Я уже не наступаю - я танцую на этих гребаных граблях.
Заявка № 17
Название: Поцелуй — не надпись на губах
Автор: джорджи мендес
Артер: Ториа Гриа
Бета: MissShue
Фандом: Teen Wolf
Пейринг: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Питер Хейл/Лидия Мартин, Джексон Хейл, ОМП, ОЖП, Скотт Маккол, Айзек Лейхи, Вернон Бойд
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, романс
Размер: миди, ~ 41 тыс. слов
Предупреждения: ООС, хьюман-АУ, гаремное-АУ, тотал-АУ (как по отношению к канону, так и к Востоку), сборная солянка околовосточных терминов и практик, выдуманные географические локации, штампы и клише, текст очень напоминает любовный роман, потуги на драму
От автора: название родилось на основе стиха С. Есенина www.stihi-rus.ru/1/Esenin/171.htm
Все герои фика совершеннолетние.
Дисклеймер: не извлекаю выгоды
Примечание: спасибо альфа-группе, замечательной бете и чудесному артеру за поддержку.
Саммари: Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.
Арты к тексту: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
Ссылка на скачку: doc;, doc c артами;
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Омар Хаям
Дженим не поверил своим глазам, когда впервые увидел на женской половине их дома в Мерид другого ребенка. Да и в принципе, чужака. Прислуга в особняке почти не менялась: невольницы, пара служанок и евнух – не самая интересная компания для ребенка.
Мальчик был старше Дженима на год или два, но уже тащил на спине связку дров чуть ли не вдвое больше себя самого. Чумазый, словно и не ходил ни разу в бани, он быстро семенил в сторону особняка, ступая по дорожке, засыпанной гравием, загрубевшими босыми ногами.
После отъезда с материка Дженим уже и забыл, как общаться со сверстниками. Ашид, евнух его матери, буквально две минуты назад отлучился на кухню. Он остался совершенно один снаружи, наверное, впервые за все время, что жил в этом доме. Ходить в сад без сопровождения папа строго запрещал, но в этот раз удача улыбнулась Джениму.
— Эй! — крикнул он, сделав пару шагов вперед к аллее. Парнишка покрутил головой, но почти ничего не увидел из-за высокого воротника, пристегнутого к шее. На женской половине все баттаджи* обязаны были его носить. — Стой!
Дженим изнемогал от желания поговорить с кем-то, кроме пугливых безмолвных служанок, матери и хитрого евнуха, который обо всех его проделках в подробностях доносил отцу.
Из разговора, подслушанного между родителями несколько месяцев назад, Дженим узнал, что первое время евнух лелеял надежду, что, убедившись в дурном норове сына и неумении матери ограничить его, отец примет их веру и возьмет себе вторую жену. Тогда бы жизнь в доме протекала совершенно по-другому, не в угоду английским привычкам мамы.
Но отец отнесся с огромным скептицизмом к чужой религии и остался европейцем до мозга костей, несмотря на то, что в родную страну вернуться ему грозило еще не скоро. Джениму всегда казалась невозможной сама мысль о том, что папа может взять в их дом чужую женщину. Если не сказать глупой, ведь отец безумно любил маму.
Обежав мальчика по кругу, Дженим потянул его за воротник и взглянул в лицо. Тот зажмурился и пробубнил что-то на местном диалекте, который сложно было разобрать сходу. Дженим видел, что он испуган и в то же время не смеет бросить поклажу, пусть поддерживать груз ему тяжело.
— Прости… — виновато выдохнул Дженим, стараясь помочь.
Мальчишка еще раз сконфуженно пролепетал извинения, и Дженима позвала мама. Но уходить все равно не хотелось, он все бы отдал лишь бы хоть немного размяться и поиграть. Иногда ему удавалось сбежать из-под надзора и исследовать двор, но случалось это крайне редко.
— Как тебя зовут? Понимаешь меня? Имя, как твое имя? — слишком быстро затараторил он, сбиваясь. — Я — Дженим. Так меня зовут, а тебя?
Мальчишка все еще глаз не открывал и мотал головой из стороны в сторону. Возможно, ему тоже рассказывали одну из тех страшных историй про гарем халифа* и наказание за взгляд, даже ненароком брошенный, на одну из фавориток. Но ведь в гареме отца не было никого, кроме парочки слуг, Дженима и мамы, а уж она точно не возражала бы против невинного взгляда.
Дженим ощутил себя донельзя глупо и одиноко.
— Скажи, — с мольбой в голосе попросил он в последний раз, и видимо сама интонация дала понять, что за ответ никто не будет наказывать.
В темных глазах, которые смотрели на Дженима, не было интереса, только опаска.
— Ис-мал… — еле слышно шепнул мальчик и замер.
— Дженим! Где ты? — еще громче позвала мама, и он воровато обернулся.
— Это моя мама, — объяснил Дженим. — Я должен вернуться. Хорошо?
Исмал кивнул, но с места не сошел, и Дженим тоже не мог заставить себя уйти. Ему так хотелось поговорить с этим мальчиком, поиграть, обсудить скудные события дня. Вся его жизнь проходила изолированно среди взрослых разговоров, бесконечных занятий по французскому, латыни и арифметике. И казалась такой скучной и пресной.
— Приходи еще, придешь? К кованой изгороди с северной стороны дома? Завтра в полдень? — Исмал засомневался, но Дженим широко улыбнулся и подмигнул ему. — Я буду ждать тебя и принесу с кухни засахаренных вишен! Приходи!
Время поджимало, поэтому Дженим тут же сорвался и побежал в помещение, надеясь на то, что его не будут спрашивать, где он так надолго задержался. Отец не любил гостей, и Дженим редко кого-то видел у них в доме. Поэтому разговор с Исмалом следовало хранить в секрете, но глубоко в душе Дженим уже мечтал о том, что обретет друга в этих стенах. Первого за столь долгое время, и его мало волновал тот факт, что на встречу маленький баттаджи так и не согласился.
В комнате матери Дженим увидел Ашида, тот отчитывался за маленький пожар на кухне, из-за которого устроили настоящий переполох. Евнух выглядел таким важным в длинном коричневом одеянии до пят, а уж его холодный пустой взгляд и вовсе отталкивал.
Мама сдержанно кивнула и подозвала Дженима поближе к себе.
— Вот ты где, мой лисенок, — проговорила она, взъерошивая и без того спутанные волосы сына. Ашид бросил на них неодобрительный взгляд.
Дженим знал, что это из-за того, что мама не носила наряды местных женщин, предпочитая классическое английское платье, и Джениму не позволяла надевать что-то другое, кроме накрахмаленной рубашки и тонких парусиновых брюк на подтяжках.
Дженим на минуту позволил ей прижать его к себе, но затем демонстративно вырвался из объятий. Ему было немного неловко оттого, что он уже почти взрослый, ему почти девять, а мама тискала его, как маленького, и звала «лисенком».
Местные мальчишки засмеяли бы его, увидев такое. И теперь Дженим тем более не должен допускать все эти телячьи нежности.
— Что же… — сказала мама. — Давай тогда проверим твое домашнее задание? Ты ведь сделал его?
— Да.
— Все?
— Да, мама, — Дженим кивнул и пошел к себе за тетрадью, а Ашид в это время откланялся и удалился. Дженим знал, что мама не любила их евнуха, но она была слишком воспитанной, чтобы выказывать это напрямую.
Во время занятий Дженима потряхивало от возбуждения и радости, мысленно он уже призывал наступление следующего дня, чтобы встретиться с новым другом. Поэтому с усердием склонял падежи, даже ни разу не пожаловавшись на усталость. Мама сама объявила перерыв и попросила служанку принести им немного малинового щербета.
Дженим любил щербет. Это, наверное, единственное, что он мог есть без ограничений из местной кухни, но перепадало угощение ему не так уж и часто.
Оставалось всего пару часов до прихода отца, и Дженим с затаенной радостью ждал, когда тот войдет в материнскую спальню, и можно будет провести немного времени перед сном, слушая их тихие разговоры о прочитанных книгах или последних новостях.
Иногда папа рассказывал о работе, Дженим знал, что отец занимается чем-то важным и полезным. Ему жаль было оставлять столицу, хотя, почему им пришлось уехать, отец ни разу так и не упомянул. Мама тоже не любила вопросов на эту тему и тут же заговаривала о другом, стоило упомянуть о доме.
Дженим также не единожды слышал, что отец пользуется благосклонностью покровителя на здешних землях. Что это значило, он не совсем понимал, но имя Питера Хейла звучало в их доме с ощутимым благоговением. Тот никогда не бывал у них, хотя мама рассказывала, что много лет назад они с отцом учились вместе в Итоне, еще до того, как вся семья Хейлов уехала из Англии, а Питер-бей (так его называли слуги) стал одним из доверенных людей халифа.
Сетуя на твердые принципы отца, Ашид однажды обронил, что гарем Питер-бея полон редких жемчужин, а одной из его жен стала сестра халифа. Что было высочайшей честью и выражением великого расположения и доверия. Несколько месяцев назад отец пообещал, что скоро возьмет его в Намад поиграть с сыновьями Питера, но этого так и не произошло.
Дженим хотел бы увидеть, как живут другие. Так ли им одиноко, как ему.
Через пару часов после заката, когда уже зажгли масляные лампы, Дженим попрощался с родителями и в сопровождении служанки ушел к себе. Его спальня находилась на втором этаже, и через открытую дверь на балкон в помещение долетал терпкий запах цветов из сада. Высоко на небе взошла полная луна и освещала почти всю комнату, лишь по углам оставляя густые тени.
Дженим обнаружил на тумбочке стакан молока и несколько кусочков шоколадного печенья. Служанка принесла воду для утреннего умывания и, поклонившись, ушла. До полуночи мама обычно заходила проверить, лег он спать или проводит время за чтением, гасила свет и загоняла в постель.
Но до этого еще была пара часов, и Дженим, схватив кусочек печенья, взял с полки очередную книгу и упал на лежанку среди подушек, не раздеваясь. Там же он и заснул, забыв обо всем и вяло реагируя, даже когда его раздели и перетащили в постель.
К полудню жара насквозь пропитала воздух, Дженим все утро провел за уроками, не выходя из комнаты. Мама прислала ему наверх завтрак, сервированный на серебряном подносе: лепешки с нежным сыром, сок и несколько яблок. Быстро расправившись с едой, Дженим вымыл руки в тазу и отправился в бани.
Ему нравилась возможность посещать бассейн, и Дженим плескался в купальнях, как лягушонок, пока пальцы не становились сморщенными от влаги. В жарком климате хотелось не вылезать из воды целый день, пока на город не опустятся сумерки. Но такой роскоши позволить себе он все же не мог.
Когда, искупавшись, он возвращался в спальню, служанка подавала гребень, но Дженим редко причесывался до того, как волосы высохнут. Что, конечно же, сказывалось на его идеальной английской стрижке, которой мамина служанка подвергала его каждый месяц. У Дженима было несколько туник, хотя он все равно одевался по правилам, как приучила его мама. «Одежда и вера — это все, что у нас осталось от прошлой жизни», — часто говорила она.
Больше всего Дженим не любил сидеть долго на одном месте, поэтому, расправившись с заданием по французскому, отправился на кухню за засахаренными сладостями. Там его почти не замечали, хотя и не гнали прочь. От жаровен температура в помещении подчас повышалась до невозможного, и Дженим быстро становился липким и потным, но не хотел уходить, пока не выпросит пригоршню вишен.
Несколько он съел сразу, а остальные завернул в платок. Белая ткань тут же покрылась розовыми пятнами, но хотя бы ладони не так липли. Прогуливаясь по дому в сторону двора, Дженим услышал, как открылись ворота, и издалека донеслось приглушенное лошадиное ржание. Но ему это было даже на руку, занимаясь гостями, Ашид вряд ли сразу бросится искать его.
Все, о чем Дженим мог думать — это встреча с Исмалом.
Дженим проскользнул через заднюю дверь в сад, пока никто его не заметил. Из-за дома доносилась грубоватая арабская речь. Он оглянулся и с минуту вслушивался в разрозненные слова, понимая, что к ним пожаловали гости. Но как обычно отец, скорее всего, повел их в кабинет, а им с мамой останется только догадываться, кто это и что им нужно.
В саду было не так жарко, как в доме. Кроны деревьев и высокие стены купали землю в тени. Дженим сделал шаг и в последний раз посмотрел на дом, в груди неуловимо сперло. Какое-то глупое внутреннее беспокойство, но Дженим отмахнулся от него.
Ходьба занимала минуты три — дорожки плутали, а цветы пахли удушающе в жарком, насыщенном разными ароматами воздухе. Дженим шел быстро, чтобы ненароком не встретить кого-то из слуг, тогда его планам точно пришел бы конец. Но в саду не оказалось ни души.
Обычно все было как раз наоборот, но он не обратил на это внимания. Дженим почти добрался до северной стены, как запели молитву. Зарешеченное смотровое окно располагалось на возвышении, и Дженим затоптал цветок гардении, пробираясь к углублению и подтягиваясь на руках. Взбираясь наверх, он случайно раздавил вишни в кармане и светлую ткань брюк заляпал сок.
Дженим запустил руку в карман и достал примятое угощение, а когда поднял глаза, то увидел, что за кованой перегородкой никого не оказалось. Улица была пуста.
— Чудесно, — сам себе пробурчал он. Внизу у дороги бродила бездомная плешивая собака, ладони пекло от мелких камней, впившихся в кожу.
Дженим искренне надеялся, что Исмал просто опоздал, и даже готов был обождать. Не хотелось думать, что тот и не планировал приходить. Хотя благоразумный голос внутри нашептывал, что баттаджи занят действительно чем-то важным, и у него нет времени развлекать таких, как он. Маленьких, избалованных, английских мальчиков. Чужаков.
Это было так глупо… Надеяться на его приход, но Дженим не мог перестать пытаться скрасить свое пребывание в Мерид. Он взялся рукой за проржавевший прут, а второй высыпал раздавленные вишни на дорогу. Собака подошла и обнюхала их, подхватив угощение длинным влажным языком. При желании Дженим мог бы вылезти наружу и сбежать. Иногда он даже думал об этом, но затем осознавал, как огорчит своим поступком родителей, и просто не смел. Хотя ему хотелось, чтобы его жизнь была больше похожа на приключение, как в книгах.
Дженим обтер ладонь о штанину, ощущая саднящую боль. Молитва, наконец, закончилась, но он все стоял и стоял, глядя на дорогу.
Тишина накрыла его словно колпаком, а затем внезапно разлетелась вдребезги:
— Ты нашел его?! — раздался окрик на английском, и Дженим резко обернулся, услышав громкий топот.
На главную аллею вылетел наголо обритый высокий мужчина с длинным охотничьим ножом в руке. Было что-то в его лице — дикое и жуткое, — что не оставляло сомнений, что это не внезапный гость в их доме.
— Мальчишку! Найди его! Дюк сказал никого не оставлять!
Бурые пятна на коричневом сюртуке намертво врезались в память Дженима. От страха мгновенно стало трудно дышать. Он прижался спиной к ограде. Прямо перед ним расстилались густые ветви дерева, видеть его наемники, скорее всего, не могли. Зато он видел их — злые обеспокоенные лица, оружие в руках и бесплодные попытки заприметить его на тропинках сада – и ничего не понимал.
Кто они? Почему? Что с родителями? Что все это значит?
— Я не могу его найти, Эннис! В доме нет! Евнух сказал, мальчишка часто бегает по двору, — донесся прохладный ответ. И Дженим увидел еще одного мужчину, не менее устрашающей внешности из-за шрамов на лице.
— А его мать? — раздраженно спросил Эннис.
— Она уже ничего не скажет, — равнодушно бросил второй наемник. — Не могу же я шарить под каждым кустом, скоро нагрянет охрана эмира*! Все равно щенок сдохнет, если на самом деле сбежал. Не хочу из-за него лишиться головы.
Дженим закрыл рот рукой, сдерживая невольный писк. Мама? На глаза тут же навернулись слезы. Он не хотел верить, что действительно услышал верно. Этого просто не могло быть. Только не с ним, только не здесь…
— Ну тогда и черт с ним, маленький ублюдок того не стоит. Дюку ничего не скажем.
— По рукам, — прозвучал довольный ответ.
Дженим сжался у самого края. Ему хотелось побежать в дом и увидеть все собственными глазами, убедиться, что наемники соврали. Но он не мог даже пошевелиться. Казалось, что из легких откачали весь воздух, и он мог только жадно глотать его, задыхаясь.
— Я прихватил кое-что, будет похоже на погром. Дюк ведь этого хотел? Пошли, — услышал Дженим, и они убрались буквально через минуту, торопясь покинуть дом.
Только после этого он кое-как смог сползти в кусты у стены, идти Дженим был не в состоянии. Его по рукам и ногам спеленал очередной приступ паники. Под щекой была сырая земля, а перед глазами все поплыло.
Ему вспомнился их отъезд, больше похожий на бегство, под покровом ночи. Обособленность, на которой настаивал отец. Осторожность. Но теперь все это уже оказалось не важно, хотя Дженим все равно подумал о том, что не имел права уходить из дома… Он должен был быть там, с ними. Должен был защитить или хотя бы разделить их участь. Мама...
В глазах потемнело, воздуха не хватало, и Дженим прикусил до крови пальцы, чтобы хоть как-то отрезвить себя. Боль вернула ощущение реальности, но так и не помогла ему встать.
Следующее, что Дженим запомнил — как его несли, завернув в простыню по коридорам их особняка. И на любое неосторожное движение прижимали голову к груди. Но он все равно увидел: кровавые разводы на полу и чью-то руку, выглядывающую из открытого дверного проема. Женскую руку.
Дженим не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы зарыдать, но из глаз все равно беззвучно лились слезы. В груди сдавило с такой силой, что ему казалось, еще немного – и его вырвет.
— Мальчика в паланкин! — проговорил незнакомец. Послышались ржание лошадей и едкий запах кожи и пота, Дженим открыл глаза и понял, что уже вечереет. — И следите, чтобы он не выскочил по дороге в Намад. Головой отвечаете!
Дженим даже не посмотрел, кто с ним в паланкине, просто свернулся клубком на подушках и крепко зажмурился. Ему было все равно, что будет дальше. Он просто знал, что сегодня его детство закончилось.
Отряд из полудюжины всадников въехал во внутренний дворик особняка эмира, поднимая за собой облака пыли. Кони громко ржали, гарцуя по кругу, распаленные долгой скачкой, всадники перекликалась между собой, создавая жуткую какофонию. Дерек объехал своих людей и кивнул стражнику, чтобы ворота за ними закрывали.
— Визирь! Визирь вернулся! — послышалось из толпы слуг, которая медленно собиралась у входа, встречая прибывших. — Дерек-эфенди*!
Дерек осадил своего жеребца и ловко спешился. К нему подбежал служка, чтобы взять поводья и отвести животное в стойло. Один за другим, спрыгивая на землю, рядом оказались его люди, снимая с лошадей поклажу и небольшой украшенный полудрагоценными камнями сундук.
— Занесите его в помещение, — приказал Дерек. — Сегодня вечером торжественно вручим дяде.
Это был дар от будущего зятя. Старшая дочь эмира и его первой жены, сестры самого халифа, Малия, уже достигла пятнадцатилетия и была готова вступить в брак этой весной. На дорогах было неспокойно, и Дерек не особенно радостно ждал того дня, когда ему придется сопровождать караван с невестой в дом будущего жениха. Но Питер принял решение, и отговорить его редко кому удавалось.
Дерек поправил кушак, кивнул слуге и пошел в сторону особняка. Два дня в пути не особенно хорошо сказались на его настроении, одежда пропылилась, кожа словно покрылась липкой пленкой от пота, а аккуратная бородка, которую он обычно предпочитал носить, стала больше похожа на непролазные заросли.
До вечерней трапезы ему нужно было явиться на прием к эмиру с отчетом, и время стоило поберечь. Дерек направился в бани, но ускользнуть незамеченным ему не удалось. Следом за ним по длинному коридору погнался главный евнух.
Дерек знал Эйдриена еще будучи юнцом, когда тот был вдвое тоньше и заметно менее лысоват, но все равно не сбавил шаг.
— Эфенди! Визирь! Дерек-эфенди! — лепетал тот, задыхаясь на ходу. Его красный тюрбан смешно подпрыгивал на голове, рискуя слететь. Уже у самого входа в бани Дерек обернулся, и евнух чуть не врезался в него.
Эйдриен глядел просительно и миролюбиво улыбнулся.
— Какие неотложные дела у тебя есть, мой друг? — Дерек и не старался скрыть сарказм в голосе. — Я только слез с лошади и хотел бы освежиться.
— Гарем, — пролепетал тот. — Эфенди, вы просили сообщать про неожиданные перестановки и излишние волнения.
Дерек нахмурился. В его обязанности входило следить за безопасностью в гареме дяди. Но женщин, что жили в восточном крыле, стоило бы защищать друг от друга, а не от какого-либо внешнего вмешательства.
Глядя на жен дяди, Дерек уже давно отказался от мысли завести собственных. Все три жены эмира были сравнимы, разве что с землетрясением или средневековой эпидемией чумы.
Первая жена — Лейла, мать Малии – была сестрой халифа и по влиянию превосходила даже Кали – вторую жену и мать Ясона, старшего сына Питера, — а последней, третьей женой, стала Брейден — спесивая нигерийка, не единожды отпускавшая Дереку непристойные авансы, стоило ему оказаться в гареме. За это когда-нибудь она вполне могла бы поплатиться головой, но Дерек точно знал, что не станет причиной ее падения.
Все три фурии не ладили между собой и старались изо всех сил подсидеть или оболгать друг дружку. Но Питер смотрел на их козни сквозь пальцы, однажды пошутив, что пока они воюют друг с другом им некогда воевать с ним, и в этом он был, несомненно, прав. Если бы их старания можно было приложить в верное русло, халифу не понадобилась бы армия янычар с мечами наголо.
— Новая наложница? — предположил он. Каждая новоявленная икбал* заставляла жен нервничать, потому что в любой момент дядя мог взять четвертую жену и возвысить ее. Любая девушка, побывавшая хотя бы раз в постели эмира, тут же попадала под пристальное внимание, а бывало такое, что и внезапно умирала от загадочной болезни.
Но евнух отрицательно кивнул.
— Наложник, — суховато проговорил он.
Брови Дерека от удивления поползли вверх. Наложники были не такой уж и диковинкой в больших гаремах, но дядя всегда славился отменной любовью именно к женскому полу. И это было, как минимум, странно.
— И как долго?
— Чуть меньше месяца, — сообщил евнух. — Эмир вызывает его к себе примерно раз в неделю, с тех самых пор, как Стайлз появился здесь. Ему уже выделили отдельные комнаты и трех слуг.
Дереку это не понравилось, как и глупое имя наложника. Псевдонимы для гаремных игрушек всегда выбирались с особой тщательностью, чтобы услаждать слух. В борделях не так строго следовали этому правилу, но дом эмира и не походил на подобное заведение.
— А где же он жил до этого?
— В летней резиденции с детьми нашего государя и вернулся вместе с господином Дж… Ясоном в главный особняк.
— Будущий наложник? Питер позволил рабу жить рядом с его сыновьями? Ведь он раб? — еще больше удивился Дерек, видя отрицательный кивок. — Значит, ты не покупал его на невольничьем рынке?
— Нет, — кивнул евнух. — И никто не покупал.
— И откуда же он?
Евнух развел руками.
— Никто не знает. У него говор, как у англичанина, но он превосходно владеет арабским, французским и латынью. Вместе с сыновьями эмира он посещал занятия у лучших наставников Хамбры. Как только мальчику исполнилось восемнадцать — его перевезли сюда по высочайшему приказу. Бею приятно его общество, — в некотором замешательстве сообщил Эйдриен. — Иногда он посылает за ним днем, просто чтобы разделить трапезу. И предпочитает ему даже общество своего наследника.
Дерек тяжело вздохнул, он уже и забыл, что хотел только одного — окунуться в горячую воду. То, что Питер предпочел любовника сыну, его не особо волновало, а вот то, что он предпочел его своим женам и вообще другим женщинам… Дерек не понимал, как это произошло, и что сделал Стайлз, чтобы заслужить такое доверие.
Его сильно обеспокоила новая и столь неожиданная симпатия дяди. Питеру уже перевалило за сорок, и подобная интрижка могла стать своего рода вызовом самому себе. Когда в твоем распоряжении сотня женщин, готовых исполнить любой каприз только прикажи — любовная охота может и не доставлять прежнего удовольствия. Другое дело мужчина — молодой и амбициозный. Но Питер всегда был осторожен, иногда даже слишком. Именно поэтому его новая симпатия казалась необычной.
В стране, в которую он изначально прибыл чужаком, пробиваясь на собственной хитрости и умении выживать, никогда нельзя быть твердо уверенным в непоколебимости собственного положения. Питер же легко принял другую веру и начал строить свою жизнь по новым правилам. И главным его наставлением Дереку всегда было: не верить никому, даже самым близким.
Тогда, почти двадцать лет назад, после смерти родителей Питер Хейл прибыл на Восток вместе с сестрой, на руках у которой был маленький сын. Ее муж погиб при пожаре, а банкротство семьи оставило их без каких-либо накоплений. Питер не растерялся и смог удачно выдать замуж сестру, а затем годами верной службы снискать благосклонность халифа. Не без помощи нужных людей, конечно, которых он, так или иначе, привлекал на свою сторону. Но для бывшего неверного получить в распоряжение надел и править им – уже было огромной удачей.
В прошлом матери и дяди оставалось много недоговоренного, о чем Дерек не мог бы знать в силу возраста. Но спустя почти четверть века его это уже и не волновало. Он не видел другого мира, кроме этого, и у него никогда не возникало желания узреть землю, на которой вырос его отец.
Мать была счастлива в браке и родила двух дочерей. Старшая — Лора – вышла замуж и жила своим домом, ожидая ребенка. Ну а младшая – Кора – была ровесницей Малии, и на ее руку уже претендовали многие достойные мужчины. Скоро и она должна покинуть родной дом, что искренне печалило мать. Желая внуков, она сватала Дереку все новых и новых подходящих, по ее мнению, девушек, уговаривая вступить в брак.
Дерек не хотел жениться, по крайней мере, пока. Вот уже десять лет, с самого назначения эмира на этот пост халифом, он был правой рукой Питера, его визирем. Выезжал за пределы Намада, подавляя мелкие бунты и выполняя важные поручения, следил за крупными перевозками, заботился о безопасности эмира в городе и отвечал за неприкосновенность гарема.
Ему не всегда нравилось то, что он делал, и не во всем Дерек был согласен с Питером, но за годы привык, что его собственное благополучие вплотную связано с дядей. И такие ситуации, как эта, казались ему потенциально опасными.
— Я хочу на него взглянуть, — прежде чем власть этого мальчишки над Питером достаточно окрепнет, стоило убедиться, что он не представляет опасности.
Евнух кивнул.
— Дерек-эфенди, желаете сделать это открыто, в гареме?
Посещение гарема всегда было для Дерека чем-то сродни пытки, но, чтобы увидеть загадочного наложника, он пошел бы и не на такое.
— А есть другой вариант? — с подозрением прищурился он, видя хитрое лицо евнуха.
— Стайлз и господин Дже… Ясон по вечерам, в отведенный для них час, любят ходить в бани… — Эйдриен осекся, почти все звали наследника Джексоном, потому что так делал сам эмир. Но этикет повелевал обратное и если Дерек мог через это преступить, то главный евнух — нет. — Государь выделил им купальни на целый вечер. Я мог бы вас проводить туда.
— Пусть так, — кивнул Дерек.
Эйдриен кивнул, довольный тем, что смог помочь.
— И да, — вспомнил он напоследок. — Найди в гареме трех девушек, которые могли бы привлечь внимание дяди. Они должны быть по-настоящему прекрасны, Эйдриен. Если мне не изменяет память, он всегда любил рыженьких. Пусть хотя бы одна из них будет рыжей. И я хочу знать, откуда появился этот мальчишка, не мог же он возникнуть из воздуха? Пусти в ход свои связи, если понадобится, мне нужно все знать.
— Как скажете, Дерек-эфенди, — поклонился евнух. — Будет сделано.
— Что-то еще? — спросил он, видя, как Эйдриен переминается с ноги на ногу. Его длинное одеяние покачивалось как колокол над остроносыми туфлями, которые принято было носить в гареме.
— Прислать к вам Эрику?
Дерек хотел было отказаться, но потом решил, что помощь рабыни не помешает. После двухмесячного отсутствия в городе, ему нужно было хоть как-то расслабиться. В собственном доме у Дерека была наложница, но, даже оставляя ее на долгое время, скучать по ней ему не приходилось, тем более что дядя никогда не отказывал в гостеприимстве.
— Хорошо.
Евнух расплылся в вежливой улыбке и ушел.
Вечером на ужине Дерек был молчалив и размышлял о своем, украдкой поглядывая на дядю и подмечая, как тот общался с приближенными. Питер был очень обходителен и сладкоречив, но за его улыбками всегда стояло что-то большее. И Дерек пытался понять, о чем он думает, что движет им в принятии того или иного решения, ведь Питера никогда нельзя было назвать глупым или недальновидным.
Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.
В зале раздавались тихий гомон голосов и мелодичные переливы ченг*. Трапезу начали с легких фруктов, Дерек съел пару фиников, дожидаясь пока подадут баранину и соленья. Довольно скоро слуги появились с большим блюдом, доставляя на стол мясо, затем рыбу и горячие хрустящие лепешки, источавшие дивный запах.
Вместе с едой к Дереку под локоть перекочевала записка. Лейла беспокоилась о решении вопроса о браке Малии, и Дерек смирился, что от визита в гарем ему не отвертеться. Сестру халифа не стоило обижать, и если она хотела поговорить, ее тревогу вполне можно было понять.
Дерек кивнул Эйдриену, заметив его в зале. Джексон тоже присутствовал, но говорил мало, поглядывая по сторонам. В основном его интересовали молоденькие рабыни и сановитые гости. Дерек не особо близко общался со своим кузеном, разница в возрасте не способствовала дружбе. По большей части наследник казался ему еще зеленым, неоперившимся юнцом. В юном возрасте сложно рассуждать трезво, когда вовсю бушуют гормоны.
Дереку уже минуло двадцать восемь, и иногда бремя лет казалось неподъемной ношей. У него не было влиятельного отца, который смог бы оградить его от любых бед. Чтобы заслужить свое место визиря, Дереку приходилось из раза в раз доказывать свою верность, рискуя головой. Но к этому, как ни странно, удалось привыкнуть, и другой свою жизнь Дерек не видел.
Когда первый голод был утолен, Питер откинулся на шелковые подушки и подал знак, что готов выслушать официальный доклад визиря. Дерек уже успел встретиться с ним наедине, и этот жест был скорее красивой формальностью, чем официальной беседой.
Дерек встал, и слуги внесли в помещение дары от Керима Ибн Малика, сосватанного будущего мужа Малии. Дерек не отступал от формы и со всем возможным почтением описывал перипетии своей двухмесячной поездки по наделу. Конечно же, рассказ не включал в себя стычки с разбойными отрядами и небольшие бунты при сборе подати. Сладкие слова лились из его уст с благословенной легкостью, создавая иллюзию полной безопасности.
Эмир остался доволен. Когда с делами было покончено, Дерек немного задержался, чтобы переброситься парой слов со своими людьми. Каждый раз, когда Питер отсылал его куда-то с поручением, то предлагал своих янычар, но Дерек полагался на своих парней — детей переселенцев и эмигрантов из Америки и Европы, — с которыми еще в юности учился стрельбе, фехтованию и верховой езде в военном лагере Хадира.
Они не были головорезами или, того хуже, кастратами. Мужской силы зачастую лишали не только для службы в гаремах, но и в элитных отрядах охраны, чтобы избавить воинов от других забот, кроме повиновения своему господину. Дереку такой подход не нравился, он видел, какие у его людей цели. А зная своих подчиненных, зачастую можно предугадывать их поступки. Так было спокойнее.
— Рад тебя видеть, кузен, — вежливо проговорил Дерек, оказавшись недалеко от Джексона. Тот был одет в яркие, почти вызывающие цвета, и это почему-то заставляло улыбаться, а не благоговеть перед его вкусом и смелостью.
Джексон был настоящим сыном своего отца, умудряясь одним лишь взглядом продемонстрировать собственное отношение к человеку. И Дерека он предусмотрительно опасался, что было тому только на руку.
— С возвращением, визирь, — немного заискивая, ответил кузен. — Как скоро новая поездка?
— Думаю, не раньше, чем будет готово сопровождение Малии. Отец ведь говорил тебе, что высылает караван?
Джексон глубокомысленно кивнул, но было заметно, что это мало его заботило.
Дерек увидел, что Эйдриен снова появился в зале и, приблизившись вплотную к креслу эмира, сделал ежевечерний доклад. Питер внимательно выслушал и через пять минут направился в личные покои, его проводили вежливым поклоном. После ухода хозяина вечера гости начали расходиться, только Джексон не спешил сбежать. Дерек решил этим воспользоваться.
— Отец еще не набрал тебе гарем?
— Он щедр и присылает ко мне своих наложниц в любое время, когда я того хочу, — Джексон не смог удержать удовлетворенную улыбку. Его тяга к красивым женщинам не уступала отцовской.
— У него теперь новый фаворит, — вскользь заметил Дерек.
Джексон рассмеялся.
— Я так понимаю, речь идет о Стайлзе?
— Разве тебя это не беспокоит?
Джексон пожал плечами. Насколько Дерек умел читать других людей, тому на самом деле было все равно.
— Стайлз — другой, — ответил Джексон. — Он выше всех этих подковерных игр в любимчиков и фаворитов.
— Думаешь?
— Я знаю его, — уверено заявил он. – Не нужно спускать на Стайлза ваших ищеек.
— И почему ты так думаешь? — поинтересовался Дерек.
Джексон не спешил выкладывать все карты на стол. На его губах мелькнула хитрая улыбка, когда он понял, что владеет чем-то, что не вполне доступно Дереку, и ему это доставило явное удовольствие.
— Визирь, мне кажется, что любовные увлечения отца — это его дело, — расплывчато ответил он. — Стайлз с десяти лет жил со мной в Хамбре, он почти как брат мне, и я ему доверяю. Думаю, этого должно быть достаточно.
Дерек не поверил ни единому слову, но не в его власти было заставить Джексона заговорить.
— Неужели ты считаешь братом наложника, который спит с твоим отцом? — напоследок спросил он.
Но Джексон только покачал головой. Дереку эта недосказанность совсем не понравилась, но давить больше и, тем более, обсуждать эмира у него за спиной с его же сыном, было не самым умным поступком. Поэтому он предусмотрительно отступил от темы.
Джексон недолго пробыл в зале и ушел примерно через четверть часа. Следом же за Дереком пожаловал Эйдриен. Ожидалось, что тот проводит его прямо в бани, но Дерек ошибся. Эйдриен привел его в свои святая святых — заднюю комнату, где обычно евнухи присматривались к новым наложницам или подслушивали женские разговоры.
Дерек знал про это помещение, но не бывал в нем. Да и думать про него забыл, не обращая внимания на стены, когда сам посещал хаммам*. Женщины никогда не упускали возможности посплетничать между собой, отдыхая на разогретых мраморных скамейках или наслаждаясь массажем. Дерек же в принципе не особо любил поговорить, и в бане мог стерпеть только молчаливое присутствие наложницы или служанки, которая омывала его, либо же помогала снять напряжение.
Смотровое окно было закрыто мелкой вязью, за которой сложно было бы угадать чей-то силуэт, но в то же время можно увидеть весь зал. Дерек подошел ближе — небольшая комната оказалась наполнена лишь бликами масляных ламп, которые оказались зажжены у входа в купальни, сверху, через застекленный люк на потолке, падал лунный свет.
Эйдриен закрыл за ними дверь, и помещение полностью утонуло в полумраке. До них доносились лишь шум воды и тихое шипение котла.
— Ты нашел девушек? — поинтересовался Дерек, пока еще была возможность заговорить.
— Да, эфенди, и они прекрасны, как драгоценные камни.
— Завтра я планирую посетить Лейлу, думаю, я смогу уговорить ее подсунуть дяде одну из них. Чем быстрее он отвлечется, тем быстрее вернется в объятия своих жен.
— Госпожа Лейла мудрее остальных, уверен, что она одобрит ваши действия, — ответил Эйдриен.
Послышался шаркающий звук шагов по плитке. Дерек уловил оживленную английскую речь, но первыми в помещение вошли служанки. Как ни странно, Джексон (Дерек узнал его голос) отвечал собеседнику на том же языке, возможно, чтобы скрыть тему беседы от слуг.
Они обсуждали прием и будущую свадьбу Малии. Дерек оглянулся, Эйдриен кивнул ему в полумраке, отвечая на невысказанный вопрос, а затем в их поле зрения появился он. Причина всех их беспокойств: новый наложник эмира.
Стайлз подошел к скамье в углу, встав к смотровому окну спиной, и скинул с себя одежду. Служанки помогли сложить наряд, стараясь не помять ткань. Дерек удивился, что одежда наложника почти не отличалась от его собственного одеяния: туника, атласный пояс и просторные шелковые дзагшины*. Никаких излишеств или ухищрений, чтобы выглядеть доступнее или привлекательнее для своего господина.
Также Дерек заметил, что мальчишка в меру изящен, несмотря на свойственную подросткам неловкость. Темно-русый, светлокожий, хотя для наложника несколько высоковат. Дерек пару раз брал в борделях постельных мальчиков, низкорослые и хрупкие, они пытались выглядеть как женщины. Душились, носили шелка и красили лицо — его это отвращало.
В Стайлзе не было и намека на желание быть похожим на женщину. И Дереку хотелось понять, что же привлекло Питера в этом мальчишке. Ведь Стайлз был не старше его сына.
Джексон как раз накинул ткань на плечо на манер римской тоги и важно прошел вперед, Стайлз же к тому времени только полностью разоблачился. Рабыни крутились под ногами и заслоняли обзор, но когда они закончили, Дереку все же удалось рассмотреть его.
Дерек приметил узкие бедра и маленькие ягодицы, прежде чем тот закутался в отрез белой ткани. У Стайлза было красивое тело, не женское, но все равно привлекательное — идеальной лепкой мышц и отсутствием ярко выраженной мужественности. Хотя это было не особо удивительно, ведь тому едва перевалило за восемнадцать.
Стайлз немного повернулся, демонстрируя мягкую линию шеи и красивое лицо, еще не тронутое щетиной. Дерек на секунду представил себе, каково было бы подмять под себя этого мальчика, увидеть желание в его глазах и сделать своим. Что же, Дерек не осуждал Питера за выбор «особого удовольствия», ему тоже несколько раз приходилось испытывать похожее влечение. Но оно было мимолетным, и удовлетворять его Дерек позволял себе лишь в борделе. У него никогда не было наложников, и впервые Дерек понял, что, возможно, зря отказывал себе в этом.
Стайлз завораживал и приковывал взгляд, не отпуская ни на секунду. Эйдриен тихо откашлялся, Дерек понял, что забылся. Но легкий интерес, который уже возник, было не так уж легко задавить.
— А кто еще был на ужине? — услышал Дерек и заметил, что Стайлз с Джексоном вышли на свет. — Говорят, вернулся визирь. Твой отец сказал, что поездка была удачной. Жаль, что я не мог…
Джексон фыркнул, словно для него посещать общие трапезы было обычным делом. Хотя Дерек знал, что это не так.
— Скоро я смогу путешествовать с караваном, как Дерек, — сообщил он. — Стану правой рукой отца, и ты будешь волен ходить, куда тебе угодно.
Довольно смелое заявление, но неискренний тон Джексона давал понять, что они оба осознавали — это ложь. По крайней мере, до тех пор, пока Стайлз спал с его отцом.
— Если бы все было так просто.
Добравшись до центра залы, они расстелили на мрамор ткань, каждый со своей стороны. И улеглись у маленького декоративного фонтана. Стайлз оказался чуть ближе к смотровому окну, и его Дерек видел лучше.
Стайлз согнул ногу, поставив ее на лежанку, и закинул руку за голову. Его волосы чуть взмокли от жары и начали виться у корней. Дерек окинул взглядом всю картину и понял, что Стайлз был полностью эпилирован — лобок, ноги, подмышки и даже руки, нетрудно было догадаться, что и между бедер никакой растительности ему не оставили.
Наложницы тоже так делали, но Дерек ни разу не видел, чтобы мужчина повторил их опыт. Это было необычно и привлекательно, провести рукой по гладкой коже ягодиц, между округлыми половинками. Помимо воли Дерек подумал о том, каков он там… внутри. Узкий и горячий, готовый доставить удовольствие своему господину?
Дерек представил, как его готовили для похода в опочивальню эмира, как втирали масло в белоснежную кожу, подводили глаза и обряжала в шелка… От этих мыслей Дерека бросило в жар, он с трудом оторвался, коротко оглядев Джексона, и отступил на шаг.
Вид кузена немного расхолодил, тем более что нахаленыш как раз хвастался своим разговором с визирем. Ему явно хотелось произвести на друга впечатление, и он нагло привирал, приписывая Дереку робость и даже страх перед старшим сыном и наследником эмира. Но злости ложь не вызвала, слишком уж огорошен Дерек был тем, что возжелал нового наложника дяди.
Послышался неназойливый шум, служанки принесли массажное масло и серебряные тазы с водой, Стайлз перевернулся на живот. И Дерек снова увидел маленькую круглую задницу, мягкий изгиб поясницы и длинные мускулистые ноги.
С минуту любуясь на то, как скользили по мягкой коже руки рабыни, Дерек решил, что с него хватит. Член в шароварах стоял, как каменный, и все из-за чертового наложника, доступной игрушки, которая так или иначе скоро приестся Питеру. Еще никогда наваждение не было таким сильным, и самое отвратительное было в том, что он не мог списать его на отсутствие близости, ведь еще утром был с наложницей.
Но это было другое, Стайлз оказался другим.
Дерек перевидал немало женщин, которые принадлежали дяде и никогда не достались бы ему. И лишь впервые за все время ему безумно захотелось взять чужое, это желание не поддавалось рациональным доводам. Дерек знал, что в нем говорила похоть, импульсивная жажда овладеть Стайлзом и сделать его своим.
Собственничество – вот что это.
Дерек вышел из комнаты. Эйдриен тоже последовал за ним в коридор, и Дереку показалось, что евнух прочитал его предательские мысли по лицу.
— Я хочу все узнать о нем, — грубовато сказал Дерек. — Все, до единой детали. Даже то, что он вырос в Хамбре с Джексоном, не может обезопасить нас.
Эйдриен согласно кивнул.
— Конечно, Дерек-эфенди, как только что-то выяснится – я вам доложу.
Но никакие слова не могли принести облегчения. Дерек зло посмотрел на Эйдриена, хотя тот и не был виноват. Предательская плоть требовала получить угощение, которое было так щедро предложено взгляду.
Дерек уже открыл было рот, чтобы потребовать рабыню в свои покои, но спустя пару секунд сорвался и пошел наружу, к конюшням.
В саду гарема сложно было найти такой уголок, где было бы абсолютно тихо. И Дерек уже давно привык к суматохе и показному великолепию этой части особняка.
За деревьями и цветами ухаживали с особым старанием, превратив женскую половину в сказочный уголок, по которому были хаотично разбросаны небольшие домики, отведенные для самых важных обитательниц. Менее влиятельным особам – служанкам, девственным-наложницам и их евнухам – доставались комнаты в главном строении, но душные и тесные, словно клетки.
— Сюда, Дерек-эфенди, — позвал Эйдриен, не останавливаясь.
По извилистым тропинкам сада свободно ходили павлины, слева раздавались приглушенное пение под переливы ченг и звук журчащей воды в декоративных фонтанах. Жизнь в гареме была неприхотливой и спокойной, и Дереку всегда отчего-то казалось, что пройти за хорошо охраняемые двери женской половины – все равно, что попасть в другой мир.
Редкие обитательницы, которые встречались на его пути, опускали глаза и старались побыстрее уйти с дороги, прячась за своими служанками или евнухами. Дерек старался не смущать их, делая вид, что не заметил постороннего присутствия. Не все наложницы делили с эмиром постель даже единожды, поэтому были излишне пугливы и смущены. И он мог понять их страх, потому что резко отличался от того подобия мужчин, которых они наблюдали каждый день.
Дерек запланировал визит к Лейле на послеобеденное время, расправившись с насущными делами, потому что утро для жен эмира начиналось незадолго перед полуднем. Дерек до деталей знал весь ритуал пробуждения – кофе в постель, поход в купальни, а затем долгий выбор наряда на текущий день. Такова была рутина этих женщин.
Покои первой жены были самыми роскошными и находились в сердце гарема – его центре. Личный евнух госпожи Лейлы встречал Дерека у порога низким поклоном. Как и все евнухи на женской половине, он был чернокожим по старому правилу, которое могло выдать заигравшуюся одалиску, пусти она в постель полумужа.
— Дерек-эфенди… — тихо выдохнул он, а затем скосил взгляд на Эйдриена. Дерек в ответ еле заметно кивнул. И евнух тут же отворил двери, впуская их.
Лейла разлеглась на роскошной оттоманке, украшенной расшитыми шелковыми подушками, и смотрела в отворенное окно. Она все еще была, несмотря на возраст, по-своему красива, как и все арабки, но последняя беременность их с Питером третьей дочерью – Дидрой – сильно сказалась на ее фигуре. Хотя Лейла ловко маскировала этот недостаток просторным кроем туники и воздушной газовой накидкой. Она все еще вызывала стойкий интерес у супруга. По крайней мере, Дерек не раз слышал, что Питер довольно часто навещал ее и не оставлял надежды на то, что Лейла родит ему сына.
Дерек уже не единожды бывал в покоях первой жены, но все равно огляделся, ожидая увидеть служанок, которые постоянно окружали ее. Как ни странно, Лейла была одна, если не считать ее личного евнуха-эфиопа.
— Рада тебя видеть, — радушно выдохнула она, улыбнулась, но так и не встала. И Дерек понял, что делиться информацией о будущей судьбе дочери она ни с кем не намерена. – Присаживайся.
— Спасибо, моя госпожа, но я постою.
Евнух обошел Дерека и опустился на колени у ног хозяйки, разливая щербет.
— Тогда угощайся, — кивнула она и внимательно взглянула на Эйдриена, заставляя его ретироваться. – Абу?
Дерек принял чашу из рук евнуха и подошел ближе. Ему не нравились сладости, но от предложения Лейлы отказался бы только глупец. А им Дерек не был и покорно отпил глоток.
— Расскажи мне, каким ты увидел Карима Ибн Малика, — приказала она, удовлетворившись, что Дерек принял ее гостеприимство. – Достоин ли он моей девочки? Она станет первой женой, я надеюсь?
— Да. Она будет первой женой, — покорно ответил Дерек. – Карим-бей показался мне хорошим человеком и здравомыслящим, думаю, Малия будет счастлива с ним. Он красив, богат и приятен в беседе, у него уже есть небольшой гарем. Но Карим-бей уверил меня, что ожидает будущую жену с нетерпением и будет ей заботливым мужем.
— Я молюсь об этом, визирь, — кивнула она и тут же уточнила: – Уже решена сумма махра*?
— Дядя выдвинул свое предложение, и оно устроило Карим-бея. Он прислал дары, и вскоре Малия должна будет покинуть нас. Я поведу ее в Элишуд к будущему мужу.
Лейла обеспокоенно поерзала. Но, как и всякая мать, она понимала, что это правильно. Так и должно быть, хотя отдать свое дитя в чужие руки было ужасно сложно.
— А что до остального?
— Остального? – вскинул бровь Дерек.
— Ты знаешь, о чем я, — презрительно проговорила она. – Видел мальчишку? Маленький англичанин с оленьими глазами. Новый наложник.
— Стайлз?
— Верно, — склонила голову она и отпила из чаши. – Супруг уже трижды делил с ним ложе, но ни разу не оставался до утра. Слуги сплетничали, что следов на белье или одежде не было. Но, возможно, он услаждал его ртом? Эйдриен не упустил случая и тут же купил еще несколько мальчиков на рынке, после того как супруг проявил интерес к такого рода забавам. И ни одного не вызвали даже на час, Питер в их сторону не взглянул, а затем огорошил всех нас и дал англичанину новые роскошные покои, достойные любимой икбал.
— Возможно, мальчик напоминает ему о прошлом? — предположил Дерек.
— Неверном прошлом? – фыркнула Лейла, тряхнув пышными волосами. – Чушь, Питер никогда не был сентиментален. И мальчишка хорош собой, стоит признать. Я столкнулась с ним однажды в саду, он был вежлив, но постоянно прятал глаза. Ему бы стоило искать нашей дружбы, но он всех избегает.
Дерек холодно отчеканил:
— Я уже занимаюсь этим вопросом. Не люблю нерешенные загадки, думаю, я быстро узнаю, если этот мальчишка опасен. Безопасность эмира превыше всего.
Лейла приподнялась на локтях, покачивая в руках чашу.
— Если ты взялся за это, то подумай еще вот о чем: Питер приходит и к нам, буквально вчера он делил ложе с Брейден, а до этого возлег с Кали. Но, даже посещая ночью одну из жен или икбал, он все равно днем может позвать его и одарить своим доверием и вниманием. Это оскорбительно и неправильно… Ты ведь это понимаешь?
Дерек знал, что Лейла всегда занимала особое место в кругу доверенных особ Питера. И статус нового фаворита в постели эмира беспокоил ее не столь сильно, как то, что тот приблизил Стайлза к себе вне спальни.
— Ему нужна новая фаворитка, чтобы отвлечься. Эйдриен по моему приказу нашел несколько девушек, возможно, вы поможете показать их дяде?
— С чего бы я стала это делать? – удивилась она. – Этот мальчишка, по крайней мере, не станет метить на место четвертой жены. Его удел – раздвигать ноги по первому требованию и развлекать нашего господина. Возможно, ощущение новизны скоро рассеется, и он выйдет из игры? Новая фаворитка может грозить нам неприятностями, я не уверена…
Лейла все еще хотела сына и знала, что если благословение снизойдет, именно ее ребенок, а не Джексон станет следующим эмиром. Она лучше любого кукловода умела дергать за нужные ниточки.
— Разве влияние четвертой жены доставит вам больше бед, чем влияние этого мальчика? Думаю, вы, как и я, стоило ему ступить на порог гарема, захотели узнать, откуда он, и ничего не нашли? – спросил Дерек.
Утром Эйдриен рассказал ему не больше, чем накануне. В Хамбру Стайлза привезли откуда-то с севера, и сделал это один из самых преданных янычар Питера, ныне погибнувший в схватке. Никакой предыстории, никаких сплетен или предположений – ничего. Дерек послал Бойда – своего человека – найти сотоварищей того янычара, но пока поиски не принесли никаких результатов.
— Вас это не настораживает? Какие у него могут быть цели? – продолжил он. – Что может стать лучшим прикрытием, чем невинный сирота, который платит за добро покровителя своим телом? Абсолютная близость дает козыри не меньшие, чем полное доверие.
Лейла нахмурилась и примолкла. Дерек знал, о чем она думала, но не хотел торопить. Все должно было идти своим чередом. Ему нужна ее помощь, а ей нужна была его поддержка.
— Наложницы, я хочу увидеть их до того, как… — Лейла не договорила. Евнух принял у нее чашу и поставил ее на низкий столик.
— Конечно, — быстро ответил Дерек. – Ваше одобрение превыше всего.
— И не всех, я выберу одну. Не хватало мне в окружении целого цветника, но ты должен убедиться, что англичанин ничего не замышляет. У него слишком много влияния, как для простого сироты. Ему благоволит и юный Ясон, разве это не странно?
— Чем быстрее у дяди появится новая симпатия, тем быстрее он забудет о нем.
— Тебе стоит поторопиться, Дерек, иначе может настать день, когда маленький англичанин просто не проснется. Среди нас есть те, кто слишком сильно опасается за свое положение, не имея детей и достойных связей.
Дерек понял, что Лейла намекала на Брейден. Но почему-то мысль о неминуемой гибели Стайлза его огорчила. Дерек опасался целей нового фаворита, но не хотел его смерти, по крайней мере, пока. Все-таки он не был хладнокровным убийцей, пусть и не единожды лишал жизни других.
— Я пришлю к вам Эйдриена, — откланялся Дерек, догадываясь, что аудиенция подошла к концу.
Лейла кивнула, хотя особой радости на ее лице не отобразилось. Будь ее воля, она никогда не стала помогать новой икбал занять место в постели своего супруга. Потому что очередная наложница могла украсть его сердце из-под носа у остальных. А это для обитательниц гарема было самым непростительным поступком.
Евнух встал и отправился отворить дверь, за которой и стоял Эйдриен. Но на приличном расстоянии, так что заподозрить его в подслушивании, которым он, несомненно, занимался, никто бы не смог.
Дерек быстро прошел мимо него. Эйдриен побежал следом, путаясь в полах длинного одеяния. Разговаривать на территории гарема не стоило даже при острой необходимости, поэтому Дерек направился к выходу с женской половины. Прокручивая еще раз слова Лейлы, Дерек нутром чувствовал, что с наложником что-то не так. Обман и ложь витали вокруг него плотным коконом, даже его имя… Оно казалось странным и совсем не походило на английское.
Дерек задумался и почти не видел ничего перед собой, но у дубовой, украшенной узором двери замер – навстречу ему по коридору шел Стайлз со слугой. Его одежда снова не отличалась роскошеством, свойственным фаворитам, но это все равно не скрадывало привлекательности ее обладателя, он не опускал вниз голову и почти не сбавлял шаг. И Дерек не мог оторвать взгляд, пытаясь прочесть его мысли по лицу.
Поравнявшись с ним, Стайлз притормозил и поклонился, Дерек невольно задержал дыхание. Веки наложнику не чернили, но длинные ресницы все равно подчеркивали глаза не хуже гаремных ухищрений. Дождавшись, когда Стайлз поднимет лицо, Дерек понял, что Лейла оказалась права – у него был олений взгляд, мягкий, медово-карий. Направленный из-под густых изогнутых бровей он нацелился на Дерека, не отрываясь.
В купальнях этого было не разглядеть, как и выражение его лица: покорное, сдержанное и невинное. Если это, конечно, не было искусной ложью, ведь Дерек знал, что тело, скрытое под этими одеждами, соблазнительный взгляд и припухлые изогнутые губы – принадлежали эмиру. Услаждали его тело и взор.
— Визирь… — вкрадчиво проговорил Стайлз и прямо посмотрел на него. – Мое почтение.
Наваждение быстро рассеялось, утонув в неожиданной ревности, а затем и злости на самого себя.
Дерек не ответил и, отвернувшись, прошел мимо. Следовало все же проявить хотя бы кроху вежливости. Поступок Дерека был импульсивным и грубым, но он просто не мог ответить. Взгляд Стайлза будоражил, искушал, заставляя кровь закипать в венах, отдаваясь напряжением в паху.
И, несмотря на то, что Дерек точно знал, кому принадлежал Стайлз, все равно хотел близости. Хотелось коснуться его кожи, услышать тихий стон и ощутить ласковое касание его языка и губ к собственному члену. Желание опаляло изнутри, и это было неправильно. Крамольно, но впервые Дерек ничего не мог с этим поделать.
Название: Поцелуй — не надпись на губах
Автор: джорджи мендес
Артер: Ториа Гриа
Бета: MissShue
Фандом: Teen Wolf
Пейринг: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Питер Хейл/Лидия Мартин, Джексон Хейл, ОМП, ОЖП, Скотт Маккол, Айзек Лейхи, Вернон Бойд
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, романс
Размер: миди, ~ 41 тыс. слов
Предупреждения: ООС, хьюман-АУ, гаремное-АУ, тотал-АУ (как по отношению к канону, так и к Востоку), сборная солянка околовосточных терминов и практик, выдуманные географические локации, штампы и клише, текст очень напоминает любовный роман, потуги на драму
От автора: название родилось на основе стиха С. Есенина www.stihi-rus.ru/1/Esenin/171.htm
Все герои фика совершеннолетние.
Дисклеймер: не извлекаю выгоды
Примечание: спасибо альфа-группе, замечательной бете и чудесному артеру за поддержку.
Саммари: Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.
Арты к тексту: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
Ссылка на скачку: doc;, doc c артами;
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Омар Хаям
Дженим не поверил своим глазам, когда впервые увидел на женской половине их дома в Мерид другого ребенка. Да и в принципе, чужака. Прислуга в особняке почти не менялась: невольницы, пара служанок и евнух – не самая интересная компания для ребенка.
Мальчик был старше Дженима на год или два, но уже тащил на спине связку дров чуть ли не вдвое больше себя самого. Чумазый, словно и не ходил ни разу в бани, он быстро семенил в сторону особняка, ступая по дорожке, засыпанной гравием, загрубевшими босыми ногами.
После отъезда с материка Дженим уже и забыл, как общаться со сверстниками. Ашид, евнух его матери, буквально две минуты назад отлучился на кухню. Он остался совершенно один снаружи, наверное, впервые за все время, что жил в этом доме. Ходить в сад без сопровождения папа строго запрещал, но в этот раз удача улыбнулась Джениму.
— Эй! — крикнул он, сделав пару шагов вперед к аллее. Парнишка покрутил головой, но почти ничего не увидел из-за высокого воротника, пристегнутого к шее. На женской половине все баттаджи* обязаны были его носить. — Стой!
Дженим изнемогал от желания поговорить с кем-то, кроме пугливых безмолвных служанок, матери и хитрого евнуха, который обо всех его проделках в подробностях доносил отцу.
Из разговора, подслушанного между родителями несколько месяцев назад, Дженим узнал, что первое время евнух лелеял надежду, что, убедившись в дурном норове сына и неумении матери ограничить его, отец примет их веру и возьмет себе вторую жену. Тогда бы жизнь в доме протекала совершенно по-другому, не в угоду английским привычкам мамы.
Но отец отнесся с огромным скептицизмом к чужой религии и остался европейцем до мозга костей, несмотря на то, что в родную страну вернуться ему грозило еще не скоро. Джениму всегда казалась невозможной сама мысль о том, что папа может взять в их дом чужую женщину. Если не сказать глупой, ведь отец безумно любил маму.
Обежав мальчика по кругу, Дженим потянул его за воротник и взглянул в лицо. Тот зажмурился и пробубнил что-то на местном диалекте, который сложно было разобрать сходу. Дженим видел, что он испуган и в то же время не смеет бросить поклажу, пусть поддерживать груз ему тяжело.
— Прости… — виновато выдохнул Дженим, стараясь помочь.
Мальчишка еще раз сконфуженно пролепетал извинения, и Дженима позвала мама. Но уходить все равно не хотелось, он все бы отдал лишь бы хоть немного размяться и поиграть. Иногда ему удавалось сбежать из-под надзора и исследовать двор, но случалось это крайне редко.
— Как тебя зовут? Понимаешь меня? Имя, как твое имя? — слишком быстро затараторил он, сбиваясь. — Я — Дженим. Так меня зовут, а тебя?
Мальчишка все еще глаз не открывал и мотал головой из стороны в сторону. Возможно, ему тоже рассказывали одну из тех страшных историй про гарем халифа* и наказание за взгляд, даже ненароком брошенный, на одну из фавориток. Но ведь в гареме отца не было никого, кроме парочки слуг, Дженима и мамы, а уж она точно не возражала бы против невинного взгляда.
Дженим ощутил себя донельзя глупо и одиноко.
— Скажи, — с мольбой в голосе попросил он в последний раз, и видимо сама интонация дала понять, что за ответ никто не будет наказывать.
В темных глазах, которые смотрели на Дженима, не было интереса, только опаска.
— Ис-мал… — еле слышно шепнул мальчик и замер.
— Дженим! Где ты? — еще громче позвала мама, и он воровато обернулся.
— Это моя мама, — объяснил Дженим. — Я должен вернуться. Хорошо?
Исмал кивнул, но с места не сошел, и Дженим тоже не мог заставить себя уйти. Ему так хотелось поговорить с этим мальчиком, поиграть, обсудить скудные события дня. Вся его жизнь проходила изолированно среди взрослых разговоров, бесконечных занятий по французскому, латыни и арифметике. И казалась такой скучной и пресной.
— Приходи еще, придешь? К кованой изгороди с северной стороны дома? Завтра в полдень? — Исмал засомневался, но Дженим широко улыбнулся и подмигнул ему. — Я буду ждать тебя и принесу с кухни засахаренных вишен! Приходи!
Время поджимало, поэтому Дженим тут же сорвался и побежал в помещение, надеясь на то, что его не будут спрашивать, где он так надолго задержался. Отец не любил гостей, и Дженим редко кого-то видел у них в доме. Поэтому разговор с Исмалом следовало хранить в секрете, но глубоко в душе Дженим уже мечтал о том, что обретет друга в этих стенах. Первого за столь долгое время, и его мало волновал тот факт, что на встречу маленький баттаджи так и не согласился.
В комнате матери Дженим увидел Ашида, тот отчитывался за маленький пожар на кухне, из-за которого устроили настоящий переполох. Евнух выглядел таким важным в длинном коричневом одеянии до пят, а уж его холодный пустой взгляд и вовсе отталкивал.
Мама сдержанно кивнула и подозвала Дженима поближе к себе.
— Вот ты где, мой лисенок, — проговорила она, взъерошивая и без того спутанные волосы сына. Ашид бросил на них неодобрительный взгляд.
Дженим знал, что это из-за того, что мама не носила наряды местных женщин, предпочитая классическое английское платье, и Джениму не позволяла надевать что-то другое, кроме накрахмаленной рубашки и тонких парусиновых брюк на подтяжках.
Дженим на минуту позволил ей прижать его к себе, но затем демонстративно вырвался из объятий. Ему было немного неловко оттого, что он уже почти взрослый, ему почти девять, а мама тискала его, как маленького, и звала «лисенком».
Местные мальчишки засмеяли бы его, увидев такое. И теперь Дженим тем более не должен допускать все эти телячьи нежности.
— Что же… — сказала мама. — Давай тогда проверим твое домашнее задание? Ты ведь сделал его?
— Да.
— Все?
— Да, мама, — Дженим кивнул и пошел к себе за тетрадью, а Ашид в это время откланялся и удалился. Дженим знал, что мама не любила их евнуха, но она была слишком воспитанной, чтобы выказывать это напрямую.
Во время занятий Дженима потряхивало от возбуждения и радости, мысленно он уже призывал наступление следующего дня, чтобы встретиться с новым другом. Поэтому с усердием склонял падежи, даже ни разу не пожаловавшись на усталость. Мама сама объявила перерыв и попросила служанку принести им немного малинового щербета.
Дженим любил щербет. Это, наверное, единственное, что он мог есть без ограничений из местной кухни, но перепадало угощение ему не так уж и часто.
Оставалось всего пару часов до прихода отца, и Дженим с затаенной радостью ждал, когда тот войдет в материнскую спальню, и можно будет провести немного времени перед сном, слушая их тихие разговоры о прочитанных книгах или последних новостях.
Иногда папа рассказывал о работе, Дженим знал, что отец занимается чем-то важным и полезным. Ему жаль было оставлять столицу, хотя, почему им пришлось уехать, отец ни разу так и не упомянул. Мама тоже не любила вопросов на эту тему и тут же заговаривала о другом, стоило упомянуть о доме.
Дженим также не единожды слышал, что отец пользуется благосклонностью покровителя на здешних землях. Что это значило, он не совсем понимал, но имя Питера Хейла звучало в их доме с ощутимым благоговением. Тот никогда не бывал у них, хотя мама рассказывала, что много лет назад они с отцом учились вместе в Итоне, еще до того, как вся семья Хейлов уехала из Англии, а Питер-бей (так его называли слуги) стал одним из доверенных людей халифа.
Сетуя на твердые принципы отца, Ашид однажды обронил, что гарем Питер-бея полон редких жемчужин, а одной из его жен стала сестра халифа. Что было высочайшей честью и выражением великого расположения и доверия. Несколько месяцев назад отец пообещал, что скоро возьмет его в Намад поиграть с сыновьями Питера, но этого так и не произошло.
Дженим хотел бы увидеть, как живут другие. Так ли им одиноко, как ему.
Через пару часов после заката, когда уже зажгли масляные лампы, Дженим попрощался с родителями и в сопровождении служанки ушел к себе. Его спальня находилась на втором этаже, и через открытую дверь на балкон в помещение долетал терпкий запах цветов из сада. Высоко на небе взошла полная луна и освещала почти всю комнату, лишь по углам оставляя густые тени.
Дженим обнаружил на тумбочке стакан молока и несколько кусочков шоколадного печенья. Служанка принесла воду для утреннего умывания и, поклонившись, ушла. До полуночи мама обычно заходила проверить, лег он спать или проводит время за чтением, гасила свет и загоняла в постель.
Но до этого еще была пара часов, и Дженим, схватив кусочек печенья, взял с полки очередную книгу и упал на лежанку среди подушек, не раздеваясь. Там же он и заснул, забыв обо всем и вяло реагируя, даже когда его раздели и перетащили в постель.
К полудню жара насквозь пропитала воздух, Дженим все утро провел за уроками, не выходя из комнаты. Мама прислала ему наверх завтрак, сервированный на серебряном подносе: лепешки с нежным сыром, сок и несколько яблок. Быстро расправившись с едой, Дженим вымыл руки в тазу и отправился в бани.
Ему нравилась возможность посещать бассейн, и Дженим плескался в купальнях, как лягушонок, пока пальцы не становились сморщенными от влаги. В жарком климате хотелось не вылезать из воды целый день, пока на город не опустятся сумерки. Но такой роскоши позволить себе он все же не мог.
Когда, искупавшись, он возвращался в спальню, служанка подавала гребень, но Дженим редко причесывался до того, как волосы высохнут. Что, конечно же, сказывалось на его идеальной английской стрижке, которой мамина служанка подвергала его каждый месяц. У Дженима было несколько туник, хотя он все равно одевался по правилам, как приучила его мама. «Одежда и вера — это все, что у нас осталось от прошлой жизни», — часто говорила она.
Больше всего Дженим не любил сидеть долго на одном месте, поэтому, расправившись с заданием по французскому, отправился на кухню за засахаренными сладостями. Там его почти не замечали, хотя и не гнали прочь. От жаровен температура в помещении подчас повышалась до невозможного, и Дженим быстро становился липким и потным, но не хотел уходить, пока не выпросит пригоршню вишен.
Несколько он съел сразу, а остальные завернул в платок. Белая ткань тут же покрылась розовыми пятнами, но хотя бы ладони не так липли. Прогуливаясь по дому в сторону двора, Дженим услышал, как открылись ворота, и издалека донеслось приглушенное лошадиное ржание. Но ему это было даже на руку, занимаясь гостями, Ашид вряд ли сразу бросится искать его.
Все, о чем Дженим мог думать — это встреча с Исмалом.
Дженим проскользнул через заднюю дверь в сад, пока никто его не заметил. Из-за дома доносилась грубоватая арабская речь. Он оглянулся и с минуту вслушивался в разрозненные слова, понимая, что к ним пожаловали гости. Но как обычно отец, скорее всего, повел их в кабинет, а им с мамой останется только догадываться, кто это и что им нужно.
В саду было не так жарко, как в доме. Кроны деревьев и высокие стены купали землю в тени. Дженим сделал шаг и в последний раз посмотрел на дом, в груди неуловимо сперло. Какое-то глупое внутреннее беспокойство, но Дженим отмахнулся от него.
Ходьба занимала минуты три — дорожки плутали, а цветы пахли удушающе в жарком, насыщенном разными ароматами воздухе. Дженим шел быстро, чтобы ненароком не встретить кого-то из слуг, тогда его планам точно пришел бы конец. Но в саду не оказалось ни души.
Обычно все было как раз наоборот, но он не обратил на это внимания. Дженим почти добрался до северной стены, как запели молитву. Зарешеченное смотровое окно располагалось на возвышении, и Дженим затоптал цветок гардении, пробираясь к углублению и подтягиваясь на руках. Взбираясь наверх, он случайно раздавил вишни в кармане и светлую ткань брюк заляпал сок.
Дженим запустил руку в карман и достал примятое угощение, а когда поднял глаза, то увидел, что за кованой перегородкой никого не оказалось. Улица была пуста.
— Чудесно, — сам себе пробурчал он. Внизу у дороги бродила бездомная плешивая собака, ладони пекло от мелких камней, впившихся в кожу.
Дженим искренне надеялся, что Исмал просто опоздал, и даже готов был обождать. Не хотелось думать, что тот и не планировал приходить. Хотя благоразумный голос внутри нашептывал, что баттаджи занят действительно чем-то важным, и у него нет времени развлекать таких, как он. Маленьких, избалованных, английских мальчиков. Чужаков.
Это было так глупо… Надеяться на его приход, но Дженим не мог перестать пытаться скрасить свое пребывание в Мерид. Он взялся рукой за проржавевший прут, а второй высыпал раздавленные вишни на дорогу. Собака подошла и обнюхала их, подхватив угощение длинным влажным языком. При желании Дженим мог бы вылезти наружу и сбежать. Иногда он даже думал об этом, но затем осознавал, как огорчит своим поступком родителей, и просто не смел. Хотя ему хотелось, чтобы его жизнь была больше похожа на приключение, как в книгах.
Дженим обтер ладонь о штанину, ощущая саднящую боль. Молитва, наконец, закончилась, но он все стоял и стоял, глядя на дорогу.
Тишина накрыла его словно колпаком, а затем внезапно разлетелась вдребезги:
— Ты нашел его?! — раздался окрик на английском, и Дженим резко обернулся, услышав громкий топот.
На главную аллею вылетел наголо обритый высокий мужчина с длинным охотничьим ножом в руке. Было что-то в его лице — дикое и жуткое, — что не оставляло сомнений, что это не внезапный гость в их доме.
— Мальчишку! Найди его! Дюк сказал никого не оставлять!
Бурые пятна на коричневом сюртуке намертво врезались в память Дженима. От страха мгновенно стало трудно дышать. Он прижался спиной к ограде. Прямо перед ним расстилались густые ветви дерева, видеть его наемники, скорее всего, не могли. Зато он видел их — злые обеспокоенные лица, оружие в руках и бесплодные попытки заприметить его на тропинках сада – и ничего не понимал.
Кто они? Почему? Что с родителями? Что все это значит?
— Я не могу его найти, Эннис! В доме нет! Евнух сказал, мальчишка часто бегает по двору, — донесся прохладный ответ. И Дженим увидел еще одного мужчину, не менее устрашающей внешности из-за шрамов на лице.
— А его мать? — раздраженно спросил Эннис.
— Она уже ничего не скажет, — равнодушно бросил второй наемник. — Не могу же я шарить под каждым кустом, скоро нагрянет охрана эмира*! Все равно щенок сдохнет, если на самом деле сбежал. Не хочу из-за него лишиться головы.
Дженим закрыл рот рукой, сдерживая невольный писк. Мама? На глаза тут же навернулись слезы. Он не хотел верить, что действительно услышал верно. Этого просто не могло быть. Только не с ним, только не здесь…
— Ну тогда и черт с ним, маленький ублюдок того не стоит. Дюку ничего не скажем.
— По рукам, — прозвучал довольный ответ.
Дженим сжался у самого края. Ему хотелось побежать в дом и увидеть все собственными глазами, убедиться, что наемники соврали. Но он не мог даже пошевелиться. Казалось, что из легких откачали весь воздух, и он мог только жадно глотать его, задыхаясь.
— Я прихватил кое-что, будет похоже на погром. Дюк ведь этого хотел? Пошли, — услышал Дженим, и они убрались буквально через минуту, торопясь покинуть дом.
Только после этого он кое-как смог сползти в кусты у стены, идти Дженим был не в состоянии. Его по рукам и ногам спеленал очередной приступ паники. Под щекой была сырая земля, а перед глазами все поплыло.
Ему вспомнился их отъезд, больше похожий на бегство, под покровом ночи. Обособленность, на которой настаивал отец. Осторожность. Но теперь все это уже оказалось не важно, хотя Дженим все равно подумал о том, что не имел права уходить из дома… Он должен был быть там, с ними. Должен был защитить или хотя бы разделить их участь. Мама...
В глазах потемнело, воздуха не хватало, и Дженим прикусил до крови пальцы, чтобы хоть как-то отрезвить себя. Боль вернула ощущение реальности, но так и не помогла ему встать.
Следующее, что Дженим запомнил — как его несли, завернув в простыню по коридорам их особняка. И на любое неосторожное движение прижимали голову к груди. Но он все равно увидел: кровавые разводы на полу и чью-то руку, выглядывающую из открытого дверного проема. Женскую руку.
Дженим не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы зарыдать, но из глаз все равно беззвучно лились слезы. В груди сдавило с такой силой, что ему казалось, еще немного – и его вырвет.
— Мальчика в паланкин! — проговорил незнакомец. Послышались ржание лошадей и едкий запах кожи и пота, Дженим открыл глаза и понял, что уже вечереет. — И следите, чтобы он не выскочил по дороге в Намад. Головой отвечаете!
Дженим даже не посмотрел, кто с ним в паланкине, просто свернулся клубком на подушках и крепко зажмурился. Ему было все равно, что будет дальше. Он просто знал, что сегодня его детство закончилось.
Отряд из полудюжины всадников въехал во внутренний дворик особняка эмира, поднимая за собой облака пыли. Кони громко ржали, гарцуя по кругу, распаленные долгой скачкой, всадники перекликалась между собой, создавая жуткую какофонию. Дерек объехал своих людей и кивнул стражнику, чтобы ворота за ними закрывали.
— Визирь! Визирь вернулся! — послышалось из толпы слуг, которая медленно собиралась у входа, встречая прибывших. — Дерек-эфенди*!
Дерек осадил своего жеребца и ловко спешился. К нему подбежал служка, чтобы взять поводья и отвести животное в стойло. Один за другим, спрыгивая на землю, рядом оказались его люди, снимая с лошадей поклажу и небольшой украшенный полудрагоценными камнями сундук.
— Занесите его в помещение, — приказал Дерек. — Сегодня вечером торжественно вручим дяде.
Это был дар от будущего зятя. Старшая дочь эмира и его первой жены, сестры самого халифа, Малия, уже достигла пятнадцатилетия и была готова вступить в брак этой весной. На дорогах было неспокойно, и Дерек не особенно радостно ждал того дня, когда ему придется сопровождать караван с невестой в дом будущего жениха. Но Питер принял решение, и отговорить его редко кому удавалось.
Дерек поправил кушак, кивнул слуге и пошел в сторону особняка. Два дня в пути не особенно хорошо сказались на его настроении, одежда пропылилась, кожа словно покрылась липкой пленкой от пота, а аккуратная бородка, которую он обычно предпочитал носить, стала больше похожа на непролазные заросли.
До вечерней трапезы ему нужно было явиться на прием к эмиру с отчетом, и время стоило поберечь. Дерек направился в бани, но ускользнуть незамеченным ему не удалось. Следом за ним по длинному коридору погнался главный евнух.
Дерек знал Эйдриена еще будучи юнцом, когда тот был вдвое тоньше и заметно менее лысоват, но все равно не сбавил шаг.
— Эфенди! Визирь! Дерек-эфенди! — лепетал тот, задыхаясь на ходу. Его красный тюрбан смешно подпрыгивал на голове, рискуя слететь. Уже у самого входа в бани Дерек обернулся, и евнух чуть не врезался в него.
Эйдриен глядел просительно и миролюбиво улыбнулся.
— Какие неотложные дела у тебя есть, мой друг? — Дерек и не старался скрыть сарказм в голосе. — Я только слез с лошади и хотел бы освежиться.
— Гарем, — пролепетал тот. — Эфенди, вы просили сообщать про неожиданные перестановки и излишние волнения.
Дерек нахмурился. В его обязанности входило следить за безопасностью в гареме дяди. Но женщин, что жили в восточном крыле, стоило бы защищать друг от друга, а не от какого-либо внешнего вмешательства.
Глядя на жен дяди, Дерек уже давно отказался от мысли завести собственных. Все три жены эмира были сравнимы, разве что с землетрясением или средневековой эпидемией чумы.
Первая жена — Лейла, мать Малии – была сестрой халифа и по влиянию превосходила даже Кали – вторую жену и мать Ясона, старшего сына Питера, — а последней, третьей женой, стала Брейден — спесивая нигерийка, не единожды отпускавшая Дереку непристойные авансы, стоило ему оказаться в гареме. За это когда-нибудь она вполне могла бы поплатиться головой, но Дерек точно знал, что не станет причиной ее падения.
Все три фурии не ладили между собой и старались изо всех сил подсидеть или оболгать друг дружку. Но Питер смотрел на их козни сквозь пальцы, однажды пошутив, что пока они воюют друг с другом им некогда воевать с ним, и в этом он был, несомненно, прав. Если бы их старания можно было приложить в верное русло, халифу не понадобилась бы армия янычар с мечами наголо.
— Новая наложница? — предположил он. Каждая новоявленная икбал* заставляла жен нервничать, потому что в любой момент дядя мог взять четвертую жену и возвысить ее. Любая девушка, побывавшая хотя бы раз в постели эмира, тут же попадала под пристальное внимание, а бывало такое, что и внезапно умирала от загадочной болезни.
Но евнух отрицательно кивнул.
— Наложник, — суховато проговорил он.
Брови Дерека от удивления поползли вверх. Наложники были не такой уж и диковинкой в больших гаремах, но дядя всегда славился отменной любовью именно к женскому полу. И это было, как минимум, странно.
— И как долго?
— Чуть меньше месяца, — сообщил евнух. — Эмир вызывает его к себе примерно раз в неделю, с тех самых пор, как Стайлз появился здесь. Ему уже выделили отдельные комнаты и трех слуг.
Дереку это не понравилось, как и глупое имя наложника. Псевдонимы для гаремных игрушек всегда выбирались с особой тщательностью, чтобы услаждать слух. В борделях не так строго следовали этому правилу, но дом эмира и не походил на подобное заведение.
— А где же он жил до этого?
— В летней резиденции с детьми нашего государя и вернулся вместе с господином Дж… Ясоном в главный особняк.
— Будущий наложник? Питер позволил рабу жить рядом с его сыновьями? Ведь он раб? — еще больше удивился Дерек, видя отрицательный кивок. — Значит, ты не покупал его на невольничьем рынке?
— Нет, — кивнул евнух. — И никто не покупал.
— И откуда же он?
Евнух развел руками.
— Никто не знает. У него говор, как у англичанина, но он превосходно владеет арабским, французским и латынью. Вместе с сыновьями эмира он посещал занятия у лучших наставников Хамбры. Как только мальчику исполнилось восемнадцать — его перевезли сюда по высочайшему приказу. Бею приятно его общество, — в некотором замешательстве сообщил Эйдриен. — Иногда он посылает за ним днем, просто чтобы разделить трапезу. И предпочитает ему даже общество своего наследника.
Дерек тяжело вздохнул, он уже и забыл, что хотел только одного — окунуться в горячую воду. То, что Питер предпочел любовника сыну, его не особо волновало, а вот то, что он предпочел его своим женам и вообще другим женщинам… Дерек не понимал, как это произошло, и что сделал Стайлз, чтобы заслужить такое доверие.
Его сильно обеспокоила новая и столь неожиданная симпатия дяди. Питеру уже перевалило за сорок, и подобная интрижка могла стать своего рода вызовом самому себе. Когда в твоем распоряжении сотня женщин, готовых исполнить любой каприз только прикажи — любовная охота может и не доставлять прежнего удовольствия. Другое дело мужчина — молодой и амбициозный. Но Питер всегда был осторожен, иногда даже слишком. Именно поэтому его новая симпатия казалась необычной.
В стране, в которую он изначально прибыл чужаком, пробиваясь на собственной хитрости и умении выживать, никогда нельзя быть твердо уверенным в непоколебимости собственного положения. Питер же легко принял другую веру и начал строить свою жизнь по новым правилам. И главным его наставлением Дереку всегда было: не верить никому, даже самым близким.
Тогда, почти двадцать лет назад, после смерти родителей Питер Хейл прибыл на Восток вместе с сестрой, на руках у которой был маленький сын. Ее муж погиб при пожаре, а банкротство семьи оставило их без каких-либо накоплений. Питер не растерялся и смог удачно выдать замуж сестру, а затем годами верной службы снискать благосклонность халифа. Не без помощи нужных людей, конечно, которых он, так или иначе, привлекал на свою сторону. Но для бывшего неверного получить в распоряжение надел и править им – уже было огромной удачей.
В прошлом матери и дяди оставалось много недоговоренного, о чем Дерек не мог бы знать в силу возраста. Но спустя почти четверть века его это уже и не волновало. Он не видел другого мира, кроме этого, и у него никогда не возникало желания узреть землю, на которой вырос его отец.
Мать была счастлива в браке и родила двух дочерей. Старшая — Лора – вышла замуж и жила своим домом, ожидая ребенка. Ну а младшая – Кора – была ровесницей Малии, и на ее руку уже претендовали многие достойные мужчины. Скоро и она должна покинуть родной дом, что искренне печалило мать. Желая внуков, она сватала Дереку все новых и новых подходящих, по ее мнению, девушек, уговаривая вступить в брак.
Дерек не хотел жениться, по крайней мере, пока. Вот уже десять лет, с самого назначения эмира на этот пост халифом, он был правой рукой Питера, его визирем. Выезжал за пределы Намада, подавляя мелкие бунты и выполняя важные поручения, следил за крупными перевозками, заботился о безопасности эмира в городе и отвечал за неприкосновенность гарема.
Ему не всегда нравилось то, что он делал, и не во всем Дерек был согласен с Питером, но за годы привык, что его собственное благополучие вплотную связано с дядей. И такие ситуации, как эта, казались ему потенциально опасными.
— Я хочу на него взглянуть, — прежде чем власть этого мальчишки над Питером достаточно окрепнет, стоило убедиться, что он не представляет опасности.
Евнух кивнул.
— Дерек-эфенди, желаете сделать это открыто, в гареме?
Посещение гарема всегда было для Дерека чем-то сродни пытки, но, чтобы увидеть загадочного наложника, он пошел бы и не на такое.
— А есть другой вариант? — с подозрением прищурился он, видя хитрое лицо евнуха.
— Стайлз и господин Дже… Ясон по вечерам, в отведенный для них час, любят ходить в бани… — Эйдриен осекся, почти все звали наследника Джексоном, потому что так делал сам эмир. Но этикет повелевал обратное и если Дерек мог через это преступить, то главный евнух — нет. — Государь выделил им купальни на целый вечер. Я мог бы вас проводить туда.
— Пусть так, — кивнул Дерек.
Эйдриен кивнул, довольный тем, что смог помочь.
— И да, — вспомнил он напоследок. — Найди в гареме трех девушек, которые могли бы привлечь внимание дяди. Они должны быть по-настоящему прекрасны, Эйдриен. Если мне не изменяет память, он всегда любил рыженьких. Пусть хотя бы одна из них будет рыжей. И я хочу знать, откуда появился этот мальчишка, не мог же он возникнуть из воздуха? Пусти в ход свои связи, если понадобится, мне нужно все знать.
— Как скажете, Дерек-эфенди, — поклонился евнух. — Будет сделано.
— Что-то еще? — спросил он, видя, как Эйдриен переминается с ноги на ногу. Его длинное одеяние покачивалось как колокол над остроносыми туфлями, которые принято было носить в гареме.
— Прислать к вам Эрику?
Дерек хотел было отказаться, но потом решил, что помощь рабыни не помешает. После двухмесячного отсутствия в городе, ему нужно было хоть как-то расслабиться. В собственном доме у Дерека была наложница, но, даже оставляя ее на долгое время, скучать по ней ему не приходилось, тем более что дядя никогда не отказывал в гостеприимстве.
— Хорошо.
Евнух расплылся в вежливой улыбке и ушел.
Вечером на ужине Дерек был молчалив и размышлял о своем, украдкой поглядывая на дядю и подмечая, как тот общался с приближенными. Питер был очень обходителен и сладкоречив, но за его улыбками всегда стояло что-то большее. И Дерек пытался понять, о чем он думает, что движет им в принятии того или иного решения, ведь Питера никогда нельзя было назвать глупым или недальновидным.
Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.
В зале раздавались тихий гомон голосов и мелодичные переливы ченг*. Трапезу начали с легких фруктов, Дерек съел пару фиников, дожидаясь пока подадут баранину и соленья. Довольно скоро слуги появились с большим блюдом, доставляя на стол мясо, затем рыбу и горячие хрустящие лепешки, источавшие дивный запах.
Вместе с едой к Дереку под локоть перекочевала записка. Лейла беспокоилась о решении вопроса о браке Малии, и Дерек смирился, что от визита в гарем ему не отвертеться. Сестру халифа не стоило обижать, и если она хотела поговорить, ее тревогу вполне можно было понять.
Дерек кивнул Эйдриену, заметив его в зале. Джексон тоже присутствовал, но говорил мало, поглядывая по сторонам. В основном его интересовали молоденькие рабыни и сановитые гости. Дерек не особо близко общался со своим кузеном, разница в возрасте не способствовала дружбе. По большей части наследник казался ему еще зеленым, неоперившимся юнцом. В юном возрасте сложно рассуждать трезво, когда вовсю бушуют гормоны.
Дереку уже минуло двадцать восемь, и иногда бремя лет казалось неподъемной ношей. У него не было влиятельного отца, который смог бы оградить его от любых бед. Чтобы заслужить свое место визиря, Дереку приходилось из раза в раз доказывать свою верность, рискуя головой. Но к этому, как ни странно, удалось привыкнуть, и другой свою жизнь Дерек не видел.
Когда первый голод был утолен, Питер откинулся на шелковые подушки и подал знак, что готов выслушать официальный доклад визиря. Дерек уже успел встретиться с ним наедине, и этот жест был скорее красивой формальностью, чем официальной беседой.
Дерек встал, и слуги внесли в помещение дары от Керима Ибн Малика, сосватанного будущего мужа Малии. Дерек не отступал от формы и со всем возможным почтением описывал перипетии своей двухмесячной поездки по наделу. Конечно же, рассказ не включал в себя стычки с разбойными отрядами и небольшие бунты при сборе подати. Сладкие слова лились из его уст с благословенной легкостью, создавая иллюзию полной безопасности.
Эмир остался доволен. Когда с делами было покончено, Дерек немного задержался, чтобы переброситься парой слов со своими людьми. Каждый раз, когда Питер отсылал его куда-то с поручением, то предлагал своих янычар, но Дерек полагался на своих парней — детей переселенцев и эмигрантов из Америки и Европы, — с которыми еще в юности учился стрельбе, фехтованию и верховой езде в военном лагере Хадира.
Они не были головорезами или, того хуже, кастратами. Мужской силы зачастую лишали не только для службы в гаремах, но и в элитных отрядах охраны, чтобы избавить воинов от других забот, кроме повиновения своему господину. Дереку такой подход не нравился, он видел, какие у его людей цели. А зная своих подчиненных, зачастую можно предугадывать их поступки. Так было спокойнее.
— Рад тебя видеть, кузен, — вежливо проговорил Дерек, оказавшись недалеко от Джексона. Тот был одет в яркие, почти вызывающие цвета, и это почему-то заставляло улыбаться, а не благоговеть перед его вкусом и смелостью.
Джексон был настоящим сыном своего отца, умудряясь одним лишь взглядом продемонстрировать собственное отношение к человеку. И Дерека он предусмотрительно опасался, что было тому только на руку.
— С возвращением, визирь, — немного заискивая, ответил кузен. — Как скоро новая поездка?
— Думаю, не раньше, чем будет готово сопровождение Малии. Отец ведь говорил тебе, что высылает караван?
Джексон глубокомысленно кивнул, но было заметно, что это мало его заботило.
Дерек увидел, что Эйдриен снова появился в зале и, приблизившись вплотную к креслу эмира, сделал ежевечерний доклад. Питер внимательно выслушал и через пять минут направился в личные покои, его проводили вежливым поклоном. После ухода хозяина вечера гости начали расходиться, только Джексон не спешил сбежать. Дерек решил этим воспользоваться.
— Отец еще не набрал тебе гарем?
— Он щедр и присылает ко мне своих наложниц в любое время, когда я того хочу, — Джексон не смог удержать удовлетворенную улыбку. Его тяга к красивым женщинам не уступала отцовской.
— У него теперь новый фаворит, — вскользь заметил Дерек.
Джексон рассмеялся.
— Я так понимаю, речь идет о Стайлзе?
— Разве тебя это не беспокоит?
Джексон пожал плечами. Насколько Дерек умел читать других людей, тому на самом деле было все равно.
— Стайлз — другой, — ответил Джексон. — Он выше всех этих подковерных игр в любимчиков и фаворитов.
— Думаешь?
— Я знаю его, — уверено заявил он. – Не нужно спускать на Стайлза ваших ищеек.
— И почему ты так думаешь? — поинтересовался Дерек.
Джексон не спешил выкладывать все карты на стол. На его губах мелькнула хитрая улыбка, когда он понял, что владеет чем-то, что не вполне доступно Дереку, и ему это доставило явное удовольствие.
— Визирь, мне кажется, что любовные увлечения отца — это его дело, — расплывчато ответил он. — Стайлз с десяти лет жил со мной в Хамбре, он почти как брат мне, и я ему доверяю. Думаю, этого должно быть достаточно.
Дерек не поверил ни единому слову, но не в его власти было заставить Джексона заговорить.
— Неужели ты считаешь братом наложника, который спит с твоим отцом? — напоследок спросил он.
Но Джексон только покачал головой. Дереку эта недосказанность совсем не понравилась, но давить больше и, тем более, обсуждать эмира у него за спиной с его же сыном, было не самым умным поступком. Поэтому он предусмотрительно отступил от темы.
Джексон недолго пробыл в зале и ушел примерно через четверть часа. Следом же за Дереком пожаловал Эйдриен. Ожидалось, что тот проводит его прямо в бани, но Дерек ошибся. Эйдриен привел его в свои святая святых — заднюю комнату, где обычно евнухи присматривались к новым наложницам или подслушивали женские разговоры.
Дерек знал про это помещение, но не бывал в нем. Да и думать про него забыл, не обращая внимания на стены, когда сам посещал хаммам*. Женщины никогда не упускали возможности посплетничать между собой, отдыхая на разогретых мраморных скамейках или наслаждаясь массажем. Дерек же в принципе не особо любил поговорить, и в бане мог стерпеть только молчаливое присутствие наложницы или служанки, которая омывала его, либо же помогала снять напряжение.
Смотровое окно было закрыто мелкой вязью, за которой сложно было бы угадать чей-то силуэт, но в то же время можно увидеть весь зал. Дерек подошел ближе — небольшая комната оказалась наполнена лишь бликами масляных ламп, которые оказались зажжены у входа в купальни, сверху, через застекленный люк на потолке, падал лунный свет.
Эйдриен закрыл за ними дверь, и помещение полностью утонуло в полумраке. До них доносились лишь шум воды и тихое шипение котла.
— Ты нашел девушек? — поинтересовался Дерек, пока еще была возможность заговорить.
— Да, эфенди, и они прекрасны, как драгоценные камни.
— Завтра я планирую посетить Лейлу, думаю, я смогу уговорить ее подсунуть дяде одну из них. Чем быстрее он отвлечется, тем быстрее вернется в объятия своих жен.
— Госпожа Лейла мудрее остальных, уверен, что она одобрит ваши действия, — ответил Эйдриен.
Послышался шаркающий звук шагов по плитке. Дерек уловил оживленную английскую речь, но первыми в помещение вошли служанки. Как ни странно, Джексон (Дерек узнал его голос) отвечал собеседнику на том же языке, возможно, чтобы скрыть тему беседы от слуг.
Они обсуждали прием и будущую свадьбу Малии. Дерек оглянулся, Эйдриен кивнул ему в полумраке, отвечая на невысказанный вопрос, а затем в их поле зрения появился он. Причина всех их беспокойств: новый наложник эмира.
Стайлз подошел к скамье в углу, встав к смотровому окну спиной, и скинул с себя одежду. Служанки помогли сложить наряд, стараясь не помять ткань. Дерек удивился, что одежда наложника почти не отличалась от его собственного одеяния: туника, атласный пояс и просторные шелковые дзагшины*. Никаких излишеств или ухищрений, чтобы выглядеть доступнее или привлекательнее для своего господина.
Также Дерек заметил, что мальчишка в меру изящен, несмотря на свойственную подросткам неловкость. Темно-русый, светлокожий, хотя для наложника несколько высоковат. Дерек пару раз брал в борделях постельных мальчиков, низкорослые и хрупкие, они пытались выглядеть как женщины. Душились, носили шелка и красили лицо — его это отвращало.
В Стайлзе не было и намека на желание быть похожим на женщину. И Дереку хотелось понять, что же привлекло Питера в этом мальчишке. Ведь Стайлз был не старше его сына.
Джексон как раз накинул ткань на плечо на манер римской тоги и важно прошел вперед, Стайлз же к тому времени только полностью разоблачился. Рабыни крутились под ногами и заслоняли обзор, но когда они закончили, Дереку все же удалось рассмотреть его.
Дерек приметил узкие бедра и маленькие ягодицы, прежде чем тот закутался в отрез белой ткани. У Стайлза было красивое тело, не женское, но все равно привлекательное — идеальной лепкой мышц и отсутствием ярко выраженной мужественности. Хотя это было не особо удивительно, ведь тому едва перевалило за восемнадцать.
Стайлз немного повернулся, демонстрируя мягкую линию шеи и красивое лицо, еще не тронутое щетиной. Дерек на секунду представил себе, каково было бы подмять под себя этого мальчика, увидеть желание в его глазах и сделать своим. Что же, Дерек не осуждал Питера за выбор «особого удовольствия», ему тоже несколько раз приходилось испытывать похожее влечение. Но оно было мимолетным, и удовлетворять его Дерек позволял себе лишь в борделе. У него никогда не было наложников, и впервые Дерек понял, что, возможно, зря отказывал себе в этом.
Стайлз завораживал и приковывал взгляд, не отпуская ни на секунду. Эйдриен тихо откашлялся, Дерек понял, что забылся. Но легкий интерес, который уже возник, было не так уж легко задавить.
— А кто еще был на ужине? — услышал Дерек и заметил, что Стайлз с Джексоном вышли на свет. — Говорят, вернулся визирь. Твой отец сказал, что поездка была удачной. Жаль, что я не мог…
Джексон фыркнул, словно для него посещать общие трапезы было обычным делом. Хотя Дерек знал, что это не так.
— Скоро я смогу путешествовать с караваном, как Дерек, — сообщил он. — Стану правой рукой отца, и ты будешь волен ходить, куда тебе угодно.
Довольно смелое заявление, но неискренний тон Джексона давал понять, что они оба осознавали — это ложь. По крайней мере, до тех пор, пока Стайлз спал с его отцом.
— Если бы все было так просто.
Добравшись до центра залы, они расстелили на мрамор ткань, каждый со своей стороны. И улеглись у маленького декоративного фонтана. Стайлз оказался чуть ближе к смотровому окну, и его Дерек видел лучше.
Стайлз согнул ногу, поставив ее на лежанку, и закинул руку за голову. Его волосы чуть взмокли от жары и начали виться у корней. Дерек окинул взглядом всю картину и понял, что Стайлз был полностью эпилирован — лобок, ноги, подмышки и даже руки, нетрудно было догадаться, что и между бедер никакой растительности ему не оставили.
Наложницы тоже так делали, но Дерек ни разу не видел, чтобы мужчина повторил их опыт. Это было необычно и привлекательно, провести рукой по гладкой коже ягодиц, между округлыми половинками. Помимо воли Дерек подумал о том, каков он там… внутри. Узкий и горячий, готовый доставить удовольствие своему господину?
Дерек представил, как его готовили для похода в опочивальню эмира, как втирали масло в белоснежную кожу, подводили глаза и обряжала в шелка… От этих мыслей Дерека бросило в жар, он с трудом оторвался, коротко оглядев Джексона, и отступил на шаг.
Вид кузена немного расхолодил, тем более что нахаленыш как раз хвастался своим разговором с визирем. Ему явно хотелось произвести на друга впечатление, и он нагло привирал, приписывая Дереку робость и даже страх перед старшим сыном и наследником эмира. Но злости ложь не вызвала, слишком уж огорошен Дерек был тем, что возжелал нового наложника дяди.
Послышался неназойливый шум, служанки принесли массажное масло и серебряные тазы с водой, Стайлз перевернулся на живот. И Дерек снова увидел маленькую круглую задницу, мягкий изгиб поясницы и длинные мускулистые ноги.
С минуту любуясь на то, как скользили по мягкой коже руки рабыни, Дерек решил, что с него хватит. Член в шароварах стоял, как каменный, и все из-за чертового наложника, доступной игрушки, которая так или иначе скоро приестся Питеру. Еще никогда наваждение не было таким сильным, и самое отвратительное было в том, что он не мог списать его на отсутствие близости, ведь еще утром был с наложницей.
Но это было другое, Стайлз оказался другим.
Дерек перевидал немало женщин, которые принадлежали дяде и никогда не достались бы ему. И лишь впервые за все время ему безумно захотелось взять чужое, это желание не поддавалось рациональным доводам. Дерек знал, что в нем говорила похоть, импульсивная жажда овладеть Стайлзом и сделать его своим.
Собственничество – вот что это.
Дерек вышел из комнаты. Эйдриен тоже последовал за ним в коридор, и Дереку показалось, что евнух прочитал его предательские мысли по лицу.
— Я хочу все узнать о нем, — грубовато сказал Дерек. — Все, до единой детали. Даже то, что он вырос в Хамбре с Джексоном, не может обезопасить нас.
Эйдриен согласно кивнул.
— Конечно, Дерек-эфенди, как только что-то выяснится – я вам доложу.
Но никакие слова не могли принести облегчения. Дерек зло посмотрел на Эйдриена, хотя тот и не был виноват. Предательская плоть требовала получить угощение, которое было так щедро предложено взгляду.
Дерек уже открыл было рот, чтобы потребовать рабыню в свои покои, но спустя пару секунд сорвался и пошел наружу, к конюшням.
В саду гарема сложно было найти такой уголок, где было бы абсолютно тихо. И Дерек уже давно привык к суматохе и показному великолепию этой части особняка.
За деревьями и цветами ухаживали с особым старанием, превратив женскую половину в сказочный уголок, по которому были хаотично разбросаны небольшие домики, отведенные для самых важных обитательниц. Менее влиятельным особам – служанкам, девственным-наложницам и их евнухам – доставались комнаты в главном строении, но душные и тесные, словно клетки.
— Сюда, Дерек-эфенди, — позвал Эйдриен, не останавливаясь.
По извилистым тропинкам сада свободно ходили павлины, слева раздавались приглушенное пение под переливы ченг и звук журчащей воды в декоративных фонтанах. Жизнь в гареме была неприхотливой и спокойной, и Дереку всегда отчего-то казалось, что пройти за хорошо охраняемые двери женской половины – все равно, что попасть в другой мир.
Редкие обитательницы, которые встречались на его пути, опускали глаза и старались побыстрее уйти с дороги, прячась за своими служанками или евнухами. Дерек старался не смущать их, делая вид, что не заметил постороннего присутствия. Не все наложницы делили с эмиром постель даже единожды, поэтому были излишне пугливы и смущены. И он мог понять их страх, потому что резко отличался от того подобия мужчин, которых они наблюдали каждый день.
Дерек запланировал визит к Лейле на послеобеденное время, расправившись с насущными делами, потому что утро для жен эмира начиналось незадолго перед полуднем. Дерек до деталей знал весь ритуал пробуждения – кофе в постель, поход в купальни, а затем долгий выбор наряда на текущий день. Такова была рутина этих женщин.
Покои первой жены были самыми роскошными и находились в сердце гарема – его центре. Личный евнух госпожи Лейлы встречал Дерека у порога низким поклоном. Как и все евнухи на женской половине, он был чернокожим по старому правилу, которое могло выдать заигравшуюся одалиску, пусти она в постель полумужа.
— Дерек-эфенди… — тихо выдохнул он, а затем скосил взгляд на Эйдриена. Дерек в ответ еле заметно кивнул. И евнух тут же отворил двери, впуская их.
Лейла разлеглась на роскошной оттоманке, украшенной расшитыми шелковыми подушками, и смотрела в отворенное окно. Она все еще была, несмотря на возраст, по-своему красива, как и все арабки, но последняя беременность их с Питером третьей дочерью – Дидрой – сильно сказалась на ее фигуре. Хотя Лейла ловко маскировала этот недостаток просторным кроем туники и воздушной газовой накидкой. Она все еще вызывала стойкий интерес у супруга. По крайней мере, Дерек не раз слышал, что Питер довольно часто навещал ее и не оставлял надежды на то, что Лейла родит ему сына.
Дерек уже не единожды бывал в покоях первой жены, но все равно огляделся, ожидая увидеть служанок, которые постоянно окружали ее. Как ни странно, Лейла была одна, если не считать ее личного евнуха-эфиопа.
— Рада тебя видеть, — радушно выдохнула она, улыбнулась, но так и не встала. И Дерек понял, что делиться информацией о будущей судьбе дочери она ни с кем не намерена. – Присаживайся.
— Спасибо, моя госпожа, но я постою.
Евнух обошел Дерека и опустился на колени у ног хозяйки, разливая щербет.
— Тогда угощайся, — кивнула она и внимательно взглянула на Эйдриена, заставляя его ретироваться. – Абу?
Дерек принял чашу из рук евнуха и подошел ближе. Ему не нравились сладости, но от предложения Лейлы отказался бы только глупец. А им Дерек не был и покорно отпил глоток.
— Расскажи мне, каким ты увидел Карима Ибн Малика, — приказала она, удовлетворившись, что Дерек принял ее гостеприимство. – Достоин ли он моей девочки? Она станет первой женой, я надеюсь?
— Да. Она будет первой женой, — покорно ответил Дерек. – Карим-бей показался мне хорошим человеком и здравомыслящим, думаю, Малия будет счастлива с ним. Он красив, богат и приятен в беседе, у него уже есть небольшой гарем. Но Карим-бей уверил меня, что ожидает будущую жену с нетерпением и будет ей заботливым мужем.
— Я молюсь об этом, визирь, — кивнула она и тут же уточнила: – Уже решена сумма махра*?
— Дядя выдвинул свое предложение, и оно устроило Карим-бея. Он прислал дары, и вскоре Малия должна будет покинуть нас. Я поведу ее в Элишуд к будущему мужу.
Лейла обеспокоенно поерзала. Но, как и всякая мать, она понимала, что это правильно. Так и должно быть, хотя отдать свое дитя в чужие руки было ужасно сложно.
— А что до остального?
— Остального? – вскинул бровь Дерек.
— Ты знаешь, о чем я, — презрительно проговорила она. – Видел мальчишку? Маленький англичанин с оленьими глазами. Новый наложник.
— Стайлз?
— Верно, — склонила голову она и отпила из чаши. – Супруг уже трижды делил с ним ложе, но ни разу не оставался до утра. Слуги сплетничали, что следов на белье или одежде не было. Но, возможно, он услаждал его ртом? Эйдриен не упустил случая и тут же купил еще несколько мальчиков на рынке, после того как супруг проявил интерес к такого рода забавам. И ни одного не вызвали даже на час, Питер в их сторону не взглянул, а затем огорошил всех нас и дал англичанину новые роскошные покои, достойные любимой икбал.
— Возможно, мальчик напоминает ему о прошлом? — предположил Дерек.
— Неверном прошлом? – фыркнула Лейла, тряхнув пышными волосами. – Чушь, Питер никогда не был сентиментален. И мальчишка хорош собой, стоит признать. Я столкнулась с ним однажды в саду, он был вежлив, но постоянно прятал глаза. Ему бы стоило искать нашей дружбы, но он всех избегает.
Дерек холодно отчеканил:
— Я уже занимаюсь этим вопросом. Не люблю нерешенные загадки, думаю, я быстро узнаю, если этот мальчишка опасен. Безопасность эмира превыше всего.
Лейла приподнялась на локтях, покачивая в руках чашу.
— Если ты взялся за это, то подумай еще вот о чем: Питер приходит и к нам, буквально вчера он делил ложе с Брейден, а до этого возлег с Кали. Но, даже посещая ночью одну из жен или икбал, он все равно днем может позвать его и одарить своим доверием и вниманием. Это оскорбительно и неправильно… Ты ведь это понимаешь?
Дерек знал, что Лейла всегда занимала особое место в кругу доверенных особ Питера. И статус нового фаворита в постели эмира беспокоил ее не столь сильно, как то, что тот приблизил Стайлза к себе вне спальни.
— Ему нужна новая фаворитка, чтобы отвлечься. Эйдриен по моему приказу нашел несколько девушек, возможно, вы поможете показать их дяде?
— С чего бы я стала это делать? – удивилась она. – Этот мальчишка, по крайней мере, не станет метить на место четвертой жены. Его удел – раздвигать ноги по первому требованию и развлекать нашего господина. Возможно, ощущение новизны скоро рассеется, и он выйдет из игры? Новая фаворитка может грозить нам неприятностями, я не уверена…
Лейла все еще хотела сына и знала, что если благословение снизойдет, именно ее ребенок, а не Джексон станет следующим эмиром. Она лучше любого кукловода умела дергать за нужные ниточки.
— Разве влияние четвертой жены доставит вам больше бед, чем влияние этого мальчика? Думаю, вы, как и я, стоило ему ступить на порог гарема, захотели узнать, откуда он, и ничего не нашли? – спросил Дерек.
Утром Эйдриен рассказал ему не больше, чем накануне. В Хамбру Стайлза привезли откуда-то с севера, и сделал это один из самых преданных янычар Питера, ныне погибнувший в схватке. Никакой предыстории, никаких сплетен или предположений – ничего. Дерек послал Бойда – своего человека – найти сотоварищей того янычара, но пока поиски не принесли никаких результатов.
— Вас это не настораживает? Какие у него могут быть цели? – продолжил он. – Что может стать лучшим прикрытием, чем невинный сирота, который платит за добро покровителя своим телом? Абсолютная близость дает козыри не меньшие, чем полное доверие.
Лейла нахмурилась и примолкла. Дерек знал, о чем она думала, но не хотел торопить. Все должно было идти своим чередом. Ему нужна ее помощь, а ей нужна была его поддержка.
— Наложницы, я хочу увидеть их до того, как… — Лейла не договорила. Евнух принял у нее чашу и поставил ее на низкий столик.
— Конечно, — быстро ответил Дерек. – Ваше одобрение превыше всего.
— И не всех, я выберу одну. Не хватало мне в окружении целого цветника, но ты должен убедиться, что англичанин ничего не замышляет. У него слишком много влияния, как для простого сироты. Ему благоволит и юный Ясон, разве это не странно?
— Чем быстрее у дяди появится новая симпатия, тем быстрее он забудет о нем.
— Тебе стоит поторопиться, Дерек, иначе может настать день, когда маленький англичанин просто не проснется. Среди нас есть те, кто слишком сильно опасается за свое положение, не имея детей и достойных связей.
Дерек понял, что Лейла намекала на Брейден. Но почему-то мысль о неминуемой гибели Стайлза его огорчила. Дерек опасался целей нового фаворита, но не хотел его смерти, по крайней мере, пока. Все-таки он не был хладнокровным убийцей, пусть и не единожды лишал жизни других.
— Я пришлю к вам Эйдриена, — откланялся Дерек, догадываясь, что аудиенция подошла к концу.
Лейла кивнула, хотя особой радости на ее лице не отобразилось. Будь ее воля, она никогда не стала помогать новой икбал занять место в постели своего супруга. Потому что очередная наложница могла украсть его сердце из-под носа у остальных. А это для обитательниц гарема было самым непростительным поступком.
Евнух встал и отправился отворить дверь, за которой и стоял Эйдриен. Но на приличном расстоянии, так что заподозрить его в подслушивании, которым он, несомненно, занимался, никто бы не смог.
Дерек быстро прошел мимо него. Эйдриен побежал следом, путаясь в полах длинного одеяния. Разговаривать на территории гарема не стоило даже при острой необходимости, поэтому Дерек направился к выходу с женской половины. Прокручивая еще раз слова Лейлы, Дерек нутром чувствовал, что с наложником что-то не так. Обман и ложь витали вокруг него плотным коконом, даже его имя… Оно казалось странным и совсем не походило на английское.
Дерек задумался и почти не видел ничего перед собой, но у дубовой, украшенной узором двери замер – навстречу ему по коридору шел Стайлз со слугой. Его одежда снова не отличалась роскошеством, свойственным фаворитам, но это все равно не скрадывало привлекательности ее обладателя, он не опускал вниз голову и почти не сбавлял шаг. И Дерек не мог оторвать взгляд, пытаясь прочесть его мысли по лицу.
Поравнявшись с ним, Стайлз притормозил и поклонился, Дерек невольно задержал дыхание. Веки наложнику не чернили, но длинные ресницы все равно подчеркивали глаза не хуже гаремных ухищрений. Дождавшись, когда Стайлз поднимет лицо, Дерек понял, что Лейла оказалась права – у него был олений взгляд, мягкий, медово-карий. Направленный из-под густых изогнутых бровей он нацелился на Дерека, не отрываясь.
В купальнях этого было не разглядеть, как и выражение его лица: покорное, сдержанное и невинное. Если это, конечно, не было искусной ложью, ведь Дерек знал, что тело, скрытое под этими одеждами, соблазнительный взгляд и припухлые изогнутые губы – принадлежали эмиру. Услаждали его тело и взор.
— Визирь… — вкрадчиво проговорил Стайлз и прямо посмотрел на него. – Мое почтение.
Наваждение быстро рассеялось, утонув в неожиданной ревности, а затем и злости на самого себя.
Дерек не ответил и, отвернувшись, прошел мимо. Следовало все же проявить хотя бы кроху вежливости. Поступок Дерека был импульсивным и грубым, но он просто не мог ответить. Взгляд Стайлза будоражил, искушал, заставляя кровь закипать в венах, отдаваясь напряжением в паху.
И, несмотря на то, что Дерек точно знал, кому принадлежал Стайлз, все равно хотел близости. Хотелось коснуться его кожи, услышать тихий стон и ощутить ласковое касание его языка и губ к собственному члену. Желание опаляло изнутри, и это было неправильно. Крамольно, но впервые Дерек ничего не мог с этим поделать.
@темы: АУ, Макси, Фик, Коллаж, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Реверс 2015-2016, NC-17, Слэш
-
-
02.07.2016 в 23:45-
-
03.07.2016 в 02:37Работа действительно выглядит, как полноценная книга: с замечательными иллюстрациями и оформлением. И, главное, достойным содержанием.
В ней выдержана главная заданная тема. Любимые герои, помещенные в восточный антураж, чувствуют себя в нем комфортно и естесственно. Мне понравилась очень аутентичная для Востока неспешность повествования, плавность, местами даже изысканность и витиеватость)) И, в то же время, сохранена динамика: локации сменяют одна другую, приключения героев увлекают.
Интересный флешбек в начале, важный для раскрытия Стайлза. Вообще, Стереки выглядят очень органично: по-восточному основательный Дерек и молодой, горячий как необъезженный жеребенок, Стайлз, но тоже уже знающий, чего он хочет в жизни. И отношения у них развиваются очень правильно. И очень горячо))
Из остальных героев просто прекрасный Питер, в меру авторитарный властитель, в меру строгий дядюшка, творящий благо так, как он это понимает (особенно в собственных интересах)
Хорошо, что герои отправились в свободную и богатую приключениями Америку, а не в чопорную, переполненную условностями Англию)) здесь им наверняка легче укреплять свои отношения, ну а денежки они никак не проморгают, Питер просто не даст такому случиться))
И, конечно, моя слабость, алмаз моего сердца — похотливый брат содомит.
А вдруг он не умер и коварно содомирует, предвкушая месть...)))
В общем, автору, артеру, бете — любви и вдохновения
-
-
03.07.2016 в 14:52-
-
03.07.2016 в 16:12миллион сердец Тори за шикарное оформление
Спасибо всей команде за эту работу!
-
-
05.07.2016 в 13:02Marchela24, Интересный флешбек в начале, важный для раскрытия Стайлза. Вообще, Стереки выглядят очень органично: по-восточному основательный Дерек и молодой, горячий как необъезженный жеребенок, Стайлз, но тоже уже знающий, чего он хочет в жизни.
сравнение Стайлза с жеребенком вызывает у меня
вспомнить мою любимую кинковую сцену подглядывания в купальнях
Это и моя любимая и арт к ней!
И, конечно, моя слабость, алмаз моего сердца — похотливый брат содомит.
А вдруг он не умер и коварно содомирует, предвкушая месть...)))
Спасибо!
Reckless London, сложная задача - написать гаремное АУ к современному американскому сериалу
ппкс, очень сложно, но об этом я уже не буду больше сетовать)
пряный юст с запахом раскалённого на солнце песка, жаркая НЦа, приправленная персиковым маслом и восточными цветами, "похотливый брат-содомит"
все спойлеры в одном месте))))
Спасибо, Ло))))
-
-
05.07.2016 в 23:44-
-
07.07.2016 в 14:56-
-
08.07.2016 в 09:29-
-
10.07.2016 в 15:42-
-
10.07.2016 в 18:58Спасибо.
-
-
11.07.2016 в 13:28-
-
11.10.2016 в 11:24Хорошая работа!
Оформление, чудесное
-
-
24.11.2016 в 13:07Читала взапой подрачивая на описания Стайлза XDD
Очень крутое оформление!!!
-
-
24.11.2016 в 23:15Автор, просто спасибо вам за фик, он прекрасен своей продуманностью и логичностью, живыми персонажами и жаркими отношениями.
Артер, спасибо за волшебные арты, если это таки арты, а не коллажи, я если честно, в растерянности))) Они прекрасны
-
-
25.11.2016 в 19:29Dark Mousy, ждала фик и не откомментила)
вот так всегда)))
Читала взапой подрачивая на описания Стайлза XDD
а я писала подрачивая на Стайлза, ты уловила суть)
Древлянка, Читала где-то на другом ресурсе и там не было этих волшебных артов((((
не на всех ресурсах есть возможность вставить картинку, но я прикладывала ссылки везде.
Автор, просто спасибо вам за фик, он прекрасен своей продуманностью и логичностью, живыми персонажами и жаркими отношениями.
спасибо, рада, что понравилось)
-
-
04.12.2016 в 15:27-
-
17.12.2016 в 15:16