром, который еще не успел сойти в непрекращающихся дождях Бикон Хиллс, сказал, что Джордана вызвал к себе шеф.
— Как он сегодня? — поинтересовался Джордан, не успевший даже опуститься за свой стол.
— Как обычно, — пожал плечами Билли, — мрачный, недовольный, ворчит.
Джордан пожал плечами и не стал ничего говорить новенькому. Шеф Стилински был плох последнее время, он почти не улыбался и словно бы утратил веру в то, что в Бикон Хиллс можно навести порядок силами полиции. Почти все в участке знали, с чем это связано, все шептались по углам, но никто бы не решился говорить при нем или обсуждать громко и открыто. Это была запретная тема.
— Все понял, — кивнул Джордан. — Спасибо, Билли.
Бывает, что не стоит разговаривать с начальством о его личной жизни, бывает — о предпочтениях в кадровой политике, а бывает, что вспоминать имя его сына опасно для жизни.
Но, несмотря на все испытания, через которые ему пришлось пройти, шеф отказывался отправляться на покой и не позволял результатам работы ухудшаться. А все причастные сделали вид, что не видели Стайлза Стилински на месте преступления, во время массовой резни в центральном госпитале. А позже сделали вид, что не помнят, есть ли вообще у шефа сын.
В Бикон Хиллс много кто умел хорошо делать вид. Сверхъестественные создания изображали людей, люди изображали, что мир вокруг тверд и незыблем. Кто-то, чья совесть мешала спать по ночам, пытался доказать самому себе, что он может все исправить, в то время, как другие были уверены, что этот город не спасти. Различалась только обертка, но самообман оставался самообманом.
На входе в кабинет шефа Джордан столкнулся с женщиной в черном брючном костюме. Они замерли друг напротив друга на несколько секунд: не получилось отвести взгляд от шрамов, белеющих на ее темной коже и пересекающих шею и цепляющих часть скулы. Было в них нечто слишком хорошо знакомое. Джордан знал, какие именно раны могли оставить после себя такой след, знал, кто мог их нанести, а еще знал, что обычно после такого не выживали.
Женщина нахмурилась и прошла мимо него стремительно, теми экономными движениями, что выдавали в ней бойца экстра-класса. Она или не хотела этого скрывать, или была достаточно раздосадована. Джордан успел уловить смутно-знакомый запах от нее и ее темно-каштановых волос, прежде чем женщина отошла достаточно далеко. После воскрешения, кроме общего душевного и физического подъема, усиливались чувства. Ненадолго и непредсказуемо, но в обычном состоянии Джордан бы не учуял запаха… и, уже входя в кабинет шефа, он осознал, почему тот показался ему знакомым. Странно, что он не понял сразу.
Аконит. Женщина, что вышла из кабинета шефа Стилински, пахла аконитом.
— Я не думал, что мы имеем дело с наемниками, — отметил Джордан, запирая за собой дверь. — Из тех, что охотятся на горных львов.
Шеф Стилински поморщился, как от зубной боли, стоило вспомнить официальную причину, которую записывали для всех погибших от лап оборотней. Любые неприятности списывали на животных и, как ни странно, чаще всего в дело шли пумы из городского зоопарка. По какой-то причине, тамошняя дирекция не пыталась ничего отрицать. Джордан подозревал, что они считали это рекламой, ведь поглазеть на львов-убийц в зоопарк приходят многие.
В отчетах так часто фигурировали их хищники, что это было почти смешно.
Шеф сидел за столом, на котором высились пачки документов и стояла фигурка робота, подаренная ему сыном в прошлом году. В стороне сиротливо примостился монитор: Стилински не слишком жаловал компьютеры, но признавал их необходимость.
Билли был прав, когда говорил, что шеф выглядит как обычно. К несчастью, новичок не знал настоящего «обычно», он застал только нынешнее «обычно», ставшее таким после всего, что случилось со Стайлзом Стилински. Тени слишком глубоко залегли под глазами шефа, его рубашка и галстук казались не совсем свежими, а угрюмое лицо застыло, словно маска.
— Об этом я и хотел поговорить с тобой, садись, — сказал шеф.
Джордан знал это выражение его лица и знал, что оно означает. Проблемы. Для него, для полиции, для города, для всех. Он постарался напустить на себя беззаботный вид и опустился на стул напротив стола Стилински.
— В чем дело, шеф? — спросил Джордан. — Обнаружились улики по делу мексиканцев?
— Она, — шеф кивнул в сторону двери, подразумевая женщину, что ушла минуту назад, — утверждает, что из ФБР и сама работает над делом Калаверес.
Джордан присвистнул.
— Документы липовые? — спросил он. — Или она действительно из федералов?
— Понятия не имею, — шеф передвинул потертую блекло-серую папку из одного конца стола в другой и тяжело вздохнул, — но не думаю, что она не знает о тайных делишках Калаверес.
— А может она и вовсе работает на них, — добавил Джордан.
Шеф кивнул, а потом сложил руки на столе и вперил в него тяжелый взгляд.
— Ты меня знаешь, Пэрриш, — сказал Стилински, — я не люблю ходить вокруг да около, потому будет тебе простой совет: не лезь во все это.
Джордан хмыкнул.
— Поздно, я уже…
— По уши в дерьме, — кивнул шеф, — это я тоже знаю, потому и советую не добавлять себе еще проблем к тем, что у тебя уже есть. Брось дело Калаверес, не лезь в то, что творится в сумерках, живи своей жизнью, распутывай дела, в которых замешаны только люди. Поверь, скучать тебе с этим не придется. В Бикон Хиллс происходит куча простых и понятных преступлений.
У них с Джорданом уже был похожий разговор. Тогда, когда новый детектив только приступил к работе и познакомился с Лидией, что пришла на место преступления в дом вендиго, где в подвале они отыскали морозилку с человеческими телами. Тогда шеф сказал, что у Джордана есть выбор: считать ту семью просто каннибалами или понять, что не все жители их города относятся к виду Homo Sapiens. Сам Стилински узнал об изнанке мира достаточно давно: с тех самых пор, как лучший друг его сына начал в полнолуние обращаться волком.
— Я не могу иначе, — ответил Джордан тогда и повторил свои слова сейчас, — я должен делать то, что должен.
Шеф кивнул и пробормотал что-то вроде: «Как знаешь, парень».
— Я был на твоем месте, много лет назад, но был, — сказал шеф, когда Джордан уже взялся за ручку двери. — Думал, что этот город можно починить. Но, боюсь, не нами и не при наших жизнях. И даже не при жизнях наших детей.
Сейчас был сложный момент, когда была возможность или найти, что сказать, или промолчать, или ограничиться чем-то неопределенным.
— Можно сделать так, чтобы внукам не пришлось делать всю грязную работу, — ответил Джордан осторожно.
Он понял, что выбрал верный вариант, когда услышал довольные нотки в голосе шефа:
— Именно поэтому улики по делу Калаверес «потеряли» в верхнем ящике твоего стола.
— Спасибо, — произнес Джордан, выходя из кабинета шефа Стилински.
У Мередит бывали хорошие дни и плохие дни. Когда-то она понимала все вокруг, могла объяснить происходящее, вспомнить прошлое, дать совет, пусть и услышанный в гудках и помехах на телефонной линии. А когда-то только и повторяла непонятные предупреждения, пряталась или кричала.
Лидию всегда пускали в Дом Эха. Без вопросов и уточнений, без напоминаний о том, что у них есть часы посещения. Никто не говорил ей: «Не беспокойте пациентов» или «Вам сюда нельзя». Лидии Мартин можно было приходить тогда, когда ей было нужно, и заглядывать во все комнаты и палаты. Или в большинство из них.
Может, особенное отношение к ней было благодаря Моррелл, которая работала здесь с самыми опасными пациентами и кому их компания (тогда еще они были вместе: друзья, товарищи и одноклассники) спасли жизнь. Может потому, что Лидию в этой клинике раз или два пытались убить, руководство чувствовало свою вину. А, может, потому, что она порой помогала их пациентам найти дорогу к себе в буквальном смысле: банши связаны со смертью, но изредка они могут восстановить связь между духом и телом, как было с незадачливыми жертвами одного телепата… А, может быть, все причины складывались вместе, и к ним прибавлялось что-то ей неизвестное.
В этом месте, в отличие от многих других в Бикон Хиллс, никто не пытался сделать вид, что ничего не происходит. Дом Эха признавал, что сверхъестественный мир существует и, более того, они были согласны держать некоторых его представителей под замком так глубоко и так долго, как только могли.
Лидия находила своеобразную иронию в том, что Мередит, ее неудачливая сестра по дару, делит одну крышу с убийцей-психопатом, чье безумие и привело ее сюда. Питер Хейл, дядя Дерека Хейла, виновник многих преступлений и тот, кто уже оживал однажды, тоже был заперт здесь, в Доме Эха.
Если верить Марин Моррелл, то как раз сегодня у Мередит был плохой день.
— Не думаю, что ты чего-то от нее добьешься, — сказала она, когда Лидия попросила провести ее к Мередит.
Чуть раскосые глаза психиатра Дома Эйкен, лихорадочно поблескивали в неярком свете, а смуглая кожа казалась серой. Бледно-розовая помада на полных губах делала Моррелл еще больше похожей не то на восставшую из могилы, не то на призрака в белоснежном халате, не то на кого-то из необычной нечисти города. Лидия подозревала, что в Доме Эха, где, казалось, экономили на электричестве, и она сама выглядит не лучшим образом. Особенно после бессонной ночи, но, к счастью для ее самооценки, зеркал тут нигде не было.
— Вы уверены, что с Мередит бесполезно разговаривать? — уточнила на всякий случай Лидия.
— Можешь попробовать, — пожала плечами Моррелл. — Только она под седативными.
Лидия вопросительно подняла брови и Моррелл объяснила:
— Ночь выдалась бурная.
— Меня поражает ваша забота о пациентах и их благополучии, — покачала головой Лидия.
Ее собеседницу это не проняло. Сложно добиться эмоций и сопереживания от той, что в свое время поддерживала советом группу маньяков-убийц, а теперь работает с монстрами, далеко не все из которых сверхъестественные существа.
В один очень плохой год для Бикон Хиллс, как раз после того, как Скотт решил, что он достаточно взрослый для собственной стаи, в городе решили прописаться другие оборотни. Целая стая альф. Их эмиссаром, человеческим советником и личным друидом была именно Марин Моррелл. Конечно, она работала против стаи и, в том числе благодаря ее помощи, Дереку, Скотту и остальным удалось справиться… но Лидия понимала, что подобные вещи не проходят бесследно. И всегда относилась к Моррелл с некоторой осторожностью.
— В таком случае, я пойду, — заметила Лидия. — Все-таки попробую пообщаться с Мередит.
Она понимала, что спящая банши вряд ли может что-то услышать, но уходить просто так ей не хотелось. Лидии нужны были ответы, и она надеялась получить их тем или иным способом.
— Но тебя хотел видеть кое-кто другой, — сказала Моррелл. — Питер Хейл заинтересовался, услышав, что ночью ты приходила. Просил позвать тебя, если придешь.
— И вы всегда слушаетесь Питера, — проворчала Лидия, — и бежите выполнять его приказы.
— Порой мне кажется, что это он заправляет здесь всем, — сказала Моррелл задумчиво. — А врачи и санитары — лишь ширма.
Лидию передернуло даже не от смысла ее слов, а от того, как именно она их сказала. С уважением и даже чем-то похожим на восхищение. Питер умел влиять на людей: он мог очаровывать других даже тогда, когда лежал в коме, разукрашенный шрамами с ног до головы; даже когда был сожжен и погребен; даже когда сидел в клетке у охотников; и это не было связано с его способностями оборотня. Питер был… Питером. Лидия слишком хорошо это знала. Ей случалось попадать под его влияние, а еще случалось спрашивать совета, и оба варианта казались ей спортом, сродни альпинизму без страховки.
— Думаю, мне стоит с ним поговорить, — сказала она, а потом добавила, убеждая, в первую очередь, саму себя: — раньше его предупреждения оказывались очень кстати.
Моррелл понимающе улыбнулась.
В прошлый раз, когда Лидия его видела, Питер сидел под замком. Его палата больше напоминала камеру, и добраться до нее можно было только спустившись на лифте вниз, на этаж неотмеченный ни на одном плане, этаж, где в Доме Эха держали тех монстров, договориться с которыми было невозможно.
Тем больше удивилась Лидия, когда Моррелл повела ее в небольшой двор, а вовсе не вниз.
— Только не говорите, что выпускаете его подышать свежим воздухом, — сказала Лидия, стоило им выйти наружу.
Дождя не было, но свинцовые тучи все еще не пропускали ни единого лучика солнца, казалось, что день просто не наступит, а угрюмое утро перейдет в сумерки, а потом и глухую ночь.
— Он лишен сил, — ответила Моррелл, — Кроме того, в состав его лекарств входит аконит. Не так много, чтобы это ему повредило, но достаточно, чтобы ослабить.
— Как заботливо вы травите своих пациентов, — заметила Лидия, поглядывая в небо.
Моррелл ничего не ответила, но наградила ее холодным взглядом.
Двор Дома Эха был крошечным: в центре города не имелось места для того, чтобы устраивать длинные аллеи или разбивать огромные клумбы. Тем более что в Бикон Хиллс любая прогулка скорее была способна вогнать в пучины беспробудной тоски, а не вытащить оттуда.
Питер, одетый в посеревшую больничную пижаму и тапочки, стоял посреди дорожки, вымощенной серым гравием. За его спиной маячило несколько недовольных и явно мерзнущих санитаров. Сам Питер не подавал виду, что чувствует холод. Он не смотрел на своих сопровождающих, его интересовала только Лидия. Сам по себе один из главных маньяков Бикон Хиллс выглядел… обычным. Спокойное лицо человека, которому некуда торопиться, отросшие с их последней встречи волосы, внимательные глаза. Но Лидия чувствовала исходящую от него угрозу, ей казалось, что она видит вокруг Питера черное облако. И дело было не только в ее воспоминаниях о том, что он натворил, нет. Лидия почти слышала потрескивание, какое бывает от электрических разрядов.
— Здравствуй, Лидия, — сказал Питер, когда они с Моррелл подошли ближе, — я слышал, что ты заходила. Почему не заглянула к старому другу?
— Потому что я не хочу тебя видеть, — ответила Лидия, — в чем дело, Питер? Я тороплюсь, и мне некогда выслушивать все твои излияния.
Он улыбнулся, но не тепло, не весело и не злобно, а с издевкой. Или этой ей уже чудилось? Лидия не знала.
— Ох, а я ведь даже не успел с тобой поболтать, — сказал Питер, — поинтересоваться здоровьем, например. Все так же куришь? Это вредная привычка, знаешь ли.
— Я пошла, — вздохнула Лидия, поворачиваясь к нему спиной.
— Стой! — мгновенно отреагировал Питер.
Она кивнула своим мыслям: если он отказывается от привычной тактики, не пытается навязать ей роль в игре, а начинает разговор первым — значит, дело серьезное и Питер опасается, что заденет и его тоже. Значит, все еще хуже, чем она боялась.
Лидия повернулась к нему, стараясь удержать на лице усталое выражение.
— Ты ведь слышишь, что происходит в городе, — сказал Питер, — конечно, слышишь, ведь у тебя есть такой поразительный дар… Наверное, ты — одно из лучших моих творений.
— Я не твое творение, — ответила Лидия. Год назад от подобных слов Питера ее спокойствие рассыпалось бы как карточный домик, но теперь даже голос не дрогнул. — Я сама по себе.
Питер улыбнулся ей так, словно она была маленькой девочкой, утверждающей, что она на самом деле русалка.
— Конечно, — сказал Питер, — но речь не об этом, милая моя Лидия. Вчера весь Дом Эха не спал, и я, признаться, думал, что, явившись ночью, ты пришла составить нам компанию. Но нет, ты побежала дальше…
Он жестикулировал, когда говорил, и Лидия поймала себя на том, что рассматривает руки Питера и вспоминает, какими грязными они были в тот день, когда он выбрался из собственной могилы. Выбрался, благодаря ее помощи и ритуалу, который она, не ведая того, провела над ним, одурманенная иллюзиями.
— Так ты будешь говорить или нет? — спросила Лидия чуть резче, чем ей хотелось.
— Я и говорю, — ответил Питер, картинно вздохнув, — но ты ведь не слушаешь. Мертвые уже возвращались, этим тут никого не удивишь, тому, что люди… и не только люди хотят получить власть, тоже не стоит поражаться. Но как насчет власти над смертью? Или нет, даже не над смертью, над ходом событий? Над самой судьбой? Власть над всем, абсолютно над всем, что было и что будет.
Лидия скрипнула зубами.
— Ты бредишь, — уверенно сказала она, — чтобы кто-то получил абсолютную власть? Так бывает только в фантастике.
Лидия мысленно добавила: «Которую так любит Стайлз». Второй раз за сегодняшний день привычная боль сжала сердце. Но, в отличие от Эллисон, Стайлз был жив. И это единственное, что мешало ей развернуться и уйти прямо сейчас, не слушая Питера.
— А что, если нет? — спросил он спокойно. — Представь, наши воспоминания будут стерты, и их заменит что-то другое. Каждый твой выбор будет решаться кем-то еще, и тебе не удастся сбежать от этого. По мне, так разница невелика с тем, что есть сейчас… но…
Питер пожал плечами.
— Всем нравится иллюзия свободы выбора, — сказал он.
Лидия хмыкнула и ответила:
— Спасибо, что потратил мое время.
Она опять повернулась и приготовилась сделать шаг прочь, но Питер опять заговорил:
— Еще два слова, и все. Послушаешь?
— Ну? — спросила Лидия, не оборачиваясь.
— Город просыпается.
Она хотела спросить, как понимать то, о чем он сказал. Хотела отшутиться, заявив, что Питер все же сошел с ума. Хотела сказать, что он может поберечь свои трюки для кого-то еще, но не смогла.
Неожиданно Лидия вспомнила старый сон, от которого с криком вскакивала на кровати еще в детстве, и ни родители, ни бабушка не могли ее успокоить. Она видела, что под Бикон Хиллс живет монстр, что он питается чувствами людей наверху, крепнет день ото дня, но дремлет. И однажды откроет глаза и вырвется на свободу.
Но самым ужасным для Лидии было не это: она часто видела сны о чудовищах даже тогда, когда считала, что их не существует.
Пугало другое, то, из-за чего она каждый раз просыпалась с колотящимся сердцем.
Лидия знала, что монстр не просто живет под городом. Он и есть город.
В деле Калаверес было слишком много странностей, и самая важная заключалась в том, что Калаверес так не работали. Джордан неплохо разбирался в тех, кто охотился за нелюдьми, и уж тем более он понимал, как именно ведут себя те или иные семьи.
У каждого из них был свой стиль. Ардженты не вели дела так же, как их вели их немецкие коллеги, Вергеры, а Калаверес не вели себя, как Ардженты. Другие же наемники и группы, вроде Сирот, поступали немного по-другому, и у каждого связанного с ними дела был абсолютно иной вид.
Охотников от прочих убийц нелюдей отличало то, что в их понимании «семья» означало не только и не столько кровные узы. Они собирались вокруг лидеров из одного рода, это верно, но их связывало не родство, а именно стиль жизни и поведения. А еще кодекс, одинаковый для всех. Охотники жили по собственным правилам. Как показывал опыт, в любом семействе легко заводилась своя «паршивая овца», но они были исключением, и собственные товарищи наказывали их без промедления. Не считая совсем уж выдающихся случаев.
Обычно легко удавалось понять, кто перед ним, во всяком случае, из какой семьи. Кому служит, кого поддерживает и с кем сотрудничает. По крайней мере, Джордан надеялся, что смог разобраться за последние пять лет в том, как именно все устроено или хотя бы приблизился к этому пониманию.
Он знал, что Калаверес действовали напрямик, если хотели убить — убивали и, в случае самого Джордана, сделали бы это открыто, чтобы видел каждый. Но при этом они не стали бы охотиться на омег, которые только проезжали через Бикон Хиллс. Кроме того, что мексиканцы сами здесь были заезжими, они не уничтожали оборотней просто ради убийства. Такое больше походило на истории о старых Арджентах, которые были до того, как управлять ими начала Виктория. По поводу этого в некоторых кругах шептались, что именно из-за таких послаблений американскую ветвь рода Арджент почти уничтожили. Что до Джордана, то ему картина виделась иначе: Бикон Хиллс был темным и опасным городом, но, кроме этого, в нем был свой баланс. Сначала почти извели семью Хейлов, а спустя годы маятник качнулся в обратную сторону, и начали гибнуть Ардженты. Тем более что связь между этими семьями всегда была слишком крепкой, чтобы это прошло просто так.
Джордан в свое время решил вмешаться в очередной конфликт между ними и понял, что пытаться помочь им невозможно, пока они сами не захотят разобраться. Ему казалось, что никогда не удастся понять логику отдельных членов этих семей. Например, то, что Кейт Арджент и Дерек Хейл способны работать вместе (и далеко не только работать), хотя одна сожгла особняк со всей семьей второго, а он в свою очередь был виновником самоубийства ее невестки. Как говорили те из нелюдей, кто был постарше: «Хейлы и Ардженты накрепко связаны кровью, и одни уйдут только тогда, когда исчезнут вторые».
Как бы там ни было, глядя в бумаги по делу Калаверес, Джордан все больше убеждался, что ничего не сходилось. Да, гильзы с узнаваемой гравировкой в виде черепов говорили сами за себя, но тела трех убитых омег, которые потом перевезли в старый цех «Хейл-Инкорпорейтэд», подсказывали, что вряд ли тут вмешались охотники-мексиканцы. Особенно, если вспомнить, что об их приезде в город знала бы самая последняя крыса среди сверхъестественных существ, и кто-то бы обязательно сообщил Джордану. Но теневое сообщество города тоже было удивлено.
Если, конечно, его информаторы не сговорились врать ему вместе.
Еще одной частью мозаики была смерть самого Джордана. Калаверес не стали бы надевать мешок на голову тому, кто уже скоро будет мертв, не знай они, что он феникс, или сделали бы все, чтобы он воскресал долго и мучительно, если бы знали. А, скорее всего, попытались бы договориться с властями.
Приехавшая в участок «агент ФБР» значительно больше походила на человека Калаверес и на весь способ их действий: давить через официальные источники, а, если уж идти на улицы, то для того, чтобы уничтожать виновников, а не случайных жертв. Плюс, насколько Джордан помнил, эти охотники предпочитали не связываться с магией лишний раз. А на телах омег были явные следы ритуала. Их пытались скрыть: нанесенные при жизни символы исказили, порезав кожу поверх них, но выколотые глаза и обрезанные уши тоже говорили в пользу магии. За последние пять лет Джордан научился ее чуять.
Он сидел за своим столом и рассеянно выстукивал ритм навязчивой песни кончиками пальцев. Джордан не мог вспомнить, где слышал ее: по содержанию какая-то чушь о любви и сексе, которые вылетела из головы слишком быстро, а вот ритм… о, он существовал внутри него, жил собственным суверенным государством.
Кто-то пытался подставить Калаверес, но зачем? Это семейство не наживало себе друзей, как и большинство других охотничьих родов, но Джордан не знал ничего конкретного об их врагах. Все же, до сих пор оставалось много вещей, в которых он не разбирался.
Было два варианта: первый — взять гильзы с гравировкой из хранилища и отнести улику Лидии. Как банши она могла «услышать» историю вещи и определить, кто именно стрелял. Это не было точной наукой, но таким образом они уже несколько раз находили нужных им людей. Второй вариант был другим: Джордан мог поехать к тому, кто разбирается в охотничьих семьях лучше него и знает больше. Крис Арджент обязан ему не чем-нибудь, а жизнью, так что пары ответов можно было бы добиться.
Джордан задумался про обе идеи и решил, что имеет смысл попытаться воплотить и одну, и вторую. Поэтому он надел свой плащ и, прихватив папку с документами, выбрался из галдящего полицейского участка в пасмурный осенний день Бикон Хиллс.
Единственное, за что Джордан был благодарен вчерашнему дню, так это за то, что его машина осталась возле полицейского участка. Свой Нисан Альтима он купил недавно и еще не успел выплатить кредит. Не хотелось терять машину просто из-за того, что кому-то опять взбрело в голову убить Джордана.
Он хмыкнул, поймав себя на таких мыслях. Со стороны любого другого человека жизнь была важнее автомобиля, но ему уже пришлось убедиться, что когда смерть не значит конца всей бренной жизни, обнаруживается масса проблем, которые мертвеца бы уже не волновали, а так приходится как-то с ними разбираться.
Если бы особняк Арджентов продавался, то выстроилась бы очередь желающих: несколько парков, излучина реки и на удивление тихий район делали это место одним из самых приятных в Бикон Хиллс. Здесь можно было развернуться. Но, к несчастью для всех, кто планировал устроить тут фешенебельный ресторан, отель или даже построить дорогой жилой комплекс, этот особняк считался исторической ценностью города и, к тому же, не продавался. Даже в тот год, когда Крис и Эллисон Ардженты уехали из него: он стоял закрытым и тихим, но никто не торопился от него избавляться.
Джордан остановился у кованых ворот, в переплетении узоров которых можно было увидеть что угодно, даже охоту на оборотней, и опустил стекло, глядя в камеру, направленную на любого подъезжающего.
Ворота открылись еще до того, как Джордан успел представиться. Он усмехнулся и подумал, что все-таки удобно, когда спасаешь хозяину жизнь. Никто не спрашивает, а точно ли тебя приглашали.
Особняк Арджентов знавал лучшие времена, на пути не встретилось никого: ни младших охотников, примкнувших к семье, ни домашней обслуги. Кусты, украшавшие подъездную аллею, давно никто не подрезал, а почти все окна второго этажа наглухо закрывали ставни.
Хозяин дома встретил Джордана в дверях. Он стоял, привалившись к дверному косяку, и смотрел на гостя с легкой насмешкой.
Крис Арджент выглядел чуть лучше, чем в первый раз, когда они встретились лицом к лицу. Даже если не учитывать, что тогда он был пришпилен металлически штырем в недрах канализации города. В то время Крис казался человеком, прожившим месяц на безлюдном острове, а в его глазах плескалась звериная ярость пополам с безумием.
Теперь же он был чисто выбрит, короткие русые с проседью волосы не топорщились, а одет Крис оказался в светлые брюки и свитер. Из-под штанин выглядывали носки коричневых ботинок. Кожа Криса до сих пор казалась нездорово-зеленоватой, под глазами темнели синяки, но отвезти его ни в центральный госпиталь, ни в Дом Эха не хотелось. Разве что немного.
— Могли бы позвонить и предупредить о приезде… детектив, — сказал Крис, криво усмехаясь.
— Решил, что вы не будете слишком возражать, — пожал плечами Джордан, — а то в прошлый раз после моего звонка оказалось, что вы уехали из города именно в этот день, а мне сообщили только тогда, когда я уже добрался сюда.
Крис не прокомментировал это высказывание, только посторонился, пропуская Джордана внутрь дома.
— Надеюсь, вы заехали сюда по важному делу, — сказал он, закрывая дверь, — потому что я сегодня не собирался никого звать в гости.
У Джордана и Криса сложились странные отношения после того случая в канализации. Когда детектив сначала помог вытащить штырь, вогнанный Питером Хейлом так, чтобы охотник умирал медленно и мучительно, а потом помог добраться до поверхности, он не ждал, что Крис Арджент вскочит на ноги, едва только ему наложат швы, и побежит со всех ног на подмогу Калаверес, прихватив свое ружье.
Джордан не знал подробностей всей стычки, в которой участвовала умершая и ожившая оборотнем-ягуаром сестра Криса, большая часть друзей Лидии и, конечно, неизменные Дерек и Питер Хейлы, чья эпичная вражда скоро грозилась затмить собой вековые трения между семействами. Но, тем не менее, он знал достаточно, чтобы поражаться упорству Криса и тому, что после всего он вернулся в свой особняк живым и даже не разобранным на части. Что до самого Арджента, то он посчитал себя должником Джордана и успел дать несколько крайне полезных наводок.
Назвать Криса «другом» было нельзя, но «приятелем» — пожалуй, что да.
— Я расследую одно дело, — объяснил Джордан, — и хотел бы уточнить у вас детали.
Из машины он прихватил папку, где первыми лежали именно фотографии жертв, и теперь протянул ее Крису.
— Хорошо, — кивнул тот, — пройдемте в гостиную.
Джордан с некоторым удивлением отметил, что внутри особняк выглядел лучше, чем снаружи. Пыли было немного, ярко светили декорированные под газовые желтые светильники на стенах, деревянные панели и темный паркет делали все уютнее. Джордан оставил свой плащ на вешалке у дверей и прошел вслед за хозяином особняка. Тот провел его в гостиную, и они с Крисом опустились друг напротив друга в массивные кресла с темно-красной обивкой. Рассматривая тяжеловесную мебель, огромный камин и плотные занавеси на окнах, можно было ощутить себя героем псевдо-исторического фильма. Или сказки про «Красавицу и Чудовище», кому что ближе.
— Извините, что ничего не предлагаю, — отметил Крис, открывая папку, — но, честное слово, я сейчас не слишком жажду общения.
Недосказанное: «С вами — тем более», так и повисло в воздухе. Джордан не удивился, ведь его и пускать-то в особняк не должны были, но в словах о том, что поймать Криса можно лишь с помощью эффекта внезапности, было слишком много правды. А дело мертвых омег открыто, и дело надо раскрыть так быстро, как это только возможно.
— И что я должен здесь увидеть? — поинтересовался Крис, задумчиво рассматривая одну из фотографий.
— Это омеги, — объяснил Джордан, — на всех следы ритуалов, все убиты из огнестрельного оружия.
— Гильзы? — уточнил Крис.
— Судя по гравировке — Калаверес.
— Тогда я не понимаю, почему вы пришли ко мне, детектив, — Крис закрыл папку и протянул ее Джордану. — Ищите Калаверес. Я сотрудничал с ними некоторое время назад, но с тех пор — нет, и даже понятия не имею, как их отыскать в Бикон Хиллс, и остался ли тут кто-то из их представителей.
Сейчас Джордану не хватало каких-нибудь сверхъестественных способностей. Слуха оборотня, к примеру, который бы позволил слушать ритм сердца и определять ложь. Он понимал, что Крис Арджент знает больше, чем говорит, но обосновать собственные подозрения было нечем.
— Мы оба знаем, что Калаверес так себя не ведут, и они или спрятали бы тела, или бросили их на виду, а не так, чтобы их отыскали через пару дней после убийства, — ответил Джордан.
Он взял папку и внимательно посмотрел в глаза собеседнику, а потом продолжил:
— И, уж простите, Бикон Хиллс — не их территория, а Арджентов.
Крис откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
— Детектив, вы меня в чем-то обвиняете? — спросил он.
— Нет, я просто пытаюсь разобраться, — ответил Джордан. — Мне кажется, что вы можете что-то знать, я не прав?
— К сожалению, никто не знает всех ответов. Особенно я. Иначе бы давно разобрался, почему все члены моей семьи умирают или калечатся.
Крис сидел спиной к дверям и не мог видеть, как они открылись, и в гостиную проскользнул Айзек Лэйхи. Еще один бывший соученик Лидии, друг Скотта Маккола, Стайлза Стилински и остальных из их компании, а также еще один обращенный оборотень города. Он смотрелся очень по-домашнему в разношенных джинсах и свободной черной футболке. Удивительно, но в отличие от большинства жителей Бикон Хиллс, Айзек разгуливал с ровным загаром. Кудрявые волосы растрепались и к тому же он шел босиком. Его рассеянно-улыбчивое лицо с заметно выделяющимися скулами всегда вызывало смутное чувство узнавания: Джордану он напоминал об одном друге детства, с которым они не общались много лет.
— Доброе утро детектив Пэрриш, — сказал Айзек, опираясь на спинку кресла Криса.
Того или не смутило его неожиданное появление, или он просто не подал вида.
— Доброе, — пожелал Джордан и добавил: — Не думал увидеть тебя здесь.
— Он уже уходит, — Крис Арджент обернулся и выразительно посмотрел на Айзека.
Тот оторвался от спинки кресла и фыркнул.
— Я передам привет Дереку, — сказал он, — если у меня получится найти свою обувь и куртку.
Он неспешно, то и дело с любопытством оглядываясь, вышел из комнаты. Крис подождал некоторое время после того, как тяжелые двери закрылись за ним, потом подошел и выглянул в коридор. Только после этого он опять закрыл их и вернулся к креслам.
Джордан не стал комментировать происходящеее, и Крис ничего не сказал, сделав вид, что не заметил ничего необычного.
— Итак… — начал Джордан. — О чем мы говорили?
— Мы говорили о том, что я понятия не имею, почему вы хотите свалить все на мою семью, детектив.
Джордан пожал плечами.
— Не на вашу семью, мистер Арджент, я прошу помощи, потому что не знаю, какие вещи тут творятся.
— Повторяю, в этом городе никто никогда ничего не знает, — ответил Крис. — Тем более я.
Назад в кресло он так и не сел, встав за его спинкой, как Айзек до этого.
— Но вы могли бы пролить свет, — предположил Джордан.
— Мне нечего вам рассказать, — произнес Крис холодно, — и только то, что вы однажды спасли мне жизнь, не дает мне выкинуть вас вон за одни только разговоры о моих родных. У меня не осталось никого. Жена и дочь мертвы, сестра… перестала быть тем же человеком. И человеком вообще, она теперь оборотень и, насколько я знаю, разделяет интересы Дерека Хейла. Что до отца, он так и не вышел из комы. Ни в главном госпитале, ни когда его перевезли в частную клинику.
Джордан молча кивнул и поднялся: он понял, что встречу на сегодня можно считать законченной. Крис не сказал ничего стоящего, но то, как упорно он отказывался говорить, подсказывало, что что-то здесь нечисто.
— Тогда спасибо за сотрудничество, — ответил Джордан с иронией.
Крис опять проводил его, теперь уже до дверей. Айзека нигде не было, и оставалось только гадать, ушел он или нет
— У вас есть знакомая банши, — сказал Крис на прощание, — может быть, она сможет что-то услышать.
Джордан кивнул и направился к машине. Первая часть плана не принесла особых результатов, оставалось надеяться на вторую. Ему нужно было забрать гильзы из хранилища улик и отвезти их Лидии. К счастью, в их городе на правила и их соблюдение смотрели сквозь пальцы, пока ты раскрывал дела. А Джордан был на хорошем счету.
Продолжение в комментариях...
@темы: АУ, Макси, Гет, Фик, Лидия Мартин, Реверс 2014-2015, Джордан Пэрриш, Рисунок, PG-13
-
-
19.02.2015 в 10:29— Я ждала тебя немного позже, — сказала Лидия, когда открыла дверь своей квартиры Пэрришу.
Она мысленно вздохнула и добавила:
— Да, я рада тебя видеть, проходи.
Пэрриш покачал головой, но не стал ничего говорить на эту тему. Лидия надеялась, что они знали друг друга достаточно давно, чтобы не обижаться на подобные мелочи.
После визита в Дом Эха и разговора с Питером она потратила полдня на то, чтобы избавиться от ощущения, что она искупалась в липкой грязи. Ванна помогла лишь отчасти, но с разожженными благовониями был шанс расслабиться.
К тому моменту, как Пэрриш явился на ее порог, она успела высушить и расчесать волосы, переоделась в ночную рубашку и поверх нее накинула короткий темно-красный халат.
Лидия радовалась тому, что, будучи художником-иллюстратором, может работать на дому и чаще всего в удобном для себя ритме. Иначе бы она просто сошла с ума, пытаясь совместить обычный рабочий день с постоянными пробуждениями посреди ночи, бесконечными погонями за чудовищами и возней с древними ритуалами.
Заботу об одном очень невнимательном фениксе Лидия не считала, потому что Пэрриш скорее радовал ее, чем расстраивал.
— Можжевельник? — спросил он, снимая туфли: однажды он уже получил, оставив грязные следы на светлом ковровом покрытии, и больше в обуви по ее квартире не ходил. — Тебе же он не слишком нравится.
— Да, — подтвердила Лидия, — но мне нужно… очищение.
Пэрриш не стал уточнять, что именно она имеет в виду, а молча снял плащ и повесил его на крючок у дверей. А потом прошел в комнату, которая была одновременно и спальней, и гостиной, и рабочим кабинетом, а часто еще и столовой. Когда Лидия искала квартиру, то ее интересовал район недалеко от Дома Эха, куда ее регулярно приводил зов смерти, и хозяева, которые бы ничем никогда не интересовались. Оттого жилье Лидии было крошечным и захламленным тысячью и одной ненужной вещью, которые приживались, оседали на полках и в шкафах, становились неотъемлемой частью дома, и рука просто не поднималась их выбросить.
На столе, за который Лидия и Пэрриш сели, пододвинув деревянные стулья с мягкими черными сидениями, высилась небольшая стопка книг, а сверху стояла сувенирная пепельница с видом Бикон Хиллс, лежали пачки сигарет и простая темная зажигалка.
Лидия перенесла ноутбук с планшетом на комод и чуть сдвинула наброски, стараясь не перемешивать концепты к заказу и заготовки под схемы заклинаний.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лидия у Пэрриша.
Тот нахмурился, не понимая, о чем идет речь, а потом улыбнулся:
— Проверка, — сказал он, — я, честно говоря, забыл. Чувствую себя отлично, спасибо.
Лидия закатила глаза: она терпеть не могла, когда Пэрриш начинал воспринимать свои оживления, как должное. Да, он — феникс, возвращаться из пепла в его природе, но огромная и важная часть этого заключалась в том, чтобы не потерять фрагменты самого себя по пути назад. Именно поэтому нужен крик банши: чтобы он возвращался целиком собой. Лидия не встречала фениксов, которые бы лишились значительной части своей сути, но она вообще из их вида знала лично одного лишь Пэрриша. При этом она изучила слишком много оцифрованных материалов и запыленных фолиантов, чтобы относиться ко всему несерьезно.
Лидия поставила пепельницу рядом с собой и вытащила последнюю сигарету. Обычно она слишком сильно не злоупотребляла, но за сегодня это была уже вторая пачка. Бессонная ночь и разговор с Питером не способствовали душевному равновесию.
— Лидия, я хотел с тобой поговорить, — начал Пэрриш, но она подняла руку.
— Тише, — сказала Лидия, — дай мне тебя послушать.
Она открыла эту часть своего дара далеко не сразу: мешала уверенность в том, что ее дело — мертвые. Прислушиваться к живым просто не приходило в голову. Но теперь Лидия уже немного наловчилась пользоваться собственными силами. Порой она думала, что все можно сделать значительно проще, и ей казалось, что ее собственные усилия напоминают попытку вычерпать бочку чайной ложкой, но рядом не было другой банши, что могла бы направить и научить применять их способности правильно. Приходилось разбираться во всем на ходу.
Прекратившийся было дождь опять заморосил и усилился: капли стучали об оконное стекло. Кончик сигареты тлел с едва слышным треском, по улице то и дело проезжали машины, два будильника на прикроватной тумбочке тикали не в такт, в соседней квартире кто-то хлопнул дверью... Лидия слышала собственное дыхание и сердцебиение, и второе — Пэрриша. Она сосредоточилась на нем и постаралась откинуть все остальное, всю ту массу звуков, что окружала ее в городе.
Закрыла глаза, сделала вдох и начала ощущать сущность сидящего напротив нее Пэрриша. Как всегда, она начинала чувствовать иначе. Когда-то Стайлз, с которым они обсуждали этот вопрос, объяснял, что мозг пытается разобраться в непривычном для него обилии деталей. Одного человеческого банального слуха для банши не хватает, подключаются другие органы чувств. Так было и теперь.
Вокруг Пэрриша сиял огненный ореол, в котором можно было рассмотреть птичьи черты: крылья, которыми он словно бы обернулся, хохолок перьев на голове... но в чистом золотисто-красном пламени было нечто, какое-то темное пятно.
Лидия протянула руку и сказала, слыша свой голос словно со стороны:
— Дай мне это.
Пэрриш сначала с удивлением посмотрел на ее ладонь, а потом кивнул и достал из кармана маленький пластиковый пакетик с тремя гильзами, блеснувшими коричневато-золотистым.
Лидия взяла его и сжала в кулаке. Сигарета в пальцах потухла и она положила ее в пепельницу, сосредоточившись на том, что казалось темным облаком вокруг ее руки.
— Ты слышишь что-нибудь? — спросил Пэрриш.
Лидия нахмурилась и покачала головой.
— Было бы проще, если бы я могла просто взять их голыми руками.
— Ты знаешь, что нельзя. Отпечатки…
Она кивнула и опять зажмурилась. Лидия старались изо всех сил нащупать ускользающий голосок, исходящий от гильз, ей казалось, что она пытается уловить мелодию, которая играет слишком далеко от нее, и понять мотив не выходило, она слышала только обрывки и какие-то искаженные отголоски.
А потом, как обычно и бывало, если она не давала себе отвлечься, чужие воспоминания проскользнули в ее голову и наполнили разум словно сами собой. Но, как всегда, детали смазывались, смешиваясь с другими наслоениями.
Лидия опять увидела ту женщину с разрезанными венами, которую она нашла, пока искала Пэрриша. А потом ее лицо поплыло, превратившись в лицо Дженнифер Блэйк. Дарака. Темного друида. Той самой, что приносила жертвы, чтобы уничтожить стаю альф и не считалась с тем, сколько жизней она погубила.
— Но причем здесь она? — спросил Пэрриш, и тогда Лидия поняла, что сказала имя вслух.
Она открыла глаза.
— Это было не самоубийство, — сказала Лидия и накрыла руку Пэрриша своей, не занятой пакетиком с гильзами.
— О чем ты? — он нахмурился.
— Та самоубийца, которую я отыскала, — объяснила Лидия, — я заметила, что у нее много кельтских сувениров дома, но не подумала, что это может быть связано с магией.
Лидия понимала, что у многих в Бикон Хиллс был огромный зуб на Дженнифер, она сама считала ее виновной. После истории, в которой жертвы именно этой женщины истекали кровью в заброшенных зданиях, относиться иначе не выходило. Она не собиралась проливать слезы по ней. Несмотря на где-то благородные мотивы, ею были принесены в жертву простые люди. Невинные и не имеющие отношения к сверхъестественному миру. Дженнифер собиралась убить родителей Скотта, Стайлза и Эллисон и только ритуал, проведенный в перехлест с тем ритуалом, что творила она, спас их… и открыл путь в их мир темному древнему духу ногицунэ, который доломал остатки жизни Стайлза.
Лидия продолжала «слушать» гильзы, вычленять из образов важное, но мир вокруг нее и Пэрриша словно подернулся дымом. Тени стали глубже и, если присмотреться, то можно было различить жадные глаза среди них. Лидия заметила, что несколько темных щупов прошлись по ее руке, но казалось, что они обжигаются, прикасаясь к коже. Но вот от Пэрриша они не шарахнулись и теперь по золотисто-красному пламени пробегали тени.
— Что происходит? — спросил Пэрриш. — Ты выглядишь нервной.
— Ты не видишь? — уточнила Лидия, отпуская его руку.
— Не вижу чего?
Она кивнула собственным мыслям. То, что видит она и не видит он, тени, которые сгущаются вокруг них и словно бы тянутся к Пэрришу, обходя Лидию. Есть в этом что-то знакомое, что-то из того, о чем она читала. И о чем ей рассказывал Стайлз.
— Проклятье друидов, — сказала Лидия, хотя и понимала, что это все равно не объяснило ничего. — Тебе приходилось бывать в нижнем городе? Там можно наткнуться на нечто такое просто так… как мне говорили.
Она отстранилась от Пэрриша и встала.
— О чем ты вообще говоришь? — нахмурился он.
— Боюсь, тебе грозит опасность, — ответила Лидия, стараясь не паниковать, — я позвоню Стайлзу и уточню, что делать.
Ей приходилось слышать, что несколько месяцев назад во что-то подобное угодила Кира. Лидия не стала уточнять у нее, как все прошло, и понадеялась, что ей и не придется узнавать. Зря.
— Стайлзу Стилински? — спросил Пэрриш скептически. — А я слышал, что он исчез, и никто понятия не имеет, куда и как.
— Не смотри на меня так, — пожала плечами Лидия, она подняла телефонную трубку и нажала на кнопку громкой связи, а потом набрала знакомый номер. — Он никогда не хотел оставаться в стороне. Теперь у него есть возможность заниматься только этим, а не изображать обычного парня.
-
-
19.02.2015 в 10:29В другом мире все могло бы быть иначе. Встреча с сошедшим с ума Питером Хейлом могла бы не оставить его изломанным, лежащим среди трибун стадиона. А одержимость ногицунэ не сделала бы его в глазах официальных органов разыскиваемым преступником. Только чудом, благодаря стараниям шефа Стилински и, пожалуй, благодаря деньгам Хейлов, удалось замять дело. В другом мире все могло сложиться лучше, и Стайлзу не пришлось бы прятаться от собственной семьи, боясь накликать на отца еще больше бед.
Лидия знала, что шеф Стилински приложил все усилия, чтобы замять дело. А еще знала, что он не разговаривает с сыном с тех пор, как после резни в госпитале Стайлза увезли Дерек и Скотт.
На звонок он ответил после третьего гудка.
— Привет Лидия, не думал, что ты позвонишь так рано, — голос Стайлза был бодрым, но не слишком радостным.
— Привет, Стайлз, — ответила Лидия, беспокойно оглядываясь на Пэрриша, который встал со своего места и подошел ближе, — рано?
— Ты же звонишь из-за ритуальных убийств? — уточнил Стайлз.
— Не совсем, — произнесла Лидия, решив потом поговорить и на эту тему тоже. — Скажи, что будет, если кто-то поймает проклятье друидов?
— Хана этому «кому-то» будет, — лаконично ответил Стайлз.
Пэрриш хмыкнул и сложил руки на груди. Он делал вид, что все в порядке, но Лидия видела, как нервно подрагивают его пальцы: тени окружили его плотным кольцом и вопрос времени, когда они начнут источать его рассудок и отнимать силы.
— А можно вариант без «хана»? — спросила Лидия.
— Можно убить первыми, чтобы не мучился, — предложил Стайлз.
— Какой у тебя милый друг, — отметил Пэрриш.
Стайлз на том конце провода помолчал, а потом спросил, уже серьезнее:
— Это же детектив Пэрриш? В общем, добрый вам день. М-м-м… значит вопрос не теоретический? Гадство. Надо подумать.
— Думай быстрее, — посоветовала Лидия.
Она хотела спросить Стайлза о многом, например, как он себя чувствует. Не изменилось ли ничего в лучшую сторону. Опять накрыло чувством вины: он ведь пострадал в свое время из-за нее. Не будь они на той вечеринке вместе, не кинься он ее защищать, ничего бы не произошло. Лидия осадила саму себя, напомнив, что, во-первых, Дерек, за которым и охотился в тот день Питер, был виноват не меньше, а, во-вторых, у них хватало забот прямо здесь и сейчас.
— Смотря, какое это проклятье, — сказал наконец Стайлз. — Их же много разновидностей. Мы тут с Кейтлин недавно говорили…
— Кейтлин? — переспросила Лидия. — Та самая, с которой вы чуть было не начали встречаться на почве ее увлечения магией?
— Ну, ага… — ответил Стайлз. — И мы не собирались встречаться! Мы просто друзья. Короче, неважно, что там с проклятьем? Как оно себя ведет? То есть, как ты его слышишь?
Лидия оглянулась и глубоко вздохнула: ее слух банши уже начал сходить на нет, но тени она видела до сих пор.
— По-моему, это что-то специфическое. Оно избегает меня и окружает Пэрриша. Я такого раньше не встречала…
— А как оно запустилось? — деловито поинтересовался Стайлз. — Вы куда-то влезли или как?
— Или как, — ответила Лидия.
Пэрриш задумчиво взялся за подбородок, а потом просиял и сказал:
— Оно запустилось, когда ты попыталась «послушать» гильзы.
— Те самые гильзы со знаком Калаверес, которые отыскали на месте убийства омег? — уточнил Стайлз. — Я думал, что ты о них поговорить и хочешь!
Лидия хмыкнула: как всегда, он был в курсе происходящего в городе. Осведомлен обо всем, несмотря на то, что ему не так просто перемещаться по городу в инвалидном кресле, а теперь и вовсе лучше не появляться на людях. Потому что другие могут узнать и вспомнить о резне в госпитале, когда Стайлз не был Стайлзом, а был древним, темным и жестоким духом, перенявшим его черты после пребывания в теле.
— Те самые, — сказала Лидия, выкидывая их головы ненужные сейчас воспоминания, — я пытаюсь разобраться в деле. Но, как ты понимаешь… Слышала, что Скотт и Кира вроде бы попадали под проклятье. Или это другое?
— Сейчас уточню.
Стайлз оставался на связи, но отключил микрофон, потому что Лидия и Пэрриш ничего не слышали с минуту или две. Они напряженно переглядывались, но, стоило только набрать воздуха, чтобы заговорить, как раздался голос Стайлза:
— Кира говорит, что только Скотт, и Скотта они тогда... м… убили, а потом она его воскрешала, как в тот раз... Ну, когда был список смертников, помнишь?
— Забудешь тут, — покачала головой Лидия, — то есть, ты предлагаешь мне убить Джордана?
Лидия смотрела на тени вокруг Пэрриша и теперь боялась меньше. Еще одну смерть они переживут, как бы странно это ни звучало. Повезло, что проклятье на гильзах именно такое. Потому что в их случае подобное еще поправимо.
— Скотт напоминает, что детектив все равно оживет, — ответил Стайлз.
— Парень, он, что у тебя еще и на прямой связи? — не выдержал Пэрриш.
Можно было ожидать, что Стайлз не ответит или положит трубку, но, к удивлению Лидии, он сказал:
— Ага. Скотт и Кира. И Кира упорно пытается убедить нас обоих, что Скотту нужно прекратить врать себе и начать встречаться со мной.
— А он уже сменил логин и пароль на твое имя? — поинтересовалась Лидия, чувствуя, как против воли ее губы расползаются в улыбке.
— С полгода как, — ответил Стайлз нервно. — И вообще, почему я обсуждаю с вами мою личную жизнь? Идите разбирайтесь с проклятьем …
Лидия выдохнула, но решила, что информация лишней не бывает.
— Пока ты не отключился, — сказала она, — я понимаю, что ты тоже занялся делом. Можешь что-то сказать?
— Дело в старике Ардженте, — медленно ответил Стайлз.
— Какое дело? — спросил Пэрриш, опираясь кончиками пальцев на тумбочку с телефоном, Лидия увидела, что тени, окружающие его, уже начали приникать к коже, ложась на нее так, словно были татуировками.
— Говорят, что он исчез из той частной клиники, куда его перевезли, — ответил Стайлз. — А мы прекрасно знаем, что если в Бикон Хиллс пропадают больные, то это не просто так.
— А мне Крис сказал, что его отец в коме, — рассеянно заметил Пэрриш.
— Значит, соврал, — заявил Стайлз, — или ему самому еще не сообщили. Я влез в базу данных той клиники. Сейчас ходят разговоры о том, что кто-то проводит ритуалы, про омег вы и так знаете. Кира говорит, что пропало несколько молодых кицунэ, но их родители пока не подняли шум. Надеются, что они вернутся. Ну, и эти исчезнувшие — не единственные. Мертвы двое друидов, которые ушли в отставку и переехали в Бикон Хиллс. Их братья и сестры по дару чувствуют такие вещи.
По мнению Лидии, их город меньше всего подходил, чтобы уйти на покой, но она не хуже других знала, насколько притягательной может быть эта земля. Покинуть Бикон Хиллс не получалось, он все равно тянул ее к себе, как магнит.
— Почему никто не заявил в полицию? — спросил Пэрриш.
— Это выглядело как самоубийство, — ответил Стайлз, — а друиды не любят выносить такие вещи на всеобщее обозрение. М-м-м… везде трое, значит, у нас есть еще время.
Самоубийства. Сердце Лидии вздрогнуло. «Нет, подумала она, — у нас нет времени, может быть, совсем нет времени».
— Трое друидов, — поправила она, — прошлой ночью я нашла Дженнифер Блэйк, которая перерезала себе вены.
— Хреново, — резюмировал Стайлз. — Не то чтобы я сильно любил ее, но хреново. Я попробую связаться со своими источниками и попрошу тех, с кем работаю. Позвоню через несколько часов. Лидия, ты сможешь узнать еще что-нибудь с помощью своих способностей?
— Только если возьму пальцами гильзы, на которых нельзя оставлять отпечатки, — елейным голосом ответила Лидия.
Стайлз фыркнул.
— Если ты все еще про те, что из хранилища улик — можешь не беспокоиться. Брейден позаботилась, чтобы про их существование все забыли. Не забери их детектив — просто бы уничтожили.
— Брейден? — переспросил Пэрриш. — Кто это?
— Одна из наших знакомых, — ответила Лидия, — до недавнего времени — девушка Дерека. На удивление, не маньячка-охотница и не темный друид, а всего-то вольная наемница. Мы познакомились с ней… некоторое время назад. Приятная женщина, сначала стреляет, а потом спрашивает. А на шее шрамы от когтей веркойота.
Лидия упустила несколько деталей портрета Брейден, например то, насколько та была поглощена желанием найти и убить мать Малии — дочери Питера, о которой какое-то время заботились Скотт и Стайлз, а потом взял под свое крыло Дерек… но это точно была лишняя информация. Незачем Пэрришу забивать голову этим, тем более что у них сейчас были проблемы значительно важнее. Например, проклятье, которое все разрасталось.
— Кажется, я видел вашу… Брейден в участке. Она выдавала себя за агента ФБР, — сказал Пэрриш.
— Она и есть агент ФБР, — ответил Стайлз, — если верить официальным записям, по крайней мере.
— То, что ты взломал сервер нашего участка — это ладно, но ФБР…
— Послушайте, детектив, у вас есть чем заняться, — с легким раздражением ответил Стайлз, — удачи, Лидия. И до связи… я попробую узнать еще что-нибудь.
-
-
19.02.2015 в 10:29Смерть не похожа ни на что другое. Она просто смерть.
Джордан видел ее так: когда он умирал, то детали, чувства, волнения и переживания переставали иметь значение. Вот ему больно и плохо, в глазах темнеет, а потом становится уже наплевать. Он висит посреди ничто, он ждет. Можно попытаться двинуться вперед или назад, вверх или вниз, вправо или влево, попытаться найти дорогу к собственному телу самому, но лучше дождаться указаний — крика банши, голоса Лидии, что поможет ему вернуться.
Так было и в этот раз.
Голос банши для феникса — это нечто невообразимо прекрасное. Но в первый миг он пугает и подавляет волю, Джордан когда-то пытался с ним сражаться, потому что ему казалось, что голос Лидии, тянущий его на поверхность, в мир живых — это опасность. Принуждение. Но позже он научился доверять самому себе и доверять Лидии, позволять власти ее способностей вести его по правильной дороге.
Джордан очнулся на раскаленной фольге. Он вскочил на ноги так быстро, что мог бы побить какой-то из рекордов в Книге Гиннесса. Если бы кто-то рискнул и добавил туда пункт «скоростное воскрешение феникса силами банши».
— Ну вот, теперь ты оставил темные пятна на ковре, — вздохнула Лидия, ее взгляд сосредоточился на Джордане, и она выпрямилась. — Хотя фольга тоже… того. Хорошо, что огнетушитель не понадобился.
— Да, а ты бы предпочла, чтобы я был фениксом, зажаренным в собственном соку? — поинтересовался Джордан, споря больше для приличия.
Он не обжегся: в первые секунды после воскрешения фениксы практически неуязвимы, особенно для огня.
Несколько часов назад Джордан еще размышлял, какой именно вариант смерти для него предпочтительнее, но, пока он думал, стоя босыми ногами на фольге, Лидия воткнула нож ему в сердце.
Грязно, больно, неприятно по всем параметрам. Как он видел, на рукавах ее халата виднелись темные пятна.
— Не собираешься отстирывать кровь? — спросил Джордан.
— Нет, — пожала плечами Лидия, — кстати, проклятье снято полностью. Не осталось даже следа.
— Это хорошо, — кивнул Джордан.
Он снял брюки со спинки стула и встряхнул.
— Не одевайся, — попросила Лидия.
Джордан послушно вернул брюки на спинку стула. Лидия потушила сигарету и ссыпала гильзы в пепельницу, поднялась и скинула халат в кресло. А потом подошла к Джордану и, привстав на цыпочки, приникла в поцелуе. Она пахла дымом, скорее всего, на языке остался бы вкус пепла, но сейчас, после того, как его тело буквально соткалось из огня, почувствовать его было невозможно.
— Лидия, ты уверена, что сейчас самое время? — спросил Джордан, положив руки ей на талию.
— А чем плохо именно сейчас? — с улыбкой спросила она. — Или тебя начал смущать секс при дневном свете?
— Конечно, нет, — ответил Джордан, тоже улыбаясь, — но все же, зачем сейчас?
— Мне необходимо отвлечься, — честно ответила Лидия, — чтобы услышать то, чего я не замечаю и понять, зачем старику Ардженту все это нужно и где его искать. Стайлз все равно ничего еще не нашел, и пара часов есть… А тебе… тебе нужно куда-то деть энергию.
Она чуть отстранилась и провела кончиком указательного пальца от его подбородка по шее и вниз, до груди, слегка царапая длинным ногтем.
— Значит, все дело только в этом? — уточнил Джордан. — Просто секс для отвлечения?
— Ну ты и придурок, — фыркнула Лидия и опять его поцеловала.
Дальше Джордан спорить не стал и попятился к постели, обходя все еще горячую потемневшую фольгу на полу.
Из открытого окна слегка тянуло холодом и сыростью, но запах можжевельника и сигаретного дыма все еще витал в воздухе все вокруг.
Кожа Лидии казалась прохладной по сравнению с его собственной. Джордан лишь ненадолго отвлекся от поцелуев, чтобы избавиться от тонкой ткани между ними.
А дальше все стало как обычно прекрасно и почти идеально. Они уже давно изучили друг друга, а ритм Джордан уловил еще тогда, когда пошел на ее зов. Не сегодня, а годы назад, когда Лидия указала ему путь и притянула назад, в мир живых.
Мелькнула мысль о том, что они походят на жизнь и смерть, которые неразделимы, а потом она исчезла, сменившись легким туманом и жаром, уже не от огня, в котором Джордан сгорел, а от тепла двух сплетающихся тел. Это было именно то, в чем они оба нуждались сейчас.
-
-
19.02.2015 в 10:29Лидия не решилась бы говорить, что у них с Пэрришем отношения. Она вообще терпеть не могла навешивать ярлыки. Ненавидела «я люблю тебя, но только как друга», «я люблю тебя не как друга» — ей казалось, что такие вещи обесценивают и дружбу, и любовь. Лидии были дороги многие, она любила многих, но далеко не со всеми делила постель.
Что до Пэрриша… они помогали друг другу. Помогали понять мир вокруг, принять самих себя и чаще смотреть вглубь, а не удовлетворяться одной поверхностью. Она звала его в мир живых и заботилась в те минуты, когда ему это было необходимо. Он пропускал ее на места преступлений по тем же причинам: Лидия часто теряла концентрацию во сне, и инстинкты банши вели ее к месту смерти, порой даже против ее воли.
Однажды одежда Пэрриша оказалась в комоде Лидии, а она сама получила ключи от его квартиры. А потом их общение изменилось, или они сами стали другими? Или все с самого начала к этому шло? Лидия не могла указать точной даты, не помнила, когда они впервые поцеловались. Да и ей это было не нужно.
Как бы там ни было, Лидия сидела в кресле, опять накинув на плечи халат, и смотрела на мирно спящего Пэрриша. Тот, как обычно с ним бывало, растянулся на животе и обнял подушку. Одеяло сбилось в ногах еще в самом начале, а потом Пэрриш провалился в сон — запал от воскрешения иногда был дольше, иногда короче. А несколько смертей за короткое время измотали его, и телу нужен был отдых. Лидия проснулась раньше и теперь смотрела на Пэрриша. Она думала, как так получилось, что среди всего бесчисленного числа людей, которых она знает, с которыми дружит многие годы, она по-настоящему доверилась именно ему.
Выходило, что другие просто отказывались принять Лидию такой, какой она была на самом деле.
Ей удалось собрать фрагменты мозаики из видений. То, что она услышала, когда перебирала гильзы. И паршиво было осознавать одно: Питер Хейл оказался прав. Он говорил о пробуждении города, и теперь Лидия понимала, что его слова верны.
Ритуал, для которого убили омег, кицунэ и друидов, должен был создать метафизическую «трубку» между сутью Бикон Хиллс и человеком или людьми, которые его проводили. Не хватало еще пары компонентов сложного заклинания, но сомневаться не стоило: их найдут в самом скором времени.
У каждого города была своя «душа», поле, создаваемое всеми людьми, что жили в нем. У Бикон Хиллс оно не отличалось особой чистотой и редко излучало радость. Потому их город так привлекал к себе созданий нечеловеческой природы, в нем легче всего было творить волошбу, завязанную на эмоциях, и вести нечистые дела. Сложно сказать, откуда это пошло: от друидов и шаманов, пропитавших эту землю своими силами сотни лет назад, или от выросшего здесь промышленного города, куда люди стекались со всех концов страны, надеясь заработать, но оказывались в капкане.
И вот теперь Джерард, чей образ вместе с чьим-то еще плавал на поверхности видений Лидии, собирался добраться до сути Бикон Хиллс и воспользоваться всей накопленной силой. Мотивы тоже виделись более или менее четко, но они не давали ничего конкретного. Джерард всегда хотел, чтобы его семья была единой. На свой извращенный лад он любил своих детей и внучку.
«Ох, Эллисон, — подумала Лидия, вспоминая о подруге, — тебе повезло, что ты по-настоящему узнала деда только после того, как познакомилась со Скоттом и другими». В памяти сами собой всплыли воспоминания о том, как Эллисон принялась мстить за смерть матери, но остановилась до того, как стало слишком поздно.
Джерард хотел оживить Эллисон, в этом Лидия была уверена почти на сто процентов. А еще он хотел уничтожить существующий порядок, и Бикон Хиллс чувствовал это, и тот «монстр», который когда-то в детстве пугал ее, ворочался. Сущность города была в опасности, и все, кто умел слышать, чувствовали это.
В комнате уже темнело: ночь вступала в свои права, но Лидия пока не торопилась зажигать свет.
Пэрриш пошевелился и сел на кровати. Поначалу Лидию немного пугало то, как резко он просыпается, но сейчас она только улыбнулась.
— Привет, — сказала она.
Он улыбнулся в ответ и зажег светильник возле кровати. Лидия наблюдала за тем, как одевается Пэрриш, и размышляла, что стоит говорить.
— Лидия, я много думал, — сказал Пэрриш.
— Правда? Это полезно, — ответила Лидия насмешливо. Она поднялась и встала у окна, прихватив с собой пепельницу.
Отсюда были видны соседние дома с темными окнами и несколько ив, укрывающих под своей сенью разбитую много лет назад и так и не починенную скамейку. Порой Лидии казалось, что это место проросло сквозь нее, корни деревьев прирастили ее к земле, навсегда поселились в ее сердце, что еще несколько лет, и она сама станет одной из тех фигур, что поддерживали балконы. Серой, с обсыпавшимся лицом и трещинами вдоль талии.
— Я думал о нас с тобой, — продолжил Пэрриш, и образ в голове Лидии исчез. — И о том, что ты значишь для меня.
Она не окаменела, она была живой и дышащей, здесь и сейчас. Лидия опять закурила, поглядывая то в окно, то на Пэрриша, что уже застегивал рубашку.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Мне кажется, что я полюбил тебя в тот самый миг, как впервые услышал твой голос, но боялся признаваться.
— Ох Джордан, какой же ты идиот, — Лидия затушила окурок о дно пепельницы.
Она закрыла окно, отсекая уличный шум. Пэрриш ничего не говорил, он выжидал, терпеливо глядя на Лидию.
— Я тоже тебя люблю, — сказала она, оборачиваясь.
Когда Пэриш подошел и наклонился, чтобы поцеловать ее, она задумалась, что именно благодаря ему чувствует себя по-настоящему живой. Не будь рядом того, кто всегда возвращается, кто слышит ее голос и идет на него, кто не покинет ее, — Лидия давно бы сошла с ума. Как Мередит, разговаривающая с пустотой или телефонными гудками, или как бабушка, что запиралась в комнате и слушала, слушала белый шум.
Именно в этот миг зазвонил телефон. Лидия невесело рассмеялась собственным мыслям, прежде чем подойти и поднять трубку.
— Я не смог связаться с Кейтлин, — без предисловия начал Стайлз, — но, прикинь, Крис Арджент был не в курсе того, что его отец пропал из клиники. Я с ним связался. Теперь старика ищут еще и охотники, но некоторые из них тоже не отвечают на звонки. Подозрительно, а?
— Есть такое, — согласилась Лидия.
Пэрриш забрал стул от стола и сел, терпеливо ожидая конца разговора. Лидия поймала его взгляд и опять включила громкую связь.
— В общем, думаю, что кое-кто из людей Арджента поддерживает… второго Арджента. Тебе удалось понять, что это за ритуал? А то мои источники говорят просто, что… э-э-э… город волнуется.
Стайлзу явно было не слишком уютно говорить это, и Лидия понимала, почему.
— Они правы, — ответила она, — мне удалось услышать все, что было нужно.
И она рассказала, что успела понять из своих видений.
-
-
19.02.2015 в 10:31Давным-давно, когда Джордан был еще ребенком, он отправился в поход. Они с друзьями принялись рассказывать страшные истории. В свете костра лица мальчишек и девчонок казались незнакомыми, а простые страшилки, которые в обычное время только позабавили бы, были наполнены потусторонним ужасом.
Один из мальчиков, главный тихоня их компании, рассказывал о том, что все города мира на самом деле живые существа. Они недолюбливают людей, но не трогают их, потому что считают, что те не больше, чем их сны. Но стоит им понять, что это не так, — человечеству придет конец. Города не станут никого убивать специально, они просто сделают так, чтобы каждый человек бродил по улицам и не мог найти дороги домой, не мог увидеть других похожих или войти в двери.
Эта история никому не показалась страшной: посреди леса ты скорее испугаешься сказки о монстрах, которые прячутся в тенях деревьев и нападают на туристов, или о призраках, что бродят по болотам, чтобы затащить живых в трясину.
А потом они вернулись в город, Джордан заблудился по пути из школы, и вокруг не оказалось никого, чтобы спросить дорогу. Он был в ужасе и, когда на его пути попался какой-то бродяга, чуть было его не расцеловал на радостях.
Теперь, слушая рассказ Лидии о том, какой именно ритуал готовится провести Джерард Арджент, Джордан снова почувствовал, как застарелый страх рвется наружу.
— Но что он может хотеть и где его искать? — спросил он.
Ответили ему Стайлз и Лидия в унисон:
— Он хочет оживить Эллисон.
— Я думаю, что дело в Эллисон.
После пары секунд молчания, опять заговорил Стайлз:
— Нет, Скотт прав, нам однозначно нужно работать вместе.
— Я тоже об этом думала, — вздохнула Лидия, — в видениях мелькала Эллисон, я уверена, что дело именно в ней. Джерард хочет воскресить и собрать вместе свою семью, но не все так просто с магической точки зрения. Кейт и так жива, Виктория не его родня по крови…
— А Эллисон еще и умерла недавно, и… — Стайлз замолк на полуслове и потом сказал: — Черт, извини, Лидс.
— Ничего страшного, — пожала плечами Лидия.
Джордан услышал, как Стайлз невесело хохотнул.
— В общем, я сообщу Скотту, пусть собирает ту команду, какую может, — сказал он. — И отправитесь на кладбище. Скорее всего, они станут проводить ритуал там, где похоронена Эллисон.
— Нет, — покачала головой Лидия, — ее прах развеяли в Оранжерее Бикон Хиллс. Все считают, что в семейном склепе… но…
Джордан слышал, что Оранжерея — это одно из любимых мест упокоения. Он знал, что многие указывали этот пункт в своем завещании. Сам же он считал, что это слишком, но, с другой стороны, может ли феникс, чья смерть — рутина, осуждать других за их выбор?
— О… отлично, — ответил Стайлз. — Встреча через… два часа со стороны Кленовой улицы. Нормально?
— Да. Тогда мы отправляемся, — сказала Лидия и положила трубку.
-
-
19.02.2015 в 10:31Они собирались на условленном месте, недалеко от Оранжереи Бикон Хиллс. Лидия всегда поражалась тому, насколько огромное пространство та занимала. Она понимала, что жителям такого угрюмого города, как у них, просто жизненно необходимо где-то отдыхать, смотреть на теплолюбивые растения и верить в то, что где-то существует мир, не состоящий из бесконечных серых зданий и торчащих на их фоне заводских труб.
— Нам долго ждать? — спросил Пэрриш.
Они приехали на его машине и сейчас стояли рядом с ней. Лидия пожала плечами и закурила третью сигарету. Даже если им придется дожидаться Скотта и остальных полночи — это лучше, чем идти самим. Множество раз она и другие не думали о последствиях и лезли на рожон. И куда это их привело?
Не то чтобы Лидия разделяла мнение Скотта о том, что «нам всем надо держаться вместе», но лишь потому, что он понимал под этим кое-что совершенно другое. Например: «Нам всем нужно вместе бороться со злом на улицах Бикон Хиллс и побеждать его силой нашей бесконечной дружбы!». По мнению Лидии, в этой битве зло всегда выигрывало с разгромным счетом.
Когда она докурила сигарету до середины, показалось такси Скотта. Оно остановилось рядом с ниссаном Пэрриша и трое из их «команды» выбрались наружу. Лидия хмыкнула: они представляли колоритную компанию. Скотт в мешковатом темно-коричневом свитере и таких же брюках, с глазами, что уже загорелись красным; Кира с красными прядками в черных волосах и красными же тенями, что выделяли ее миндалевидные глаза, одетая в короткую джинсовую юбку и серую блузку под цвет лакированных туфелек без каблука; и Айзек в дизайнерских джинсах, белой рубашке и небрежно повязанном полосатом сине-белом шарфе. Вместе они выглядели немного странно, и это впечатление усилилось, когда Кира достала с заднего сидения катану в ножнах.
— Э-э-э, — глубокомысленно выдал Пэрриш.
Лидия постаралась не рассмеяться. Она сама предпочла одеться так же, как вчера вечером, хотя вместо юбки выбрала те брюки, которые ей было не жалко, но, в отличие от оборотней и кицунэ, к ее необычайным талантам не относилось умение быстро двигаться в любой одежде. Когда у тебя есть суперскорость и суперловкость, а так же мгновенное исцеление, то тебе глубоко все равно, какие именно на тебе тряпки. Можно даже бегать голышом. Но вот дизайнерские джинсы Лидия бы пожалела.
— Всем добрый вечер, — махнул рукой Скотт, — Детектив, Лидия… Стайлз привет передает.
Он коснулся уха кончиками пальцев, и Лидия кивнула.
— И тебе тоже привет, Стайлз, — сказала она, зная, что он слушает и координирует. — Это все, кто будет?
— Нет, — Кира передернула плечами, — Кора и Джексон подойдут попозже… у них… дела.
— Да говори уже прямо, — фыркнул Айзек, всем видом изображая усталость и лень, он даже зевнул, — Дерек объявил очередной виток неодобрения Джексона, Кора его покрывает, Малия как обычно просто хочет откусить кому-нибудь голову, еще Итан вырулил из небытия… это не стая, а пиз…
Он скривился, глядя на нахмурившегося Скотта, и тяжело вздохнул.
— Я уже говорил, что предпочел бы быть в твоей стае, если ты ее опять попытаешься собрать, — заявил он.
— Айзек, ты должен быть терпеливым, — начал Скотт, а Кира страдальчески вздохнула и посмотрела на Лидию в поисках поддержки.
— Ребята, — сказала та, — это все дико интересно, но у нас есть работа.
— Да, нам нужно остановить Джерарда, — вставила Кира, — кто-нибудь что-нибудь сказал мистеру Ардженту? Ему тоже надо было сообщить…
При этом все посмотрели на Айзека, а он удивленно поднял брови.
— Кто? Я? — спросил он. — Почему это всегда я?
Они все одновременно прислушались к чему-то, и Лидия получила просто таки невероятное счастье наблюдать за тем, как меняются их лица от слов, что она не слышала. Стайлз явно описывал схему действий.
— Он не может дозвониться мистеру Ардженту, — сказал Скотт, — но будем действовать так. Без него.
— Слава Богу, — всплеснула руками Лидия, — ну наконец-то. Какой у Стайлза план?
Первой ответила Кира:
— Все берем по павильону, — она как раз закрепила ножны за спиной и обнажила катану, — расходимся, я пойду с тобой, Лидия, а детектив со Скоттом. Так будет безопаснее.
— Напоминаю, что своим криком я могу вырубить всех в радиусе двух кварталов, — нейтрально ответила Лидия, а потом указала на Пэрриша: — он вообще-то бессмертный. Не нужно нас опекать.
— А мне кажется, что план не такой плохой, — отметил Пэрриш, — плюс связь.
В этом было разумное зерно, но Лидия все равно не хотела, чтобы кто-то шел с ней с целью защищать и оберегать. Так бы они потратили слишком много времени на поиски и прочесывание оранжереи. Одно дело подкрепление, а совсем другое — ненужные предосторожности.
— Может, не будем спорить? — предложила Кира.
Именно в этот момент зазвонил телефон Лидии.
— Да, Стайлз, — ответила она, увидев надпись «номер не определен».
— В кармане этой твоей куртки ты до сих пор носишь наушник, который я тебе подогнал, — сказал Стайлз, — ты с него музыку в дороге слушаешь, верно? Включи его, я буду на связи.
— Спасибо, но… — начала Лидия.
— И иди уже вместе с детективом, — перебил ее Стайлз, и она поняла, что следующее услышали уже все: — а остальные пусть обыскивают павильоны по одному. Хватит терять время.
— Как скажешь, — проворчала Лидия, но наушник подключила.
Когда Стайлз начинал командовать, это раздражало, но, в отличие от Скотта, он, как правило, знал, что делает, и у него был запасной план. Или его подобие. Или он понимал, что остальные могут удачно импровизировать, если припечет. А после всего, что случилось лично с ним, Стайлз стал значительно осторожнее.
Пэрриш не возмущался, когда они пробирались в оранжерею. Только выразительно посмотрел на Киру, взламывающую замок, и она развела руками, а Лидия шепнула:
— Лиса-плутовка, знаешь ли.
Они вошли в оранжерею и разошлись по павильонам. Кира, Скотт и Айзек исчезли среди растений, как тени, а Лидия и Пэрриш, переглянулись и пошли, стараясь держаться подальше от освещаемых даже ночью дорожек.
Идея отправиться сюда отдельно от остальных уже не казалась такой хорошей, но Лидия не собиралась говорить об этом вслух. Стайлз молчал. Только вода капала с широких листьев растений. В этом павильоне стояла одуряющая жара и духота: джунгли во всей их красе.
Лидия уже собиралась сказать, что тут никого нет, когда Пэрриш взял ее за плечо и кивнул в сторону оставшейся в стороне дорожки.
— По-моему, это что-то магическое, — шепнул он на ухо Лидии.
Она отодвинула ветки и выглянула: там, где дорожка расширялась около пышных клумб, был насыпанный чем-то белым круг. Сориентированные по сторонам света, на самой его границе лежали зеркала, отблескивающие в ярком свете ламп.
— Стайлз, — позвала Лидия, — ты меня слышишь?
Ответа не было, она достала телефон и поняла, что сети нет.
— Что происходит? — спросил Пэрриш.
Но ответила ему не Лидия, которой мгновенно зажали рот, а парень, ударивший Джордана прикладом пистолета по затылку:
— Похоже, босс был прав, — сказал он, — банши и феникс в самом деле к нам заявились.
Лидия дернулась, но ее сжали крепче, и она услышала справа от себя звук передергиваемого затвора.
— Не дергайся, или умрешь раньше срока, — ласково сказал другой парень, — и Джерарду придется еще и убивать ту девочку из психушки.
Теперь Лидия поняла, насколько сильно они влипли.
-
-
19.02.2015 в 10:32Все было очень плохо. Джордан не помнил, когда в последний раз оказывался в настолько безвыходной ситуации.
Его убивали — это верно, но, как правило, этим проблемы завершались. Но теперь все походило на то, что так просто не отделаться. Из тех двоих, что его держали, один сел сверху, прижимая коленями и выкрутив руки, а второй поставил ногу Джордану на загривок.
Запах мокрой земли смешивался с дурманящим ароматом цветов, и от него кружилась голова. Джордан скосил глаза и заметил, что двое других охотников держат Лидию, причем один из них зажимал ей рот, а второй целился из револьвера в лицо.
В двух шагах, прямо посреди того круга, который они заметили раньше, теперь стояла девушка с темно-каштановыми волосами, заплетенными в косу, ее джинсы и красная футболка заметно контрастировали с черной, походящей на военную форму, одеждой охотников вокруг. В одной руке девушка держала длинный и явно ритуальный нож, а в другой — старинный серебряный кубок.
Джордан прикинул, как быстро сюда доберутся Скотт и остальные, когда на «сцене действия» появилось еще четверо охотников. В одном из них Джордан с ужасом узнал Криса Арджента, а вторым был пожилой мужчина, которого он никогда не встречал, но видел достаточно фотографий. Джерард, отец Криса и Кейт, казался грузным, но двигался так, что напоминал постаревшего тигра: все еще смертельно опасного и компенсирующего ухудшившуюся реакцию силой, которую он вкладывал в каждое движение.
Двух других охотников Джордан не знал, но они показались ему достаточно опасными.
— Если ты думаешь, что твои друзья придут, то ты ошибаешься, Лидия, — сказал Крис. — Я встретил их и объяснил, что сам обыщу этот павильон, помогу вам, так сказать. Они даже ничего не услышат.
Джордан хотел сказать, что Крис предатель, но его опять ткнули лицом в землю, так что оставалось только стонать от бессильной ярости.
— Все же ты не был в коме, — услышал Джордан спокойный голос Криса, он говорил со своим отцом.
— Был, — ответил тот, — но к счастью для меня, рядом оказалась Кейтлин.
Джордан снова смог поднять голову и увидел, что девушка в круге повернулась к Джерарду, когда он назвал ее имя.
— Я помню тебя, — сказал Крис, — ты была здесь в ту ночь, когда Дарак приносил в жертву девственников.
Теперь и Джордан вспомнил ее. Будь у него возможность глянуть в ее лицо не снизу-вверх, то он бы узнал Кейтлин раньше. Он просматривал странные дела Бикон Хиллс за последние шесть-семь лет и особое внимание уделил истории серийного убийцы, которого так и не поймали. Джордан, как и другие посвященные в особенности изнанки их города, знал, что убийцей была та самая Дженнифер Блэйк, темный друид.
И сейчас неуместно вспомнилось, что вроде бы именно об этой Кейтлин говорил Стайлз и сообщал, что не может с ней связаться. Поразительно, как порой сплетаются чужие судьбы.
— Когда Эмили убили почти что на моих глазах, я поняла, что мир сложнее и страшнее, чем кажется, — сказала Кейтлин, — а после того, как на вечеринке оказались гребаные ниндзя, превращающиеся в дым, поняла, что не могу стоять в стороне. Но мы все вернем, и никто не умрет. Даже наши жертвы вернутся живыми!
Джордан с ужасом понял, что она правда в это верит. Он хотел сказать ей: «Неужели ты не понимаешь, что ты ничего не сможешь исправить? Неужели не понимаешь, что мертвые останутся мертвыми?», но, стоило открыть рот, как его снова ткнули лицом в землю. Джордан услышал, как Джерард хохотнул.
— Кейтлин эмоциональна, — сказал он, — но очаровательна. И крайне способна. Она вывела меня из комы и предложила союз. Видишь ли, нам с ней обоим нужно вернуть пару мертвецов, но у нее самой не получилось бы все устроить.
— Зачем ты делаешь это? — спросил Крис. — Только один вопрос, ответь, и я подумаю, стоит ли мне и дальше быть на твоей стороне.
Джерард махнул рукой в сторону лежащего на земле Джордана. Тому было сложно рассматривать выражение его лица, но ему показалось, что старик хмурится.
— Почему он может воскресать, а твоя дочь нет? — спросил он. — Ты задавался этим вопросом?
Прижимающие его охотники слегка сдвинулись, и Джордан смог приподняться. Он заметил, как Крис сначала виновато посмотрел ему в глаза, а потом опять перевел взгляд на своего отца.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал он, но Джордан слышал, что Крис даже не пытается замаскировать ложь.
— Мы можем обрести способности фениксов, — сказал Джерард, — мы можем жить вечно. И даже больше. Подумай об этом, Крис: каждый день люди в Бикон Хиллс боятся, любят, надеются и ненавидят. Эта сила уходит в никуда. Столько энергии, она может быть нашей. Стоит только принести несколько жертв. Я почти закончил, осталось лишь перерезать горло банши, когда она кричит. Рад, что она пришла, стоило оставить парочку зацепок.
— Ты сумасшедший, — ответил Крис, но в его интонациях не было неодобрения.
— Может быть, — кивнул Джерард, — но кто для тебя важнее? Эта девочка, Лидия, или твоя дочь? Твоя жена? Твоя сестра?
— Кейт жива, — сказал Крис. — Ты разве не знал?
— То существо, которым она стала, — не твоя сестра, — Джерард пожал плечами, — а я предлагаю вернуть ее прежнюю. Вспомни, как вы играли вместе. Как охотились. У меня было двое чудесных детей, ну же, Крис. Будь на стороне своей семьи. Мы сможем покорить мир, изменить его историю так, чтобы стать настоящими королями всего сущего. Кто будет скучать по омегам? По кицунэ? По друидам?
К своему ужасу, Джордан увидел, что Крис задумчиво кивнул. Лидия дернулась, но подручные Джерарда продолжали крепко держать ее.
— Мы так не договаривались, — вдруг подала голос Кейтлин, — мы обсуждали, что вернем Эмили и вашу внучку, а еще всех тех, кого принесли в жертву. Это не должно было быть навсегда!
— Мир не очень честная штука, дорогая, — ответил ей Джерард, — ты можешь попытаться уйти, но заклинание завязано на нас двоих. Тоже можешь подумать: хочешь ты сделать красивый жест или вернуть свою подружку.
— Он не очень-то любит давать другим выбор, верно? — хмыкнул Крис. — Типичный Джерард Арджент.
Его отец развел руками.
— Решай, сын.
— Ты разве не знал? Я всегда на стороне своей семьи, — ответил Крис.
А потом выстрелил в колено Джерарда, протянувшего ему руку для пожатия, и тот упал на землю с воем, больше напоминающим звериный. Подручные старика Арджента справились с удивлением лишь через несколько секунд, и этого хватило, чтобы их окружили друзья Лидии, возникшие в один миг из-за кустов. Джордан знал кого-то из нелюдей вокруг лучше, других — хуже. Скотт, уже принявший свое полуволчье обличье, с ярко-алыми глазами, заостренными ушами и щетиной на лице, вырубил тех охотников, что начали целиться в Криса, Кира приставила катану к горлу одного из типов, держащих Лидию, а Айзек, как ни странно, не обратившийся, ударил по голове второго. Девушка-оборотень в серо-красных обтягивающих штанах и хвостом каштановых волос (как понял Джордан — та самая Кора, которая задерживалась), с рычанием кинулась к Кейтлин, все так же стоявшую посреди магического круга. Но та уже вылила темное содержимое кубка на землю и бросила ритуальный нож. Что до тех, кто не давал Джордану встать, — их снес удар мощного чешуйчатого хвоста.
«Команда», которую обещался собрать Скотт, расправилась с проблемой так быстро, что стало даже неловко из-за того, что Лидия и Джордан ничего не могли сделать, пока Джерард распинался на тему своих планов. Только слушать его и пытаться не верить, что Крис их предал. К слову, тот момент, когда он вырубил своего отца окончательно и старик замолк, Джордан пропустил.
— Я же говорил, что нам надо действовать всем вместе! — заявил Скотт, стоя над парнями, которых просто столкнул между собой головами, и они валялись у его ног.
— Давай не сейчас злорадствовать будешь, — предложила Лидия.
Она встала на цыпочки и что-то сказала на ухо тому подручному Джерарда, который до сих пор был в сознании. Кира отвела меч от его горла за миг до того, как тип свалился на землю.
Джордан как раз поднялся на ноги и увидел, что все замерли, глядя на Лидию, и он был уверен: они в таком же шоке, как и он сам. Легко забыть о том, что банши могут не только предсказывать смерть, но и приносить ее. Если по-настоящему захотят.
— Зачем ты его убила? — спросил Скотт, и даже в низком голосе его полуволчьей ипостаси легко можно было различить обиду и недоумение.
— Спокойно, — ответила Лидия, переступая через ноги обоих лежащих мужчин, — я неплохо контролирую свои способности, этот мудак придет в себя часов через пять…
Она пожала плечами и задумчиво поправила саму себя:
— Ну, или через сутки. Тут я не могу быть уверена точно.
За спиной Джордана раздался смешок, он обернулся и посмотрел на… существо, напоминающее покрытого чешуей человека с длинным мощным хвостом.
— Хорошо, что мы уже давно разбежались, — сказал он на удивление нормальным голосом, в котором не было ничего похожего на шипение или что-то другое, подходящее змее или ящерице, — а то страшно, когда «смертельно облажался в постели» можно понимать буквально.
— Замечательно, Джексон, — процедила Лидия, — без твоих шуток ниже пояса вечер был бы просто неимоверно скучным!
Названный Джексоном не-человек взмахнул хвостом и ухмыльнулся, показывая ряд заостренных клыков.
— Кстати, Скотт, — Айзек присел рядом с вырубленным Лидией типом и наклонился к нему, принюхиваясь, — ты же альфа, должен был учуять, что он жив.
— Тренироваться надо больше, — подтвердила Кора, а потом глянула на Кейтлин, что сидела на земле и спросила у нее: — Мне тебя сейчас разорвать или когда остальные уйдут?
Та всхлипнула и уткнулась лицом в колени.
— Я думала, что мы все вернем, — расслышал Джордан, — что никто не умрет…
— С магией такие штуки не проходят, — сказала Лидия, подходя к ней и касаясь рукой плеча. — И тебе теперь жить со смертями на твоей совести.
-
-
19.02.2015 в 10:32— Тут повсюду цветы! — возмутился Скотт так, будто никто ничего не говорил, и все только обвинили его в недостаточной тренированности.
Кира убрала катану в ножны и подхватила ближайшего охотника поперек груди, Айзек спохватился и потащил второго. Джексон сложил руки на груди и всем видом показывал, что его происходящее не касается.
Лидия подошла к Джордану и коснулась его руки своей. Она была просто ледяной.
— Ты?.. — начал Джордан.
— В порядке, — она посмотрела ему в глаза, и на секунду показалось, что Лидия вот-вот расплачется, но потом она насилу улыбнулась, и по ее щеке не скатилось ни единой слезинки.
Остальные даже не заметили происходящего.
— Отговорки, — решительно ответил на фразу Скотта Айзек. — Только их и ищешь. Был бы тут Дерек…
— Кстати, нам надо возвращаться, — перебила его Кора, — иначе он начнет нас искать.
— А как же, — фыркнул Айзек, — не тогда, когда он таскается с милой сестренкой Малией…
Кора зарычала, и Айзек закатил глаза.
— Пойдем, — тихо сказала Лидия, — они справятся и без нас.
— Ты думаешь? — уточнил Джордан.
— Я уверена, — серьезно ответила она, — а нам лучше, чтобы, когда сюда приедет полиция, мы сами были уже достаточно далеко.
Джордан кивнул.
Лидия чувствовала это под землей. Она отказывалась признавать то, что слышит, и просто не знала, чем оно было. Опасно ли оно, угрожает ли оно, принесет ли оно вред или нет?
Им удалось сломать заклинание Джерарда — верно, но ритуал был начат. Сила не появляется из ниоткуда и не исчезает бесследно, это, наверное, единственный физический закон, который верен и для магии тоже.
То зелье, что впиталось в землю, унесло с собой большую часть накопленного старшим из живых Арджентов волшебства, остальное же рассеялось в воздухе оранжереи.
Что-то начало меняться. В каждой травинке, в каждом цветке, в каждой лиане. Лидия не была уверена ни в чем, но она надеялась на то, что природа вряд ли была бы слишком жестокой. Тем более что они уже ничего не смогут сделать. Единственное что оставалось: ждать и надеяться.
Лидия больше не чувствовала, что Бикон Хиллс трясет изнутри. Он никогда не был слишком спокойным городом, но теперь это казалось нормальным. После недель ужаса и ощущения надвигающегося конца для всего привычного и разумного.
Все стало по-прежнему.
И она считала, что это хорошо.
Они направились в квартиру Джордана, просто потому, что сюда было ближе добираться. Лидия была здесь не в первый раз и, удивленно оглянувшись, заметила, что никогда не видела такого порядка.
— Мне было нечем заняться, — сказал Джордан.
Лидия фыркнула и ответила невпопад:
— Иди в душ первым. Я пока покурю.
Джордан не мог определить, что она чувствует. Можно было спросить напрямую, но он не был уверен, что из этого получится, и пока решил за ней понаблюдать.
Вода уносила в сток грязь и кровь из мелких порезов на руках. И казалось, что последние дни и две смерти почти подряд уходят в канализацию вслед за ними.
Глупо было обманываться насчет того, что сейчас все станет хорошо. Джордан понимал, что они остановили одного жаждущего власти маньяка, но осознавал и другое: подобные Джерарду всегда будут появляться в их городе.
Джордан отключил воду, наскоро вытерся и вернул полотенце на сушилку. Он надел коричневый халат и вышел из ванной.
Как бы там ни было, у них будет время отдышаться.
Лидия, как она и говорила, обнаружилась на балконе. Она не обернулась, когда Джордан открыл дверь и вышел. Только искоса глянула, стоило встать рядом.
— Как себя чувствуешь? — спросил Джордан.
Лидия потушила сигарету в металлической пепельнице, которую сама же дарила ему на прошлое Рождество, а сейчас держала одной рукой.
— Я в порядке, — сказала Лидия. — И даже лучше, пожалуй.
Она поставила пепельницу на пол и улыбнулась.
Джордан жил на последнем этаже и потому над ними было только небо, впервые — абсолютно ясное за последние несколько месяцев. Редкое явление для Бикон Хиллс, что и говорить. Огромная луна, казалось, висела прямо над ними: протяни руку — достанешь.
— Ты слышишь это? — спросила Лидия.
— Что именно? — Джордан прислушался, но не различил ничего, кроме редких автомобильных гудков. Была глубокая ночь, даже самые отъявленные гуляки расходились по домам, и наступало затишье в жизни города. Не звучало даже музыки из ближайшего клуба. Спустя час или два начнут просыпаться ранние пташки, ждущие рассвета, опять начнется движение, но пока… пока что стояла тишина.
— Никаких смертей, — сказала Лидия.
Она встала на цыпочки и коснулась губ Джордана невесомым поцелуем, лишь дразня.
— Надолго ли? — спросил он.
— Конечно, ненадолго, — серьезно ответила Лидия, — иначе мне будет скучно. Но сейчас… сейчас я слышу одну лишь тишину.
Джордан взял ее за руки и улыбнулся, желая задержать этот миг, отлить его в бронзе и поставить на каминную полку или положить в капсулу времени, чтобы потомки отыскали тысячу лет спустя. Чтобы никогда не заканчивалась эта ночь и эта тишина, эта улыбка Лидии, лунный отблеск на ее рыжих волосах и блеск ее глаз.
-
-
19.02.2015 в 10:33Магия не всегда действует мгновенно. Ей, как и всему, что существует в природе, часто нужно время. Миновало одно полнолуние с той поры, как ритуал был прерван, и волшебство нашло выход. У него была четкая цель, пусть и начавшие ритуал не понимали до конца, насколько важно то, что они все время держали ее в голове. Но магии все равно, осознаете вы детали или нет.
Эллисон Арджент открыла глаза и вдохнула воздух, в котором висел плотный аромат цветов.
Она лежала несколько секунд, пытаясь понять, что происходит вокруг. События в ее памяти путались, и одно сталкивалось с другим. Почему-то казалось, что ее убили. Точно убили. Японский демон проткнул ее своим мечом, и она умирала на руках Скотта, а Лидия кричала так громко, что, наверное, в пяти кварталах вокруг вылетели стекла.
Но сейчас Эллисон была жива.
Она села и оплетавшие ее обнаженное тело усики растений отодвинулись, отпуская. Некоторые еще обвивались вокруг ног, но, стоило ими пошевелить, как они исчезли: ушли под теплую и рыхлую землю или обвились вокруг опор, устроенных здесь специально для них.
Эллисон была в Оранжерее Бикон Хиллс. Том месте, которое она любила больше всего.
Она не чувствовала усталости или голода, но лежать на земле было не очень удобно. Здесь было достаточно тепло и уютно, а запах растений казался невероятно родным.
Эллисон поднялась с земли и оглянулась. Сейчас едва рассвело, и первые лучи солнца выглядели невероятно прекрасными.
Рядом с ней покрывало вьющихся растений расступалось в разные стороны, и Эллисон увидела другую девушку, примерно ее возраста, светлую, с темно-каштановыми волосами и длиной челкой.
— Привет, — сказала Эллисон, подходя к незнакомке. Говорить было сложно, и язык не слушался.
Пришлось прокашляться, прежде чем удалось сказать еще хоть слово. Вторая девушка села и с удивлением смотрела на Эллисон.
— Как тебя зовут? — спросила та, приседая.
— Эмили, — тихо ответила незнакомка и тоже закашлялась. — Я помню… помню, что…
— Умерла? — уточнила Эллисон. — Да. Я тоже. Но, видимо, нам стало лучше.
Чем больше она говорила, тем легче становилось это делать. Эмили улыбнулась шутке, а потом спохватилась, что сидит перед Эллисон без одежды, и обхватила грудь руками.
— Что мы будем делать? — спросила она.
— Что-нибудь придумаем, — ответила Эллисон.
Она не знала, что положено делать той, кто обрел новую жизнь после смерти, но собиралась выяснить в ближайшее время.
-
-
28.02.2015 в 23:11А Скотт со сменой паролей меня добил С:
-
-
28.02.2015 в 23:31и за первый отзыв в треде тоже :laugh: я вообще не целилась именно на Sin Cityу меня сложные отношения с тамошним каноном, скорее просто на жанр. Но ужасно рада, что удалось передать нуарную атмосферу!))*С волнением в голосе* Скотт добил в плохом или хорошем смысле?))
-
-
01.03.2015 в 01:56Вначале, посмотрев на пейринг, была настроена на "пожевать кактус", но подкупил кейс, а потом как-то зацепило и в итоге вылилось "добавить в папочку на перечитать"))
-
-
01.03.2015 в 02:00"Ты точно хочешь его в свою стаю?"Хорошо, что не испугались пейринга
-
-
27.03.2015 в 00:34-
-
27.03.2015 в 00:38-
-
30.03.2015 в 14:23Понравились отношение главной пары, как они независимы, как они созависимы, и вообще феникс и баньши - раскрытие темы под таким углом, интереснейшее, и свежее. Как и игра с некоторыми канонными фактами.
Мне немного нехватило напряжения в сцене развязки, но до того как увеличивался темп, как раскрывались персонажи очень и очень радовало.
Финал заинтриговал.
Как и многое из оставленного за кадром, у пейрингов второ и третьестепенных.
Стайлз как Оракул отдельно интересная фишка.
Спасибо артеру за заявку и очень подходящее развивающее тему оформление.
Крутой хедер, классные разделители и их трансформация
Доп. арт с Лидией отдельно в тексте потрясающе горяч, по всем кинкам *г*
Всем кто работал над выкладкой, большое спасибо <3
-
-
30.03.2015 в 20:32Приятно, что так получилось) Мне захотелось поделиться тем, как именно я видела нуарный Бикон Хиллс и чудесно, что смогла донести свое очарование внутренним образом до читателя)
Понравились отношение главной пары, как они независимы, как они созависимы, и вообще феникс и баньши - раскрытие темы под таким углом, интереснейшее, и свежее.
Спасибо Slowbro, благодаря которой я начала думать в этом направлении, а остальное уже сложилось с образами в моей голове)
Мне немного нехватило напряжения в сцене развязки,
Спасибо за замечание
Финал заинтриговал.
Как и многое из оставленного за кадром, у пейрингов второ и третьестепенных.
Вообще, у меня есть желание написать еще некоторое количество историй именно в рамках этой AU, потому что понимаю, насколько многие и многое осталось за "фокусом" повествования... а у меня еще есть желание обо всем поговорить.
Стайлз как Оракул отдельно интересная фишка.
Этот неловкий момент, когда у всего фандома Стайлз - Робин, а у тебя... не совсем)
*шепотом* кстати, верстку тоже я делала) но это круто, что у нас по стилистике со Slowbro совпало настолько, что легко запутаться))) на разделители, заглушку и арты я сама налюбоваться не могу