[Dragon with grey eyes]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Призрак дома Хейлов", Tish Addams&Шелира

[Шелира]

Заявка 7
название: Призрак дома Хейлов
артер:  Tish Addams
автор:  Шелира
бета:  Бегущая по волнам (до 5 главы)
фандом: Teen Wolf
пейринга: Дерек Хейл/Стайлз Стилински
жанра: комедия/мелодрама
рейтинга: R
размер: ~ 13700 слова
саммари: Дерек возвращается в разрушенный дом своей семьи, чтобы пережить утрату сестры и обдумать судьбу внезапно обретенного имущества. Но в доме уже живет приведение.
предупреждения: Ау, слеш, есть несколько спойлеров, не относящихся к фандому Teen Wolf
комментарии: этот фик был создан для участия в реверсе и я бы никогда его не написала без арта замечательной  Tish Addams, который меня вдохновил, моей бете  Бегущая по волнам, а также  Dragon with grey eyes за то, что она есть.
Ссылка:

rtf

yadi.sk/d/f0g5RaDK3E78kn

Пролог

Дерек толкнул незапертую дверь и прошел внутрь. Дом встретил его мрачным молчанием. Прикрыв за собой дверь, провел ладонью по стене, вспоминая гомон большой семьи. Голоса Коры и Лоры, грозные окрики матери, смех отца.
Поднявшись по скрипучим ступеням, Дерек дошел до своей комнаты и, закрыв глаза, открыл дверь. Но прежние ощущения, что преследовали его во снах, не вернулись. Может, мешал запах, выдавая сырость заброшенного помещения, может, память, не притупленная сном. Щелкнув выключателем, Дерек бросил сумку с вещами на пол, и пыль взметнулась столбом, заставив его расчихаться и по стеночке дойти до окна.
Глоток свежего воздуха принес секундную радость, пока он не вспомнил, что радоваться ему не положено.
Решив не раздеваться, Дерек завалился на кровать и уставился в потолок. Несмотря на неуютную атмосферу, им овладела сонливость. Зевнув, Дерек приготовился провалиться в сон.
- Эй, чувак, что ты тут делаешь?
Дерек резко подскочил и обернулся в сторону голоса, но ничего не увидел. Принюхавшись, он удивленно помотал головой: судя по запаху, он единственный, кто заходил в этот дом в последние пару лет. Раздраженно поведя плечами, Дерек взбил подушку и приготовился вздремнуть, как услышал все тот же голос, но уже недовольный:
- Мог бы и ответить, тебя родители вежливости не учили?
- Кто здесь?
Дерек помотал головой, хотя знал, что это бесполезно — нюх его еще ни разу не подводил. Этому было лишь одно объяснение. Сон. Скорее всего, он отрубился, как только пришел, и теперь этот голос ему снится. Или еще лучше — он спит в придорожном мотеле, в сутках езды до Бикон-Хиллз. Да, скорее всего, он сейчас в том самом мотеле с перегоревшей вывеской, в котором пришлось остановиться из-за спущенного колеса.
Убедившись, что в доме он все еще один, Дерек на пробу ущипнул себя. Сон не развеялся. Если это был сон.
- Ты что, мазохист?
- Покажись!
На этот раз Дерек всерьез разозлился. Он ненавидел, когда его дурачили. Эта шутка затянулась, и Дерек собирался найти шутников и объяснить им, с кем не стоит связываться, если желаешь и дальше иметь возможность шутить.
- Какой-то ты нервный, - голос за спиной был притворно обеспокоенным, и Дерек развернулся, собираясь схватить мальчишку за руку, но ухватил лишь воздух. Зато теперь он увидел нарушителя. - И бледный. Как будто призрака увидел.
- Твою мать.
- Фу, как некрасиво, - призрачный парень поморщился, раскачиваясь с пятки на носок и с интересом разглядывая Дерека. - Что ты делаешь в моем доме?
От такой наглости Дерек растерялся и на секунду даже забыл, что разговаривает с призраком:
- Твой дом? Это мой дом!
- Не ври мне. Это проклятый дом Бикон-Хиллз, и в нем водятся лишь призраки. Я, правда, не видел ни одного... Но теперь в нем обитаю я. А ты кто такой? Бомж?
- Я — Дерек Хейл, владелец дома.
- Уверен, что не бомж? Запах я почувствовать не могу, но по виду твою футболку давно следовало постирать. Или выкинуть.
- Я не буду слушать нотации от призрака, убирайся прочь!
- Знаешь, это как-то невежливо. Приходишь ко мне, хамишь, а теперь и выгоняешь. Негостеприимно, если ты и на самом деле владелец.
- Я владелец. И не желаю, чтобы в моем доме обитали призраки!
- Очень жаль. К тому же, судя по состоянию дома, здесь только призрак и может обитать.
Дерек медленно выдохнул, вспоминая мамины уроки по контролю. Он бы и рад отбросить все и разорвать кому-то горло, но тут его, похоже, опередили.
- Не знаю, кто ты, но, кажется, догадываюсь, почему тебя убили.
- Да? А мне казалось, что при жизни я всем нравился, - призрак пожал плечами и придвинулся к Дереку.
- Тогда как ты умер?
Парень снова пожал плечами и прошелся по комнате. Задержался около плаката с Ритой Хейуорт и радостно разухмылялся:
- Знаешь, а я тоже люблю этот фильм.
- С чего ты взял, что это мой?
- Ну, если ты, правда, владелец дома...
- Это правда.
-… То вряд ли стал бы спать на чужой постели. Скорее всего, вернулся бы в свою берлогу. Я бы так и сделал.
- Тогда какого черта ты здесь?
- Я потерялся, чувак.
Призрак попытался коснуться волос нарисованной девушки, но пальцы прошли сквозь стену.
- В любом случае, я рад, что у меня появился сосед. С прибытием.
- Я не твой сосед, я — владелец дома! - Но призрак уже прошел сквозь стену, и Дерек вздохнул, когда понял, что уже пару минут смотрит на призывный взгляд Риты.

Глава 1

Въедливый писк кофеварки возвестил об окончании работы и вывел Дерека из полудремы. Он машинально поднялся и взял наполнившуюся кружку. Этой ночью ему так и не удалось нормально поспать.
После того, как призрак провалился сквозь стену, Дерек обошел весь дом, но так ничего подозрительного не нашел. Он бы не удивился, реши задержаться тут дух кого-либо из его семьи, но этот парень не был ему знаком. Дерек усиленно принюхивался, надеясь почуять признаки того, что в дом кто-то заходил за последние несколько лет.
Так ничего не добившись, он вернулся в комнату, которая уже не казалась ему такой успокаивающе - привычной и попытался уснуть. Несколько раз за ночь Дерек просыпался и долго вглядывался в темноту. В который раз решив, что разговор с призраком приснился, он перевернулся на бок и, наконец, уснул, чтобы проснуться разбитым и не выспавшимся через несколько часов.
Первый глоток кофе был особенно горек и горяч, но он любил это мгновение предвкушения. Ощущение того, как напиток стекает к желудку, согревая и бодря. А этот насыщенный запах... Дерек сделал глоток, еще один...
- Блин, как я скучаю по этому.
Услышав знакомый голос, Дерек подавился, расплескав вокруг себя кофе.
- О-у, как неловко.
Призрак стоял напротив и насмешливо заглядывал в глаза.
- Ты... - Дерек и сам не знал, чего больше в нем, ярости или удивления.
- О-кей гугл, основные признаки шизофрении. - призрак отошел в сторону, с удовольствием наблюдая, как Дерек сверлит его взглядом.
- Спорим, именно об этом ты сейчас подумал.
- Нет, то, о чем я подумал, было короче и нецензурнее. - растерянно ответил Дерек.
- О, тогда я точно знаю, о чем ты подумал.
- Ты существуешь.
- Я существую.
- То есть... Ты вообще понимаешь, что ты... ну, призрак.
- Знаешь, чувак, когда проходишь сквозь стену и стоишь посередине стола, как-то приходиться смириться с очевидным. И, кстати, это совсем не круто напоминать мне о том, что я... прозрачный.
- Но что ты тут делаешь?
- На данный момент разговариваю с тобой, - терпеливо пояснил призрак.
- В принципе, что ты делаешь? Почему ты именно сюда заявился? И какого ты стал призраком, а не упокоился с миром?
- Ну, давай по порядку. В принципе, я не знаю, что делаю именно здесь, смутно помню, кем я вообще был до того, как стать... прозрачным. И отвечая на последний вопрос, наверное, моя смерть не была такой уж мирной, раз я не могу упокоиться с миром!
Дерек отшатнулся от рассерженного приведения и чуть было не перевернул стул. Вся эта ситуация здорово выбивала его из колеи. Призрак пролетел мимо и врезался в стену, пройдя ее насквозь. Немного подождав, Дерек понял, что он не вернется, и решил разбираться с неприятностями по мере их возникновения. А то, что призрак станет неприятностью, он понял с первого взгляда.
Теплый душ - это вторая вещь, которая могла спасти нервное утро. Дерек зашел в душевую кабину и выставил комфортную температуру. Переключатель в кои-то веки решил не испытывать его на прочность, обдавая то кипятком, то холодом, и он сразу окунулся в ласкающие потоки воды. Вылив гель на мочалку, Дерек энергично намылил плечи, прошелся по груди, опустился ниже. Настроение было ни к черту, но организму на это было наплевать. То, что происходило с ним каждое утро, начиная с двенадцати лет, и тут не подвело. Отложив мочалку, Дерек прошелся ладонью по животу, неспешно лаская, пальцы сомкнулись на члене, поглаживая по всей длине. Перед глазами встал образ белокурой красавицы, она кокетливо убрала с лица прядь волос и вцепилась в свою юбку. Немного помедлив, застенчиво потянула ее наверх, краснея и лихорадочно облизывая губы...
- Решил развлечься?
Голос, ворвавшийся в разбушевавшиеся фантазии, произвел эффект холодной воды. А переключатель, который Дерек случайно задел, по инерции отскочив в сторону, довершил дело, добавляя физические ощущения.
- Ты!
- Я.
- Что ты тут делаешь?
- Заглянул посмотреть, не шалишь ли ты. А ты шалишь.
- И ты не мог пройти мимо?
- Ну, мы не закончили утренний разговор.
- Что такое ты хочешь мне сказать, что не может подождать, пока я закончу?
- Ты хотел сказать кончу?
- Убирайся!
Дерек метнул в него полотенце, но то предсказуемо прошло мимо.
- А вот это сейчас обидно было, - он задрал подбородок и проплыл мимо, не обращая внимания на пышущего злобой парня.

Ударив по смесителю, Дерек быстро растерся, ежась от холода, и оделся, надеясь, что призрак со своими комментариями решит развлечься за счет кого-нибудь еще. Хотя больше он склонялся к тому, что призрак удалился для обдумывания новых способов раздражения одного конкретного Дерека.
Вытащив из спортивной сумки документы, Дерек разложил их на столе в своей комнате и углубился в изучение. После смерти Лоры, ему придется самому вникать во все юридические тонкости. Проведя пару часов за бумагами, он не замечал пролетевшего времени, пока желудок не напомнил о себе.
- Пора сделать перерыв, - Дерек застыл, прислушиваясь, хотя это и было совершенно лишним. Призрак не был случайно забредшей мышкой, тихо шуршащей у себя в норке. Он был... Громкий. Дерек мог бы поклясться, что при жизни тот шумно размахивал руками, жестикулируя, и смахивал все близстоящие предметы, роняя даже то, что уронить в принципе невозможно. Скорее всего, он шумно дышал, вздыхал, охал, производил множество звуков и был чрезвычайно надоедливым.
Дерек покачал головой и набрал номер пиццерии, чью листовку со скидкой ему всучили на парковке вместе с чеком.
Сделав заказ и выслушав заверение в скорой доставке, Дерек потянулся, разрешив себе отдохнуть от бумажной волокиты. Прошлым вечером, пока он обходил дом в поисках призрака, Дерек не мог не заметить, что комнаты, пусть и покрыты копотью, были пригодны для жилья. Стоило решить, реставрировать дом или снести и построить новый, или продать и забыть обо всей истории. Дерек в этом плане здорово рассчитывал на Питера, хотя в основном надеялся на предложение спалить дом ко всем чертям и поставить крест на семейной драме. И даже был морально готов к тому, что перед тем, как поднести спичку к залитому бензином крыльцу дядя захочет бросить в подвале связанных виновников пожара. Сам Дерек так и не смог найти тех, кто убил почти всю его семью, и не только потому, что его альфа Лора запретила ему делать это. Нехватка связей и знаний делала поиски бесполезными. Но сейчас, когда Питер пришел в себя, Дерек был готов снова воскресить все обуревавшие его мысли и чувства и найти тех, кто виновен в гибели семьи.
Звонок в дверь прервал его мрачные мысли. Спустившись, Дерек открыл дверь и заметил курьера, вздрогнувшего, когда дверь со скрипом отворилась.
- Гхм, здравствуйте. Пицца для Вас. Доставка в срок или платить не надо. М-мистер Хейл? – полу задушено промямлил курьер.
- Да, это я. - Дерек протянул деньги и не удивился, когда парень отскочил. Видимо его дом имел в округе дурную славу.
- Милый домик, - парень протянул ему лист заказа, в котором Дерек быстро черканул свою подпись.- Решили вернуться в город?
- Да, - похоже, от нервов парень начал много болтать или, наоборот, успокоился и вернул свою обычную болтливость. Дерек устало вздохнул, этот курьер ему напомнил о надоедливом призраке. Интересно, все подростки сейчас такие или ему так повезло?
Пока Дерек раздумывал, курьер шустро всучил ему пиццу и, пожелав приятного аппетита, запрыгнул на мопед.
Поморщившись от шума и поднятой пыли, Дерек с удовольствием захлопнул дверь и принюхался к аромату пиццы. Это был единственный приятный момент за сегодняшний день.
Резко повернувшись, Дерек пристально осмотрел комнату, но призрак не спешил появиться. Не смотря на это, он не терял бдительности. Пицца была водружена на ящик, который временно заменял кофейный столик, сам Дерек умостился на пыльном продавленном диване. Призрака не было. Открыв коробку, Дерек еще раз с наслаждением втянул запах пиццы: любимой, мясной, с толстым слоем сыра. Взял кусок и, не сдержавшись, застонал, когда расплавленный сыр потянулся следом. Закрыв глаза, Дерек откусил и стал медленно пережевывать, забыв обо всех делах, неприятностях и надоедливых мертвых подростках. Но один конкретный подросток о нем не забыл.
Дерек открыл глаза, чтобы взять еще пиццы, и отшатнулся, завалившись назад. На него жадно и голодно смотрел призрак.
- Это, наверное, та вещь, по которой я больше всего скучаю. Все бы отдал, чтобы сожрать кусок, - призрак протянул руку к пицце, но она предсказуемо прошла насквозь.
Ничего не ответив, Дерек потянулся за другим куском, поежившись от настойчивого взгляда.
- Ты так и будешь смотреть, как я ем? - раздраженно бросил Дерек. Под таким взглядом даже пицца теряла часть своей привлекательности.
- Это все, что мне остается.
Немигающий взгляд преследовал Дерека, даже когда он закрыл глаза. Быстро дожевав кусок, он захлопнул коробку и пошел с ней на кухню.
- Эй! Куда ты ее уносишь? Подожди!
- Ты мне ни спать не даешь, ни есть. Черт, ты даже в душ ко мне залез. Какого я должен это терпеть? Проваливай!
- Слушай, я нашел этот дом раньше, так что он теперь мой.
- Можешь взглянуть на документы, дом и земля, на которой он стоит, принадлежат моей семье. Так что чтобы ты не думал, этот дом мой!
- Ага, иди, пожалуйся шерифу. Глупый призрак попирает мою частную собственность и не хочет оттуда уходить.
Призрак на секунду замер, потом помотал головой и ехидно улыбнулся:
- Смирись, мы теперь вместе. Станем друзьями, настоящими бро.
- Иди к черту. Я не собираюсь тебя замечать, ясно!
Дерек развернулся и прошел сквозь призрака, чтобы заняться, наконец, документами, разобраться с ними и, чем черт не шутит, сжечь этот дом дотла.
Девять часов спустя, лежа без сна и надежды на него, Дерек смотрел в потолок и понимал, что долго так не выдержит. С этим надо было что-то делать. И черта с два он уступит какому-то призраку!
А призрак в который раз затянул песню Селин Дион.

Глава 2

- Ну, наконец-то!
Дерек открыл дверь еще до того, как Питер в нее постучал.
- Не знал, что ты так будешь рад меня увидеть.
- Проходи.
Дерек посторонился, поглядывая себе за спину и хмурясь.
Он совершенно не выспался, кофе уже не помогал. Так что, доев с утра холодную пиццу под очередные завывания неутомимого призрака, Дерек решил вызвать тяжелую артиллерию и позвонил дяде. Питер был не просто самым язвительным членом их семьи, но и самым увлеченным мистикой и "волшебными тварями", так что был просто обязан знать про неупокоенных.
- Когда ты мне позвонил утром... Кстати, очень рано утром. То не объяснил причины, по которой так срочно хочешь меня видеть. Итак, что-то не так с документами?
- Нет. Не знаю, - Дерек потер глаза и попытался собраться с мыслями. - Я еще не досмотрел их. И дело не в этом.
Он бросил испытывающий взгляд на Питера и вздохнул.
- Это будет не просто объяснить.
- Но ты уж как-нибудь постарайся.
Питер прошелся по комнате, пока Дерек думал, с чего начать, подергал занавески, которые и так висели на честном слове, и вальяжно расположился на старом диване, подняв облако пыли.
- Зачем ты меня позвал? - сделав вид, что все идет как и задумано, Питер сдержал кашель из-за осевшей на нем пыли.
- Когда я приехал в дом, то думал, что найду развалины.
- Но он неплохо сохранился, даже странно, - кивнул Питер, когда Дерек затих.
- Да. Если честно, я опасался, что мне придется вышвырнуть отсюда бомжей или подростков.
- Не думаю, что проблема в этом. Как оказалось, наш дом считается проклятым. Я даже понимаю, почему.
- Вот как.
Питер больше не стал ему помогать, только внимательно наблюдал за непривычно растерянным племянником. Незаметно он осмотрелся и даже принюхался, стараясь выяснить, что так тревожит Дерека.
- В первую ночь я увидел подростка. Он... Он зашел в мою комнату.
- И ты растерзал его в приступе неконтролируемой ярости?
- Что? Нет, конечно, что ты несешь?
- Тогда я не понимаю в чем проблема. Наверняка, это была проверка на храбрость. Его друзья ждали в лесу, пока он с криком выбежит из городской страшилки.
- Он не убежал.
- От страха ноги отнялись?
- Он призрак.
- Что?
Питер даже не понял, что Дерек сказал. Призрак?
- Чей это призрак?
- Я его не знаю. Просто какой-то парень. Я даже не сразу понял, что он не живой.
- И что ты сделал?
- Кхм...
- А, дай угадаю, нахамил, нарычал и попытался выгнать прочь?
Дерек промолчал, злобно зыркнув исподлобья, а Питер обидно хмыкнул.
- Дерек, скорее всего, это тебе приснилось.
- Он был и утром, на кухне. А потом в душевой. И в гостиной.
- То есть, он преследовал тебя? - уточнил Питер, проигнорировав то, как Дерек покраснел, когда речь зашла о душевой.
- Именно. И сегодня ночью. Он пел не переставая.
- И что пел?
- Селин Дион. Какая разница, что он пел, Питер?! Я хочу, чтобы он ушел!
- А я-то тут причем?
Дерек сам не заметил, как придвинулся r дяде и вцепился когтями в подлокотник:
- Ты же у нас специалист по мистике.
- Подожди, подожди, Дерек. Ты уверен, что призрак... Существует?
- Ты сейчас философствуешь или сомневаешься в моей вменяемости?
Питер глубоко вздохнул и успокаивающе положил ладонь на плечо племянника:
- Дерек, на тебя в последнее время свалилось много всего. И смерть Лоры в нелепой автокатастрофе, и мое скорое выздоровление, хотя, надеюсь, для тебя это была хорошая новость. А теперь с домом надо разобраться как можно скорее. Да и Кора, наверное, добавляет хлопот.
- К чему ты клонишь?
- У всех есть свой предел. И ты свой уже нащупал.
- О чем ты?
- Хочешь, я расскажу, как это видится мне?
- Не думаю, что мне это понравится, но давай.
- Из-за того пожара, - Питер сглотнул, но все же продолжил, доверительно смотря в глаза - тебе пришлось рано повзрослеть, вы переехали в другой город, Лора была не на много старше тебя и не всегда справлялась, так что тебе тоже пришлось заботиться о них. Теперь же, после ее смерти, ты почувствовал, что стал старшим и теперь это твоя обязанность - заботиться о своей семье. У тебя не было этого периода подросткового бунтарства, поиска свободы и отчужденности от близких. И теперь, когда ты окончательно вынужден стать взрослым, твой внутренний ребенок...
- Мой внутренний... кто?
- Ребенок. Дерек, не перебивай. Этот призрак - проекция твоих сомнений, поиска себя и бунтарства. Наверное, твой "призрак" хочет, но не может уйти из дома?
- Как ты догадался?
- Это лишь подтверждает мою теорию. Это не призрак, а ты привязан к дому. Воспоминаниями, чувствами...
- С чего ты заделался психотерапевтом?
- Ну, когда я был в коме, то все слышал, а ко мне приходили только студенты и интерны в поиске тишины. Иногда они спали, иногда учили, иногда... - Ухмылка Питера стала совсем глумливой, и Дерек поспешил перевести тему:
- Значит, ты мне не веришь?
- Дерек, я этого не говорил.
- Я могу доказать.
- И как же?
- Я его призову.
Питер открыл рот, но увидев в глазах Дерека вызов, сказал совершенно другое:
- И что тебе для этого необходимо? Свечи? Ритуал?
- Звездные войны - дерьмо!
- Что, прости?
- И Звезда смерти из Стартрека - нелогичная туфта.
- Дерек, ты точно в порядке? - Питер отошел от племянника и проследил, чтобы их отделял друг от друга диван. - Хотя, о чем это я. Дерек, успокойся.
- Санса...
- Так, без спойлеров. пожалуйста. Я еще только на втором сезоне.
- Питер, ты не понимаешь? Только так я могу его вызвать.
- В прошлый раз ты тоже... Провоцировал?
- Нет, я надеялся, что он не появится.
- А сейчас хочешь этого?
- Я хочу, чтобы ты мне поверил. И самому убедиться, что я не спятил, и девятичасовое прослушивание Селин Дион - не плод моего воображения!
- Больного.
- Что?
- Ну, обычно говорят "плод больного воображения"... - поправил Питер, и наткнулся на испепеляющий взгляд.- Впрочем, ты прав, это не существенно. Так. Допустим, ты прав. Призрак существует, не могу поверить, что говорю это, и тебе необходимо от него избавиться. Первое, что ему надо?
- Достать меня?
- Дерек, я серьезно. Он ничего не говорил, пока вы с ним собачились? Может, у него какие-то незавершенные дела?
- Нет, он не помнит, кем был и как умер. Но собирается здесь остаться.
- Почему именно здесь?
- Он упоминал, что существует только в пределах этого дома.
- Почему бы тогда тебе не переехать отсюда?
- Я не отдам наш дом какому-то призраку. Ты издеваешься?
- Ну да, инстинкты альфы и все такое, - Питер зевнул и оглядел комнату. - От того дома мало что осталось, не понимаю, зачем ты за него цепляешься?
- Я еще не решил, что с ним делать, но не люблю, когда меня принуждают.
- Давай решим так, - Питер хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и Дерек, которого подловили таким незатейливым способом, послушно уставился на него. - Сейчас мы едем в город, развеешься, пообедаешь со мной в кафе. И не будешь глупить, когда вернешься в этот дом. А я поищу информацию об умерших подростках.
- Расспросишь?
- Нет, это слишком подозрительно, поищу информацию в больнице. У меня есть доступ к базе данных.
Дерек покивал и размял затекшие плечи. Он и сам не заметил, что так напрягся во время разговора. Все же идея приплести к делу Питера, оказалась не такой уж и плохой, как ожидалось вначале.
Пришлось съесть суп в местном кафе и пообещать не делать глупости, но это того стоило. Циничный Питер мог внести зерно рациональности в его жизнь. И все же, когда Дерек с ним попрощался и вышел из кафе, то заметил магазин оккультных наук в конце улицы. Секунду поборовшись и даже оглянувшись назад, не заметил ли Питер, он решительно пошел к магазину. Если призрак будет снова зарываться, у него должен иметься рычаг давления. Или средство защиты.
Хоть что-нибудь.

Глава 3

Тишина, встретившая Дерека в доме, даже немного разочаровывала. В мыслях он, проконсультированный рьяным продавцом, был готов сразу вступить в бой за право владения домом. В руках Дерек держал приятно тяжелый пакет с предметами первой необходимости: магической книгой об изгнании духов из помещений, толстыми свечами, почему-то с лавандовой отдушкой, которая забивалась в нос и вызывала желание расчихаться, и несколькими пузырьками с водой, привезенной со святых мест.
Но призрака не было.
Обойдя весь дом, Дерек быстро принял душ, периодически резко оборачиваясь, чтобы проверить, не объявился ли призрак, сварил себе кофе и разогрел пиццу. Призрака не было. Мрачно подумав, что рационализм Питера действует на призраков как крест для вампиров, Дерек решил ради интереса все же пролистать книгу, так решительно всученную консультантом.
- Так, общение с усопшими, - Дерек пролистал несколько страниц, предостерегающих от общения с духами, несколько заклинаний для общения с духами, и невесело хмыкнул над обрядом, обещающим вызвать духа, который не хочет приходить. - Если бы, если бы...
- Что если бы?
Призрак склонился у него над плечом, внимательно читая.
- Черт, опять ты!
- Это не я читаю о заклинаниях вызывающих духов. Считай, помогаю тебе. Не надо напрягаться, жечь благовония и бегать по кладбищу в трусах. Хм, интересно, а почему именно в трусах? И почему здесь не указано, в каких именно?
- Эй!
- Слипы? Семейники? Стринги? Вот видишь, а мог бы бегать в стрингах по кладбищу. Репутация твоего дома не улучшилась бы, но зато сюда гарантированно никто не сунулся.
- Хватит! - Дерек захлопнул книгу и обвиняюще указал на призрака. - Я не собирался тебя вызывать! Я хочу от тебя избавиться!
- Что? Не смотря на то, что между нами было? - притворно возмутился призрак.
- Меня достало, что ты преследуешь меня! Кстати, почему ты не появился, когда ко мне пришел Питер?
- Я хороший сосед, чтобы ты ни думал! Не хотел мешать тебе развлекаться.
- Я не развлекался, а пытался доказать, что ты существуешь.
- О, как неловко, наверное, было.
- Да уж.
- Ты выставил себя психом? - заинтересованно протянул призрак.
- Не то слово.
- В психушку не советовали обратиться?
- Питер говорил о психологе.
- Считай, уже в психушке, - уверенно обронил призрак. – И, ура, весь дом будет моим!
Дерека разозлило такое злорадство, а он ведь еще надеялся договориться по-хорошему и, может быть, действительно смирился бы с таким соседом.
- Ладно, заклинание вызова здесь явно не пригодится, а вот изгнание... - Просмотрев оглавление, он быстро нашел нужную тему и открыл обозначенную страницу.
- Изгнание навязчивого призрака? Ты серьезно? - призрак надулся, но все равно заинтересованно посматривал на книгу.
- Дух, объявись!
- Да я уже здесь, вроде как.
- Дух, приобщись! Дух, изгонись!
- Э... Изгонись, это как? Самого себя изгнать? Это как харакири для призраков, что ли?
Дерек внимательно смотрел на призрака, надеясь, что тот... Ну, посветлеет что ли. И исчезнет. Можно без хлопка.
- Пожалуйста, не смотри на меня щенячьими глазками, а то мне неловко даже.
- Ладно, это не подействовало. Я не хотел к этому прибегать, но ты не оставил мне выбора.
- Так-так, это звучит интереснее.
- Это древнее египетское заклинание для упокоения неупокоенных. - Дерек указал на страницу испещренную иероглифами. И переводом под ними.
- Эм, что-то знакомо звучит.
- Амон Ра, Амон Дей.. Араба виско...
- Ты не там ударение ставишь.
- Су эй ахама ятуэй, ятуэй...
- А этот символ похож на трахающихся обезьянок.
- Имантин суб-эй
- А этот на...аиста . Точно, на аиста.
- Аменофус.
- Дерек... Не знаю, как остальное, но вот последнее точно было в фильме Мумия. И во второй части тоже.
- Может, подействует не сразу, - с сомнением возразил Дерек, по примеру призрака, нагнувшись к книге.
- Читай постскриптум, - вздохнул призрак, как будто сетуя, с кем ему приходится иметь дело.
- Читать над останками...
Через минуту молчания Дерек унял гнев и захлопнул книгу.
- Ладно, но это еще не все! - он достал из кармана несколько визиток и телефон.
- Да, здравствуйте. Мне нужна ваша помощь.

- Во имя Христа, изыди вон! Во имя Христа, изыди вон!!! - Дерек мрачно смотрел, как священник смахивает святую воду на стены и старался не морщиться от въедливого запаха ладана.
Призрак ходил хвостиком за священником и радостно улыбался.
- Он за вами стоит, - мстительно уточнил Дерек.
Резко обернувшись, святой отец вылил целую бутылку святой воды.
Дерек молча вытер лицо, стряхивая капли на пол.

На этот раз запах стоял гуще, а девушки в национальных китайских костюмах выглядели милее священника. Но были также бессильны перед призраком.
- Надо было сразу их вызывать, - призрак сидел рядом и безотрывно смотрел за синхронными движениями девушек, зажигающих благовония и бумажки с заклинаниями. - Знаешь, учитывая все обстоятельства, я уверен, что одного сеанса мало. Позовешь их еще раз?
Одна из девушек приблизилась и начала окуривать Дерека. В отличие от призрака, ему это не нравилось, он старался дышать через раз и не делать глубоких вдохов.
- Все будет хорошо, - с легким акцентом произнесла девушка и защебетала с напарницами на незнакомом языке.
- Дерек?
- Наслаждайся, пока можешь, второго раза не будет, - сквозь зубы прорычал Дерек, уворачиваясь от дыма.
- Точно не будет. Дерек, они подожгли штору...

- Знаешь, тебе идет спецодежда.
Опрыскав специальным составом последний угол, Дерек вышел на улицу и снял респиратор. Пришлось отойти еще дальше. Запах спрея от плесени был слишком едким и опасным для нюха оборотня. Призрак же остановился в дверях дома и продолжил болтать.
- Расскажи, порадуй меня, кто заговорил этот особо вонючий раствор? Неужели, профессор Снейп?
- Это средство от плесени.
- Решил заняться... Уборкой?
- Некоторые виды плесени могут вызвать галлюцинации.
- Думаешь, я — твоя галлюцинация?
- И надеюсь, что это из-за плесени, а не от того, что я сошел с ума.
- Ну, может, я все же призрак?
- Может.
Дерек развернулся и ушел в лес. Ему стоило прогуляться и обдумать сложившуюся ситуацию. И подождать, пока из дома выветриться этот ужасный запах.

- ...Вы или Ваши родные видели духов, призраков, приведений? Если это так, не теряйте ни минуты! Снимите трубку и позвоните профессионалам. Охотникам за приведениями...
- О, ты вернулся? - призрак плюхнулся на диван и вытянул ноги.
- Ждал, пока выветрится запах. Где ты пропадал?
- Не знаю. Когда ты ушел, я вернулся в дом.
- А потом?
- А потом спустился сюда. Не знаю, что было между этими двумя событиями, - призрак пожал плечами и снова уставился в телевизор. - Странно видеть, как она пугается, когда помнишь ее, как Рипли.
- Много раз пересматривал.
- И я.
Призрак посмотрел на Дерека и заметил у него в руках миску с попкорном. Такая же стояла и на диване между ними.
- Зачем ты сделал две миски с попкорном?
- Рассчитывал, что ты присоединишься.
- О, это белый флаг?
- Это попкорн, - Дерек усмехнулся, смотря на охотников, и подтолкнул другую миску к призраку. - И раз уж я не могу от тебя избавиться, то мы можем попробовать сосуществовать вместе.
- Как я и сказал, «белый флаг».
Дерек оскалился в его сторону, но призрак не обратил на него внимания, он уже с увлечением смотрел Охотников за приведениями.

Глава 4.

Тихое утро было щедро разбавлено громкими выстрелами и отборным матом. Дерек прислушался и, улыбнувшись, перевернулся на другой бок. Надо было сразу поставить этому призраку-подростку сборник с боевиками и заняться своими делами.
Когда он спустился вниз, призрак все еще смотрел телевизор, но как только увидел Дерека, сразу подлетел к нему.
- Ну, ты и спать. Выспался?
Дерек кивнул, поборов желание зевнуть. Он чувствовал взгляд призрака на себе, но игнорировал, пока тот молчал. Было даже интересно, сколько тот продержится.
- Что-нибудь снилось?
Недолго.
- Снилось, что я плыву на Титанике. Хожу по палубе, обедаю в зале, играю в карты. И все время было предчувствие, что я что-то забыл. Что-то важное.
- И что это было?
- Думаю, то, что Титаник утонул.
Призрак прошел за ним на кухню и прислонился к столу.
- Знаешь, завтрак – это самая важная трапеза за день.
- Только не надо говорить цитатами из фильмов.
- Не надо было ставить сборник боевиков. Причем, старых.
- Что нашел, - пожал плечами Дерек. Посмотрел на оставшийся кусок пиццы и решил, что не голоден.
- Да, так ты тоже скоро двинешь ноги. Слушай, а у вас здесь нет никакого колодца? Может, я упал и умер от голода?
- Или свернул шею. Нет, колодца здесь нет. Но ты мог свалиться в канаву или овраг.
- Уверен, что не ошибусь, если предположу, что их здесь больше, чем до фига.
- В точку.
- И все же, тебе стоит сходить в магазин. Или заказать по интернету, у нас здесь есть служба доставки. Правда, я сам люблю выбирать продукты и заполнять корзину, но если тебе лень.
- Дело не в этом, я не хочу выходить в город.
- Хочешь стать городской легендой?
- Куда уж мне до тебя.
- Туше.
Дерек хмыкнул и открыл лэптоп. В чем-то надоедливый призрак был прав: постоянно питаться пиццей невозможно.
- Добавь ещё овощей. И молока. И муку тоже.
- Не знаю, о чем ты думаешь, но я не заканчивал кулинарные курсы и никогда не участвовал в кулинарных ток-шоу.
- А шоу с твоим участием имело бы успех. - Призрак обошел вокруг Дерека, с задумчивым видом поглаживая подбородок, и вдруг всплеснул руками - Открытый огонь, звук ножа, разрубающего кости, и ты в белом колпаке, взглядом исподлобья... "Я научу тебя готовить". Мы станем богатыми!!!
- И как ты собираешься потратить свою часть прибыли? После того, как продашь меня с потрохами продюсерам реалити-шоу. - Дерек проглотил фразу о том, что деньги призраку без надобности и, прищурившись, посмотрел на собеседника.
- Сниму свой фильм про супергероев, конечно же.
- Сейчас я тебя разочарую, но я не умею готовить. И не люблю. Особенно то, что готовить дольше, чем есть.
Призрак неодобрительно покачал головой.
- Я помогу тебе приготовить лазанью. Поверь, ты изменишь свое мнение.
Дерек нахмурился, но послушно добавил в корзину все, что ему надиктовал призрак. Просмотрев напоследок весь заказ, нажал "оформить" и ввел номер своей кредитки.
- Максимум через час заказ подвезут, - уверенно заявил призрак. - А пока ты мог бы заняться документами, о которых стенаешь, - встретив недовольный взгляд, он пожал плечами. - Я не буду мешать, обещаю.
Дерек скептически на него взглянул, но призрак сделал вид, будто закрывает рот на замок, а потом протянул руку.
- Ладно, - Дерек взял воображаемый ключ и положил его в карман. - Заодно проверим, как ты держишь слово.
Призрак надул щеки, обидевшись, но промолчал и махнул рукой, мол, уходи.
Несмотря на то, что теперь ему никто не мешал, Дерек не спешил приступить к работе. Смотрел на призрака, который развалился на диване и без интереса следил взглядом за приключениями Стивена Сигала, и не мог понять, почему тот перестал его раздражать. Наоборот, то, что он не один, успокаивало.
Наткнувшись на ответный изучающий взгляд, Дерек поспешил убраться из комнаты, пока призрак не передумал.

- А теперь добавляешь муку в соус.
- Выглядит не очень, - Дерек поморщился, но послушно исполнил инструкцию.
- Потом спасибо скажешь. И пальчики оближешь. Это я тебе гарантирую.
Курьер, привезший заказ выглядел постарше доставщика пиццы, но отреагировал на Дерека точно также. Но это почему-то не взбесило, а комментарии призрака о том, что, по мнению общественности Бикон-Хиллз, тот делал в заброшенном проклятом доме, даже развеселили.
- Я мог бы просто пожарить мясо.
- П-ф-ф, здоровое питание – залог продолжительной жизни, – призрак поморщился, – но не гарантия, конечно. Иногда погибаешь в расцвете сил, неизвестно от чего, неизвестно почему... А потом мучаешься любопытством. О!
- Что такое? - Дерек размешивал фарш и недоуменно посмотрел на застывшего призрака.
- А если это и есть мое «плохое место»? Без возможности поесть, прикоснуться к кому-нибудь. Смотря старые фильмы, и не зная обстоятельств собственной смерти.
- А я тогда кто? Твой личный черт? - Дерек оглянулся на подозрительно сощурившегося призрака, - Серьезно?
- Это очень логично.
- Всегда мечтал быть чьим-то палачом, - пробурчал он, продолжая помешивать. – Значит, ты так представляешь ад?
- Ну, не смотря на традиционные представления с котлами и раскаленными сковородками, никто ведь оттуда не возвращался, чтобы обстоятельно рассказать об этом и предоставить доказательства, верно? Да и как душа может поджариться?
- Значит, ты был плохим человеком? Мучил животных, обижал детей?
- Эй, я люблю животных! - призрак раздраженно замельтешил за его спиной. - И ты видел современных детей? Бедный Фредди плачет в сторонке и отказывается приходить к ним во сны!
- Тогда почему ты думаешь, что в аду?
- Потому что ты сейчас испортишь мое любимое блюдо! Дерек!
- Все нормально, – повар поневоле убавил огонь и вплотную занялся соусом. – Как думаешь, что именно произошло?
- Может, я стал случайным свидетелем? Или не случайным. Сам знаешь, в этой ситуации фильмы не врут, и если ты не симпатичная девушка, то шансы не велики.
- Хм.
- Или стрельба в школе. Или... Даже не знаю, у меня уйма предположений.
- Но ты не думаешь, что можешь быть в коме, например?
- Тогда странно, что я привязан к этому дому, а не к своему телу. Ты меня точно не знаешь?
- Нет. Тебя я бы не забыл.
- Это... - призрак замялся, уставившись в миску, и смущенно провел ладонью по столу. - Спасибо?
- Это не комплимент. Такое раздражающее существо, как ты незабываемо.
- О-у, спасибо за существо, приятель. А я еще хотел тебя накормить самой впечатляющей лазаньей на свете. Ты ее не достоин. - Призрак сделал вид, что обиделся, но краем глаза все же следил за тем, что происходит. - Ты точно оборотень? Даже я чувствую, что пригорает.
- Все нормально. То есть, - Дерек посмотрел на него и ухмыльнулся. - Все абсолютно ненормально, но лазанья в порядке.
Дальше призрак предпочел наблюдать молча, лишь изредка давая короткие указания, а иногда, забывшись, пытался сделать сам. Наконец, Дерек поставил лазанью в духовку и выставил время.
- Ты свинарник развел, - покачал головой призрак и сел напротив духовки, наблюдая.
Вместо того, чтобы разозлиться и высказаться, Дерек, молча, стал убирать со стола. Его снова посетило то чувство умиротворенности, что он уже ощущал сегодня. Было легко не замечать потрескавшиеся стены, потемневшие обои и занавески, свисающие грязными тряпочками. Он скинул использованные обертки и скорлупу в мусорное ведро, потряс коробку с молоком и решил использовать остатки на следующий день с мюсли. Уже убирая ее в холодильник, зацепился взглядом за жирный шрифт и фотографию, на которую до этого не обратил внимания.
- Эй, - Дерек прочистил враз пересохшее горло. - Стайлз?
- Ну чего тебе? Лазанья еще не готова.
Дерек вытащил коробку с молоком и поставил ее перед призраком, с раздражением посмотревшим сначала на него, потом на коробку.
- Это?
- Стайлз. Теперь мы знаем, кто ты.

Глава 5

- Меня сейчас стошнит.
- Тебя не может стошнить, ты призрак, - Дерек стойко выдержал неприязненный взгляд и выдохнул, когда тот стал растерянным.
- Я помню. Помню себя, своего отца, он шериф Бикон-Хиллз. Маму. Скотта, это мой друг. Я помню лакросс, тренера, учителя химии. Дерек, я все теперь помню, кроме... Кроме того, как я стал таким.
- До какого момента ты все помнишь?
Стайлз честно попытался вспомнить, но, видя разочарование на лице, Дерек понял, что тому не удалось.
- Это как закольцованное видео, не понять, где начало, а где конец. И... Как будто копия, все смазано. Я знаю, что очень люблю отца, что со Скоттом мы как братья, а говорить о лакроссе или играть смог бы вечность. Но мне приходится напоминать себе об этом. Я вспоминаю их, и словно появляется справка рядом «ты их любишь» и стрелочка «лучший друг». Все еще похоже на «плохое место».
- Судя по дате, ты пропал около года назад.
- Я... не хочу этого знать, - призрак стал ходить из стороны в сторону и мерцать.
- Успокойся, Стайлз.
- Не называй меня так!
- А как тогда? Надоедливый призрак? Или Стилински?
- Не знаю. Не зови меня никак!
- Так, сядь и успокойся.
- Это не ты помер!
- Слушай, Стайлз, - Дерек не спеша подошел к нему и остановился на расстоянии вытянутой руки, чтобы не вторгаться в личное пространство. - Странно думать, что все в порядке, если мы оба понимаем, что ты стал призраком, верно? Зато теперь можем узнать, что случилось.
- А что, - Стайлз поднял на него взгляд и судорожно облизал губы. Дерек раньше и не обращал внимания, но сейчас не мог не смотреть на его рот. - Что, если я не хочу этого знать?! Что, если моя смерть была мучительной или постыдной, что если я исчезну, когда узнаю обо всем?
- Ты ведь не хотел все время быть призраком, правда?
- Я не думал об этом. Я только пару дней, как стал осознавать себя.
- И это тоже удивляет. Если ты пропал год назад, и с тобой что-то случилось, почему ты появился только сейчас?
- Я появился, как только ты объявился в этом доме, - Стайлз строго посмотрел на него и подался вперед.- Дерек, скажи... Нет, пообещай, вот прямо сейчас пообещай, что ты не имеешь к этому отношения! Что это не ты похитил, пытал и убил меня, а теперь я являюсь тебе в виде наказания.
- Как ты мог так подумать? – резче, чем собирался, спросил Дерек. - Я что, похож на психопата?
- Не надо задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь услышать.
- Ну, спасибо.
Их спор прервал звонок таймера, и Дерек был рад отвлечься на что-нибудь. Он не думал, что Стайлз мог так подумать о нем, и теперь было иррационально обидно. И не давал покоя вопрос, как именно они связаны.
- Лазанья получилась ничего так, - виновато пробормотал Стайлз, подходя ближе.
- Я уже не голоден. - Дерек засунул ее обратно в духовку и резко закрыл дверцу.
- Ладно, давай закроем эту тему. Мне надо переварить случившееся. И извини за нападки, я, правда, не думаю, что ты как-то причастен. Верно?
- Что верно?
- Что ты...
- Стайлз, я не похищал, не мучил и не убивал тебя. До нашей первой встречи пару дней назад, когда ты стал меня доставать, я тебя не знал. Что-то еще?
- И ты не знаешь, что нас связывает?
- Стайлз!
- Да понял, понял, не горячись. Прости, - призрак вздохнул и потер затылок. - И попробуй лазанью, она действительно вкусная.
Дерек кивнул и подождал, пока призрак исчезнет, а после схватил стоявшее на столе молоко. Он слышал, что говорил Стайлз, но ведь это касалось не только мальчишки. Каким-то образом эта история была связана с Дереком и его домом. Было бы наивно ожидать, что он сможет смириться и оставить все как есть, когда появилась первая реальная зацепка.
- Значит, шериф.

Кусты были густые и кололись нещадно, но Дерек не обращал на это внимания, следя за домом шерифа.
Шериф неспешно собрался на ночную смену и уехал. Выждав двадцать минут, если тот забыл что-либо и решил вернуться, Дерек приступил к взлому с проникновением.
В таком маленьком городке, как Бикон-Хиллз, где главным преступлением являлась езда в нетрезвом виде после вечеринки, никто не беспокоился о безопасности дома. Простенькие замки на дверях, окна без защелок, которые легко было поддеть даже неопытному воришке. Но дом шерифа отличался, и Дереку пришлось покрутиться вокруг дома, рискуя быть замеченным, прежде, чем он понял всю безнадежность ситуации. И все же у дома росло очень примечательное дерево, по стволу которого можно было пройтись и попасть на второй этаж. Понадеявшись, что там ему повезет больше, Дерек быстро влез наверх, прыгнув, как только ветка начала трещать и прогибаться.
Шериф не зря подпилил эту ветку, не будь Дерек оборотнем, дело закончилось бы переломом и довольно неприятным разговором с хозяином дома.
В этот раз Дереку повезло, шериф оставил открытым окно в своей комнате, и это был путь внутрь.
Поморщившись от тяжелого запаха, Дерек вышел из комнаты и пошел дальше по коридору, замерев перед закрытой дверью с наклейками. Отбросив малодушную мысль обследовать весь дом в поисках зацепок, он все же положил ладонь на ручку и сжал, чувствуя, как она поддается.
И все же Дерек не был готов к тому, что его ожидало.
Комната была неряшливой и захламленной. Постель не заправлена, в углу валялась грязная футболка, а на столе и полу рядом с ним — исписанные листы, тетради, книги, сложенные обложкой кверху. Полное ощущение, что Стайлз вышел на секунду на кухню, чтобы сделать какао с зефирками или выключить духовку. Но больше всего на Дерека повлиял его запах. Практически выветрившийся вопреки тому, что отец Стайлза не проветривал комнату, он был таким родным, что Дереку захотелось подойти к брошенной футболке, на которой запах запечатлелся сильнее всего, или к кровати, и потереться, впитывая его, пропитываясь им насквозь.
- Стайлз, - Дерек почувствовал, как неосознанно начал обращаться, и взял себя в руки. Не хватало еще забиться в угол и подвывать, ожидая прихода шерифа.
Дерек проигнорировал комод, в котором наверняка хранились вперемешку чистые и условно чистые футболки, и подошел к столу. Здесь ему пришлось сосредоточиться и, осторожно приподнимая конспекты занятий, просмотреть исписанные корявым почерком листы. Вперемешку лежали заметки по стратегии в лакроссе, отчеты полиции о происшествиях, распечатки о жителях Бикон-Хиллз столетней давности... Дерек не понимал его и, разбирая его стол, вместо того, чтобы хоть немного приблизиться к разгадке, запутался окончательно.
Решив, что никто не разобрался бы в этом лучше самого Стайлза, Дерек стащил пару многообещающих книг и тетрадь с заметками, и сфотографировал стену, утыканную вырезками из распечаток.
Заглянув в шкаф, Дерек вытащил еще один рюкзак, старый, с порванной лямкой и решительно подошел к комоду. Вытащив пару футболок, он запихнул их на самое дно и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Все это было слишком. Слишком много загадок, слишком много запаха, слишком много Стайлза.
Закрыв глаза, можно представить, как Стайлз возвращается в комнату, отпивает из большой кружки и, широко открыв рот, высовывает язык, потому что какао слишком горячее, а он, как всегда, задумался и забыл об этом.
Воображаемый Стайлз насторожился, прислушавшись, и резко обернулся. На его лице расплылась улыбка и он, поставив кружку на стол, подошел к Дереку и положил руки ему на плечи:
- У тебя все в порядке, Хмурый Волк?
И тогда Дерек бы стиснул его и уткнулся в плечо:
- Теперь да.
Дерек сбросил наваждение и вернулся в спальню шерифа, чтобы спуститься. Ему не терпелось рассказать обо всем Стайлзу, да и вообще посмотреть на него, после всех открытий, которые он сделал для себя в его комнате.
- О чем ты думал? - призрак кипел от возмущения. - Я же просил этого не делать! А что, если я не хочу знать, что со мной случилось, ты об этом не подумал?
- Ты же не всерьез, Стайлз?
- Почему нет? Ты рылся у меня в столе, это... Это личное.
- И ты не хочешь знать, что я нашел?
Как Дерек и думал, призрак замолчал, всем своим видом излучая негодование.
Но Дерек больше не мог смотреть на него как раньше. После того, как он узнал его запах, Стайлз не был для него призраком-подростком, мешающим спокойно жить. Он был для него частью стаи.
Прежде, чем Дерек смог задуматься о том, что ему делать с внезапно навалившимся осознанием, его слух уловил тихие шаги, и тонкий скрип лестницы.
- Стайлз...
- Даже говорить с тобой не хочу. Ты все равно не слушаешь, зачем тогда...
Кто-то надавил на ручку двери, и если бы Дерек не был оборотнем, он бы не услышал, но сейчас звук был отчетливым, будто он сидел под дверью. Втянув запах человека, он нахмурился, не понимая, но вряд ли эта девчонка была для него опасной.
Зайдя в дом, она притаилась, но потом пошла дальше. Не слушая больше Стайлза, все громче разорявшегося по поводу частной собственности и личной неприкосновенности, Дерек смотрел на проход, где она должна была появиться.
- О, Господи, - Дерек хищно улыбнулся, приветствуя гостью, но она не смотрела на него. Потрясенно зажав рот, девушка уставилась на призрака. - Стайлз!
Призрак обернулся и недоверчиво посмотрел на нее, но она будто застыла на месте. Тогда Стайлз подошел ближе и неуверенно махнул рукой:
- Привет, я - Стайлз, дружелюбное приведение. Как Каспер, только Стайлз.
- Иногда даже слишком дружелюбное, - проворчал Дерек, когда девушка сползла по стенке, потеряв сознание.

Глава 6.

- Вот видишь, что ты наделал!
- Я наделал?
- Ты привел ее сюда, а я говорил...
- Ты много, что говорил. И ей в том числе.
- Значит, я виноват?
- Стайлз.- Девушка очнулась и смотрела на него мутным взором, даже не пытаясь подняться с дивана, на который ее перенес Дерек.
Призрак вопросительно посмотрел на Дерека, но тот лишь пожал плечами.
- Вроде, я.
- Ты живой! – девушка так резко и неожиданно вскочила, что никто не успел отреагировать, когда она попыталась обнять Стайлза... И проскочила мимо, упав и разодрав колено.
- Это спорный вопрос, - Стайлз сочувственно наклонился к ней, но держался на расстоянии.
- Ты призрак! - девушка поднялась и обошла его, задумчиво покусывая губу. Дерек следил за ней взглядом, слишком уж шустрой и внезапной она оказалась.
- Это мы знаем. А тебя нет.
- Лидия Мартин.
- Это Лидия, - одновременно произнесли ребята и тут же синхронно хмыкнули.
- Мы учимся в одной школе и у нас общие семинары.
- И все? Потому что кинулась она на тебя так, как будто вы не просто школьные приятели.
- Мы не приятели, Дерек, - смущенно поправил Стайлз, которого начал напрягать такой ажиотаж вокруг своей персоны. - Мы учимся в одной школе. Сидим в одном классе на некоторых предметах. Это все.
- Да?
- Ну, еще я был влюблен в нее. Несколько лет, может быть, - закончил призрак, смотря в пол.
- Он пропал год назад, - объяснила Лидия свою реакцию. - А сегодня я заметила подозрительного типа, вылезающего из дома шерифа. И я решила проследить. У меня есть перцовый баллончик, - Лидия открыла сумочку и принялась искать его, но быстро сдалась. - Где-то есть.
- Почему ты не позвонила шерифу?
- Телефон сел. И я чувствовала, что должна поехать за тобой, а когда увидела, что ты свернул к заброшенному дому Хейлов, - она слегка смутилась. - Я думала, вдруг ты держишь здесь Стайлза, я должна была проверить.
- Ха, я говорил, что моя версия не дурацкая, - Стайлз хлопнул по дивану, но его ладонь предсказуемо прошла насквозь.
- Ладно. Ты поехала за человеком, которого считала похитителем, в лес, с разрядившемся телефоном, никого не предупредив, куда ты едешь. А потом зашла в дом этого человека, без какого либо средства самообороны. Я все правильно понял?
- У меня есть...
- Перцовый баллончик, конечно, - Дерек надавил на виски и тяжело вздохнул. - Я удивляюсь, как здесь не завелся какой-нибудь маньяк.
Ребята промолчали. Дерек даже немного разочаровался. Он хотел, правда, очень хотел, чтобы кто-то из них стал возмущаться.
- Ну, раз мы все прояснили, может, расскажешь, что случилось? - отвернувшись от Дерека, Лидия решила просто его игнорировать.
- Я не помню, - бросив извиняющийся взгляд на Дерека, он обернулся к девушке. - До недавнего времени даже не знал, кто я такой. То есть... Я знал этот город, какие кафе здесь есть, магазины, но не помнил, как он называется, как зовут меня или близких, что со мной произошло. А потом Дерек увидел объявление о пропаже на пакете молока, и я вспомнил.
- Значит, это Дерек.
- Да, Дерек Хейл, - уточнил хозяин дома, стараясь не показывать, как его раздражают манеры Лидии. - И мне интересно, почему ты его видишь, и почему так спокойно восприняла.
- А ты что, считал его галлюцинацией? - вежливо уточнила Лидия и задрала подбородок. - Я — баньши, у меня своеобразное отношение с потусторонним миром, которое я предпочла бы не обсуждать.
- Ух-ты, - Стайлз скрестил ноги и подался вперед. - Из нас выйдет отличная команда.
- Призрак, привязанный к полуразрушенному дому, баньши, отрицающая себя, и … я.
- Да, команда дефективная, но забавная.
Стайлз продолжал излучать оптимизм, который Дерек не разделял.
- Я не отрицаю себя, - уточнила Лидия, положив нога на ногу и откинувшись назад. - Просто еще не определилась, как к этому относиться. Для справки, я не собираюсь сидеть в старом доме, навесив на себя амулеты и потеряв всякую связь с реальным миром.
Стайлз послушно закивал и получил благосклонную улыбку, а Дерек перевел взгляд на ее туфли.
- Уверен, тебе это не грозит.
- Вот именно, - она покачала туфелькой и глубоко вздохнула, - но я готова помочь Стайлзу.
Лидия встала с пыльного дивана и отряхнулась, скорчив недовольную мину.
- И чем ты нам поможешь?
- После пропажи Стайлза я пыталась найти его с помощью одной книги. Тогда я только узнала, кем являюсь, и хотела использовать это в своих целях. Но у меня не получилось. Возможно из-за того, что я неопытна, возможно, не настолько сильна, не знаю. Вот только теперь есть связь со Стайлзом, так что это может сыграть нам на руку. Проведем ритуал и узнаем, где находится твое тело.
- Это как-то не очень обнадеживающе звучит, - поежился Стайлз. - Мое тело. Мой труп. Изувеченный и поеденный местной живностью. Какая прелесть.
Лидия пожала плечами.
- Не буду говорить, что знаю, что ты чувствуешь, но пойми меня правильно... Мы должны это сделать. Неужели ты не понимаешь? Зачем-то ты появился перед Дереком, а он каким-то образом тебя увидел. И я оказалась у твоего дома, как будто меня что-то вело. И сейчас я знаю, что мы должны это сделать. Думаешь, мне хочется?
Не желая видеть, как Лидия дожимает Стайлза, вынуждая его согласиться, Дерек перевел внимание на себя.
- Что нам надо для ритуала?
- Мне надо съездить за книгой, чтобы вспомнить, но нам точно необходима одежда Стайлза или волос, ноготь, и тот, кто проведет линию между ним, духом, и нами, живыми. Для этого нам нужен тот, кто был на грани смерти. Подобное к подобному.
- Что ты имеешь в виду?
- Разве не понятно? Нам нужен тот, кто подвергался смертельному риску, но выжил. Примеров много, но в данном случае я имею в виду твоего дядю.
- Он уже достаточно давно вышел из комы и вполне восстановился.
- По сравнению с тем, как долго он балансировал на грани — не давно.
- А откуда ты вообще о нем знаешь?
- Маленький городок, - пояснила девушка, поправляя волосы. - Я была в больнице, когда он пришел в себя. Все сразу так всполошились, забегали. Было забавно. И как баньши, могу уверить, он действительно был на грани. Так я могу надеяться на тебя в плане личных вещей Стайлза?
- Да, я что-нибудь принесу.
Лидия кивнула и, бросив прощальный взгляд на притихшего Стайлза, покинула дом. Дерек прислушался к шуму двигателя, но встал только после того, как она уехала.
- Стайлз.
- Знаю, знаю, она права, - призрак тоже поднялся и встал напротив Дерека. - Тебе пора обратно, пока у отца не закончилась смена.
- Ну, - Дерек кашлянул, чтобы скрыть смущение, - Я прихватил пару твоих футболок.
- Зачем? - глядя на его удивленное, но спокойное лицо, Дерек как никогда жалел о том, что не чувствует его запаха, не слышит сердцебиения и не может понять, что тот чувствует.
- Твой запах, - увидев, как брови Стайлза поползли вверх, Дерек быстро добавил. - Если мы будем близко, я смогу тебя учуять.
- У меня сейчас множество аргументов, почему нет, но я промолчу, иначе все будет слишком странно.
Дерек пожал плечами и переложил рюкзак на диван.
- Я еще взял распечатки с заметками, которые лежали у тебя на столе, на случай, если по ним мы сможем узнать, куда ты собирался идти.
- Здорово, - невесело протянул Стайлз и на секунду пропал.
- Стайлз...
- Что?
- Ты мигаешь.
- В смысле?
- Ты только что пропал, а потом появился снова.
- Не говори глупости, - призрак обнял себя и присел рядом с рюкзаком. - Давай, звони дяде, и выясним, куда я собирался пойти.
- Это будет не простой разговор.

@темы: АУ, Фик, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Миди, Реверс 2016-2017, R, Слэш

---

Таблица публикаций работ. Вторая неделя

[Dragon with grey eyes]

№ Заявки	Дата выкладки	Автор(ы)/Переводчик	Артер/Коллажист/Виддер
7	13.02.2017	Арнольд	Bee4
8	14.02.2017	tatiana- tiana	MeduZZa13
9	15.02.2017	Шелира	Tish Addams
10	16.02.2017	Lexie19	Жюли_Юли
11	17.02.2017	MusicalRainbow	Steasi

@темы: Организационное, Реверс 2016-2017

---

"Кто придет за тобой?" MeduZZa13 & tatiana- tiana

[tatiana- tiana]

Заявка № 6

Название: Кто придет за тобой?
Автор:  tatiana- tiana
Артер:  MeduZZa13
Бета:  wal
Пейринг/Персонажи: Питер Хейл/Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Скотт Маккол, шериф Стилински, Мелисса Маккол, Морин Морелл
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, романс, мистика
Размер: ок 6 300 тыс. слов
Предупреждения: AU, частичный ООС
От автора: название позаимствовано из последнего сезона, хотя и не связано с ним по содержанию. Все персонажи совершеннолетние.
Дисклеймер: не извлекаю и не претендую
Саммари: У Стайлза проблемы с восприятием реальности - он не различает сны, видения и реальность. Питер вызывается ему помочь, естественно, за ответную услугу.
Иллюстрации к тексту: баннер, арт
Ссылка на скачивание: docx.

Групповые собрания по понедельникам Стайлз особенно не любил. В четверг их помогало пережить ожидание предстоящих выходных, понедельник же пах безысходностью и чередой таких же унылых дней впереди.

Накануне он опять плохо спал, и плохо не означало, что он не мог заснуть, совсем нет. Формально все было в порядке: Стайлз отключался легко и быстро, порой и не замечая как, и видел сны, более подходящим определением для которых был термин «кошмары», настолько яркие, что порою их было трудно, почти невозможно отличить от реальности. Особенно учитывая, в какое редкостное дерьмо в последнее время превратилась его реальность. В результате после восьмичасового сна без пробуждений Стайлз вставал с постели куда более измотанным и усталым, чем если бы он всю ночь ворочался с боку на бок, мучимый бессонницей.

Вот почему утро понедельника, — как и было упомянуто, не самое любимое в течение недели, — становилось и вовсе паршивым. По шкале паршивости от одного до десяти — примерно девять с половиной. Накрапывал дождь, в машине отца пахло бензином, а еще Стайлз ничего не смог впихнуть в себя с утра, потому что его мутило.

Словом, отлично начиналась гребаная неделя.

По крайней мере, он не опоздал на гребаную терапию, хотя вся группа уже была в сборе: из стоящих в круг двенадцати стульев незанятыми оставались только два.
Мисс Морелл вошла в комнату через минуту — Стайлз успел сесть в круг между безучастно глядящей в пространство Вандой и Джорданом, который, как всегда, щелкал зажигалкой и пялился на дрожащий язычок пламени. И даже несколько раз вздохнуть, настраиваясь на работу.

— Итак, что у вас нового, что хорошего?

Это любимое упражнение мисс Морелл, с которого она неизменно начинает каждое групповое занятие. Предполагается, что оно задает беседе позитивный настрой, а также вырабатывает полезный в их положении навык во всем отыскивать плюсы. Творить позитив из ничего. Делать добро из зла, потому что больше его не из чего сделать.

Изо всех сил стараясь не зевнуть — не от недосыпа, а со скуки — Стайлз в сотый раз разглядывал комнату, которая за несколько месяцев была изучена им до мельчайших деталей. Окна с легкими шторами с мелким цветочным узором, сквозь которые пробивалось хилое утреннее солнце, плакат «Правила группы» на стене…

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел незнакомый Стайлзу мужчина в твидовом пиджаке поверх рубашки со старомодным галстуком и в брюках с идеально отутюженными стрелочками.

— Надеюсь, вы не суеверные, — бархатным голосом сказал незнакомец, взяв стоящий у стенки свободный стул и садясь в круг. — Меня зовут Питер. Уверен, что мы подружимся.

«Какой нормальный мужик добровольно наденет галстук? — про себя подумал Стайлз. — Хочет произвести впечатление на мисс Морелл или работает в каком-нибудь унылом офисе?»

Поймав на себе взгляд Стайлза, тот вдруг весело ему подмигнул, и Стайлз поспешно наклонил голову, чтобы сдержать улыбку.

— Итак, продолжим, — сказала мисс Морелл, как всегда, безошибочно угадав момент, когда он отвлекся. — Стайлз?

Обычно во время этого упражнения Стайлз рассказывал какую-нибудь выдуманную историю. Он не первый раз проходил групповую терапию и знал, что тут прокатит любая чушь, особенно если дрогнуть голосом в середине фразы, а если история по-прежнему звучит неубедительно, то сделать паузу и добавить в конце что-нибудь вроде: «Это было важно для меня. Да…» — и страдальчески нахмурить лоб. Выступления Стайлза пользовались большим успехом у остальных членов группы, в основном за счет их краткости и эмоциональности, хотя он подозревал, что мисс Морелл ему провести не удалось.

Но сегодня он слишком увлекся тем, что разглядывал нового члена группы, так что ему пришлось рассказать реальную историю о потерявшейся собаке, которую ребенок лет пяти привел в полицейский участок, потому что она «бродила по улице грустная и одинокая», а мама научила маленького Джонни, что если потеряешься, надо идти в полицию. Вся смена дружно умилялась и ворковала, Джонни и бездомная шавка были до отвала накормлены пончиками с повидлом. Ни дать ни взять сюжет для святочного рассказа. Стайлз благоразумно умолчал о том, что громче всех курлыкал над умницей Джонни и приблудной собакой сержант Ковальский, который не далее как в прошлые выходные пинками гнал от супермаркета какого-то несчастного бродягу, который попал ему под руку, когда сержант был в дурном настроении.

Это бы разрушило пасторальность картинки в пользу реализма, но главное — не соответствовало бы заданию, а Стайлз не должен зарабатывать штрафные очки, если хочет остаться в группе. Не то чтобы ему здесь очень нравилось, но если альтернативой будет Дом Эха и электрошок, то Стайлз выбирает таблетки и компанию друзей-психов, которую собрала мисс Морелл.

Некоторые из них очень даже ничего, например Малия, которая одобрительно кивала, слушая рассказ Стайлза, — она любила истории про животных со счастливым концом. Или, например, Ванда — она вообще была идеально внимательным собеседником, если не забывала принять свои таблетки.

Не говоря уже о Джордане — он, конечно, тот еще псих, но на него приятно посмотреть. Стайлз даже подумывал, не замутить ли с ним, но у Джордана была привычка таскать с собой несколько зажигалок и спички, и при каждом удобном случае поджигать разные мелкие предметы. Стайлзу и так было трудно сосредотачиваться, а когда приходилось все время отвлекаться на то, чтобы гасить потенциальные пожары, это немного раздражало.

Единственный, кто во время рассказа не испытывал умиления от нарисованной Стайлзом картины, был Питер. Более того, пользуясь тем, что Стайлз завладел всеобщим вниманием, он успел обшарить пристальным взглядом всех сидящих в круге, и Стайлз почему-то не сомневался, что он составил свое мнение о каждом.

Несмотря на внешний вид, он производил впечатление плохого парня. Волк в овечьей шкуре. Стайлзу всегда нравились плохие парни. Что казалось ему большой удачей — с хорошими парнями у такого, как он, вообще нет никаких шансов.

— Спасибо, Стайлз, — мисс Морелл благосклонно кивнула. — Джордан?

Тот отрицательно покачал головой.

— Ты знаешь правила, — мягко, но настойчиво сказала мисс Морелл. — Мы все здесь друзья и делимся своими переживаниями. В этом и заключается смысл групповой терапии. В участии каждого. Сегодня ты можешь промолчать, но я жду от тебя выступления на следующем занятии.

— Купон на скидку действителен только до конца недели, — выкрикнул Эннис, — а потом твоя Золушка превратится в тыкву.

— Правила, — с упреком сказала мисс Морелл и глазами указала на висящий на стене плакат с правилами группы. Правило номер три: «Не перебивать». — Малия, твоя очередь. Что у тебя нового-хорошего?

Малия начала долгий и, на вкус Стайлза, излишне подробный рассказ о походе в супермаркет. Когда она дошла до кондитерского отдела и непростого выбора между чизкейком и фруктовым тортом, его желудок, кажется, закончил переваривать сам себя и взялся за ближайших соседей. Стайлз едва удерживался от желания ощупать свой живот, чтобы проверить, не прогрыз ли неугомонный орган в нем дыру.

Тем не менее он помалкивал, потому что первый же его комментарий к рассказу Малии нарушит сразу правило номер три и правило номер шесть: «Не критиковать и не оценивать». Ему не хотелось свести на нет положительный эффект своего выступления. Нет-нет, он не станет повторять прежние ошибки.

Психотерапия два раза в неделю, доброжелательность и откровенность, готовность работать над своими проблемами.

Горсть таблеток три раза в день — вообще-то одни нужно было принимать до еды, другие после, а третьи отдельно, но он предельно упростил ритуал, чтобы не запутаться.

Белые с желобком посередине — их ему дают сразу по две штуки — точно замедляют мир вокруг: краски выцветают, воздух становится более густым и упругим, звуки доносятся словно издалека.

От чего желтые, Стайлз пока не разобрался, но из-за них жутко пересыхает во рту. Может, для этого они и предназначены — напоминать психам о простых человеческих потребностях тела, вроде еды и пищи.

За сон отвечают бело-оранжевые капсулы, которые отец выдает ему по вечерам из пластиковой баночки со специальной пометкой, означающей, что их надо держать подальше от детей, животных и психов.

От красных капсул с белым колпачком слегка подташнивает и голову точно сжимает невидимым обручем, но после них становится спокойно. Даже слишком спокойно. Стайлз не протестует, когда отец берет его за локоть, переводя через улицу. И не обижается, если Скотт в очередной раз пропускает пятничный вечер, который они всегда проводили вместе с тех пор, как подружились, ради очередного свидания с Эллисон или похода в боулинг с друзьями. В этой игре Стайлз не силен, пить ему нельзя — таблетки в его организме образуют с алкоголем столь причудливые альянсы, что последствия могут быть непредсказуемыми, — от истерики со слезами до комы, — и однозначно принесут очередные штрафные очки напротив его имени в черной линованной тетради мисс Морелл. А ему не нужны штрафные очки. Определенно, нет.

Стайлз пил кофе мелкими глоточками, глядя, как на стенках кружки кругами оседает пенка, словно годичные кольца на стволе дерева. Своеобразный способ отсчитывать время, маленькое открытие, которым ему не с кем поделиться.

После сеансов Стайлз всегда сидит в кафе на углу напротив медицинского центра в ожидании, пока отец заберет его домой. Он мог бы и сам дойти до дома — четыре квартала по главной улице, поворот, наискосок через сквер и еще два квартала, он мог проделать этот путь без особого труда, будучи вполовину младше, — но отец настаивает, и он не спорит. Мисс Морелл считает, что поддержка семьи важна и что любого конфликта можно избежать, если научиться идти на компромисс. Жаль, что она не внушила это людям, которые его окружают, и на компромисс каждый раз приходится идти ему.

Он нашел это кафе случайно — отец запаздывал, Стайлз чувствовал смутную тревогу и искал место, чтобы присесть, в противном случае ему было бы труднее сдержаться и не начать метаться туда-сюда вдоль улицы, накручивая себя все сильнее.

Ему понравились приглушенный свет и негромкая музыка, и вся обстановка: стойка из потемневшего от времени дуба, до блеска натертая множеством локтей, тяжелые деревянные скамьи, стена, украшенная виниловыми пластинками и плакатами рок-групп, популярных еще до рождения Стайлза.

Вскоре у Стайлза уже было любимое место — столик на двоих в углу, который всегда свободен. Впрочем, днем тут почти не бывает народу, говорят, вечерами в кафе не протолкнуться, у Бадди отличное пиво, а вот кофе у него скверный, но двойная порция сиропа и сливки могут отчасти это исправить. Зато тут тихо и прохладно даже в самый жаркий день.

Его любимая кофейня.

Нет, точнее, это была его кофейня, которая на глазах становилась кофейней Питера, потому что он вписывался в окружающую атмосферу куда естественнее, чем Стайлз.

— Что посоветуешь заказать? — спросил он, присаживаясь напротив с таким видом, будто они заранее договорились о встрече.

— Понятия не имею, — сердито сказал Стайлз. — Ты же не думаешь, что мы стали лучшими друзьями из-за того, что ты видел, как я изображаю сентиментального придурка перед кучкой психов.

— Не понимаю, о чем ты, — усмехнулся Питер.

— У тебя было такое лицо во время моего рассказа, будто спасенный щеночек нассал тебе в тапки. Не пытайся сделать вид, что тебя проняло до печенок.

— Я бы с удовольствием поделился с тобой впечатлениями, но на той странной скрижали на стене в числе прочих правил написано, что мы не должны никому рассказывать об услышанном в группе.

— Так и есть. Что случилось в Вегасе, остается в Вегасе. Номер восемь: «правило конфиденциальности». Моё любимое. Непонятно, почему оно не работает в обратную сторону. На терапии мы почему-то должны рассказывать обо всем, что происходит с нами снаружи. Ты не находишь, что это не совсем справедливо?

— Это зависит от того, что именно с тобой не так, Стайлз.

— Ничего интересного. Я слышу голоса и вижу странные сны.

— Значит, на двери кабинета твоего врача не просто так написано «психиатр». Это все? Никаких леденящих душу подробностей?

— В основном это все. Случается, что я не отличаю свои сны от реальности, — признался Стайлз и запоздало спохватился, что сказал слишком много этому едва знакомому человеку. — Иногда это бывает немного… пугающе. Но чаще всего просто сбивает с толку.

— Ты не упоминал об этом на терапии, верно? — проницательно заметил Питер. — Отделываешься рассказами о потерянных щеночках. Похоже, не так уж ты и хочешь исцелиться.

— Ты тоже не слишком разговорчив. Погоди, мисс Морелл еще возьмется за тебя. Запомни, выиграть можно, только если играешь по их правилам. Поверь, я пробовал. И не только я. Вся наша группа — это трудные детишки, которые уже срывались.

— Ты хорошо их знаешь?

— Некоторых. Например, Джордан — неплохой парень.

— Тот, который то и дело щелкает зажигалкой?

— Ему нравится огонь. Поэтому они с Малией не ладят. Она немного… дикая. Но очень ласковая и привязчивая, иногда даже слишком. У нее очень размытые понятия о личном пространстве. И она шумная. С Вандой поладить проще. Кстати, она тоже слышит голоса. И, в отличие от меня, не стала это скрывать, но все думали, что она шутит, — пока один из воображаемых голосов в голове не приказал ей пырнуть ножом ее брата.

— Разве опасных психов не должны изолировать от общества? — равнодушно спросил Питер. Похоже, эта история не произвела на него особого впечатления, как Стайлз втайне рассчитывал.

— Ванда не опасна, — нехотя сказал он. — Это был воображаемый нож.

— Что ж, это многое объясняет.

— Только не надо этой фрейдистской чепухи про зависть к члену брата и желание взять над ним верх при помощи символического соития.

— Заметь, не я это сказал, — Питер отпил из чашки и поморщился. — Ты прав, кофе здесь просто ужасный.

— Сдаюсь. Ты меня сделал. А что не так с тобой?

— Я асоциальный тип. Не плачу штрафы за парковку и смущаю симпатичных парней странными вопросами. Не говоря уже о том, что я имел наглость воскреснуть из мертвых, когда меня похоронили все, включая немногочисленных родственников. И воздал по заслугам теми способами, которые не приветствуются в цивилизованном обществе.

— В таком случае, тебе точно нужна психотерапия.

— Нет, а уж тебе тем более. Я мог бы тебе помочь с твоими проблемами, если ты поможешь мне.

— Как ты собираешься это сделать?

— Узнаешь, когда выполнишь свою часть сделки. У тебя что, вообще нет доверия к людям?

— Что за сделка?

— Тебе понравится. Нужно спасти одного человека. Ты наверняка мечтал в детстве стать супергероем?

— Мне кажется, или ты мне зубы заговариваешь? Что за человек?

— Я. Есть возражения?

Возражения у Стайлза были — в таком количестве, что он и не знал, с какого начать. Хотя бы с того, что Питер не выглядел как тот, кого нужно спасать. Скорее, спасать нужно было от него. Например, Стайлза, который вяз в нем все больше и больше. Он чуял в Питере сочетание наглой беспринципности и здоровой жажды жизни — убойный коктейль, против которого он никогда не мог устоять. К подобным людям его тянуло как магнитом, прежде всего, из любопытства — каково это, иметь смелость быть такими, как они? Быть собой.

Пожалуй, он еще никогда так не радовался прозвучавшему с улицы автомобильному гудку.

— Извини, это за мной, — Стайлз торопливо поднялся с места, едва не опрокинув на колени остатки кофе. — Еще увидимся.

— Обязательно, Стайлз. Раньше, чем ты думаешь.


— Можно было просто позвонить, — проворчал Стайлз, усаживаясь в машину рядом с отцом. — А лучше — дать мне шанс пройти гребаные шесть кварталов самостоятельно. Я скоро разучусь делать для себя самые простые вещи.

— Ты беспомощен — и не потому, что я тебя опекаю. Наоборот, я тебя опекаю по этой причине. Я хорошо помню, как искал тебя по всему городу, когда ты оставил лекарство у Скотта и не принял с утра необходимую дозу. Или та история с пнем в лесу — кажется, ты говорил, что через него в наш мир может проникнуть какое-то зло.

— Это была ошибка.

— Не ошибка, Стайлз. Поджог — это федеральное преступление.

Стайлз откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Четверг наступил слишком уж быстро, Стайлз даже не заметил, как пролетели несколько дней. И кажется, под угрозой расстрела не способен вспомнить, чем занимался. Обычно такие симптомы не означали ничего хорошего, но если альтернатива — ночные кошмары, то он обеими руками голосует за блэкауты.

Хотя, возможно, дело было в том, что и запоминать-то нечего. Получается, что самое яркое событие его жизни — это занятия с психотерапевтом в компании таких же неудачников, больных на голову.

По крайней мере, день начался с хороших новостей. Загнав поглубже неуместную радость школьника, которого отпустили с уроков, Стайлз благоразумно не стал делиться ею с отцом. В конце концов, Питер не заслуживает того, чтобы проделать дорогу до офиса мисс Морелл понапрасну и не получить в утешение даже чашку кофе.

Стайлз твердо решил, что это может вполне сойти за свидание, поэтому постарался одеться так, чтобы не наводить Питера на подобные подозрения. Небрежная элегантность, как это называл Джексон. Главное, чтобы Питер ее разглядел и не принял случайно за неряшливость. Он надел чистую рубашку и довольно гладко выбрился, если не брать во внимание пару небольших царапин на подбородке.

Питера он перехватил на подходе к медицинскому центру. Совершенно не обязательно светиться с Питером на глазах у всего персонала.

— Привет, Питер. Надеюсь, ты не слишком огорчишься из-за того, что сегодня встречи группы не будет. В офисе мисс Морелл небольшая проблема. По имени Джордан.

— Почему ты все еще здесь?

— Ни у кого из группы нет твоего номера телефона. Кроме мисс Морелл, я полагаю. Но он в ее бумагах. В офисе. А в офисе…

— А в офисе Джордан устроил пожар, я помню.

— Я просто не хотел, чтобы ты зря тащился в такую даль — хотя я на самом деле не знаю, где ты живешь, — но если тебе нечем заняться…

— Ты приглашаешь меня на свидание? — окончательно развеселился Питер. Сегодня он выглядел куда менее формально, одевшись в джинсы и куртку, впрочем, довольно пижонскую.

— Возможно. Или мы можем просто посидеть в кафе и выпить чего-нибудь. Кофе, например. Ты же пьешь кофе. Если, конечно, ты не занят. Впрочем, это я уже говорил. Но если ты занят…

— Еще немного, и я подумаю, что в глубине души ты хочешь, чтобы я отказался.

— Еще немного, и я действительно этого захочу. Ты меня смущаешь. А с этим я обычно справляюсь сам, без посторонней помощи.

— В таком случае, предлагаю пойти в привычное тебе место. Как насчет той кофейни, где мы сидели в прошлый раз? Мне там понравилось.

— Мы еще не встречаемся, а у нас уже есть «свое место», — с преувеличенным восторгом в голосе сказал Стайлз. — Круто. Для странного парня вроде меня, я делаю охуительные успехи.

— Ты переоцениваешь свою странность. Поверь мне, я в этом профи. Ты это поймешь, когда узнаешь меня поближе. И кстати, ты отлично выглядишь.

— Э-э-э… спасибо?

— Серьезно. Это не дежурный комплимент. Тебе стоит почаще напоминать себе, что ты привлекательный юноша. Или я могу взять это на себя. Считай это частью своей терапии.

— Чувак, не говори «юноша». Это старит тебя на добрые десять лет.

— Не говори «чувак». Это напоминает о том, что ты застрял в своем развитии на уровне подростка. «Звездные войны», фастфуд и компьютерные игры.

— Эй, полегче! «Звездные войны» — это классика кинематографа!

— Так говорят все подростки, — заметил Питер, распахивая дверь кафе и жестом предлагая Стайлзу зайти внутрь. Тот фыркнул, но в глубине души был польщен этой старомодной галантностью. И поспешил усесться за стол, пока Питер не вздумал отодвинуть для него стул. А то Бадди, пожалуй, от смеха хватит удар прямо за стойкой.

— Ну, хватит обо мне, — решительно сказал Стайлз. — Расскажи, что тебя привело в Бикон-Хиллс.

— Скажем так, некоторые личные дела. Возможно, я задержусь тут на какое-то время, пока все улажу.

— Ты приехал сюда один, Питер?

— Я путешествую один. И живу один. Сколько ложек сахара?

— Три, пожалуйста. Итак, почему ты один, Питер?

— Мне никто не нужен для того, чтобы быть довольным жизнью. Никаких хлопот и обязательств.

— Понятно. Нет желающих скрасить твое одиночество. Знакомо. Непросто найти того, кто узнает тебя настоящего и после этого останется рядом. Впрочем, у меня сбой идет уже на этапе узнавания. Хотя если внимательно оглядеться вокруг, я не самый худший вариант, потому что не причиню вреда больше, чем может обычный человек.

— Что ты имеешь в виду? Это какая-то сложная метафора?

— Это место недаром так названо. Оно как маяк для тварей всех мастей. Мой друг Скотт — оборотень, моя не-девушка Лидия — банши, а ее парень Джексон — скользкая ядовитая ящерица. Ты все еще не жалеешь, что пошел пить со мной кофе?

— Люди, которые оказываются не теми, кем кажутся, слишком шумные девушки и парни с ядовитыми языками — я как будто и не уезжал из Бикон-Хиллс.

Стайлз наконец оторвал взгляд от своей чашки и осторожно посмотрел на Питера. Тот отреагировал на удивление спокойно. Во всяком случае, не спросил, выпил ли Стайлз с утра свои таблетки. Неплохое начало.

— Ты, кажется, в курсе местных дел куда больше, чем полагается человеку, недавно прибывшему в город, — заметил он.

— Я бывал тут раньше. И к тому же, есть преимущество в том, чтобы носить фамилию Хейл.

— Так ты родственник Дерека?

— Как и все местные Хейлы, я полагаю. Но мы с ним не слишком ладим. А вот ты произносишь имя Дерека очень странно. Дрожащим голосом и с восторженным придыханием.

— Возможно, он мне нравится. Нравился. Немного. Самую малость. Я не говорю, что это так. Но возможно.

— И что случилось, когда ты ему признался?

— Ничего. Потому что я НЕ признался. И с чего бы ему… Или мне… И с чего тебе знать, что это серьезно. Я и сам не уверен.

— Хорошо, я задам вопрос по-другому. Что сказал Дерек, когда ты ему НЕ признался?

— Что как бы я ни поступил, это должно быть мое решение. Точнее, он сказал, что его это не касается, но мне кажется, что это одно и то же. Более или менее.

— Это паршиво звучит, если честно.

— Дерек… Он не из тех, кто легко подпускает близко к себе других людей. Но я довольно терпеливый. До этого я много лет был влюблен в девушку по имени Лидия, которая меня не замечала. Дерек по крайней мере хотя бы иногда рычит на меня. Хотя в глубине души он добрый малый. Где-то очень глубоко. Докуда я, возможно, никогда не докопаюсь. И кстати, было бы здорово, если бы ты перестал так ухмыляться. И сказал, что ты об этом думаешь.

— Полагаю, что ты придумал Дерека, как до этого придумал Лидию. Прекрасный принц вместо прекрасной принцессы.

— А ты точно мне не привиделся? — проворчал Стайлз. — Уж слишком хорошо ты меня понимаешь.

— Я бы непременно поцеловал тебя, чтобы доказать обратное, но это всего лишь первое свидание…

В этот момент с улицы раздался знакомый гудок. Стайлз посмотрел в окно, надеясь, что ошибся.

— Да вы издеваетесь, — простонал он. — Почему меня не могут оставить в покое даже на полдня!

— Иди. Мы поговорим позже. — Питер мягко накрыл его руку своей. — Я найду способ. Обещаю.



— Пап, не обязательно было… — начал было Стайлз, плюхаясь на сиденье.

— Сядь нормально и пристегнись, сын, — по голосу шерифа было очевидно, что он сердит, поэтому Стайлз благоразумно не стал заканчивать возмущенную фразу. — Не хочешь рассказать, почему ты не был на занятиях с психологом?

— Узнал, что собрания группы не будет. Джордан поджег офис.

— Джордан? Мой помощник?

— Джордан из нашей группы. У него особое пристрастие к огню.

— Мисс Морелл звонила и сказала, что ты пропустил терапию. Кто тебе сказал, что занятий не будет?

— Я не помню. Может, это была чья-то глупая шутка.

— Ты принял утром свои таблетки?

— И утром, и вчера вечером. Хватит об этом спрашивать.

— Хорошо, и чем же ты занимался?

— Пил кофе и разговаривал. С Питером. Он из нашей группы. Вот черт, значит, я и его подвел…

— Мисс Морелл сказала, что все остальные пришли, не было только тебя. Что это за Питер?

— Он недавно в городе, но жил тут когда-то. Питер. Хейл. Дальний родственник Дерека.

— Питер Хейл… Сколько ему лет?

— Какое это имеет значение. Мы пили кофе, а не виски. Возможно, ближе к тридцати, или даже чуть больше. Странно, когда мы увиделись в первый раз, мне показалось, что он ненамного старше меня.

— У Дерека был дядя, которого звали Питер. Он сильно пострадал во время пожара, надолго попал в больницу, не знаю, выжил ли он. Если и да, то у него должны были остаться шрамы.

— Я ничего такого не заметил. Наверняка это не он. Я мог бы спросить у Дерека… Хотя, пожалуй, не стоит. Он болезненно реагирует на вопросы о семье. Спрошу у Питера на следующем занятии.

— Не думай, что тебе удалось сбить меня с толку этими разговорами. Ты обещал не пропускать терапию, и будешь наказан. Домашний арест до конца недели.

— Как скажешь, пап, — пожал плечами Стайлз. И негромко добавил: — Как будто мне есть куда пойти.

— Не кричи, это всего лишь сон, — сказал Питер.

Стайлз приподнялся и сел на кровати. Из всех снившихся ему за последнее время кошмаров этот был самым ярким и самым путаным.

— А сейчас я проснулся? — на всякий случай спросил он.

— Пока нет.

— Как это возможно?

— Ты все поймешь. Позже. Расскажи, что тебе снилось.

— Что-то странное… Огонь. Голоса, которые зовут меня по имени прямо из горящего пламени. Ты тоже был там. И Лидия… — Стайлз остановился, стараясь успокоиться, он словно заново переживал тот же кошмар наяву. Это было самое пугающее впечатление: распущенные по плечам локоны Лидии, отливающие огнем, ярко-фиолетовый пепел, который сорвался с ее ладони, окутывая Питера ядовитым облаком. И глядящие в пустоту мертвые глаза на лице с оскаленными клыками, когда Питер как подкошенный рухнул к ее ногам. Крик болезненно ударил по ушам прежде, чем он понял, что кричит сам. От этого он и проснулся — или от прикосновения Питера к его плечу?

— Ты действительно здесь, Питер? Скажи мне. Помнишь, я говорил, что выдумал Дерека, как до этого Лидию. Сейчас мне кажется, что я выдумал тебя. Я хочу почувствовать, что ты настоящий. Что мы оба настоящие. Подойди ближе.

Питер покачал головой.

— Не сейчас. Найди меня. Просто найди меня, Стайлз. А сейчас — проснись. Проснись, Стайлз.

Когда Стайлз открыл глаза, его лицо было мокрым от слез. Это было странно — он не плакал с тех пор, как умерла мама. Даже думал, что выплакал тогда все слезы до конца своих дней. Оказалось, что это не так, и он не знал, радоваться этому или огорчаться.

Как всегда, он вбежал в зал за полминуты до назначенного времени. На этот раз он занял последний свободный стул. Под укоризненным взглядом мисс Морелл, которая терпеть не могла опозданий, он задвинул ногой под стул сброшенный с плеча рюкзак, сложил руки на коленях и изобразил усиленное внимание.

— Итак, раз все в сборе, можем начинать. Джордан…

Стайлз несколько раз глубоко вздохнул и осторожно поднял голову. Ему просто нужно было увидеть Питера — чтобы знать, что с ним все в порядке. В конце концов, он вряд ли умеет читать мысли. А если Стайлз сосредоточится и не выдаст себя, тот и не догадается, что стал персонажем его ночных кошмаров. А под утро — снов в несколько другом жанре. Смущающе подробных. В которых фигурировали пальцы и губы Питера, прикасающиеся к Стайлзу в самых интимных местах, в результате чего ему пришлось спешно бежать в душ сразу же после пробуждения.

Но нельзя же просто взять и сказать человеку: «Какого хрена ты мне снишься?» И потребовать это прекратить. Особенно если не уверен, что хочешь это прекращать.

Обведя взглядом круг, он зажмурился. Потом открыл глаза и снова оглядел сидящих в круге, загибая пальцы.

— А где Питер? — спросил он, бесцеремонно перебив Джордана. — Почему вы убрали стул? Он не придет?

— Стайлз, дождись своей очереди, — с ноткой раздражения сказала мисс Морелл. — Сейчас говорит Джордан. Ты знаешь правила.

Стайлз поднял перед собой ладони, а потом прижал их ко рту, показывая, что не будет больше мешать. Ждал же он Питера восемнадцать лет, подождет и еще четверть часа.

— Можно мне? — сказал он, едва Джордан, запинаясь и не заканчивая фразы, наконец довел свой рассказ до конца. — Итак, день начался хорошо, но скатился в полное дерьмо.

— Правила, Стайлз. Мы не употребляем бранные слова, даже когда хотим выразить сильные чувства.

— К чертям собачьим правила!.. Извините, я просто беспокоюсь о Питере.

— Кто такой Питер, Стайлз? — мягко спросила мисс Морелл. — Какой-то твой знакомый, который расстроил тебя? Помни, что мы здесь стараемся не сосредотачиваться на негативных переживаниях.

— Питер — это очень позитивное переживание. За исключением тех моментов, когда он куда-то пропадает. А я даже не знаю, где его искать.

— Стайлз потерял своего воображаемого друга! — выкрикнул Эннис.

Малия повернулась к нему и зарычала, оскалив зубы. Не то чтобы Стайлз одобрял такое поведение, но почувствовал что-то вроде благодарности. Малия всегда была на его стороне, как верная собака. Жаль, у нее не было собачьего нюха, чтобы помочь отыскать Питера.

— Неужели никого из вас это не беспокоит? — спросил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Это что, очередной психологический эксперимент?

— Ты уже неплохо продвинулся, Стайлз. Жаль, если ты перечеркнешь все свои прежние успехи, зациклившись на навязчивой идее. Или на человеке, который плохо на тебя влияет.

— Только не Питер.

— Расскажи о нем группе, Стайлз. Мы все здесь твои друзья.

— Почему бы вам самой не рассказать мне о нем. Вам что, даже это имя не знакомо?

— Вообще-то я, кажется, его слышала… — задумчиво сказала Мисс Морелл. — Питер Хейл. Он умер много лет назад. Итак, кто следующий? Малия, может быть, ты? Если ты, конечно, не хочешь еще что-то добавить, Стайлз.

— Нет. Извините, я, наверное, что-то перепутал.

«Или окончательно свихнулся».

А это означало, что Стайлзу нужен кто-то, кто точно в своем уме.

Номер Скотта по-прежнему стоял у Стайлза на быстром наборе. Вторым — после телефона отца. Не так-то часто он пользовался этим номером в последнее время, но заменить его было все равно некем.

Однажды мисс Морелл посвятила целое занятие отношениям с друзьями. Они даже разыгрывали сценки — как познакомить друга со своей девушкой, представить новых знакомых родителям, поздравить с праздниками коллег. Смешно, учитывая, что все они пожизненные одиночки и неудачники в личной жизни. Кажется, мисс Морелл учла свою ошибку и больше не возвращалась к этой теме.

Справедливости ради надо сказать, что Скотт, несмотря ни на что, остался ему другом и без лишних вопросов согласился помочь. Пусть даже и после того, как Стайлз поклялся, что это дело жизни и смерти. Отчасти это оказалось правдой. Ровно наполовину. Ту, что касалась смерти, — как понял Стайлз, стоя в школьной библиотеке над старым ежегодником, с фотографии в котором на Стайлза смотрел Питер.

Из ступора его вывело сопение Скотта над ухом.

— Зачем тебе чокнутый дядюшка Дерека, приятель?

— Чокнутый дядюшка?

— Так он говорит.

— Может, он тоже его видит?

— Стайлз. Притормози и объясни нормально.

— Ничего нормального тут нет. Похоже, меня преследует призрак. И если ты сейчас спросишь, не забыл ли я принять таблетки, то я тебе точно врежу.



— Если предположить — только предположить — что призраки существуют, то что ты можешь сделать? Вызвать охотников за привидениями?

— Охотники! Конечно! Нужно сжечь труп. Посыпать солью и сжечь.

— Ты серьезно?

— Давай попробуем рассуждать логически, если, конечно, логика применима в такой ситуации. Если истории о призраках правда, то, возможно, в историях о борьбе с ними тоже есть доля правды. Что мы теряем, если попробуем?

— Чувак, ты предлагаешь мне осквернить могилу. По-твоему, это пустяки?

— Ты в деле, Скотт? Да или нет?

— Конечно. Но если твой отец нас поймает, это твоя идея. А я просто поехал с тобой, чтобы присмотреть. Дай мне минуту позвонить Дереку.

— Думаешь, он станет нам помогать?

— Нет, — Скотт поднял палец, призывая к молчанию. — Привет. Как на субботу, все в силе? — он с виноватым видом покосился на Стайлза, но тот сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей. — И пива, да… Кстати, извини за странный вопрос, но… где похоронен твой дядя? Как? Вот оно что… Ладно, пока, увидимся.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Стайлз.

— Тут такое дело… Он не умер. Это же хорошая новость? Значит, никаких призраков.

— Подбрось меня до участка, ладно? Питер не мог вот так просто взять и не прийти. С ним что-то случилось. И поскольку он в городе один, некому поднять тревогу.

— Думаю, нам стоит поехать в больницу.

— Со мной все в порядке, я же сказал.

— Думаю, нет, но это не так важно. Мы можем попросить о помощи маму. Хотя она все еще сердита на тебя за ту историю, когда ты сказал, что меня покусало животное в лесу. Но ты же ее знаешь — когда кому-то нужна помощь, она никогда не откажет. Кстати, я тоже злюсь, она тогда жутко перепугалась, даже заставила меня раздеться догола, чтобы проверить, и даже тогда я с трудом отбрыкался от уколов против бешенства! Ладно-ладно, я знаю, что говорил тебе об этом уже по меньшей мере сто раз… Полезай в машину, у меня еще куча дел на сегодня.

— Ты же не обижаешься, что мы тусим с Дереком? — неуверенно спросил Скотт, не отводя взгляда от дороги. — У него появилась новая подружка. Она и Эллисон неплохо ладят. Ну знаешь, все эти девчоночьи штуки, которыми они любят заниматься вместе. Так и получилось, что мы часто устраиваем что-то вроде двойных свиданий. Тебе было бы неуютно с нами. И потом, если тебе все еще нравится Дерек… Я подумал, что будет лучше, если я тебе не стану об этом говорить.

— Да все нормально, забей.

— Ты правда не обижаешься?

— Друзья зачастую немного отдаляются, когда находят себе пару, — равнодушно ответил Стайлз. — Это нормально и не должно восприниматься как предательство. Нам объяснили это на терапии.

— Мне не по себе, когда ты так говоришь. Это словно и не ты.

— Прежний Стайлз наверняка бы обиделся, тут ты прав. Значит, терапия мне помогает.

Скотт покосился на него и грустно вздохнул, а Стайлз вдруг внезапно проникся к нему сочувствием. В его гармоничном и предсказуемом мирке — школа, Эллисон, лакросс и тусовки с друзьями на выходных, — он был единственным нестабильным элементом, то и дело вносившим хаос и добавлявшим проблем. Тем не менее он все еще не послал Стайлза куда подальше и даже откликался на его просьбы. Ну почти всегда. Может, это и есть настоящая дружба, какой она бывает в реальном мире.

При виде Стайлза на лице у Мелиссы появилось выражение настороженности, она словно спрашивала, во что он в очередной раз втравил ее сына. Стайлза давно перестало это расстраивать — если подумать, он вполне это заслужил.

— Мам, с нами все в порядке. Стайлз просто хотел спросить о Питере Хейле, — торопливо сказал Скотт. — Ты его знаешь?

— Да, это наш пациент. Он уже несколько лет тут, и его никто не навещает. К сожалению, это не редкость, когда больные безнадежно теряют связь с окружающим миром. Это очень грустное зрелище, особенно для близких…

— Могу я его увидеть? — перебил Стайлз.

— Для начала сядь, на тебе лица нет, — не терпящим возражения тоном ответила Мелисса. — Я принесу тебе воды.

— Мам, можно тебя на минутку, — Скотт отвел Мелиссу в сторону и начал что-то оживленно втолковывать, время от времени косясь на Стайлза.

Стайлз послушно опустился на скамью напротив регистратуры. Только что он готов был, если понадобится, сносить двери с петель, а теперь, когда он оказался в двух шагах от разгадки, на него накатила странная апатия. Слишком много вопросов, о которых ему было некогда задумываться, теперь настоятельно требовали ответа.

Если Питер уже много лет заперт в лечебнице, каким образом он мог появиться в жизни Стайлза? Или все это было порождением его больного мозга? Это объясняет, почему никто из окружающих и понятия не имеет о том, кто такой Питер. Но… даже если он разговаривал сам с собой во время очень реалистичных трехмерных галлюцинаций, как объяснить присутствие в них Питера? Выдумать реально существующего человека даже больному мозгу не под силу.

— Это для твоего же блага, милый, — услышал Стайлз и ойкнул, когда почувствовал, как в плечо воткнулась игла. Рука тут же онемела. — Звони шерифу, Скотт. Бедный, за что ему это, сначала жена, теперь сын…

Стайлз попытался было что-то возразить, но губы не слушались, а потом со всех сторон навалилась тьма.

— Сколько ты еще собираешься валяться без сознания, — услышал он знакомый голос и открыл глаза.

В приглушенном свете он видел смутный силуэт на фоне окна.

— Питер…

— Тут я, тут. Лежи спокойно.

— Подойди ближе.

Питер сделал несколько шагов и сел на край кровати.

— Ты выглядишь… иначе. Старше?

— Возможно. Зависит от того, каким ты меня видишь.

— Потому что ты уже умер?

— Не совсем. Это долгая история.

— Думаешь, мне есть куда спешить?

— Мне — есть. Я говорил, что ты мне нужен. Твои способности. Ты должен мне помочь.

— Почему?

— Потому что можешь. Это достаточное основание для тебя?

— И тогда ты меня вылечишь?

— Ты вылечишь меня, Стайлз. Потому что ты не болен. Но если они будут продолжать глушить твой дар таблетками вместо того, чтобы его развивать, контролировать и использовать, то ты и вправду съедешь крышей. Я могу тебя научить. Просто найди меня. Найди наяву.

— Но ты же призрак.

— Нет. Я говорю с тобой потому, что ты это можешь. Отыщи меня и помоги уйти отсюда.

— Для начала мне нужно выйти из этой комнаты. Мои способности позволяют становиться невидимым или проходить сквозь стену?

— Не будь идиотом. Ты не в комиксе про суперлюдей. Включи голову. Мне как-то не верится, что ребенок шерифа не справится с таким пустяком, как стандартный замок на двери.

— Хорошо, что мне оставили одежду, — ухмыльнулся Стайлз, вынимая булавку из отворота джинсов.

Дверь поддалась не сразу, но в конце концов замок, противно заскрипев, провернулся и щелкнул язычком. Стайлз оказался в тускло освещенном пустом коридоре. Сестра на посту сладко дремала — он слегка коснулся ее мысленно, погружая в более глубокий сон, попутно убрав ноющую боль в левом виске, прежде чем осознал, что умеет это, и толком не понимая — как. Слова Питера словно разрушили внутри него какие-то стены, которыми он отгораживался сам от себя.

Он просто разрешил себе уметь и мочь.

Это оказалось так просто.

Он протянул руку и толкнул соседнюю дверь.

— Ну наконец-то, — услышал он. — Поспеши, у нас мало времени. Полнолуние наступит через два часа.

Неметон гудел, словно внутри него стая каких-то неведомых существ пытается вырваться наружу. Стайлз положил ладони сверху, чувствуя тепло и замедленную вибрацию, впитывая их всем телом.

— Что дальше? — спросил он у Питера.

Тот сделал шаг и встал рядом, подняв к луне изуродованное шрамами лицо.

— Я не знаю. Это твоя сила. Просто возьми ее.

Стайлз прикрыл глаза и послушно потянулся к Неметону, открываясь навстречу.

Это оказалось так легко, что он запоздало удивился, почему это его пугало раньше. Естественно, как дыхание. И так же необходимо, как воздух или глоток воды. Он замер и прислушался, как гудит и звенит вокруг него освобождённая магия, ожидая, куда он направит ее.

Горячий, пахнущий озоном воздух закручивался в невидимые вихри, трепетал листьями на деревьях, приминал траву.

Ужасные шрамы стекали с лица Питера, словно плохо наложенный грим.

Стайлз накрыл его руку своей и легко сжал пальцы, делая вид, будто не замечает текущих по его щекам слез.

— Знаешь, я почему-то подумал… А вдруг это просто очередная галлюцинация. И я лежу под капельницей в больнице или в палате в Доме Эха.

— Не все ли равно, Стайлз. Ты можешь выбирать ту реальность, которая тебе по вкусу, или все сразу. Все в твоих руках.

Эпилог(и)

— … до сих пор не понимаю, зачем тебе это. Зачем тебе я.
— Скажем так, мною движут те же эгоистические побуждения, что и тобой, когда ты кутаешься в этот плед.
— Типа, тебе со мной тепло и уютно, Питер?
— Ты парадоксальным образом делаешь эту жизнь куда более сносной. Не спрашивай почему.
— Мое остроумие, харизма и потрясающий секс. Как тебе такие аргументы?
— Сойдет на первое время. А лет через двадцать придумаем что-нибудь еще…

…Питер встряхнул рукой — с ладони сорвались на траву тяжелые алые капли, — и медленно втянул когти.
— Все еще сомневаешься, кто тут хозяин? — в своем голосе Стайлз слышал угрозу, смешанную с легким прозрением.
— Мы поняли тебя, эмиссар, — вожак чужой стаи наклонил голову, прикрывая пылающие алым глаза. Вслед за ним согнулась в поклоне и вся стая — беты, самки и детеныши, стоящие за его спиной, — и замерли, ожидая, когда решится их судьба.
Питер самодовольно ухмыльнулся и погладил Стайлза по щеке, оставляя кровавый след…

…«Известный писатель Мечислав Стилински-Хейл проводит презентацию своей новой книги из нашумевшего цикла бестселлеров «Молодые волки». Неплохо звучит, а?
— Я всегда говорил, что тебе стоит поставить свою фантазию на поток, Стайлз.
— Это лучшая из моих книг, я уверен.
— Ты так говорил и в прошлый, и в позапрошлый раз. Дашь мне автограф?
— «Питеру, моей бессменной музе, которая терпит меня столько лет?» Охотно. Прямо здесь или на этот раз доберемся до спальни?..

…Тишину в палате нарушало только легкое потрескивание галогеновых ламп и ровное дыхание спящего пациента. Положив под голову руку в синяках и следах от уколов, он сладко спал и чему-то улыбался во сне…

@темы: АУ, Фик, дарк!, Стайлз Стилински, Питер Хейл, Миди, Реверс 2016-2017, Слэш, PG-13

---

"Белые глаза", Bee4 & Арнольд

[Эдиль]

Заявка №7
Название: Белые глаза
Артер:  Bee4
Автор:  Арнольд
Бета: Scrash_fp
Пейринг: Дерек Хейл\Стайлз Стилински
Жанр: мистика и попытка экшена.
Рейтинг: R
Размер: 14 200 слов
Саммари:– Как думаешь, кто именно из охотников проболтался Эрику Крипке? И что с ним потом сделали другие охотники? Любопытство просто раздирает. Считаешь, Крис Арджент в курсе?
– Тебя это серьезно сейчас интересует?
– А что тут такого? По городу бродит нечто, которое нужно срочно убить, а пока оно само оставляет за собой недоеденные трупы. Я эти трупы прячу и думаю, что в перспективе врать отцу, если он эти трупы найдет или меня над телом. В общем, все как обычно.

От автора: хочу сказать огромное спасибо двум замечательным людям:  Bee4 и Scrash_fp. Вы обе просто сокровище
И почти предупреждение: автор немного фанат магии в современном мире. А случай с полуночной варкой травы и ее последующей сушкой утюгом - абсолютно реален. Осознаете градус?
Ссылка: docx

Стайлз с сомнением смотрел на нечто, лежавшее в старой потрепанной жизнью и плохими плитами кастрюле. Хотелось сказать, что это нечто из кастрюли тоже задумчиво смотрело на Стайлза, но ничего подобного. Вязкая светло-фиолетовая субстанция, больше напоминающая неудавшееся желе, мирно себе лежала. Лишь изредка на ее поверхности проступали пузыри, которые громко лопались и распространяли по всей комнате запах плесени.

Дитон должен был вернуться через час, а у Стайлза не было ничего, что хоть как-то походило бы на умиротворяющий бальзам, как называли его авторы старой потертой книжки, которую Дитон неизвестно где откопал. Сам Стайлз считал, что сей бесценный труд просто валялся у Дитона где-нибудь в очень запущенном подвале – уж слишком от страниц пахло одновременно сыростью и затхлостью.

Так вот, умиротворяющий бальзам. На кой его вообще требовалось варить, Стайлз так и не понял: сам он давно и прочно сидел на своих таблетках, Дитон всегда был само спокойствие и невозмутимость, а Дерек Хейл будет в очередной раз злобно хмурить брови, но точно не признает, что ему требуется успокоительное.

Зато оно совершенно точно требуется Скотту.

Стайлз не удержался и фыркнул, вспомнив, как тот на прошлой неделе вздрагивал от каждого шороха и смотрел на всех диким взглядом. Вот уж кому Стайлз не отказался бы подлить явно неудавшегося бальзама, но – вот засада – пить его Скотт точно не будет.

А зажать его нос и влить свое варево ему в рот у Стайлза определенно не хватит сил. Но все равно хотелось.

Стайлз, как ни старался, не мог вспомнить тот момент, когда их дружба дала трещину, преодолеть которую уже не получалось. Может, когда Стайлза окончательно перестали слушать и раз за разом стали попадать в неприятности, вытаскивать их из которых приходилось все тому же Стайлзу? У него до сих пор горели уши при воспоминаниях о тех нелепых сказках, которые Стайлз рассказывал отцу, пытаясь объяснить, откуда на дверях его джипа следы когтей, почему архив полицейского участка выглядит так, словно в нем взбесились две крупные собаки, и что там делал Стайлз.

О том, что это были два оборотня в полнолуние, рассказывать было бесполезно, поэтому Стайлз и нес всю эту чушь.

Не было бы так обидно, не брось Скотт тогда его в одиночестве. И не потому, что вместе со Скоттом было бы проще оправдываться: просто, зная, что за его спиной стоитдруг и соучастник, было бы легче.

Но Скотт его кинул, и уже далеко не в первый раз. А когда Стайлз прижал его к стене (фигурально выражаясь, естественно), то тот еще имел наглость заявить, что никто Стайлза об этом не просил.

В общем, в какой-то момент Стайлзу это просто надоело. Просто перегорела какая-то лампочка внутри и он не помчался в очередной раз Скотту на выручку. Да и… его ведь об этом не просили.

И, самое смешное, Скотт справился и без него, как и обещал. Со значительными трудностями, затратив больше сил, но справился. Стайлз узнал об этом от Лидии, которая все так же дружила с Эллисон.

Эта цепочка передачи сообщений работала и сейчас. Лидия всегда была умной девочкой и понимала, что Стайлз волновался за Скотта. Просто так, почти по старой памяти.

В конце концов, долгие годы дружбы просто так из памяти не стереть, да и не ругались они по большому счету. Просто разошлись каждый своей дорогой. Скотт строил из себя крутого альфу со своей собственной стаей (крохотной стаей, если вдуматься: Скотт да Айзек – Эллисон все же оставалась человеком, и, что еще важнее, ее фамилия была Арджент, а Лидия мудро держала нейтралитет), а Стайлз в какой-то момент пришел к Дитону.

В тот день шел проливной дождь – Стайлз почему-то ясно это помнил. Точнее, дождь шел еще со вчерашнего вечера и заканчиваться даже не думал. На стоянке около клиники образовалась одна сплошная лужа, которая заканчивалась у самого порога. Стайлз заглушил двигатель, некоторое время сидел, барабаня пальцами по рулю и глядя на светящиеся окна клиники, и думал, а стоит ли оно того.

Не проще ли было забыть про всю эту сверхъестественную хренотень, жить нормальной жизнью и свалить из города при первой же возможности.

Но оно того определенно стоило.

Дитон уже ждал его. Сидел в своем кресле, читал что-то на французском и даже не повернул голову в сторону двери. Стайлз неловко потоптался на пороге, а потом, сунув руки в карманы толстовки, прошел до стульев для посетителей, оставляя за собой влажные грязные следы, и сел, сам не зная, чего ждать.

Некоторое время тишину нарушал только шелест переворачиваемых страниц да громкое тиканье часов.

А потом Дитон закрыл книгу, поднялся на ноги и, поманив Стайлза за собой, ушел куда-то вглубь клиники.

Прежде Стайлз никогда не был в этом полуподвальном помещении: под потолком были развешаны пучки травы, на полках стояли высокие стеклянные банки (самые обыкновенные банки, которые можно было купить в любом магазине) с непонятной жидкостью внутри, но самым удивительным здесь был запах.

В помещении почему-то пахло имбирным печеньем и корицей.

В тот день Дитон не спрашивал ничего. Лишь снял с полок несколько банок и пару пучков трав и, дав короткие инструкции, ушел, оставив Стайлза одного.

Один раз его смесь неожиданно взорвалась, опаливая Стайлзу брови и больно обжигая нос.

Изумрудно-зеленая смесь получилась только на третий раз, заживила все мелкие царапины на руках Стайлза и застыла через несколько секунд. Сейчас Стайлз знал, что это была простейшая и малоэффективная мазь, которую можно было сделать за полторы-две минуты.

Жаль, что с этим умиротворяющим бальзамом так не получалось.

Стайлз осторожно взял кастрюлю за ручки, вынес ее из комнаты и выбросил в высокий железный бак. Содержимое этого бака он вывозил из клиники пару раз в неделю и выбрасывал в строго отведенном для этого овраге в лесу. Стайлз не знал, сам Дитон обустроил это место или ему просто повезло, но вокруг оврага обильно росла крапива, больно жалящая даже сквозь одежду и, по словам того же Дитона, «бережно хранящая секреты».

Какие именно секреты хранила эта проклятая крапива, Стайлз тоже не знал, но справедливо полагал, что любое нечто, что мутирует из его экспериментов и полезет из оврага уничтожать этот мир, будет остановлено это червовой обжигающей заразой.

Вообще, возиться с травами и разной фигней в банках оказалось на удивление интересно. Было интересно и то, что ни всемогущий Гугл, ни учебники по ботанике и медицине не могли объяснить, как все это происходит. Оно просто случалось – и все тут.

Дитон упоминал что-то об Искрах, которые живут в людях, но в подобное Стайлз не верил и верить не хотел. Сейчас ему как никогда прежде хотелось остаться обыкновенным человеком.

А все эти Искры, ну их к черту.

Но еще интереснее, чем возня с травами и эксперименты, частенько заканчивающиеся взрывами, был огромный пень в лесу.

Стайлз наткнулся на него совершенно случайно и, признаться, здорово перетрухнул. Мало того, что, зная местную фауну, шляться по ночам в полнолуние в лесу было чистой воды безумием (но кто тут вообще говорил, что Стайлз нормальный?), так, когда вокруг огромного старого пня светлячки водят хороводы, вообще свихнуться не долго.

О пне Стайлз почему-то ни слова не сказал Дитону. Честно собирался несколько раз, но язык словно отнимался и приходилось срочно менять тему. Это было тоже той еще интересной загадкой, которую Стайлз собирался решить в самое ближайшие дни.

А точнее, уже сегодня.

Если Стайлз действительно чему и научился за все это время, так это тому, что нужно было быть готовым драться в любой момент. И иногда он всерьез задумывался, не наведаться ли к тем же Арджентам и не выпросить ли у них пистолет калибром побольше? Потому что, оборотень ты или нет, пуля в животе в любом случае на некоторое время тебя остановит.

К тому же Стайлз всегда очень быстро бегал, а сейчас мог и вовсе претендовать на лидерство в этом крайне полезном для здоровья виде спорта.

Но пистолета у него не было, к Арджентам соваться было откровенно страшно (к тому же Эллисон в последние дни крайне нервная и любое движение воспринимает как агрессию в сторону ее или же ее драгоценного Скотта), а отец просто не поймет шутки, когда не обнаружит табельное на своем месте, поэтому обходиться Стайлзу приходилось длинным широким ножом (если его случалось пускать в ход, то дело совсем плохо) с посеребренным лезвием, выпрошенным у Дитона с полгода назад, и заостренным копьем, как он называл длинную палку из рябины, над которой в свое время корпел почти две недели.

И это если не считать кучи баночек, что Стайлз рассовал по многочисленным карманам штанов, которыми можно было вооружать какого-нибудь военного врача, чтобы свести смерть от ранений к минимуму.

В общем, Стайлз считал себя готовым к неожиданностям. А еще он считал, что вполне способен осмотреть этот проклятый пень внимательнее и понять, что в нем такого особенного, раз тот не давал Стайлзу нормально спать.

Наверное, неладное стоило почувствовать еще в тот момент, когда джип неожиданно заглох на опушке леса. Как во всех банальных ужастиках: машина ломается, а незадачливые путники прут себе дальше, чтобы выйти прямо к логову какого-то чудовища.

Стайлз думал, что всех местных чудовищ знал поголовно, а кое-кого даже самолично бил (сейчас воспоминания о шариках для лакросса, которыми он швырялся в Скотта, были особенно сладкими), так что опасаться ему совершенно нечего.

Ох, не учит его жизнь ничему толковому, прав был Дерек, тысячу, нет, миллион раз прав. Потому что, учи его жизнь хоть чему-нибудь, Стайлз, когда понял, что заблудился в стремительно темнеющем лесу, достал бы свой драгоценный телефон, включил бы навигатор и вышел бы к оставленной машине.

Но что Стайлз сделал? Он же твердо собрался сегодня выяснить, что за пень стоит посреди леса, и навсегда о нем забыть. Поэтому он просто достал из кармана фонарик и, насвистывая под нос прилипшую мелодию из радио, пошел дальше, оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить хоть что-то с прошлого полнолуния.

Но все равно что-то тревожно екнуло внутри, когда Стайлз все же вышел на знакомую до последнего куста поляну и остановился, опустив фонарик. Сердце билось где-то в горле, а по спине пробежал холодок.

Стайлз медленно шагнул вперед, шепча под нос короткий наговор против одержимости. Таким вот простым оберегам Дитон учил его еще в первую неделю и не позволял заняться ничем другим, пока Стайлз не запомнил их настолько, что мог рассказать с любого места и даже задом наперед.

Теперь эти семь четверостиший – по одному на все случаи жизни, как смеялся Стайлз, были записаны в старую тетрадку по химии и валялись где-то среди бумаг в углу комнаты.

И надо же, они действительно пригодились.

А еще Стайлз понял, что его так пугало в окружающем. Это даже не длинные тени, что прятались за каждым деревом, не темный лес вокруг – все это стало привычным и почти родным.

Его пугала тишина. Такая вязкая тишина, которую можно было потрогать руками, ощутить всем телом и впустить эту тишину в себя.

И тогда она тебя убьет.

Дитон называл это предчувствием. И добавлял: если Стайлз чувствует, что нужно уносить ноги, то действительно было нужно уносить ноги, и как можно скорее. Но проклятое любопытство и СДВГ не давали это сделать.

Стайлз шел к пню медленно, раздумывая над каждым шагом, и был готов в любой момент развернуться и броситься прочь, сверкая пятками.

Любопытство – любопытством, но жить Стайлз все же хотел больше. А когда одно и то же место почти месяц снится каждую ночь, то как-то невольно ожидаешь подвоха.

Но нет: ничего подозрительного или пугающего, если не считать мертвой тишины вокруг. А в лесу никогда не бывает тихо. Стайлз осторожно скинул с плеч рюкзак (тот глухо шлепнулся около его ног), достал левой рукой нож и медленно подошел ближе.

Как он и помнил, пень был просто колоссальных размеров. В деревьях Стайлз разбирался на уровне «это пальма, а это не пальма» и плевать ему было, являлась ли пальма деревом, поэтому не мог даже предположить, что здесь росло.

Хотелось сослаться на дуб или баобаб, но баобабы у них совершенно точно не росли (ага, как и волки не водились, совершенно верно), а дуб такого размера…

Сюда нужно было кого-то из книги рекордов Гиннесса – эти ребята определенно знали все и даже больше.

Стайлз обошел вокруг пня. Еще несколько месяцев назад он обязательно пнул бы старое дерево или дотронулся до него рукой, но не сейчас. Вообще, чем дальше, тем к меньшим вещам Стайлз в принципе прикасался без опаски. Жизнь в целом оказалась той еще русской рулеткой, когда неизвестно, у кого в руке пистолет все же выстрелит.

Поэтому Стайлз просто ткнул в пень палкой.

Будь он в кино с бюджетом побольше, в эту секунду обязательно грянул бы взрыв, небеса разверзлись и из пня выползло бы что-то нехорошее.

Но в обычной жизни спецэффекты все же были попроще, поэтому не произошло ровным счетом ничего.

Стайлз с сомнением снова ткнул палкой в пень и присел на корточки, снимая с пояса фонарик. Неровный белый свет выхватил из тьмы заросший зеленоватым мхом ствол и трухлявую кору. Стайлз осторожно коснулся пня пальцем и тут же отдернул руку.

Кора на ощупь оказалась просто ледяной да еще и была покрыта какой-то мерзкой субстанцией.

– Какая гадость, – прошипел Стайлз, вытирая палец о штаны. – Все же живая природа – это мерзкая штука.

А сам он крайне впечатлительный, раз испугался этих светлячков над пнем настолько, что эта поляна столько времени ему снилась. В том, что в этом пне не было ничего особенного, Стайлз был уверен на все двести процентов.

Он медленно выпрямился и выключил фонарик (незачем привлекать к себе лишнее внимание).

И тут же голова взорвалась такой болью, что Стайлз на мгновения потерял сознание. Этих мгновений было достаточно, чтобы упасть, пребольно приложившись виском.

Стайлз чувствовал, как его переворачивают и деловито ошаривают чьи-то ледяные руки, но только и мог тихо стонать и пытаться слабо отмахнуться.

«Омега, – понял он, силясь открыть глаза. – Из приблудных».

Но когда он все же смог открыть глаза, то чуть не заорал от ужаса. В своей жизни Стайлз видел достаточно оборотней, и их мордой лица его испугать было весьма проблематично, но тут…

Это был не омега. И это совершенно точно был не оборотень.

Над Стайлзом склонился грязный костлявый мужчина. Давно не мытые и нечесаные волосы почти закрывали его лицо, оставляя только рот с оскаленными зубами, которые даже на вид были острее, чем человеческие.

Но хуже всего было не это и даже не то, что человек сидел на ногах Стайлза, придавливая того своим совсем немалым весом. Хуже всего было то, что человек знал, что Стайлз боится, и буквально упивался его страхом.

Нож выпал, когда Стайлз падал, и сейчас лежал всего в нескольких сантиметрах от ладони, но дотянуться до него не было возможности.

Оставалось только одно средство, которое, как ни странно, всегда срабатывало.

– Привет,– хриплым голосом поздоровался Стайлз. – А ты кто?

Тварь – ну не человек он, совершенно точно! – усмехнулась, Стайлз мог поклясться в этом на чем угодно! Хоть на учебнике проклятой химии, учить которую все же пришлось, как и на толстой записной книжке с крутой тачкой на обложке, куда он записывал короткие и скупые объяснения Дитона.

Тварь усмехнулась и, вскинув голову, громко заорала. Уши заложило в один момент, Стайлз вздрогнул от неожиданности и зажал их – они мгновенно заболели. Тварь замолчала спустя бесконечно долгие пятнадцать секунд. От резкого движения патлы сбились, открывая ее глаза.

Большие, больше человеческих, совершенно белые и слепые. Так тварь больше походила на белых ходоков из «Игры престолов», но те ходоки были на экране, а тварь тут, сидела на ногах Стайлза, не давая отползти, и явно собиралась его сожрать.

И что-то подсказывало Стайлзу, что банальная рябина тварь не возьмет.

Нужно было все же одолжить у Арджентов пистолет.

Тварь громко зашипела, широко открыла рот, обнажая зубы, и рванулась было к шее Стайлза, как вдруг промелькнуло что-то темное, что буквально снесло тварь со Стайлза.

Тот тут же отполз в сторону, схватился за нож и поднялся на ноги, ища взглядом тварь и своего нежданного защитника.

Те нашлись по другую сторону пня. Напротив шипящей твари стоял огромный волк. Чуть присевший и согнувший передние лапы, тот скалился на тварь и был готов прыгнуть в любой момент.

И его массы определенно хватило бы, чтобы прижать тварь к земле и без помех разорвать ей горло, но он почему-то медлил.

Стайлз медленно обошел пень с другой стороны, выставив нож перед собой.

Глупая поза, но тогда она показалась Стайлзу самой подходящей: хотелось показать твари, что волк был не один и что Стайлз не будет просто смотреть на их вероятную драку, а всеми силами в ней поучаствует.

То ли это добило тварь, то ли она просто решила не ввязываться вдраку, находясь в меньшинстве, но тварь что-то рявкнула и бросилась бежать.

Стайлз невольно проводил ее взглядом. Бежала она так же, как бежал бы и человек, у оборотней были какие-то неуловимо другие движения.

Глухо зарычавший волк заставил Стайлза вздрогнуть и повернуться к нему. Скалиться волк перестал, но рычал все равно угрожающе.

Только вот этот взгляд Стайлз узнал бы среди тысяч других.

– Чувак, – восторженно выдохнул он. – Чувак, у тебя получилось полностью обратиться? А ведь до полнолуния еще три дня.

Волк недовольно заворчал, подошел ближе и совсем не дружелюбно ткнулся в пояс, почти сбивая Стайлза с ног. Но тот лишь восторженно потрепал его за ухом.

– Ты молодец, – пафосно произнес он. – Я всегда в тебя верил.

Но на шутки волк явно настроен не был, поэтому рыкнул, отошел в сторону и крупно вздрогнул всем телом.

– Оу, – только и смог выдавить Стайлз спустя пару секунд. – Так нынешние книжки и кино не врут? Вы действительно голыми обращаетесь?

У Дерека Хейла было такое лицо, словно он собирался убить Стайлза прямо сейчас, пока нет свидетелей, это тот видел даже в полумраке леса.

– Ладно-ладно, – быстро произнес он, выставляя перед собой открытые ладони. – Не будет больше шуточек про одежду. Хотя это прикольно, признай.

Но Дерек лишь схватил его за шиворот и встряхнул как котенка так, что у Стайлза зубы клацнули. Тот зашипел от боли в голове и прикушенном от неожиданности языке.

– В машину, быстро, – скомандовал Дерек. – Сейчас ты едешь домой и обстоятельно мне объясняешь, что ты забыл у Неметона.

– Неме… чего?

– Быстро!

Только Дерек Хейл мог похвастаться умением одним словом заставить Стайлза Стилински заткнуться и поспешить выполнять указания. Раньше такое не было под силу даже Харрису.

Удивительно, но обратная дорога заняла каких-то сорок минут, словно кто-то выводил Стайлза на нужные тропы. А может, так и было, и пресловутые духи леса, которым Стайлз столько времени таскал шоколадные батончики и замороженные котлеты из супермаркета, действительно существовали и взялись помогать тому, кто их так усердно прикармливал.

Стайлз, обернувшийся несколько раз, видел огромного волка с красными глазами, неспешно шагавшего сразу за ним, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к звукам сумеречного леса.

И от того, что Дерек его провожал, становилось на удивление спокойно.

Джинсы и футболку Дерека Стайлз нашел на капоте своего джипа. Он замялся на некоторое время, а потом переложил вещи на ближайший камень. Не вести же их с собой? Отец как раз должен был вернуться со смены и явно не понял бы подобной картины.

Судя по тому, что Дерек, оставшийся в лесу (Стайлз видел его красные глаза), не зарычал и никак не выразил своего неудовольствия, он был совсем не против такого расклада.

– Я оставлю окно открытым, – негромко сказал Стайлз, забираясь в машину. – И постарайся не слишком кричать – в прошлый раз отец задавал вопросы, пришлось врать, что я по скайпу говорю.

И, не дожидаясь ответа Дерека (тому ничего не стоило прыгнуть всей своей немаленькой массой на капот джипа), поспешно завел машину (кто бы сомневался, что все прекрасно работало) и выехал на дорогу.

Голова противно ныла.

На самом деле Стайлз не собирался сближаться с Дереком Хейлом. Вот даже ни на секунду не задумывался об этом. Все произошло как-то совсем спонтанно.

Тот просто появился на пороге клиники Дитона, который тогда был чем-то чрезвычайно занят, поэтому аконитовую пулю, пущенную кем-то из дружелюбных и гостеприимных Арджентов, пришлось извлекать именно Стайлзу.

Слово за слово – они с Дереком просто не могли не сцепиться языками. Припомнили друг другу все старые обиды. Дерек больно проехался на том, что Скотт плевать теперь хотел на Стайлза, тот напомнил Дереку о его статусе омеги без стаи, и как-то оба с горя решили выяснить, кто напьется быстрее: Дерек – аконитовой настойкой или Стайлз – обычным пуншем.

Кто выиграл, Стайлз так и не вспомнил. Зато прекрасно вспомнил, как проснулся голый в кровати Дерека с болящим телом и таким же голым и довольным Дереком.

Тогда они снова поскандалили, но уже на тему, кто виноват в случившимся больше, и единогласно решили повторить.

Свою влюбленность в Лидию Стайлз сохранил где-то глубоко внутри, но тело все равно требовала свое. А Дерек Хейл оказался красивым и весьма изобретательным, отказаться от этого было бы верхом глупости.

И как-то так и повелось. Они спали вместе, иногда обсуждали и разбирали сложные моменты в учебе Стайлза (Дитон имел дурную привычку только дать вводные и обозначить результат, а там делай, что хочешь), пару раз смотрели вместе кино (но это едва ли считалось, потому что единственное, что запомнил Стайлз после обоих фильмов, – что трахаться на диване в куче попкорна было кране неудобно), но они не были парой, совсем нет.

Они даже друзьями не были, черт возьми!

Поэтому Стайлз не понимал, зачем Дерек рванул за ним в лес. Нет, спасибо ему и все такое, но зачем и как он вообще узнал об этом? Все эти вопросы Стайлз намеривался задать Дереку и сейчас сидел на стуле перед ноутбуком, лениво гуглил, у кого могут быть белые глаза, правда больше смотрел в окно, чем вчитывался в текст.

Но все равно упустил момент, когда в комнату запрыгнул Дерек и тут же захлопнул за собой окно.

Стайлз вскочил на ноги.

– У тебя получилось обернуться? – с восторгом прошипел он. – Полностью? Дерек, это просто круто и…

Договорить он не успел: Дерек схватил его за ворот футболки (та угрожающе затрещала) и прижал к стене.

– Кто?– прошипел Дерек, сверкая красными глазами.– Кто рассказал тебе про это место?

– Никто, – Стайлз с трудом выдохнул и толкнул Дерека в грудь. – Никто, я его сам нашел.

– Да что ты говоришь? – издевательски переспросил тот. – Значит, ты чисто случайно нашел место, которое скрыто от чужих, и чисто случайно оказался рядом, когда оно приманило к себе очередную тварь?

Стайлз аж сел на кровать от подобных новостей. Нет, он знал, что крайне везуч на всю эту сверхъестественную хрень (лучший друг – оборотень, куда уж дальше? так нет же…), но не думал, что все настолько плохо.

– Погоди. Так та тварь из пня вылезла?

– Неметона, – поправил Дерек и сел рядом на кровать. Бедра их привычно соприкоснулись. – И нет, она не вылезла. Это Неметон ее позвал.

– В смысле: позвал?

– В прямом! – рявкнул Дерек, но с кровати не поднялся. Это внушало надежду, что его можно было расспрашивать дальше. – Неметон – это почти маяк, когда он не спит. Если его не заставить уснуть обратно, то скоро в городе плюнуть будет некуда от нечисти. То-то Ардженты обрадуются.

Тут уже Стайлз поднялся на ноги. Сидя подобную информацию он отказывался воспринимать. Да и стоя почему-то лучше думалось.

– Но кто его разбудил? – спросил Стайлза, расхаживая из угла в угол. – Как в кино? Кто-то нашел книгу заклинаний и решил, что будет круто прочитать одно над старым пнем, а заклинание возьми и сработай? А самих глупцов пень сожрал?

– Стайлз, – закатив глаза, позвал Дерек.

– Что?

– Ты идиот, ты знаешь об этом?

Стайлз ничуть не обиделся.

– Иди к черту, Хейл, – почти дружелюбно предложил он и продолжил строить свою теорию.– Так вот. Случилось невольное кровавое жертвоприношение, которое и пробудило к жизни ту тварь с белыми глазами и… Кстати, а это кто был?

Дерек пожал плечами.

– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил он. – Все вопросы к Дитону. И нужно будет намекнуть ему, что ты забыл все основы магии, так что настало время повторить всю теорию.

У Стайлза во рту пересохло от подобной перспективы. Ни одна книжка или фильм не готовили его к тому, что у столь чудесной магии, как ее любил называть Дерек, окажется столько материала для нудной и бессмысленной на первый взгляд зубрежки.

Это совсем не походило на чудесные истории о Гарри Поттере, где на уроках всегда было больше практики, чем теории. Когда Стайлз впервые заикнулся об этом Дитону, тот усмехнулся и, отлучившись на минутку, вручил ему толстую книжку – такую старую и потрепанную, что страницы расползались в разные стороны, а переплет практически отсутствовал.

Но самым ужасным в книге было ее название.

«Простейшие варева и способы приготовления их».

Нет, понимаете? Простейшие варева, растянувшиеся больше, чем на тысячу страниц! А как тогда выглядит справочник по зельям посложнее? Как распечатанная Википедия?

В общем, подобная теория Стайлзу в свое время в кошмарах снилась еще чаще, чем когда-то химия. Поэтому на слова Дерека он вздрогнул всем телом и быстро помотал головой.

– Не нужно Дитону ничего говорить, – сказал он и сел обратно на кровать. – Хорошо, что там все-таки случилось? С этим Неметоном?

Дерек хмыкнул что-то совершенно неопределенное, достал из кармана джинсов брелок из-под ключей и сосредоточил все внимание на нем, словно и не слышал вопроса. Стайлз невольно покосился на его руки.

Руки у Дерека были чуть более, чем офигительные, Стайлз каждый раз залипал на них и не всегда оказывался в состоянии думать о чем-то еще.

Дерек этим нередко пользовался и сейчас явно намеривался перевести разговор в другое русло.

Вот только затылок Стайлза еще ощутимо ныл после удара той твари для того, чтобы он забыл об этом. Но отобрать брелок он не успел – Дерек вовремя сжал пальцы и отвел руки.

– Что с Неметоном? – раздраженно повторил Стайлз и скрестил руки на груди. – Почему он проснулся? Или это у него цикличное?

Дерек вздохнул.

– Нет, – наконец ответил он. – Не цикличное. Серьезно, лучше обо всем этом спрашивать у Дитона, это его… специализация и его обязанность. Я обо всем этом знаю лишь поверхностно – из того, что случайно слышал от мамы.

– А разве тебя не должны были учить всяким… сверхъестественным штучкам? – Стайлз нервно щелкнул пальцами, подбирая слова. – И почему Дитон непременно должен знать про все это? Нет, понятно, что он тот еще мутный тип, который и половины из того, что знает, не рассказывает, но я всегда думал, что он просто продвинутый шаман-любитель какого-нибудь восьмидесятого левела и все такое.

Дерек неожиданно громко хохотнул. Стайлз невольно затаил дыхание, прислушиваясь. Внизу все еще бормотал телевизор, а отец либо уснул, либо не услышал Дерека.

– Тихо ты, – шикнул Стайлз. – Что смешного?

– Продвинутый шаман-любитель, – с тем же смешком передразнил его Дерек. – Только Дитону об этом не говори. Он либо со смеху умрет, либо отравит за оскорбление.

Стайлз поерзал, но не от страха, а от любопытства. Кажется, сейчас раскроется одна из главных загадок, которая мучила его с первого полнолуния Скотта: что за хрень этот Алан Дитон?

– Дитон был эмиссаром мамы, – негромко ответил Дерек на так и не заданный вопрос. – Советник стаи, консультант, если хочешь. Наши бестиарии достаточно большие и полные, но некоторые вещи могут сделать только люди: провести ритуал, изгнать забредшую нечисть. Только люди с Искрой, как Дитон. И как ты.

– То есть Дитон давал вашей стае советы, варил вам зелья в полнолуние и гонял нелегалов? – уточнил Стайлз. – Клево.

Кажется, он все же станет Бэтменом, пусть и для волков. А это значит, что Скотт здорово лоханулся, когда разорвал с ним отношения.

Дерек хмыкнул и чуть потянул его за плечо, вынуждая лечь головой на колени. Стайлз поерзал, устраиваясь поудобнее, и довольно выдохнул.

– Скотт сделал глупость.

– Скотт в принципе идиот, – Дерек задумчиво провел когтем по скуле Стайлза.

Тот даже не вздрогнул. Если поначалу такие криппи-штучки Дерека его и впечатляли, то сейчас это стало привычным и почти обыденным.

– Ты не дорассказал про пень, – напомнил Стайлз и не удержался от зевка. – Давай, пока я не уснул. И не отлынивай: сам знаешь, что завтра я с тебя не слезу.

– У тебя зелье не до конца готово.

– Но и Дитон должен ухать завтра утром, а вернется только через четыре дня.

Была у Дитона и такая черта: сваливать в самый нужный момент. Хорошо, если предупредит об этом хотя бы за сутки. Пару раз Стайлз приезжал в клинику и утыкался в закрытую дверь. Ключи от подвалов у него, конечно, были, но сам смысл!

Вот и сейчас Дитон словно чувствовал, что случится такая вот фигня.

– Неметон, Дерек.

Тот бесцеремонно зажал Стайлзу рот, царапнув когтями, но все же заговорил.

– Это место силы. Было. У Неметона проводились все важные ритуалы, ему приносили жертвы, его охраняли… Не спрашивай, что случилось с этим Неметоном, я не знаю. Дитон возил меня к нему буквально через несколько дней, как я вернулся в город. Сейчас это просто огромный маяк для всей нечисти. И привлекают остатки силы. Мы никак не можем ее использовать: для ритуалов нужна более тонкая настройка – а тут сила просто хлещет, причем очень неравномерно, ее только нечисть пить и может.

– Это как с зарядками от старых телефонов? – все же влез Стайлз, отрывая руку Дерека от своего лица. – Типа, к новым они уже не подходят, только старые и заряжают?

– Скорее, как с розетками. Помнишь, какими они раньше были? Сейчас к ним ни одна современная вилка не подойдет.

– А если переходник использовать? Явно ведь есть нужные травы или руны…

– Конечно, есть, – не стал спорить Дерек, опрокидывая его обратно на свои колени. – Только ты готов ради этого зарезать пару-тройку людей? Нет? Я так и думал. С Неметоном случилось что-то нехорошее, что нарушило все энергетические связи, на их восстановление нужно потратить слишком много сил. Так много, что оно того просто не стоит.

– Но что с ним тогда делать? Если не восстанавливать связи?

– Усыплять. Это тоже сложно, но определенно легче, чем пытаться что-то исправить.

Стайлз серьезно кивнул, обдумывая информацию. Та обдумываться совершенно не желала, потесненная мыслью, что Дерек Хейл почти что волшебник: обычно треплется и всех поучает именно Стайлз.

– А почему он вообще проснулся? Этот Неметон?

– Из-за тебя.

Стайлз едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Почему это из-за меня? Торжественно клянусь, что левых книжек с заклинаниями не читал, демонов не вызывал и прочей ерунды не делал.

Дерек пожал плечами.

– Тебе это ни к чему. Когда просыпается новая Искра – это всегда событие. Яркое и громкое –Неметон не мог не отреагировать.

– Ну прекрасно, – пробормотал Стайлз. – Я виноват – мне и расхлебывать.

– Какой догадливый.

Стайлз фыркнул и ткнул Дерека в бок. Тот лишь царапнул его шею и снова достал брелок.

Брелок был весьма забавным: куча треугольников, соединенных между собой. Стайлз мог долго перебирать их, пытаться распутать или, напротив, собрать какую-то фигуру.

Выложить слово «вечность», как он сам шутил.

Дерек ворчал, но брелок никогда не отбирал, давая вдоволь наиграться.

Но не сейчас. Стоило Стайлзу протянуть руку за брелком, как Дерек резко сжал кулак и покачал головой.

– Тебе нужно поспать, – произнес он, не спеша вставать с кровати. – Неметон у тебя знатно сил должен был вытянуть, а потом еще и эта тварь чуть не съела.

– Кто это вообще был? – глаза и правда слипались, словно Стайлз не спал по меньшей мере пару суток. – Я о таком даже не читал никогда. И в кино не видел, хотя глазки зачетные, да.

– Кто о чем, а ты о глазках, – хмыкнул Дерек. – Нет, я не знаю, кто это. Но придется выяснить к завтрашнему утру. А к вечеру – и вовсе поймать.

– Думаешь, он пойдет сразу есть народ? – пробормотал Стайлз, чувствуя, как его осторожно перекладывают на кровать.

– Не хочу рисковать. Проблемы с Арджентами не нужны ни тебе, ни мне. А значит, тварь нужно отловить и обезвредить.

– И усыпить пень.

– И усыпить пень. Спи и ты, мне еще нужно кое-куда съездить.

– Дерек? – сонно позвал Стайлз, с трудом приподнимая голову.

Тот обернулся около самого окна, уже взявшись за раму.

– Что тебе?

– Выключи компьютер, это раз. И два: как у тебя получилось обернуться? Ты омега без стаи, а такое могут только альфы с большой силой за спиной, мне Дитон рассказывал.

– Стайлз…

– Что?

– Ты идиот, раз до сих пор не догадался. Я давно уже не омега.

И вышел в окно. Это Дерек умел делать с такой непринужденностью, что даже Стайлз начинал думать, что все двери были придуманы исключительно для слабаков.

А компьютер так и не выключил.

Стайлз покосился на светящийся экран и, мысленно махнув на него рукой, забрался под одеяло. Раздеваться и ложиться по-нормальному не было сил.

Дерек больше не омега. Дерек либо присоединился к прошлому (в чем Стайлз очень сильно сомневался), либо успел кого-то обратить в тайне от Скотта, Арджентов и, что особенно обидно, самого Стайлза.

Ну и пошел он, мудак.

Но все равно, засыпая, Стайлз чувствовал внутри какую-то нерациональную и горькую обиду.

Жизнь показала, что самое худшее пробуждение – вовсе не от звонка будильника. Гораздо хуже было проснуться от телефонного звонка, а особенно в пять часов утра.

В такое время никто не звонит, чтобы спросить, как дела.

Стайлз видел сон. Совершенно невнятный и почти что сюрреалистический: во сне было много красок и ломаных линий, как в том же калейдоскопе. В детстве Стайлз просто обожал эту игрушку, готов был возится с ней целыми днями, но видеть нечто подобное во сне было страшно и тошнотворно. Словно его посадили на карусель и запустили старый противно скрипящий механизм. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. И с карусели нельзя было сойти.

Телефонный звонок разбудил его почти сразу, но Стайлз еще без малого с минуту лежал и глядел в темный потолок, пока мобильный наконец не замолчал.

В доме стояла полная тишина, только и слышен был негромкий гул холодильника на кухне. Стайлз любил это время, когда мир словно замирал в предрассветный час. В пять утра было страшно даже дышать, словно неловкое движение разобьет этот, казалось бы, такой хрупкий мир.

А вновь раздавшийся телефонный звонок его просто уничтожил.

Стайлз неловко перекатился на живот, выпутываясь из одеяла, и поднял упавший от вибрации телефон.

Позвонить, особенно в такое время, ему могли немногие.

Дерек. Но он скорее пришел бы лично. Или приполз, все зависит от тяжести ранения.

Отец. Но он сейчас внизу, спит в своей спальне.

Скотт. Хотя нет, Скотта давно пора был вычеркнуть из быстрого набора.

Дитон, чисто теоретически.

Но звонили не они.

Стайлз некоторое время вглядывался в до боли знакомые цифры на экране.

Несколько лет назад этот номер стоил ему коробки сникерсов: Дэнни тогда работал именно за сладости. Конечно, можно было пойти другим путем: стащить личное дело у секретаря, вызнать у девчонок, но почему-то обратиться к местному хакеру показалось Стайлзу хорошей идеей.

Номер телефона он запомнил как-то сразу и навсегда, но никогда его не записывал его и уже тем более на него не звонил.

А сейчас Лидия Мартин сама звонит ему в пять часов утра.

– Да?

В трубку часто и глубоко дышали. Так делали люди, когда пытались успокоиться. Стайлз медленно сел в кровати. Очень легко было представить бледную до синевы Лидию, из последних сил сжимающую телефон и смотрящую в угол, где в темноте шевелится нечто страшное.

– Лидия? – тихо выдохнул Стайлз в трубку. – Где ты?

– В лесу, – дрожащим голосом ответила она. – Где трейлеры стоят, знаешь?

Стайлз, забывшись, кивнул и вылез из кровати, взглядом ища ключи от машины.

– Ты в безопасности? – спросил он. – Видишь что-нибудь?

Но Лидия его не слышала.

– Я… я не помню, как пришла сюда, – с трудом сказала та. – Словно что-то… позвало, я просто не могла сопротивляться. Стайлз… Мне страшно.

– Я уже иду.

Ступеньки тихо скрипели под ногами, пока Стайлз осторожно спускался вниз. Сейчас он как никогда жалел, что не умеет прыгать по крышам, как это делает Дерек, так было бы гораздо быстрее.

– Ты одна? – повторил Стайлз, открывая входную дверь.

Холодный ветер швырнул ему в лицо опавшие листья, а растущая луна мрачно смотрела с неба. Наверное, Стайлз слишком много общался с оборотнями: луна теперь завораживала и его.

– Да, я одна, – кажется, Лидия всхлипнула. – Что бы это ни было, оно уже ушло.

Стайлз замер.

– Что там, Лидия?

Она судорожно выдохнула.

– Труп, Стайлз. И очень-очень много крови.

Стайлз выругался и несильно приложился лбом о двери джипа.

Кажется, конфронтации с Арджентами все же не избежать.


Лидия ждала его на краю стоянки, совершенно пустой в это время. Она сидела прямо на асфальте, завернувшись в плед. Ветер трепал ее рыжие волосы, путая пряди и швыряя сухие листья и мелкие веточки.

Казалось, что Лидия не шла сюда, а кубарем катилась, собирая весь лесной ссор.

Стайлз остановил машину в паре метров от нее, вышел, но не спешил подходить.

Он не знал, кем была Лидия, но она точно не была человеком. Стайлз слишком давно не видел ее вот так, не мельком и не в толпе, и был совершенно уверен, что обычной та не была.

Не зря же на нее не подействовал в свое время ни яд канимы, ни укус Питера.

Лидия с трудом поднялась на ноги и запахнула плед. Только сейчас Стайлз обратил внимание на ее пижаму и трогательные розовые тапки.

– До этого ты лунатила? – спросил он, снимая куртку и протягивая ее Лидии. – Ходила во сне, просто вставала с кровати и прочее?

Та благодарно улыбнулась, шмыгнула носом и покачала головой.

– Никогда. Даже во сне не говорила.

– Ладно, – Стайлз кивнул. – А почему ты позвонила именно мне? Не Эллисон и не кому-то еще, а мне?

– Мистер Арджент велел, еще несколько месяцев назад. Если случится что-то непонятное, но что не нужно расстрелять на месте, то лучше сначала позвать тебя. Сказал, что ты лучше разберешься с ситуацией.

Стайлз нахмурился. Осведомленность Арджентов не могла его не беспокоить. Но сейчас не до этого.

– Показывай, – коротко велел он.

Лидия медленно выдохнула, а потом неспешно пошла вглубь стоянки. В этом была ее прелесть: Лидия могла успокоиться, взять себя в руки и сделать то, о чем ее просят.

Шли долго. Сама стоянка была достаточно большая и тянулась до самой опушки леса. Этого проклятого леса, который буквально окружал город и, как теперь точно знал Стайлз, таил в себе нешуточную опасность.

Проведя все сознательное детство в полицейском участке, Стайлз не боялся трупов и почти привык к их виду. Он видел огнестрельные ранения, видел ножевые. Однажды даже видел материалы дела, в котором толстого мужика буквально размазало тонким слоем по стене.

Но сейчас передернуло даже Стайлза.

Это был мужчина лет тридцати с небольшим. Незнакомый: Стайлз никогда прежде его не видел. Или просто не узнал его залитое кровью лицо.

Стайлз поднял с земли палку и осторожно коснулся ее кончиком развороченной груди. Вид его белевших ребер вызывал приступ тошноты.

Наверное, поэтому Лидия держалась в паре шагов позади и старательно смотрела в другую сторону.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Стайлз, осматривая рану.

Он не отказался бы от фонарика, но не хотелось привлекать внимание: в сером утреннем полумраке они были почти что невидимками, но прямой электрический свет обязательно их выдаст. А объяснениятого, что они делают рядом с трупом, у Стайлза не было.

– Я не знаю, – Лидия все так же смотрела в сторону. – Просто встала среди ночи и поняла, что должна прийти сюда.

– Ты шла пешком?

– Да, и очень быстро. Упала несколько раз, но остановиться так и не смогла.

Стайлз кивнул. Что происходило с Лидией, он не знал. Пока не знал. Но сейчас нужно было разобраться с трупом.

– У него нет сердца, – спокойно сказал он, отламывая у палки окровавленный конец, заворачивая его в платок и пряча в карман. – И, кажется, кто-то успел им знатно полакомиться.

– Оборотень? – тихо предположила Лидия. – Заблудший. Ни Дерек, ни Скотт такого не могли сотворить.

Но Стайлз покачал головой.

– Не уверен. Оборотни как волки: сначала хватают за ноги и горло. А тут проломлены ребра и…– он замолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль. – У меня во внутреннем кармане лежит белая банка из-под витаминов. Дай мне ее.

Лидия быстро обшарила куртку и протянула Стайлзу тяжелую банку. Тот отвинтил крышку (та в очередной раз сначала прокрутилась вхолостую – проклятая защита от детей) и высыпал на ладонь серебристый порошок.

– Хочу показать Дереку, – произнес он в ответ на недоумевающий взгляд Лидии. – А это значит, что труп лучше никому больше не видеть.

И швырнул порошок на тело. То на мгновение словно покрылось рябью, а потом медленно исчезло. Лидия за спиной Стайлза восторженно ахнула и подалась вперед.

– Ты теперь и такое умеешь? – восхищенно спросила она. – И это надолго?

– Где-то на сутки, – ответил Стайлз, пряча банку в карман джинсов. – Если никто раньше на него не наткнется. И, Лидия. Ты ничего не видела?

Улыбка медленно сползла с ее лица.

– Видела, – медленно произнесла она, отводя взгляд. – И предпочла бы забыть.

– Лидия…

– Это омега, Стайлз. Необернувшийся оборотень с белыми глазами.

И почему Стайлз не удивлен?

– Он тебя видел?

Лидия покачала головой.

– Нет, я стояла за тем зданием, – она неловко махнула рукой. – И он уже уходил, только глаза и сверкали. Это ведь омега, да?

В голосе Лидии прозвучала отчаянная надежда. И Стайлз ее понимал: если и сталкиваться с нечистью, то лучше, чтобы эта нечисть была хотя бы знакомой.

Даже жаль, что сейчас это было не так.

– Дерек сказал, что это не оборотень, – с сожалением ответил Стайлз. – Сейчас мы пытаемся выяснить, что это такое.

– Мне спросить у Эллисон?

Стайлз поморщился. Впутывать во все это Арджентов не хотелось совершенно. Но и молчать было бы подлостью.

– Давай так. Если мы с Дереком ничего не найдем к вечеру, то я сам встречусь с Эллисон. И Крисом, если это понадобится. Сможешь это устроить?

Лидия кивнула.

– А сейчас отвези меня домой, – велела она. – Я замерзла и хочу спать.

Стайлз невольно улыбнулся.

Такая Лидия Мартин была ему более чем знакома.

Стайлз закинул в рот очередную вишневую карамельку, поудобнее перехватил нож и раздавил им еще несколько ягод рябины. Те тут же брызнули соком, пачкая пальцы. У Стайлза уже все руки были липкие и противно пахли. Он ненавидел запах и вкус рябины, но сейчас кашица из этих ягод была основой для зелья.

А значит, приходилось морщиться, давить ягоды и грызть карамельки.

На них Стайлз буквально подсел пару месяцев назад, когда нашел у Дитона полную вазочку на столе для посетителей и сам не заметил, как сгрыз их все, пока читал очередной трактат про оборотней. Ахинея полная: Дерек долго смеялся, когда Стайлз пересказывал все прочитанное в лицах, но чтение все равно захватывало.

Стайлз давил ягоды и размышлял о найденном трупе.

В каком-то смысле им повезло: тело лежало в отдалении от привычных маршрутов собачников, стоянка та тоже не пользовалась популярностью, а порошок, что оставил там Стайлз, отпугнет всех случайных хищников.

Еще бы и Дерек взял трубку и объявился на пороге – было бы совсем прекрасно.

Стайлз звонил ему каждые тридцать минут, начиная примерно с шести утра. И если в первые два раза он боялся Дерека разбудить, то потом просто злился. А начиная где-то с одиннадцати утра – еще и волновался.

Случалось, что Дерек пропадал на несколько дней. Вот так, без объяснения причин и предупреждения просто переставал брать трубку, а потом Стайлз ждал около его дома или клиники Дитона. Но никогда прежде он не исчезал накануне полнолуния, и уж точно– когда по городу шлялась неведомая зверушка, от которой они оба ждали трупов.

Дождались, что уж сказать.

Стайлз коротко коснулся мобильника, что лежал на столе. Почти три часа дня, а он все еще возится с приготовлением зелья с труднопроизносимым названием.

Однажды Дитон сказал: если не знаешь, что делать, просто подойди к книгам, вытащи одну и прочти первую же открывшуюся страницу.

Если учесть, что по большей части у Дитона в углу лежали в основномсправочники и «книги рецептов», как их называл Стайлз, то ничего удивительно, что он варил и готовил всевозможныесоставы чаще всего остального.

Только все равно большая часть из них у Стайлза не выходила как нужно.

Стайлз смахнул образовавшуюся кашицу в мелкую миску из меди, отложил нож, вытер пальцы о край футболки и разблокировал телефон.

Номер Дерека как-то сам собой встал на быстрый набор в мобильнике. И пусть трубку он брал не чаще одного раза из десяти (нет, реально, зачем Дереку вообще мобильный телефон? для имиджа?), Стайлз все равно так часто набирал его номер, что в какой-то момент это ему просто надоело.

Наверное, хорошо, что Дерек равнодушен к технике, как к своей, так и к чужой, иначе бы Стайлзу здорово влетело.

Была у него такая почти что мания: на каждый контакт ставить свою картинку, в очень редких случаях – фотографию. Сфотографировать Дерека, ясное дело, было задачей слишком сложной даже для Бэтмена, поэтому пришлось искать картинку в Интернете. Стайлз уже чуть было не скачал фото матерого такого волчища со шрамами на всю морду, но в последний момент передумал.

Теперь с фотографии контакта на Стайлза смотрела хрупкая глазастая ромашка с длиннющими ресницами.

Нет, все же хорошо, что Дерек никогда не интересовался, как он записан у Стайлза в телефоне.

В этот раз мобильный Дерека оказался еще и вне зоны доступа. Стайлз выругался сквозь зубы и сбросил вызов.

Ладно, хорошо. Он действительно волновался. Пусть у Дерека были внушительные когти и не менее внушительные зубы, а еще он просто очень-очень быстро бегал, Стайлз все равно не мог не переживать.

В Бикон-Хиллз, конечно, вечно что-то происходит, но все равно не каждый день объявляется некто зубастый, что с удовольствием ест человечину и сверкает белыми глазами.

Кстати, прикольно было бы раздобыть такие линзы к Хэллоуину.

И узнать имя этой твари, потому что безымянный костюм – это совсем не круто. Да и закапывать тварь в лесу будет куда проще, когда знаешь, с кем именно имеешь дело, этому Стайлз научился на собственном опыте.

Только вот на эту тему молчал даже верный Гугл. Точнее сказать, он заливался соловьем, но вовсе не о том, что нужно было. Стайлз пересмотрел, казалось бы, гигабайты информации, но ничего подходящего так и не нашел.

Да и что он мог предоставить для опознания? Ходит на двух ногах, гуманоид, глаза белые, ест человечину? Ха! Да под это описание подходит каждый третий выдуманный монстр.

Эти самые выдуманные монстры, кстати, дико осложняли жизнь. Стайлз никогда и не задумывался, что у людей настолько богатая фантазия, сам бы он подобное и предположить не мог. А другие, видимо, смогли разнесли свои фантазии по всему Интернету.

По рукам бы им надавать.

Вот и приходилось не полагаться на общедоступные сайты, а вручную шерстить старые сказки и легенды со всего мира. Все же Америка – страна эмигрантов, куда многие привезли с родины не только свои семьи, но и свои страхи.

Дитон как-то объяснял, как это происходит. Долго и путано – Стайлз до сих пор не мог толком понять всего этого крайне туманного процесса, в котором было больше психологии, чем магии.

Соль была в том, что человеческий разум был почти совершенен. Другое дело, как именно его используют, но не о том речь.

Сон разума порождает чудовищ.

Чем больше Стайлз влипал во всю эту магию и Искры, тем больше поражался, как человечество вообще до сих пор не вымерло. И как были правы все те чуваки, которые огнем и мечом отбирали у народа вредные книги, коих было просто запредельное количество, особенно сейчас.

Самая большая гадость старых ритуалов состояла в том, что эти ритуалы работали, даже в сильно усеченном виде. И обычно совсем не так, как того ожидали. На модной волне, начавшейся еще на рубеже XIX–XX веков, люди как-то подозрительно активно начали интересоваться прежде запрещенным. Духи умерших, гадания на крови и предсказание будущего – сейчас у Стайлза волосы от ужаса шевелились при одних только мыслях о подобном.

Есть силы, которых лучше не тревожить. Иначе потом из каждого пня будут вылезать такие белоглазые твари и обедать в мелких городах, пока не слопают всех жителей.

Монстры существуют, пока в них верят. А не верить в них после такого просто невозможно.


Поначалу Стайлз даже не понял, откуда раздался стук. Уверенный такой и нетерпеливый, словно стучавший имел на это полное право.

Пальцы сами собой сильнее сжали нож. Дитон уехал, клиника закрыта, да и стучались не во входную дверь и не с черного хода.

Мало кто знал о небольшом узком окне за мусорными баками. Стайлз подозревал, что окно Дитон специально прятал, чтобы иметь в случае чего запасной выход из клиники.

А сейчас в него нетерпеливо так стучали.

На самом деле Стайлз глубоко сомневался, что та белоглазая тварь окажется настолько воспитанной, что сообщит о своем прибытии таким вот способом. Да и не слышал никогда Стайлз о тех сверхъестественных садистах, которые бы играли на нервах своих потенциальных жертв.

Но менее страшно от этого все равно не становилось.

А у Арджентов все равно нужно было попросить пистолет.

Стайлз перехватил нож (довольно короткий – для удара придется подойти слишком быстро, а швыряться ножами он так и не научился: бутылками со взрывоопасной смесью – пожалуйста, а вот ножами – нет) и осторожно открыл дверь в коридор.

Коридор был узкий, с очень низким потолком, заставленный кучей коробок и ящиков безо всяких надписей и освещенный только двумя тусклыми лампами на стенах. Стайлз вообще считал, что ни подвал, ни этот коридор в проекте здания предусмотрены не были: слишком они были маленькими и… кустарными, что ли?

Стук повторился, на этот раз настойчивее. Словно кто-то снаружи понял, что Стайлз вышел из своего укрытия.

Или тому просто надоело ждать.

Во всяком случае, выражение лица Дерека было именно сердитым.

Он сидел на корточках около окна и смотрел на замершего Стайлза так, что тот с трудом удержался, чтобы не сбежать.

– Ты меня напугал, – сказал он, отпирая окно. – Залезай быстрее.

– Через рябину? – издевательски переспросил Дерек, кивая на раму. – Дитон все предусмотрел, ты не находишь?

Стайлз закатил глаза. Дерек не доверял Дитону, а Дитон, в свое очередь, не слишком доверял самому Дереку. У них со Стайлзом не раз и не два случались разговоры на тему того, что Дерек Хейл не заслуживает доверия и от него вообще лучше всего держаться как можно дальше.

Стайлз в ответ говорил, что при выборе между Дереком и Скоттом он скорее сам доплатит, лишь бы оказаться именно у первого. На это Дитон обычно морщился, но подобную тему больше не поднимал по крайней мере пару недель.

– Стайлз,не спи, – прошипел Дерек. – Не хватало еще, чтобы меня кто-то заметил.

– Да, прости. Я просто думаю, как снять это.

И ткнул пальцем в тонкую рейку сразу под оконной рамой. Стыдно сказать, но ее он заметил только сейчас, хотя, казалось бы, обползал весь подвал.

– Думай быстрее, – посоветовал Дерек и приподнял воротник куртки.

Здесь, внизу, было тепло, но наверху явно был такой холодный ветер, что проняло даже оборотня с его встроенным обогревателем. Стайлз хмыкнул, но все же залез в первый же стоявший рядом ящик.

Увы, ничего подходящего там не нашлось. Стайлз с сомнением понюхал пару мешочков с травами (чем нарушил кучу правил безопасности одним махом) и осторожно закрыл ящик. Запахи были незнакомые, но слишком уж резкие для чего-то безобидного.

Дерек раздраженно барабанил по стене, изредка царапая ее когтями. От этого звука Стайлза просто передергивало.

Загадочный инструмент, больше всего напоминающий молоток с крюком на одном из концов, нашелся лишь в четвертом ящике. За это время Стайлз отыскал еще пару мешочков, остро пахнущих одновременно тиной и лавандой, банку с чьими-то кишками (о, Стайлз мог поклясться, что это именно кишки, пусть и ядовито-зеленого цвета). Один из ящиков и вовсе был наполнен вязкой ярко-розовой субстанцией, больше напоминающей застоявшееся желе. Трогать это Стайлз не рискнул и поспешно захлопнул ящик.

А потом нашел этот недомолоток, который с гордостью и продемонстрировал Дереку.

Тот не слишком впечатлился.

– Ритуальный инструмент, – спокойно сказал он. – У жертвы сначала вырывали кадык, а потом проламывали череп. Вопрос только, зачем он Дитону понадобился.

Стайлза передернуло: на крюке и правда оставалось что-то бурое, как давно засохшая кровь.

– Вот зачем ты это сказал, – пробормотал он, подцепляя рейку и с трудом вырывая ее из стены. – Как спать теперь после этого.

– С ножом под подушкой, все как обычно.

Дерек легко скользнул в коридор и, брезгливо отпихнув ногой рябиновую рейку, захлопнул окно.

Стайлз задумчиво коснулся рамы.

– Знаешь,– медленно произнес он. – Меня давно мучает вопрос: а ты вообще знаешь, для чего предназначены двери?

– Штука слишком бородатая даже для тебя. К тому же Дитон запер стойку, через которую мне не перебраться, если ты не заметил.

Стайлз лишь пожал плечами. Сам он давно уже перепрыгивал через нее и как-то даже не задумывался, что для Дерека это будет самой настоящей преградой.

– Выяснил что-нибудь? – спросил он. – Потому что у меня пусто. Точнее, Интернет просто полон крипи-историй, но ничего правдоподобного или даже похожего на нашего просто нет.

– Где искал? – сосредоточенно спросил Дерек, касаясь двери, но тут же с шипением отдернул руку. – Что за хрень, Стайлз?

– Зелье неудавшееся опрокинул на рябиновой настойке, – виновато ответил он. – Прости, совсем забыл.

– Забыл он, – прошипел Дерек, сжимая и разжимая покрасневшие пальцы, никак не желающие заживать. – Но рецепт лучше запомни, вещь просто убойная.

Стайлз кивнул.

– Смотрел как обычно, – продолжил он, отпирая дверь. – Старые индейские и европейские сказки и религии.

– А американские?

Убирающий рябину со стола Стайлз лишь фыркнул.

– Я, конечно, свою страну люблю, – ответил он, не оборачиваясь, – но в этом плане она лузер. Сборка всего понемногу, а если и родилось что-то свое, то оно уже совершенно не жизнеспособно. Так что не считаю нужным даже время тратить. А ты что нашел?

Дерек развел руками и сел на шаткий стул.

– Оно пахнет как человек, движется как человек, – начал медленно перечислять он. – Я никогда такого прежде не видел. Знаешь, такой внутренний разлад между тем, что я вижу, и тем, что чувствую.Даже ты теперь воспринимаешься иначе, не так, как твой отец, к примеру. А тут… человек и только.

– Может, это он и есть? – неуверенно предположил Стайлз, садясь прямо на стол. – Мало ли на свете чудиков? А у психов, как я слышал, нередко бывает просто нечеловеческая сила, потому что то ли отключаются какие-то нервные окончания, то ли просто в мозгу переклинивает.

– У него глаза светятся, – напомнил Дерек и положил тяжелую и горячую ладонь на бедро Стайлза.

Тот медленно облизнул губы и раздвинул ноги. Секса не было давно, почти целую вечность, и тело требовало свое. Дерек это видел и чувствовал, если судить по его глазам, на мгновение вспыхнувшим алым.

– Этому тоже можно придумать объяснение, – охрипшим голосом произнес Стайлз, вцепившись в столешницу. – Какое-нибудь обыденное, не как обычно.

– Да неужели, – Дерек плавно поднялся и встал между разведенных ног Стайлза. – И какое же?

Тот опять облизнул пересохшие губы и медленно лег на спину, расслабляясь.

– Радиация?

– Ты еще скажи, что во всем виноваты пауки из лаборатории.

Стайлз только и смог, что кивнуть. Дерек привычно расстегнул ремень на его джинсах и быстро, хотя и осторожно, стащил их со Стайлза. Тот краем сознания успел подумать: хорошо, что стол деревянный: на тех, что стоят наверху, было бы холодно вот так лежать. А потом звякнула пряжка ремня Дерека.

Секс, даже регулярный, так обыденностью и не стал. То ли так всегда бывает, то ли это Дерек умел трахаться так, что перед глазами каждый раз вспыхивали искры.

Стайлз зашипел и невольно подался назад, когда Дерек толкнулся большим горячим членом.

– Тише ты, не спеши.

– Прости, – совершенно неискренне ответил тот, но коснулся ладонью лица Стайлза. По венам узкими черными ручейками потекла боль.

Стайлз выдохнул и снова лег на спину, расслабляясь и раздвигая ноги.

Сейчас ему будет хорошо.

Дерек никогда не разводил нежностей: если начинал трахать, то сразу сильно и мощно, сгибая практически пополам и заставляя вскрикивать в ответ на каждый толчок.

И Стайлз кричал. Подавался вперед, насаживаясь глубже, а под конец хрипел от каждого движения.

Стол громко скрипел и двигался вместо с ними. Стайлз цеплялся в его край онемевшими пальцами и вскидывал бедра.

@темы: Фик, Коллаж, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Миди, Реверс 2016-2017, R, Слэш

---

[Lexie19]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Связь сквозь звезды", juststopit & reda_79

[reda_79]

Заявка №10

Название: Связь сквозь звезды
Артер:  juststopit
Автор:  reda_79
Бета:  Канаме Сейю
Пейринг/Персонажи: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Скотт Маккол/Эллисон Арджент/Айзек Лэйхи,

спойлеры

Крис Арджент/Лидия Мартин, Крис Арджент/Стайлз Стилински (мимолетно, в прошлом), Питер Хейл, Джексон Уиттмор, Вернон Бойд
Категория: слэш
Жанр: юст, романс, космо-АУ
Рейтинг: PG-13
Размер: миди, 6450 слов
Саммари: Земля медленно умирает после падения метеорита. Открытие возможности прохождения сквозь кротовую нору дает человечеству шанс найти новый дом и выжить. С этой целью к одной из планет отправлена исследовательская экспедиция. Передавая на Землю отчеты о результатах миссии, Стайлз знакомится с Дереком.
Предупреждения: human!АУ.
Примечания: Крото́вая нора́, также «крото́вина» или «червото́чина» — особенность пространства-времени, представляющая собой «туннель» в пространстве. Проход сквозь нее сокращает расстояние в сотни световых лет.
Комлог — портативное средство связи.
Дисклеймер: герои не мои, выгоды не извлекаю.
Огромное спасибо  juststopit - за офигенные арты - не устану восхищаться, спасибо, что ты есть, что веришь в меня и чувствуешь даже сквозь расстояния Большой поклон моей драгоценной бете -  Канаме Сейю, ты всегда делаешь мои тексты лучше, спасибо тебе за советы и за помощь
Ссылка на скачку: текст с артами в pdf, текст без артов в doc
баннер, арт, разделитель1, разделитель2

– У нас закончился кофе, ты представляешь? Я имею в виду настоящий – ароматный, выращенный на Земле, а не тот жалкий суррогат с Марса, который Лидия пытается за него выдать. «Этот напиток намного полезнее, Стайлз, а его тонизирующий эффект в разы выше, чем у кофеина», – передразнил он невидимую подругу.
Дерек, вроде бы совсем не слушавший его болтовню, тут же поднес свою кружку к экрану в знак солидарности – он был ничуть не меньшим кофеманом – и скупо улыбнулся. От этой улыбки его всегда сосредоточенно-суровое лицо преобразилось – стало мягче. У Стайлза даже дыхание перехватило.
– Чува-а-ак, – забывшись, протянул он. Дерек чуть заметно поморщился. Ему не нравилось, когда Стайлз называл его так. – Дерек, – спешно поправился он. – Уж ты-то понимаешь толк в напитках для настоящих мужчин.
– Кора убила бы тебя за такое высказывание, – фыркнул Дерек. Его взгляд ощутимо потеплел; как всегда, когда он говорил о своих сестрах.

Помимо младшей, Коры, у Дерека была еще старшая. Знаменитая Лора Хейл доказала проходимость кротовой норы, обнаруженной астрономами недалеко от Сатурна. Она отправилась в путешествие сквозь нее, достигла соседней солнечной системы и вернулась обратно, преодолев сотни световых лет за считанные месяцы. Благодаря ее смелости стали возможны полеты к другим галактикам. Благодаря ей, сейчас у людей еще оставался шанс выжить. И даже знакомством с Дереком Стайлз в какой-то степени был обязан ей.

– Хорошо, что я так далеко – ей меня не достать, – откинувшись на спинку кресла, преувеличенно-радостно ухмыльнулся Стайлз. Он немного завидовал. У него никогда не было ни братьев, ни сестер. А после того, как умерли родители, не осталось никого, кто мог бы вспоминать о нем с такой нежностью.
– Скучаешь по Земле?

Дерек смотрел с сочувствием. Соврать или отшутиться Стайлз бы не смог, поэтому просто кивнул и снова окунулся в теплый взгляд светлых глаз, в очередной раз пытаясь разгадать какого же они цвета.

Качество видеосвязи давало возможность видеть собеседника, но не позволяло разглядеть такие мелочи. Стайлз не жаловался. Чудо, что у них вообще была эта связь. Десятки ученых много месяцев бились над созданием передатчика, который сможет переправлять отчеты миссии сквозь кротовую нору. У них получилось. Аудиосигнал шел с небольшим опозданием, соединяя компьютер центра управления полетами и «Одиссея» – единственный в своем роде звездолет-разведчик и одновременно базу для небольшого экипажа. О видеосвязи даже не мечтали. Но гений Дэнни Махилани, простого связиста на «Одиссее» и лучшего хакера из всех, что когда-либо знал Стайлз, позволил создать уникальный прибор. Его испытание проводил Стайлз. Дэнни в это время торчал в технической рубке, вручную контролируя коммуникационные потоки. Стайлз до сих пор не знал подробности всего процесса.

– На материке снова бушуют смерчи, Стайлз. Их появление все более непредсказуемо, – Дерек снова сжал губы и нахмурился. – В России не успели собрать урожай, виноградники Франции полностью уничтожены. Бразилия еще держится. Но боюсь, кофейные плантации скоро уйдут в небытие. Плодородные поля приспособят под что-то более необходимое. То, что вы делаете, ты делаешь там – важно для всех нас, – Дерек нечасто был так многословен. Выбранный им тон пробирал до дрожи.
– Я всего лишь собираю отчеты, – скривился Стайлз. – Лидия не разрешает мне спускаться на Ковчег.
– Ковчег? – Дерек удивленно вскинул брови.
До сих пор в их беседах Стайлз ни разу не упомянул неофициальное название планеты, которую изучал, что, впрочем, не так уж странно, ведь говорили они в основном о Земле.
– Ну да. Не думаешь же ты, что мы будем называть место, где собираемся поселиться, объект KОW45.00.456?
– Готов поручиться, название было твоей идеей. И кто же Ной? – усмехнулся Дерек.
– Моего отца звали Ной, – признался Стайлз и прикусил изнанку щеки, нервно накручивая на палец нитку с привязанной к концу бумажной моделью космического корабля. Стайлз сделал его перед отлетом и таскал с собой, вроде талисмана.
– Расскажешь о нем?
Стайлз замер, и игрушечный шаттл, прервав свой полет, сошел с орбиты.
– Мой отец был шерифом. В детстве я мечтал стать полицейским, как он. Знаешь: форма, наручники, табельное оружие. Он казался мне таким крутым. А потом умерла мама. Деменция. Мы знали, что это случится, но к смерти нельзя подготовиться. Папа... – в горле запершило, и Стайлз запнулся. – Он очень тяжело переживал ее смерть. Я тоже, но дети быстрее приспосабливаются. Однажды я упал с лестницы и сломал ногу. Я всегда был гиперактивным ребенком. Он был не виноват и вообще спал, когда это произошло. Крепко спал, я не смог его добудиться. В больницу меня отвезла соседка. Утром, когда он проснулся, я уже был дома, с гипсом от бедра и до стопы. После того случая он бросил пить. Он любил меня. И вредную еду, – Стайлз улыбнулся воспоминаниям. – Пришлось взяться за его питание.
Стайлз замолчал.

– Он научил тебя делать оригами? – Дерек с новым интересом посмотрел на фигурку в его руках.
– Нет, и вряд ли смог бы, я не отличался усидчивостью, – хмыкнул Стайлз. – Когда-то давно отец делал бумажные цветы для мамы и самолетики для меня. Потом его не стало: ничего криминального, обычная автомобильная авария, виновник просто заснул за рулем. А в один из вечеров уже в Академии я наткнулся на книжку, обучающую искусству оригами. Через несколько часов у меня уже почти сносно получалось сложить лебедя. На следующий день я попробовал фигурку посложнее. И даже почти возгордился своими умениями, пока Скотт не назвал моего слона мышью.
Дерек рассмеялся.
– Видно, с тех пор ты значительно улучшил технику. Во всяком случае, я уверен, что то, что ты вертишь в руках вторую неделю – космический шаттл.
– Йе-е-е! – Стайлз подкинул руки вверх, и кораблик взметнулся вместе с ними. – Я же говорил – похоже, а этот засранец Уиттмор утверждает, что я соорудил ржавую бочку.
– Завидует.
– Он говорит, я использую полезные ресурсы на ерунду. Но даже Лидия поставила одну из моих фигурок в свою каюту.
– Ты все еще немного влюблен в нее? – поинтересовался Дерек, рассматривая что-то в своих записях.
– Может быть, – Стайлз и правда не знал, у него остались теплые чувства, но они давно трансформировались. Только вот он не знал, как их описать.
– Мне пора, Стайлз, – бросив взгляд куда-то вверх, заторопился вдруг Дерек.
– Эй, почему так рано? – расстроился Стайлз. – Твоя смена закончится только через полчаса.
– У меня семейная встреча, а твой отчет уже загрузился. До следующего раза, – попрощался он сухо и сразу же отключился.
– Пока, – сказал Стайлз потемневшему экрану.

Иногда Дерек вел себя странно. Стайлз вообще сначала принял его за бесчувственного чурбана или даже андроида. Только вряд ли андроиды умели вытворять такое со своими бровями.

Именно Дерек был на связи, когда Стайлз впервые подключился к видеомонитору центра управления космическими полетами.
Получив видеоизображение, он завопил от восторга.
Его собеседник – Дерек – хмурился, переключая тумблеры, и повторял как заведенный:
– Как это возможно? Если это шутка, немедленно покиньте канал связи.
– Никакая это не шутка. Говорит сержант Стайлз Стилински – член экипажа «Одиссея», мы с тобой уже пару раз болтали. Рад наконец-то тебя увидеть, Дерек.
– Ты точно Стайлз? Я думал, ты старше, – недоумение, растерянность, недоверие, удивление – все это Дерек умудрялся выразить движением своих внушительных бровей.

С этого момента их общение перешло на новый уровень. Раньше они разговаривали на отвлеченные темы раз или два, когда Стайлзу становилось особенно скучно. По ворчливому тону Дерек представлялся ему уставшим мужиком за сорок с залысинами и непременно в очках с толстыми линзами, хотя на Земле уже давно очков почти не носили – операции по коррекции зрения можно было сделать в любой поликлинике. Стайлзу нравилось поддразнивать того Дерека, хотя он немного стыдился своих порывов, но теперь начал делать это умышленно. Яркая внешность Дерека не оставила Стайлза равнодушным. И еще ему нравилось наблюдать за игрой его бровей.
Дерек довольно быстро смирился с наличием видеосвязи и, кажется, был совсем не против глазеть на Стайлза в ответ. Может быть, все еще искал подвох, а, может, ему просто нравилось то, что он видит. В последнее, правда, получалось поверить с трудом. Стайлз специально придирчиво изучил свое отражение в зеркале: темные глаза, большой смешливый рот, нот уточкой, россыпь веснушек. Впрочем, их разглядеть вряд ли возможно – скорее всего, Дерек принимал их за грязь на его лице. Как бы то ни было, Стайлзу нравилось его внимание.

Стайлз вздохнул и с силой потер лицо, прогоняя грезы. Потом потянулся и, проверив все приборы, встал, чтобы забросить кружку в очистку. Его должна была сменить Эллисон, и он не хотел оставлять ей грязную посуду, хотя она не стала бы ворчать, в отличие от Уиттмора. Тот сразу побежал бы ябедничать Лидии. Он даже забытую фигурку оригами назвал мусором – смял и выкинул в утилизатор.
Стайлз вновь посмотрел на игрушечный шаттл в своих руках. Он не рассказал Дереку всей правды, что всерьез занялся оригами, желая произвести впечатление на Лидию.

Они вместе учились. Лидия была королевой школы, а Стайлз обыкновенным ботаном. Он влюбился в нее, как только умеют подростки – трепетно и, как он считал, навсегда. Танцевать с ней на выпускном казалось пределом мечтаний, а когда она его поцеловала, он чуть не грохнулся в обморок и толком ничего не почувствовал – так ошалел. Может быть, у них что-то сложилось бы, но на следующий день объявили всеобщую мобилизацию в связи с падением метеорита, и родители увезли ее из Бикон-Хиллз. О предстоящей угрозе знали заранее, но считалось, что траекторию падения можно изменить. Когда выяснилось, что ничего не выйдет, было уже поздно. В зоне поражения оказалась вся южная часть США, Мексика и территории на севере Латинской Америки. Многие города даже эвакуировать не успели. Несколько миллионов жителей просто погибли.

Стайлз потерял с Лидией всяческий контакт и столкнулся нос к носу через два года уже в Космической Академии Новой Америки, куда поступил учиться. После трагедии с метеоритом НАСА спешно озадачилась созданием учреждений для подготовки специалистов, связанных с космическими исследованиями. Особый упор шел на возможность терраформирования ближайших планет. Помимо многочисленных жертв, выросла средняя температура воздуха и температура мирового океана, возросло содержание углерода в атмосфере. Это стало причиной значительных изменений климата. Появилась проблема с выращиванием злаковых культур, начали исчезать пастбища, животные гибли из-за катаклизмов. Земле грозил голод. Эксперименты на Венере не показали никаких успехов, зато Марс оказался перспективным. Жить там долго не удавалось – местное притяжение плохо влияло на человеческий организм, а вот выращивание продуктов в специальных теплицах пошло на ура. Кроме того, в академии готовили пилотов, сначала для полетов в солнечной системе, а чуть позже, после успешного опыта преодоления кротовых нор, и для межгалактических.

Лидия училась на последнем курсе и преподавала космическую микробиологию для первокурсников. Стайлз попал в ее группу. Но все его попытки возобновить общение успехов не имели. Она не желала говорить ни о чем, кроме собственного предмета, а через три года улетела на Марс с научной экспедицией. Впрочем, одну из сделанных им бумажных собачек, которых Стайлз ей периодически подсовывал, она захватила с собой, милостиво заявив, что это несуразное животное будет напоминать ей о доме. Стайлз поклялся тогда, что научится делать самые крутые фигурки.
Но очень скоро стало неважно, кому и что он обещал – оригами он увлекся всерьез. Фигурки радовали, занимали свободное время, отвлекали от невеселых мыслей, напоминали о семье и нравились его друзьям и знакомым. Кроме Джексона, конечно.

– Все никак не вырастешь, да, Стилински? – Джексон, легок на помине, вырос за спиной.
Стайлз дернулся от неожиданности, слишком натянул нитку и порвал ее. Бумажная фигурка спикировала на пол. Стайлз ринулся ее поднимать.
– Вот поэтому тебя не берут вниз, – насмешливо фыркнул Джексон.
– Вот поэтому Айзек не хочет с тобой встречаться, – раздраженно парировал Стайлз, поднимаясь с колен. – Ты язва.
– А ты ни черта не видишь за своими игрушками, продолжишь – и личной жизни у тебя вовсе не будет.
– Обойдусь как-нибудь без случайного секса, – буркнул Стайлз, собираясь добавить: ведь именно его ты считаешь крутой личной жизнью? Но не сказал, хотя Джексон смотрел на него все с той же презрительной усмешкой. Стайлз уже понял, что это лишь маска, наросшая с годами, которые Джексон провел с приемными родителями – богатыми и очень занятыми. Дэнни рассказывал про них; он жил в соседнем доме и знал Джексона с младшей школы. Вместо ласки, участия и родительской любви родители дарили ему дорогие подарки. При этом они во всем требовали от него высших наград и достижений. И Джексон старался, шел по головам, если нужно, лишь бы заслужить их скупую похвалу. Никто не обнимал его просто так, не показывал своим примером, как строить отношения. Джексон, видимо думал, что секс может решить все. Очевидно, Айзек решил иначе, раз ушел от него к Скотту и Эллисон. Он выбрал быть третьим и при этом казался гораздо счастливее, чем был когда-либо с Джексоном.


– Вот ты где, – появление Эллисон, к счастью, ослабило напряжение. – Проверь свой комлог, Джексон, тебя ищет Лидия.
– Черт, опять настройки барахлят, – выругался тот и поспешил прочь.
– Спасибо, – улыбнулся Стайлз, правильно расшифровав довольный вид Эллисон, склонившейся над пультом управления. Конечно, поломка комлога Джексона – дело ее рук или, что вероятнее, Айзека – он хоть и не был таким гением как Махилани, в технике разбирался. А еще Айзек знал пароли Джексона и, если Эллисон или Скотт попросили временно вывести его из игры, он вряд ли бы им отказал. – Уиттмор вечно ко мне цепляется.
– Просто ты ему нравишься, – улыбнулась она, заправляя длинный локон за ухо. Стайлз в очередной раз залюбовался ямочками на ее щеках, удивляясь, как умудрился не влюбиться. Но это к счастью. Жертвой этих ямочек уже стали два парня. Достаточно и их.
– Иди ты. Это все из-за вас с Айзеком. Джексон ревнует.
– Ох, Стайлз, ты и впрямь иногда такой слепец. Никогда не думал, почему у них не получилось?
Стайлз скептически посмотрел на подругу, но та спокойно выдержала его взгляд.
– Серьезно? Джексон запал на меня? Фу! – Стайлза передернуло. Не потому что считал Джексона не красивым, напротив, тот был словно модель с обложки. Но представить себя с Джексоном просто не мог.
– Стайлз, – невнятно прошипел комлог голосом Скотта. – Стайлз, ты меня слышишь? Эллисон у тебя?
– Да. Что случилось?
– Крис собирает всех в капитанской рубке.
– Крис? Он вернулся с Ковчега?
– Вернулся. Подробностей не знаю. Мы с Айзеком возвращаемся. Скоро... – связь оборвалась, на линии зашипело.
– Черт возьми, мы наладили видеосвязь с Землей, а внутренняя связь до сих пор ерундит, – фыркнул Стайлз.
– Как думаешь, у папы хорошие новости?
– Кто знает. Твой отец собирает совещания по любому поводу. Может он узнал, что ты, Скотт и Айзек теперь вместе и решил вас отчитать, – пошутил Стайлз.
– Он знает, – пожала плечами Эллисон, собирая свои волосы в хвост. Длинные, волнистые, они казались такими мягкими. Еще и Скотт вечно пел дифирамбы их аромату. Стайлз засмотрелся и не сразу среагировал.
– Чт.. что? – чуть не поперхнулся он. Бумажная фигурка, которую ему кое-как удалось расправить, смялась в его руке.– Я имею в виду, и он не против?
– С чего бы ему быть против? Он знает, что я счастлива, – безмятежно улыбнулась она.

Крис Арджент собрал их, чтобы объявить результаты второго, главного этапа исследований Ковчега. И это были действительно хорошие новости. Атмосферу планеты признали полностью пригодной для проживания человека. Ландшафт и растения несколько отличались от земных, несколько видов ядовитых деревьев еще не были изучены, но почва и вода оказались годными для жизнедеятельности. И хотя изучать особенности планеты еще предстояло долго, первые успехи обнадеживали. Наконец-то можно было отправить сигнал на Землю о возможности переселения. Процесс экспансии должен был занять несколько лет. Звездолетов, способных преодолеть такие расстояния, не хватало, и перевести сразу всех не получилось бы. На Земле считали, что это и не понадобится. Марс исправно поставлял продукты и мог обеспечивать необходимой едой всех, даже если остальные источники иссякнут. Оставшиеся люди должны были спокойно ждать, когда придет их время.

На следующую смену Стайлз не вышел. Ему наконец-то разрешили спуститься на Ковчег. Вернувшись через трое стандартных суток, он, как обычно, включил видеосвязь, готовясь рассказать Дереку о чудесах новой планеты, и удивленно замер, разглядев на экране неизвестного мужика. Неизвестный смотрел на Стайлза словно на бабочку под микроскопом и улыбался. От этой улыбки у Стайлза похолодело в груди.

– А где Дерек? – в замешательстве брякнул он.
– Я за него, – ехидно фыркнул мужик. – Можешь звать меня Питером.
– С Дереком все в порядке?
– Лучше не бывает, – кивнул Питер, не отрывая от Стайлза цепкого взгляда. Ощущение, что он под микроскопом у этого стремного мужика, усилилось. – Не переживай ты так, через недельку Дерек вернется. Сам понимаешь, для длительных медовых месяцев сейчас не время.
– Медовых месяцев?
– Ну да. Не о такой свадьбе для своего сына мечтала моя сестра, – печально вздохнул Питер, продолжая пялиться.
– Дерек женился? – Стайлзу показалось, что из него выпустили весь воздух. Под ребрами что-то сдавило.
– Он не говорил тебе об Эрике? – удивленно вскинул брови Питер. Да, точно! Питер Хейл — дядя Дерека, сообразил наконец Стайлз. Семейное сходство налицо. Вот только Дерек при всей своей угрюмости никогда не выглядел так... маньячно.
– Конечно, говорил, – притворно бодро рассмеялся Стайлз. Он на самом деле вспомнил, что Дерек рассказывал о девушке с таким именем, кажется, у нее была эпилепсия и … Черт, да Стайлз был уверен, что Эрика просто подруга, а Дерек свободен и... Ладно, Стайлз надеялся, что Дереку нравятся парни. Не то что бы он на что-то рассчитывал. У него самого подобного опыта почти не было. Тот единственный раз, когда это все-таки случилось, произошел с очень взрослым мужчиной. Стайлзом тогда двигало любопытство и гормоны. А в условиях длительных путешествий в замкнутом коллективе особого выбора не было. Дерек ему нравился, но он был так далеко... Честно говоря, Стайлз и сам не знал, почему известие о его женитьбе так задело. Возможно, потому что такую новость обычно не скрывают от друзей...
– Что-то не так с выгрузкой данных? – вдруг поинтересовался Питер.
– Нет, все нормально, – спохватившись, Стайлз запустил передачу отчета.
– Так как давно, говоришь, ты знаком с Дереком?
– Я не говорил.
– Семантика, Стайлз. Можешь не отвечать. Я уже знаю. Твой друг не такой скрытный как ты.
– Мой друг?
– Джексон. Мы очень мило пообщались, – ухмыльнулся Питер, став похожим на нализавшегося сметаны кота.
– Не удивлен, вы друг друга стоите.
– Тебе не нравится Джексон? – Питер изобразил растерянность.
– Не интересуюсь ящерицами
– О, так тебе по вкусу хищники покрупнее?
Его масляная улыбка совсем не понравилась Стайлзу.
– Простите, мне пора, – заторопился он, напуская занятой вид.
– Стайлз, – окликнул его Питер. – Дерека не будет, как минимум еще пару дней. Если Джексон захочет подежурить вместо тебя, не отказывайся.
– Не знаю, с чего бы ему этого захотеть.
– Должно быть, дело в моем обаянии, – самодовольно ухмыльнулся Питер. – Пока, Стайлз.

– Что это было? – спросил Стайлз сам у себя, взлохмачивая волосы на затылке. Неужели Питер запал на Уиттмора? Ну а что? Стайлз в состоянии признать, что Джексон вполне ничего. Питер, конечно, жуткий тип. Хотя, может, Джексону такой и нужен?
– Стайлз?
– Лидия? – он удивленно уставился на подругу. С тех пор, как они разбили на Ковчеге лагерь, Лидия предпочитала проводить все время там.
– Ты разговаривал сам с собой?
– Нет. Ну, может, немного.
– Плохие новости с Земли? – встревожено спросила она.
– Нет. Просто отличные новости. Дерек женился.
– Тот парень, с которым ты флиртуешь ночами?
– Флиртую? Я?
– Если не хочешь свидетелей ваших бесед, выключай камеру над монитором.
– Но тогда я не смогу его видеть. Черт.
– Он и правда симпатичный, – фыркнула Лидия. – Насколько я смогла рассмотреть, конечно. Он все время сидит и, может быть, у него пузо или кривые ноги, но руки – такие мускулистые – очень впечатляют.
– Лидс! – шокировано пискнул Стайлз.
– Что? Думаешь, я слепая? Успокойся, можешь забирать его себе.
– И ты туда же, – Стайлз закрыл лицо ладонью. – Мы просто приятели, ясно? Даже если ему вдруг нравятся парни или я, – Стайлз нервно хихикнул, – теперь у него есть жена.
– Сочувствую, – Лидия вдруг подошла ближе и, к ужасу Стайлза, обняла его. Это та девушка, которая со всем и каждым вела себя как снежная королева. Святые угодники!
– Ладно, может быть, он мне нравится, – пробурчал он ей в плечо. – Приятно, знаешь ли, болтать с кем-то таким привлекательным.
– Бедный Джексон, – вздохнула она.
– Причем тут эта ящерица?
– Не везет ему с объектами симпатий.
– Ну да, этот Питер весьма стремный, хоть и дядя Дерека.
– Вообще-то я о тебе говорила.
– Вы с Эллисон сговорились, что ли?
– Просто ты совсем ничего не видишь, когда дело касается сердечных связей.
– Все, хватит. Чего ты хотела, Лидия?
– Крис просил тебя зайти.
– Крис?
– Все в порядке, Стайлз, вряд ли он позвал бы тебя трахаться через меня.
– Откуда ты? Черт.
– Я же говорю, ничего не видишь.
– Это было один раз, – зашипел Стайлз, оглядываясь по сторонам.
– Тогда пора перестать дергаться в его присутствии.
– Я, правда, дергаюсь?
– Ага, – отстраненно кивнула Лидия, разглаживая несуществующую складку на своем форменном комбинезоне. Этот оттенок красного да и облегающий крой очень шел ей, и Лидия это знала и не спешила переодеваться во что-то другое, в отличие от остальных членов экипажа «Одиссея», стремящиеся при любой возможности надеть что-то менее официальное.
– Черт! – Стайлз нервно вытер вспотевшие ладони о бедра, обтянутые любимыми джинсами.
– Иди уже.

– Стайлз.
– Коммандер.
Крис фыркнул. Никто на «Одиссее» не обращался к нему по званию, да и по фамилии крайне редко. Он предпочитал имя, вероятно считая, что так хоть немного нивелирует разницу в возрасте. На самом деле Крис не был старым, но среди команды, средний возраст которой лишь приближался к тридцати земным годам, и сорока пяти было многовато.
– Я хочу, чтобы ты заменил Лидию на Ковчеге. Им нужен микробиолог, а Эллисон скучает по Скотту и Айзеку, – поминая обоих партнеров дочери, он и глазом не моргнул. Лицо, обрамленное седой бородой, осталось спокойным. Надо же, Стайлз считал, что Эллисон лукавит. Но, похоже, Крис и правда не возражал против этих странных отношений. – Спуститесь вместе. Об отчетах не беспокойся, – по-своему расценив его молчание, добавил Крис. – Этим займется Джексон.
– Слушаюсь, сэр.
– Не понимаю, что я тогда в тебе нашел, – вздохнул Крис, но льдисто-голубые глаза сверкали весельем.
– Талантливый рот и тугую задницу, сэр! – отрапортовал Стайлз, прекрасно зная, что нарывается.
– Пороть тебя надо, а не... – качнув головой, хохотнул Крис. – Вали.

Возвращению на Ковчег Стайлз обрадовался. В прошлый раз он ничего толком не посмотрел, полностью сосредоточившись на пробах и анализах. Сейчас у него появилась возможность оценить красоту нетронутой природы, так похожей и одновременно непохожей на земную. На Ковчеге не было пустынь и гор, только холмы, леса и много рек, впадающих одна в другую. Вода в них была насыщенного голубого цвета. Как говорили многочисленные анализы, пригодна для питья. От лагеря поодиночке не отходили. Исследования проводили на воздушных скутерах – те были почти бесшумны и не пугали местную фауну. Разумных существ на Ковчеге не нашли. Растения и то, что можно было назвать деревьями, имели ржаво-оранжевый, а местами красноватый окрас – будто бы тут властвовала вечная осень. Сутки были чуть длиннее земных.

Бродить по неизведанной планете с друзьями оказалось здорово, гораздо лучше, чем сидеть на звездолете. Но все это днем. Ночью его друзья уходили в свою спальню, изоляция была не к черту, и Стайлз слышал их... стоны, звуки поцелуев, тихий шепот и вскрики. У него получалось абстрагироваться, пока он случайно не увидел, как Скотт трахает Айзека, а тот в свою очередь берет Эллисон. Забыть представшую его глазам картинку оказалось сложно. Хотя Стайлз вроде бы и так знал, чем эти трое занимаются вместе, но видеть – это не то же самое.

И тогда он начал тайком ускользать из палатки. Ночи на Ковчеге были очень теплыми. Плотный ветер ласково обнимал тело, отчего Стайлз немного нервничал – все время казалось, что его кто-то трогает. Пару раз во сне даже кончил от этих эфемерных прикосновений, представив, что это Дерек. Это смущало и раздражало. Теперь, когда он знал, что Дерек женат, он вдруг начал о нем мечтать. Отвлечься помогало оригами. Стайлз сделал несколько бумажных букетов для Эллисон, целую армию автоботов и десептиконов для Скотта и Айзека и самую мерзкую ящерицу, которую только смог вообразить, чтобы по возвращению на «Одиссей» подарить ее Джексону.

Стайлз прожил на Ковчеге почти два месяца. Естественно, он не бездельничал. Лидия оставила ему четкие инструкции по недостающим ей пробам. Возвращаясь на звездолет, Стайлз вез результаты, которым должны были обрадоваться на Земле.

– Наконец-то! Думал, твой Хейл прожжет во мне дырку, – встретил его Джексон. Стайлз хмыкнул: похоже, он был прав. Питер все-таки достал Джексона.
– А где Лидия? – спросил он, передумав ехидничать. Информацию следовало донести до Лидии немедленно.
– Лидия у Криса.
– Отлично, мне как раз нужны оба.
– А уж как они будут рады тебя видать, – насмешливо буркнул ему вслед Джексон.

– Кри... – начал было Стайлз, ворвавшись в каюту коммандера.
– Тебя стучать не учили? – Крис спокойно поднял на него взгляд, прижимая Лидию к себе еще крепче.
– Не ворчи, милый, – Стайлз чуть язык не проглотил: столько тепла в голосе Лидии он не слышал никогда. Ничуть не смутившись, она легко поцеловала Криса в губы и, мягко высвободившись, повернулась к Стайлзу.
– Хорошие новости?
– Д.. да... Но я смотрю у вас тоже, – Стайлз неопределенно махнул рукой. Форма всегда красиво облегала фигуру Лидии, когда-то это вызывало в Стайлзе фантазии вполне определенного толка. И сейчас заметно натянувшаяся на аккуратном животике ткань только подчеркнула ее беременность.
– Спасибо, – улыбнулась Лидия.
– Черт, прости, поздравляю. Вас обоих, – зачастил Стайлз, пятясь к двери.
– Стой, – окрикнул его Крис. – Ты же хотел нам рассказать наблюдениях.
– Крис хочет знать, как там Эллисон, – фыркнула Лидия.
– Ну, она еще не беременна... Хотя думаю, это недолго… – брякнул Стайлз и испуганно выпучил глаза. – Черт!
– Надеюсь все же, что ее братик или сестричка будет старше своих племянников, – вздохнул Крис, ласково оглаживая живот Лидии.
Отчитываясь о проделанной работе, Стайлз очень старался не пялиться на них – мужчину, с которым однажды разделил постель, и женщину, которая была его первой любовью.

Он снова встретил Джексона на обратном пути. Кажется, тот специально поджидал его у рубки связи, чтобы позубоскалить.
– Мог бы сказать.
– Так неинтересно, – ехидно усмехнулся засранец. У Стайлза аж кулаки зачесались. – Как там внизу? – отлепляясь от стены, скучающе поинтересовался Джексон.
– Айзек счастлив, – не преминул уколоть его Стайлз. Джексон даже не вздрогнул.
– Рад за него, – скривил он губы в подобии улыбки, вроде бы даже искренней.
– Так значит, Питер тебя достал?
– С Питером было здорово, – огорошил его Джексон. – А вот его племянничек...
– Дерек вернулся?
– Да уж несколько недель зудит о том, когда ты явишь взору свою прелестную мордашку...
– Что на Земле? – проигнорировав подкол, перебил его Стайлз.
– Плохо, – вмиг посерьезнел Джексон.
– У тебя кто-то остался там?
– Нет, – качнул головой Джексон, но, кажется, на краткий миг замялся, а потом и вовсе повернулся, собираясь уйти.
– Подожди, – опомнился Стайлз, вытаскивая из кармана фигурку ящерки. – Это тебе, – сунул подарок ему в руки и проскользнул мимо.
– Чертов придурок, и вовсе я не похож!

Стайлз ввалился в рубку связи, хихикая. Времени до сеанса было еще много, и он решил сделать замену шаттлу, который вконец истрепался.
Пальцы привычно согнули лист – раз другой, погружая его в некое подобие медитации. Очнулся он, сжимая в ладонях совсем другую фигурку.
– Волк? – брови Дерека удивленно взлетели ко лбу.
– Привет, Дерек.
– Привет. Почему волк? – Дерек все еще изумленно смотрел на бумажное животное.
«Ты похож на волка», – подумал Стайлз.
– Волки крутые, – произнес он вслух. – Были. Вряд ли на Ковчеге водятся волки.
– Может быть, кто-нибудь привезет экземпляр?
– Не думаю, что живой волк тут выживет. Да и что он будет делать один? Разве они не стайные животные?
– Парные, – улыбнулся Дерек.
– Тебе тоже нравятся волки?
– Уж больше ящериц.
– Эй, я не люблю ящериц!
– Это не мешает тебе все время о них говорить, – посетовал Дерек.
– Да я только про Джексона. Упс. Ты про него, да?
– Он и правда похож, – усмехнулся Дерек.
– Дай руку, бро! – Стайлз приложил ладонь к экрану, и Дерек, к его удивлению, безропотно повторил его жест. – Я так тебе рад! Твой дядя жуткий. Они с Джексоном, кажется, спелись.
– Ты не представляешь, как, – поморщился Дерек.
– Да ладно? – у Стайлза аж глаза полезли на лоб. – Джексон запал на Питера?
– Не знаю, запал ли Джексон, но Питер точно. Ты бы видел, как у него загораются глаза, когда он о нем говорит.
– Святые угодники! Все вокруг меня сошли с ума.
– Все?
– Знаешь, думаю, в этой планете есть что-то магическое, – склонившись к экрану, заговорщически прошептал Стайлз. – Все, кто хоть как-то соприкасается с ней, объединяются в пары. Лидия беременна. Джексон увлечен Питером. Даже ты... – «женился», хотел сказать Стайлз.
– А ты? – оборвал его Дерек.
– Я еще не дождался своей пары.
– Не дождался? – задумчиво переспросил Дерек.
– Нет. Может быть, ты кого-нибудь привезешь для меня, – пошутил Стайлз и озадаченно замолчал, заметив, как помрачнел Дерек.
– Ковчег уже готов принять переселенцев?
– Да. Да. Результаты анализов хорошие. Воздух чуть разряжен, но вполне подходит, – Стайлз вдруг вспомнил объятия ветра и сон с Дереком и покраснел. К счастью, экран толком не передавал цвета. Дерек этого не увидел.
– Это хорошо.
– Все совсем плохо? – Стайлз только сейчас заметил, каким уставшим выглядит Дерек. Его щетина отросла, скулы стали четче, нос заострился.
– Людей нужно перевозить как можно быстрее, – сжав губы, кивнул Дерек.
– Ну, мы готовы вас принять.
– Звездолетов на всех не хватит.
– Я думал, правительство решило эту проблему…
– Им не хватает времени. Сейчас Землю могут покинуть от силы процентов двадцать жителей. Желающих гораздо больше, даже с учетом той части, что улетать отказались.
– Воу, есть и такие? Они же умрут! – запальчиво воскликнул Стайлз.
– Некоторые предпочитают умереть дома.
– Но ты же не из них?
– Нет, Стайлз, я не собираюсь умирать. Уже почти утро. Увидимся завтра.
– Конечно. И Дерек, тебе бы поспать.
– Что, так плохо выгляжу?
– Ты всегда хорошо выглядишь, – вырвалось у Стайлза. – Эм-м, но сейчас ты похудел и...
– Я понял, Стайлз. Ты тоже поспи, до связи.
Только отключившись, Стайлз понял, что так и не спросил его про жену. И Дерек почему-то ничего не сказал.

Стайлз вернулся в каюту и лег. Но сон не шел. Он взял бумагу и сделал еще одного волка. Волчицу – в пару к тому. Вспомнил, что оставил волка у монитора... и собрался пойти за ним. Но отключился. А во сне он увидел его – красивого черного зверя и пошел к нему навстречу без страха. И только ткнувшись носом в нос, понял, что сам превратился в волка...

На следующий сеанс связи Дерек не вышел.
– Да вы издеваетесь? – не сдержался Стайлз, увидев на экране очередного незнакомца.
– Прости? – темнокожий парень, оторвавшись от бумаг, поднял на него удивленный взгляд.
– У Дерека второй медовый месяц? – притворно весело спросил Стайлз. – Его снова нет.
– Конечно, нет, – меланхолично мотнул головой парень. – Дерек просил передать... Ты же Стайлз? Он сожалеет, что не смог попрощаться, но ему нужно позаботиться о семье.
– Земля начала эвакуацию?
– Да. Все звездолеты, готовые к перелету, спешно загружены и отправлены сегодня утром. Еще несколько ждут своей очереди.
У Стайлза возникла тысяча вопросов. Большая часть их касалась Дерека. Но парень, заменивший Дерека, совсем не выглядел расположенным к общению.
– Как тебя зовут? – спросил Стайлз, стараясь унять бешеное сердцебиение, возникшее при мысли сначала об опасности для Дерека, а потом о его возможном скором прибытии на Ковчег.
– Бойд.
– Отлично, Бойд, мое имя ты уже знаешь. Думаю, сегодня твоя очередь вносить данные. Итак, сколько звездолетов уже вылетели и сколько планируется?...

Как только сеанс связи закончился, Стайлз побежал на капитанский мостик. Крис в последнее время вставал рано, готовил переезд всей команды на планету. На Ковчеге оставались связисты, инженер и трое рабочих на всякий случай. Остальные должны были разбить еще один лагерь – побольше прежнего. Мягкий климат планеты позволял жить в палатках, но нужно было еще выбрать место и тщательно проверить безопасность прилегающей территории. До первого прибытия землян, по подсчетам Стайлза, было не меньше двух месяцев, при условии, что их звездолет не менее мощен, чем «Одиссей».

– Крис, – после того, как он узнал о связи бывшего любовника с Лидией, вся неловкость с обращением по имени пропала. – Два корабля вылетели сегодня в восемь утра по центральному земному времени. Около двух тысяч человек – немного, но зато у них самые маневренные звездолеты. Еще десяток более громоздких летят следом, они везут гораздо больше народа. Их путешествие займет пять месяцев.
– А остальные? У них все еще не хватает кораблей?
– Корабли есть, но их двигатели не приспособлены к путешествию через кротовину.
– У меня есть идея, – Крис задумчиво почесал бороду. – Иди отдыхай, ночью передашь связисту, что я хотел бы переговорить с кем-нибудь из высших чинов.
– Что ты придумал?
– Мы можем организовать станцию переброски неподалеку от входа в нору. «Одиссей» и еще несколько звездолетов могут курсировать между Ковчегом и станцией и небольшими партиями доставлять людей сюда. Это займет время, но даст остальным шанс.
– Отличная новость! – Стайлз радостно вскинулся и шагнул к Крису... сам точно не зная, зачем. Обнять? Но замер в нескольких шагах. Крис обнял его сам.
– Все будет отлично, – шепнул он ему на ухо. От нахлынувших чувств у Стайлза подкосились колени, и он вцепился в плечи Криса. – Человечество начнет все с начала.
В этот момент Стайлз заметил Лидию. Смутившись, он рванулся от Криса, но тот удержал его.
– Брось. Все в порядке.
– Я не ревную, Стайлз, – вздохнула Лидия, инстинктивно погладив живот. Все-таки нервничала, но старалась не показывать. – В конце концов, если я сейчас начну вести себя как безумная собственница, что будет, когда вокруг него начнут виться толпы умнейших женщин и мужчин?

Ровно через два земных месяца на Ковчег прибыли первые переселенцы – экологи, биологи, химики, физики, медики, а еще инженеры и строители да несколько правительственных чинов. К удивлению Стайлза, действующего президента среди них не было. Вице-президент, Джениффер Блейк, Стайлзу не понравилась. Адмирал Дюкалион и вовсе пугал. На деле они оказались довольно приятными, для чиновников, людьми, да к тому же супружеской парой. Болтали, что на борт кораблей не принимали одиночек. Мол, кто-то «умный» придумал, что люди в поиске больше подвержены стрессам и агрессии.


После встречи первых двух звездолетов Стайлз вернулся на «Одиссей». Его не остановил даже Джексон, занявший на корабле место главного. Гораздо больше его пугали Лидия, готовившаяся рожать, и хлопотавший вокруг нее Крис. Эллисон смеялась над отцом, но, судя по затуманенным взглядам, сама мечтала о ребенке или, может, уже была беременна. Как бы то ни было, Скотт еще не знал, иначе бы уже растрепал Стайлзу. Их троица вкупе с Айзеком по-прежнему жила душа в душу, все трое выглядели довольными и влюбленными. Стайлз завидовал. Он больше не ждал приезда Дерека, потому что боялся увидеть его счастливым со своей женой. И страшился представить, что будет когда появится Питер. Джексон выглядел притихшим, почти не наезжал и часто молча смотрел в никуда.
Это странно, но Стайлз за него переживал. Каким бы Джексон не был мудаком, разбитого сердца он не заслуживал.

Бойд оставался на Земле, хотя экипажи кораблей еще формировались. Он рассказывал Стайлзу о группах людей, обосновавшихся в небольших уцелевших городах в центре Америки и Азии – эти люди не собирались покидать Землю и хотели попытаться ее спасти. Среди них были даже ученые. Стайлз не очень понимал, на что они рассчитывают, по всем данным выходило, что Земля стоит на пороге апокалипсиса. Из-за постоянных землетрясений уже взорвалось несколько атомных станций, что привело к повышению радиационного фона.

Но незнакомые люди заботили Стайлза меньше, чем Бойд. Он старался как можно живописнее расписывать красоты Ковчега, в надежде убедить его лететь. Но это не работало.

Заканчивая очередную смену, Стайлз попрощался с Бойдом. На душе скребли кошки – ощущение неотвратимости чего-то большого все нарастало, вызывая неясное томление.

Объятый непонятными чувствами, Стайлз забрел на капитанский мостик. Ему нравилось смотреть сквозь монитор на открытый космос: внизу желтел Ковчег, остальное пространство казалось непроницаемо черным, бесконечным.
– Ты ждешь его? – вдруг раздалось со стороны кресла.
– Черт, Джексон, напугал. Что ты здесь делаешь? – однако Стайлз уже и так догадался – в воздухе стоял устойчивый запах алкоголя. Где Джексон только его достал? Неужели обнаружил Крисовы запасы?
– Пью, – усмехнулся Джексон. – Ты, правда, считаешь, что я похож на ящерицу? – он задумчиво покрутил в руке что-то светлое. «Да это же мой подарок», – догадался Стайлз.
– В последнее время – не особенно, – честно признался Стайлз.– Ты изменился. Повзрослел, наверное.
– Возможно, нас меняет окружение?
– Скорее, обстоятельства.
– И это тоже. Будешь? – неожиданно предложил он, и Стайлз, хоть и не любил виски, согласился.
– Айзек спрашивал о тебе.
– Правда? – Джексон заинтересовано приподнялся. – Чувствует себя виноватым, глупец, – хмыкнул он невесело и сделал большой глоток. – Знаешь, а ведь я на самом деле за него рад. Теперь. Тогда злился.
– Ты часто злишься.
– Не чаще, чем ты.
– Да ладно, ты все время на всех шипишь.
– На всех? Ты уверен?
– На меня.
– На тебя, – кивнул сам себе Джексон. И Стайлз выпил вместе с ним, решив не углубляться в тему.
– Думаешь, что-то изменится, когда они прилетят?
– Уверен, я наконец-то потрахаюсь с нормальным мужиком.
– Это Питер-то нормальный?
– Уж лучше твоего Дерека.
– Почему это?
– Хотя бы потому, что он не женат.
– А ты спрашивал? Говорят, что женитьба являлась одним из условий полета.
– Надеешься, что Дерек женился поэтому, – пьяно ухмыльнулся Джексон.
– Может быть, – рассержено фыркнул Стайлз и только тогда понял, что действительно надеется, поэтому и боится его приезда. Ведь если Дерек любит Эрику, тогда...
– Знаешь, может статься, что мы с тобой два идиота, пялящиеся в окно в ожидании своих принцев, – Джексон хрипло рассмеялся.
Стайлз не ответил, поставил стакан на приборную доску и пошел прочь. Смотреть на такого Джексона было еще хуже, чем сидеть в одиночестве.

Появление Дерека Стайлз проспал. Когда он проснулся, на его комлоге горела иконка срочного сообщения с Ковчега.
Стайлз решил, что у Лидии начались роды, и принялся не спеша одеваться.
Он оставил Джексону записку и сел в челнок. Для спуска на планету у них имелось несколько одиночных аппаратов.

Приземлившись, он увидел незнакомый корабль. Сердце пропустило удар, но Стайлз заставил себя успокоиться. Подумаешь, кто-то прилетел. Звездолет был слишком мал и вмещал, наверное, не больше двухсот человек. Должно быть, военные. Крис обсуждал это с вице-президентом. Большое количество народа требовало присмотра.
У палатки Криса толпился народ, и Стайлз замешкался.
– Вот ты где! – крикнула Лидия откуда-то сбоку. Объемный живот колыхался под безразмерной хламидой, которую она вынуждена была носить во время беременности.
– Лидия? Я думал, ты рожаешь.
– Что? Нет, еще неделя, как минимум. Наша дочка не торопится.
– Дочка?
– Ага. Мы с Крисом уже и имя придумали. Как тебе Виктория?
– Нормально. Черт, я же не прослушал сообщение, думал, что это от тебя и…
– Все нормально, ты прибыл. Тебя уже ждут. Иди, – с этими словами она втолкнула его в их с Крисом палатку.

Стайлз сразу узнал его. Дерек смотрел на него и улыбался.
– Привет.
– Привет, – Стайлз хотел броситься к нему и обнять, но не пошевелился. Он совсем растерялся и боялся облажаться. Кто знает, как отреагирует Дерек – в конце концов, они виделись в первый раз. Оказалось, они одного роста, и у Дерека реальная борода. Еще он выглядел уставшим, но ужасно красивым, во много раз красивее, чем на мониторе.
Дерек шагнул к нему сам.
– Стайлз, – помедлив, он коснулся его щеки ладонью.
– Зеленые, – пробормотал Стайлз, заворожено разглядывая его глаза.
– Что? – растерянно замер тот.
– У тебя глаза зеленые.
– А у тебя как мед. И родинки, – Дерек погладил его щеку. Стайлз безотчетно прижался к его ладони и приоткрыл рот.
– Стайлз, – повторил Дерек. Стайлз моргнул, и его губы попали в плен губ Дерека. Стайлз не целовался целую вечность и все равно был уверен, что лучше этого поцелуя у него никогда не было.
– Не торопись, – со смешком шепнул Дерек ему на ухо. Стайлз замер и вдруг вспомнил. Эрика.
– Черт, прости, я... ты... хотел, но твоя жена.
Дерек помрачнел, и Стайлз сжал кулаки, жалея, что напомнил. Сердце словно пронзила острая игла.
– Эрики больше нет. Она не пережила перелета, – тихо сказал он, прикрывая глаза.
– Прости.
– За что ты извиняешься? Она была больна, я думал, здешний воздух поможет ей, но слишком поздно.
– Сочувствую твоей утрате. Ты очень любил ее?
– Мы дружили с детства, я же говорил.
– Но она твоя жена.
– Стайлз, не выдумывай того, чего не было. Я женился на Эрике, чтобы она смогла уехать со мной. Я уже давно не думал ни о ком, кроме тебя, и женился на Эрике, чтобы...
– Она смогла уехать, – закончил за него Стайлз, не замечая, что неуместно улыбается.
– Так ты знал?
– Нет. То есть я боялся в это поверить. Питер сказал, что у вас медовый месяц и …
– Питер, ну конечно, – проворчал Дерек, крепко обнимая прижавшегося к нему Стайлза.
– Кстати, а он тоже женился на какой-нибудь своей подруге?
– Нет. Этот хитрый жук выкупил половину звездолета. Не знаю, как это ему удалось. Думаю, в ход пошли старые связи, подкуп, шантаж...
– И это все, чтобы не жениться? – Стайлз изумленно раскрыл рот.
– Питер не любит, когда ему что-то навязывают, — криво усмехнулся Дерек. – К тому же, женщины его не интересуют.
– Это у вас семейное?
– Нет. Не бойся, я не побегу прямо сейчас искать себе самку, как дикое животное.
– Пф-ф, ты совсем не умеешь шутить. Понятно теперь, почему тебе нравятся волки. Кроме того...
Дерек заинтересованно вскинул бровь.
– Ты похож на одного из них.
– И я, как они, не собираюсь делиться своим.
– А я твой?
– Ты не хочешь?
– Хочу. Я очень хочу тебя прямо сейчас, но боюсь, Крис не оценит, это его палатка.
– У него мудрая жена. Она сказала, что у нас есть час, – многозначительно улыбнулся Дерек.
– Люблю Лидию, – пробормотал Стайлз, потянувшись за поцелуем.
– Мне пора ревновать? – рассмеялся Дерек.
– Тебе пора раздеваться.

@темы: АУ, Фик, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Миди, Реверс 2016-2017, Рисунок, Слэш, PG-13

---

"Мертвые бабочки", ~Waleri-Jilua~ & Mystery_fire

[Mystery_fire]

Команда.

Название: Мертвые бабочки
Артер:  ~Waleri-Jilua~
Автор:  Mystery_fire
Пейринг: Лидия/Тео, Джордан, Кира, Стайлз, Скотт
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: R
Размер: миди, 13112 слов
Саммари: Бабочки — красота, которая завораживает. Но не станет ли жизнь Лидии такой же краткосрочной как и у них?
Предупреждения: AU, возможен ООС
Примечание: таймлайн: пятый сезон
Огромнейшее спасибо  ~Waleri-Jilua~ за оптимизм, веру в меня и непрекращающийся поток коллажей, стимулирующей продолжать и продолжать писать
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Скачать с Яндекс.Диск: Текст без артов, Текст с артами, Арт №1, Арт №2, Арт №3, Арт №4, Арт №5

Лидия щурится от бьющих в глаза солнечных лучей. Свет заливает все вокруг. Он ослепляет. Лидия прикладывает руку ко лбу, но все равно ничего не видит. Смутные очертания деревьев вдалеке кажутся призрачными и оттого сюрреалистичными. Ей чудится, будто они машут ей ветвями, зовут к себе, а Лидия только усмехается. Зачем она им? Что они могут ей нашептать? И стоит только об этом подумать, как до слуха доносится невнятный ропот.

— Ли-ди-я, — стучит в висках. — Ли-ди-я, — давит на барабанные перепонки. — Ли-ди-я, — клокочет в груди.

И она идет на голоса. Послушно, как всегда. Она привыкла безоговорочно им доверять. Внутренняя банши не обманывает, а она не чувствует подвоха.

Всего лишь сон. Ведь сон же? Лидия фыркает и передергивает плечами. Она морозилки с трупами находила, а тут только деревья и никакого предчувствия смерти! Но где-то глубоко внутри скапливается предвкушение, оно растекается ядом по венам, заглушает мысли и блокирует другие эмоции.

Лидия уверена, что идет несколько миль: босоножки натирают, мышцы тянет, но деревья не приближаются. Стоят все там же, покачивая листвой, обещают покой и гармонию.
— Ли-ди-я, — шелестят ветви, — иди к нам, — качаются из стороны в сторону. — Все будет хорошо.

Она уверена, что это иллюзия.

Волосы забиваются в рот, лезут в глаза. Лидия отмахивается, но ветер сильнее. Ее словно обволакивает кокон из запахов и звуков, а видно только собственные рыжие локоны. Лидия закрывает лицо руками и задерживает дыхание. Инстинкты по-прежнему молчат: ни тревоги, ни страха. Ничего.

Лидия ощущает себя роботом. Безразличным, чуждым миру, потерянным для общества. Ее должно бы это коробить, но Лидия смиряется. Давно принимает как данность. Сначала банши. В первую очередь банши. Иногда только банши. Порой Лидия сама забывает, что еще и человек.

— Ли-ди-я. — Шорох на мгновение вызывает недоумение. Что на этот раз? — Ли-ди-я. — Ее плеча касаются множество маленьких лапок. Она вздрагивает. — Ли-ди-я, — шепчет на ухо ей бабочка.

Лидия переводит на нее взгляд, рассматривает черные прожилки на коричневых крыльях. Они отливают рыжиной, вспыхивают на солнце ярким ровным цветом. Та словно читает мысли, поворачивается и заглядывает в глаза. Бабочка смотрит ей в глаза! Бабочка! Она видит ее насквозь, Лидия почти уверена. Странно, нелепо, иррационально, но она убеждена, что права. Лидия почти чувствует, как в ее голове роются. Видит картинки воспоминаний под веками. Она смотрит вверх, ощущая копошение в волосах. Улавливает краем глаза синие и фиолетовые всполохи. Еще бабочки. Сколько их всего? Ветер затихает, и звуки исчезают вслед за ним. У Лидии ощущение, что она резко попадает в вакуум. Тело пробирает озноб, по позвоночнику бегут мурашки, а бабочки усиками щекочут кожу. Кажется, время останавливается и тут же ускоряется, словно наверстывая упущенное. Компенсирует тишину хаотичностью движений: они становятся резче и суетливее.

— Ли-ди-я. — Она удивленно вскидывает голову. Человеческий голос гремит в мозгу. Мужской. Ей никогда не снятся люди. — Ли-ди-я, — незнакомец протягивает к ней руки. — Ли-ди-я, — выходит из тени, но солнце слепит: она рассматривает фигуру, но вместо лица смазанное пятно.

Она закашливается, прикрывает рот рукой, с изумлением рассматривая кровь на кончиках пальцев. Лидия проводит языком по губам и понимает, что у нее кровоточат десны, следом приходит осознание, что еще и зубы крошатся и выпадают. Эмоции возвращаются то ли от шока, то ли банши отмирает. На мгновение от паники в глазах темнеет, в кровь выплескивается бешеное количество адреналина. Она не замечает ничего кроме приближающейся опасности. Парня. Черты лица становятся все четче, она выхватывает только отдельные детали, как разрозненные куски мозаики, но паззл не складывается. Полные губы, изогнутые брови, легкая щетина, хитрый взгляд с хищным прищуром, прямой нос. Она рассматривает каждый изгиб, но вместо человека видит перетасованные части.

— Кто ты? — из горла вырываются гаркающие звуки. Она не узнает собственный голос.

— Мы скоро встретимся, — шепот обжигает мочку уха.

Лидию передергивает. Она загнанно дышит, прижимая руки к груди. Слишком реально для сна, чересчур невозможно даже для ее сверхъестественной жизни.

— Ли-ди-я.

Ее встряхивает от настойчивого зова, на этот раз наяву. Она резко оборачивается и натыкается на незнакомого — того самого — парня. Морок рассеивается, головоломка складывается. Он перед ней.

Мы скоро встретимся, набатом отдается в подсознании. А ведь она пыталась не верить, уговаривала себя, что это всего лишь игра больного воображения. Но вот он здесь, она здесь, и они смотрят друг на друга в упор.

— Лидия — это я, — она с вызовом вздергивает подбородок.

— Тео, — протягивает ладонь. — Рейкен, — насмешливо поднимает бровь. — Мы учились вместе в третьем классе.

Лидия не помнит его да и не особенно верит.

— И решил вернуться перед самым выпуском?

Он крепко сжимает ее пальцы в рукопожатии.

— Я же обещал.

Лидия не переспрашивает и не отрицает. Она пытается читать по взгляду, но сталкивается с бушующей стихией, скрываемой за усмешкой.

Банши мечется, рвет когтями легкие, трубит об опасности. Похоже, передышка между войнами сверхъестественного закончена. Начинается новый акт. Лидия снова понятия не имеет, с чем имеет дело, вот только в этот раз, похоже, цель она.

Рейкен делает первый шаг. «Как отобьешь подачу?» — звучит в ушах. На долю секунды мерещится, что это его голос. Или не мерещится? На плечо опускается черно-коричневая бабочка, и Лидии становится по-настоящему жутко.

Куда бы она не пошла, слышит только о Рейкене. На нем словно свет клином сошелся.

— Что он вообще тут забыл? — подозрительно щурится Стайлз.

Уж ее-то это как интересует.

— Тебе есть, чего опасаться, — пожимает плечами Малия со свойственной ей прямолинейностью. — Красивое тело, уложенные волосы, улыбка от уха до уха.

Стайлз закипает как чайник. Еще чуть-чуть и взорвется.

— Может, ему стоит дать шанс, — неуверенно тянет Скотт. — Мы дружили...

Лидия закатывает глаза и уходит, не дослушав очередные рассуждения о заблудших душах. Скольких они уже потеряли из-за вечного желания Скотта спасти всех и каждого? Она устала находить трупы. И с чего Лидия думала, будто что-то изменится? Наивная.

— Тяжелый день? — ядовито, как по мнению Лидии, улыбается Рейкен, когда она в него врезается со всего размаха.

— Разве? Я недостаточно обворожительна? — Лидия прижимает к груди тетрадь, закрываясь. Сознательно и неприкрыто.

— Изрыгаешь доброжелательность, я бы сказал.

Изящно выражается, и от этого Лидия злится еще больше.

— Гладко стелешь.

— Почему ты мне не доверяешь? Я же ничего плохого не сделал.

— Как и хорошего, — парирует она, — так что не вижу причин для доверия. — Он облизывает губы, наблюдая за ее реакцией, на что Лидия только фыркает. — Ты мне не нравишься.

— Тогда почему у тебя сбилось дыхание и расширились зрачки?

Лидия выгибает брови. Чересчур проницательно для человека: либо у нее паранойя, либо в их стае прибыло. Только этого еще не хватало.

— А сердцебиение не участилось случайно? Ну так, чтобы я наверняка была в курсе, — хмыкает она, бросая на него взгляд исподлобья.

— Лучшая защита — нападение? — усмехается он. — Я ожидал от тебя большего.

— Не мои проблемы, — Лидия пожимает плечами. — Мне некогда упражняться в остроумии да и не особо хочется.

— Вот так просто?

— А зачем усложнять? — хмыкает она и разворачивается, чтобы уйти. Не столько от него, сколько от себя. Лидия получает какое-то иррациональное удовольствие от этого извращенного обмена любезностями. Рейкену явно что-то нужно, но прежде чем заявить о намерениях, он хочет поиграть.

Нет уж, она совершенно точно не собирается участвовать в этом фарсе. И почти верит себе, пока не понимает, что ждет, когда он остановит. Осознание бьет под дых, почти парализует. Лидия откидывает волосы за спину, отгоняя неуместные мысли, и уходит от Рейкена так быстро, как позволяют гордость и правила приличия.

Ей что с банши приключений мало? То психоделичные сны, то ночные прогулки по лесу в коматозе, то выпотрошенные внутренности и перерезанные глотки во дворе школы. Куда ей еще Рейкен? Головная боль и так практически не проходит, а ожидание смерти мешает уснуть по ночам. Ей приходится выматывать себя до предела, чтобы не пялиться часами в потолок, надеясь забыться. И Лидия не жалуется, она сама делает выбор, но иногда отчаянно хочет побыть кем-то другим.

Рейкен неуловимым образом на пару минут напомнил, какой она была прежде. До оборотней, банши и друидов в ее жизни. Не то чтобы она резко стала другой, просто... в его глазах она в первую очередь девушка, а не детектор смерти. Это как-то освежает, что ли. Лидия находит причину, которая ее устраивает, и успокаивается. Откладывает сомнения и психоанализ в долгий ящик, сосредотачивается на повседневном. Притворяется обычной, пока еще может. И у нее получается. Настолько, что она засыпает, как только голова касается подушки.

Пожухлая трава шелестит под ногами, сломанные сучки впиваются в ступни. Она морщится от боли, но упрямо продолжает пробираться сквозь кусты. Ее ведет предчувствие: не сверхъестественное, а вполне человеческое. По крайней мере, пока нет трупа перед носом она в это верит. Лидия уверена, в чаще рядом с рекой кроется нечто важное, и это что-то может в корне изменить расстановку сил в Бэйкон Хиллз. То, что она не имеет права упустить. Банши заходится в оглушительном крике, но Лидия не слушает. В кое-то веки она идет по своей воле, а не за настойчиво зудящим шепотом. В конце концов, она личность и принимает решение: пойти за интуицией.

Лидия ни на секунду не допускает мысли о ловушке. Уверенность клокочет в каждой клетке. Даже если ее будут пытать или держать в клетке — это правильно. Она должна все узнать из первых рук. Должна увидеть истину. Должна наконец разделить себя с банши, пока окончательно не слилась с ней в единый механизм.

Ей холодно. Лидия понимает, что обнажена, когда сильный порыв ветра вышибает воздух из легких, и она обхватывает свое тело, чтобы согреться. Нужно бы вернуться, но она слишком далеко ушла. Да и кто может увидеть? Лидии и в голову не приходит, что в лесу может быть кто-то еще. Это ведь ее очередной чересчур реальный сон. С чего бы такому происходить в реальности? Она всегда спит в пижаме, если уж на то пошло. Еще один странный, но безобидный выверт подсознания.

Когда Лидия выходит к деревянному мосту, ее бьет мелкая дрожь. Она бы не отказалась от пледа или хотя бы куртки. Кажется, даже зубы стучат. Пожалуй, она не отказалась бы от гнезда на голове, все теплее, но в ее волосах только мелкие ветки, зацепившиеся, когда она едва не свалилась в яму.

Совсем рядом раздается звериный рык, она вздрагивает он неожиданности и резко оборачивается. Инстинкты кричат, что стоит испугаться, перед ней большой черный волк, но вместо это Лидия хочет его погладить. Погладить, мать его, волка! И это абсолютно за гранью логичного и уж тем более разумного. Похоже, Лидия все-таки сходит с ума. Она встречается взглядом с хищником, цвет глаз кажется знакомым. Настолько, что она почти не удивляется, когда он встает на задние лапы, а через секунду перед ней оказывается Рейкен. Абсолютно голый и ехидно ухмыляющийся.

— Тебе не говорили, что по ночам в лесу опасно? — он выгибает брови, не смущаясь собственной наготы. К своему удивлению Лидия не пытается прикрыть свою. Они не двигаются с места, глядя друг на друга: не испепеляя, не соревнуясь — упиваясь мгновением.

У Лидии ощущение, что она падает в одну из своих аллюзий. Эмоции совсем не те, что она представляла, но ничего не мешает ими наслаждаться. Любопытство, удовлетворение, ожидание. Она чувствует в Рейкене равного соперника, а он... Чтобы не творилось в его мозгу, он совершенно точно не против словесных перепалок. Это его стихия, и раз за разом он окунает туда Лидию. Раззадоривает и с интересом ждет реакции.

— Правила существуют, чтобы их нарушать, — отвечает то ли на его слова, то ли на свои мысли.

— Не слишком ли рискованно для отличницы и всеобщей любимицы? — Лидия передергивает плечами и ловит его голодный взгляд. — Надоело быть паинькой? — Она склоняет голову набок и прищуривается.

— С огнем играешь, — проводит языком по губам, — Рейкен, — с придыханием.

— Ты же в курсе, что голая, да? — выдыхает сквозь зубы. — Могу и воспользоваться, — стремительно приближается и останавливается на расстоянии вытянутой руки. — Я сильнее, — его зрачки расширяются до такой степени, что она утопает в черной бездне, без возможности удержаться наплаву.

— Я не настолько беззащитна, как может показаться, — шепчет Лидия, делая оставшиеся пару шагов. — И в твоих интересах поверить на слово.

Рейкен пожирает ее глазами, и Лидия соврала бы, если бы сказала, что ей это не нравится. Банши не имеет никакого отношения к его похоти, и она почти готова уступить, если бы не одно крошечное «но», которое неожиданно-ожидаемо маячит на задворках подсознания. Рейкен обращается в волка. Не частично, как Скотт или Дерек, а полностью. В огромного, опасного, рычащего волка. И если ей не изменяет память, так могут только альфы. Тогда это означает, что?..

— Ты не оборотень, — самонадеянно заявляет, задумчиво накручивая прядь ее волос на палец. — Мне нечего бояться.

— И откуда такая уверенность?

— Ты бы не пришла сюда в человеческом обличии, — не отрывая взгляда. — И мне было бы очень жаль, — наклоняется к самому лицу, и Лидия вздрагивает от его обжигающего дыхания.

— Может, я стесняюсь, — хмыкает он. — Ну или блох вывожу, к примеру.

Рейкен ухмыляется, почти касаясь ее губ.

— Ты ведь наверняка думаешь, что спишь, — едва ощутимо оглаживает бока, дотрагивается до талии, а потом резко запускает руки в волосы и притягивает к себе. — Ущипнуть или укусить, чтобы убедить в реальности?

Лидии горячо. Чертовски жарко и невыносимо тесно. Она не знает, как к этому относиться. Не хочет верить, но в глубине души знает, что Рейкен говорит правду. Жалеть она будет завтра, а сейчас отталкивает его и заглядывает в глаза, чтобы рассмотреть душу. Банши надрывается, вопит на все лады, приказывает бежать сломя голову, но Лидия не слушает. Ей нужно понять. Радужка Рейкена вспыхивает желтым и тут же возвращает естественный голубой цвет.

— Не альфа, — констатирует, склонив голову набок. — Либо слишком талантливый бета, либо я чего-то не знаю о законах сверхъестественного, — пристально рассматривает, как еле заметно меняется выражение его лица, заостряются скулы, поджимаются губы. — Но ты не скажешь мне ответ.

Он усмехается, но не ехидно или насмешливо, как она привыкла. Как будто даже горько. Лидия изучает его, но упускает главное: Рейкен явно умеет скрывать эмоции. Пожалуй, лучше, чем кто-либо из ее знакомых. Ей не прочитать его. По крайней мере, сейчас.

— А тебе действительно нужно его знать?

— Да брось, — она щелкает его по носу, — ты попросту тянешь время, — треплет по щеке, — и обнимаешь меня.

— Скоро рассвет, — невпопад роняет он.

— Пора домой? Родители хватятся?

— А тебя? — глаза вспыхивают опасным огнем.

Лидия попадает в одну из болевых точек. Уже что-то. Во взгляде нет боли или обиды, но море злости. На них или на себя? Или он хочет, чтобы она так думала?

— До встречи в школе, — она выворачивается из его рук и ускользает.

Лидия почти бежит: от леса, от темноты, от Рейкена. Так быстро, как может. Ей нужна ее комната, кровать, мягкие игрушки, в конце концов. Ей нужно вдохнуть родной запах, понять, что меняется. Лидия чувствует, как рушатся установки и ценности. Она остается прежней, но смотрит на привычные вещи по-другому. Ее не пугают перемены, настораживает, что идут от Рейкена. Человека, которого она знает пару дней. Человека, которому не доверяет. Человека, у которого слишком много тузов в рукаве.

Лидия усмехается, когда аккуратно проскальзывает, чтобы не разбудить маму, в свою комнату, закрывает дверь и прислоняется к ней с другой стороны. Она похлеще чертова Неметона притягивает сверхъестественное. Карма у нее, что ли, такая: быть проводником на стыке реальностей? Лидия залезает с головой под одеяло и закрывает глаза. Вряд ли она сможет уснуть, но хотя бы не будет сомневаться, сон или реальность окружает ее в данный момент.

Рейкен издевается — нагло и неприкрыто. Естественно, кроме Лидии никто не понимает, откуда берутся двусмысленные намеки, а то и откровенные почти предложения. Она фыркает, закатывает глаза и уходит, а вот у стаи все больше вопросов, отвечать на которые у нее нет ни малейшего желания. А Рейкен наслаждается: ему нужна именно такая реакция. Да, Лидия сама дала ему повод, неважно под влиянием чего, но это не означает, что он имеет право пользоваться этим. «А почему нет, собственно?» — вдруг пронзает шальная мысль. Он доставляет ей неудобства, а не себе. К тому же никто не знает наверняка, зачем он вернулся в Бэйкон Хиллз. «Ну уж явно не за тобой ходить по пятам», — усмехается банши.

И после очередного косого взгляда Скотта она еле сдерживается, чтобы не наорать на него во все горло.

— Что не так? — почти рычит.

— Тео и ты...

— Серьезно? — обрывает его на полуслове. — И что же между нами? Рассказывай, а я буду записывать, чтобы ничего не забыть.

Стайлз таращится на нее, словно впервые видит. Скотт теряется от резкого отпора. Лидии надоело быть ручной. У нее нет когтей и клыков, но и не нужно: физическое преимущество редко имеет значение. Вообще не имеет, на самом деле, если вдуматься. Лидия умеет строить логические цепочки, делать выводы и придумывать планы. Без нее от стаи остались бы жалкие ошметки... хотя и с ее мозгами она далеко неполноценна. От мысли об Эллисон привычно колет под ребрами, и Лидия в который раз задвигает воспоминания поглубже.

— Лидия... — Скотт запинается под ее пристальным взглядом, — я ничего такого не хочу сказать, но...

— Он постоянно тебя задирает, — вмешивается Стайлз. И это рекорд. Он держался целых три минуты. Очень старался. — А как он смотрит! Иногда мне кажется, что Рейкен живьем бы тебя съел, если б мог.

— Это комплимент или оскорбление? — она выгибает брови. — А может ревность? — Стайлз привычно захлебывается словами, когда ему нужно сказать слишком много одновременно, хватает ртом воздух. Лидия складывает руки на груди. — Неужели угадала?

— Ты наша подруга, а он появился из ниоткуда.

— Мы тоже дружили. — А вот истинный — наивный и чересчур доверчивый — альфа заводит прежнюю песню.

— Десять лет назад? Да сколько можно уже! — Стайлз стискивает зубы и раздраженно бьет кулаком по шкафчику.

— Почему ты никому не веришь? — устало откликается Скотт, хмурясь.

— Потому что ты доверяешь всем!

Лидия переводит взгляд с одного на другого и понимает, что сейчас она здесь лишняя. Это разговор Стайлза со Скоттом. Слишком много нерешенных вопросов и замалчиваемых проблем. Правильный Скотт и здравомыслящий Стайлз рано или поздно должно были поругаться. Смерть следует за стаей по пятам. Буквально. И если бы они сами не кидались на амбразуры, все могло быть иначе. Могло бы. Если бы...

Она вздыхает и молча уходит. Даже если ее будут пытать, Лидия не полезет в их отношения, иначе свихнется. Когда они наконец решат, что делать с Рейкеном, конечно же, нужно попробовать ему поверить, станет чуть полегче и поспокойнее. Как и всегда. А потом Стайлз таки докажет свою правоту, и Скотт признает ее, но все равно будет наступать на одни и те же грабли. В который раз. Лидия настолько глубоко уходит в свои мысли, что не сразу слышит металлический лязг. Тренажерный зал, естественно. Рейкен не идет к ней, так она придет к нему. Хватит ходить вокруг да около.

Она распахивает дверь и... стоит отдать ему должное: тело шикарное. Ночью рассматривать в голову не приходило, а сейчас бросается в глаза. Настолько, что Лидия непроизвольно облизывается, и, разумеется, Рейкен видит это, самодовольно ухмыляется и продолжает тягать штангу.

— Соскучилась?

— Ночами не спала, — хмыкает она. — Все думала, как бы тебя подцепить.

— Зря тратила время. — Опускает снаряд и выпрямляется на сидении. — С тобой всегда готов, — подходит к Лидии, — пообщаться в любое удобное время, — придвигается совсем близко.

— Даже если захочу поговорить о работе надпочечников и эстрогене? — Лидия картинно хлопает ресницами и приподнимает брови. — Не то чтобы это моя любимая тема, но ведь такая захватывающая.

Она давится смешком, когда Рейкен выдыхает прямо в губы:

— Думаю, я найду способ перевести разговор в более приятное русло.

— А я думаю, чем меньше мы пересекаемся, тем лучше. — Она накрывает его рот рукой и подмигивает. — Приключений мне и без тебя достаточно.

Лидия чувствует кожей, как Рейкен ухмыляется. У него уже есть, чем на нее надавить в случае необходимости, и у нее два выхода: не давать еще один повод или сыграть на опережение, возможно, даже получив удовольствие в процессе. Банши всегда предупредит об опасности, да и вряд ли Рейкен причинит ей реальный вред. Он ведь всего лишь парень, правда? Подумаешь, не дает прохода во сне, появляется в видениях, обращается в волка, и она ничего не знает о его прошлом. Безобидный парнишка, ничего не скажешь!

— Ты ведь понимаешь, что это не нам решать, — сладко тянет он, убирая ее ладонь от лица, чуть сжимая ее, прежде чем отпустить.

— Я не из тех девушек, что тают от загадочности и дрожат, стоит им намекнуть о существовании чего-то потустороннего, — пожимает плечами и продолжает: — Мистикой не проймешь.

— И не пытался. — Вытаскивает жестом фокусника из-за ее спины полотенце и вытирает пот со лба. Серьезно? Только сейчас? Лидия цокает языком. Ее этим не впечатлить, хоть она и замечает, как перекатываются мышцы под кожей. Весьма соблазнительно, глупо отрицать. — Банши вообще сложно удивить, пожалуй.

Рейкен явно просчитывает произведенный эффект, наблюдая за ее реакцией. Шах и мат, милый, определенно: не только знает мифологию, но и прекрасно осведомлен, какая чертовщина творится в Бэйкон Хиллз, знает о ней. Слишком много для только приехавшего. То, что Рейкен связан со сверхъестественным было понятно с первой встречи, но чтобы настолько... Либо он держался неподалеку долгое время, либо у него хорошие знакомые. Лидию не устраивает ни один из вариантов. Отдает если не предательством, то очень серьезными проблемами.
Два — ноль в его пользу.

— И что ты хочешь услышать в ответ? — она склоняет голову набок, и теперь уже Лидия изучает его реакцию. Не особенно удивлен, явно допускал такой расклад, но бесконтрольная усмешка расползается по губам быстрее, чем успевает ее спрятать, значит, практически не надеялся на него. Рейкен явно игрок, что несколько усложняет расстановку фигур на доске, но пока непонятно насколько. Лидия явственно представляет шахматную партию, хоть никогда и не увлекалась ими. Рейкен намного лучше подготовлен, поэтому единственный вариант сейчас — эффект неожиданности. — Слезные просьбы никому не рассказывать? И так не станешь, если бы было выгодно, уже бы разнес сенсацию по всей школе. Хотя вряд ли кто-то поверил бы, — усмехается и складывает руки на груди. — А если бы перевоплотился в волка, чтобы доказать существование сверхъестественного, выдал бы себя. Доводить Скотта до обращения чревато, ты бы никогда не попал в стаю. Кто еще? Стайлз? Он скорее умрет, чем кому-то сболтнет, да и дружбы Скотта опять же не видать. Так что я приняла к сведению, что ты в курсе моих способностей.

— Прям всю стратегию расписала, да? — накидывает полотенце на плечи и выгибает брови, ехидно ухмыляясь.

Он чувствует себя победителем в любой ситуации. Полезное умение, надо бы ей поучиться. Особенно когда отчаянно хочется врезать ему по рожу, а желательно прокусить губу, чтобы кровь капала на подбородок и грудь. И именно это желание, пожалуй, удивляет куда больше, чем все произошедшее за последние несколько дней.

— Элементарная логическая цепочка и только. — Лидия прищуривается, сжимает концы полотенца в руках и притягивает его к себе. — Я понятия не имею, что ты задумал, — заглядывает в глаза, облизывая губы. — И не буду грозиться, что обязательно выясню. — Его зрачки расширяются. — Ты сам мне скажешь, — кончиком языка касается уголка его рта, — когда придет время, — отпускает ткань и кладет ладони на его грудь, — или когда просто не сможешь больше молчать.

Рейкен наверняка чувствует запах ее возбуждения, изображать недотрогу глупо и непрактично, но и соблазнять его она не собирается — дешево и пошло. Провокация ради провокации — рискованный ход, но это лучшее, чем Лидия сейчас располагает. Кроме предсказания смертей, разумеется.

— Я никому не скажу о наших случайных встречах, — шепчет на ухо, — потому что они не случайны, — прикусывает мочку, — и слишком будоражат, чтобы отказаться.

— Главный вопрос в том, кого ты хочешь больше, — Лидия отстраняется, приподнимает подбородок и бросает с вызовом: — Меня или банши?

В глазах Рейкена тлеют угли разгорающегося огня, но ей безразлично, злость это или страсть, или ущемленное эго, к примеру. Куда больше ее озадачивает, что рядом с ним банши почти не проявляется, только во время всплеска сильных эмоций, и то почти сразу успокаивается. Ощущение, будто Рейкен знает к ней подход куда лучше самой Лидии. И если он может приручить банши, то на что еще способен?

— Одно другому не мешает, — наконец отвечает Рейкен, и от его тона озноб пробегает по коже. Лидия едва заметно вздрагивает. — Будем считать твою тягу к трупам изюминкой, почему нет.

— Потому что мы оба знаем, что это намного больше, — хмыкает она и отпускает его. — И кстати, — оборачивается, вспоминая зачем, собственно, изначально пришла, — скоро начнут делать ставки, когда же мы сойдемся. Так что будь любезен, держи себя в руках.

— Гордая снежная королева? — гаденько хмыкает Рейкен. — Ты сама-то видела себя в коридорах со стороны? Ходячее преступление.

Лидия в очередной раз фыркает и закатывает глаза. И только когда выходит из тренажерного зала, слегка улыбается. Кем бы она ни была и во что бы ни играла, в первую очередь Лидия остается девушкой. Оказывается, кроме Рейкена некому больше об этом напоминать. Какая ирония.

Лидия практически не ощущает банши рядом с Рейкеном, и та, словно в отместку, все активнее проявляется, когда его нет рядом. Рассказывает, что думает о Малии и Скотте, скучает по Эллисон или делится своими плохими предчувствиями. Как будто у банши вообще бывают хорошие! Лидия начинает понимать, как тяжело было Стайлзу, когда в него вселился ногицунэ. Она хотя бы своим телом владеет полностью. «Пока еще, — нашептывает мерзенький внутренний голос, — если банши захочет, ты ее не остановишь». Лидия вздрагивает и передергивает плечами. Принять, что в ее голове вестник смерти уже не особенно нормально, а уж разговаривать с внутренним голосом определенно перебор. Так и до Айкена недалеко. Не то чтобы она об этом не думала, отдохнула бы слегка, но все же... Лидия фыркает. Что за абсурд лезет в голову? Всерьез прикидывать, а не отоспаться ли в психушке! Уму непостижимо. Еще страннее разве что по Мередит соскучиться.

Банши усмехается, но тут же напрягается: внутренности скручивает, тело прошибает озноб, а на языке оседает горечь — первые признаки приближения смерти. Но... что-то не так. Таких сильных ощущений Лидия никогда не испытывала. Она будто сама чувствует страх, слышит, как кто-то подбирается, чтобы убить, задыхается от запаха его одеколона. Лидия хватается за бок и падает на диван, трясущимися руками поднимает кофту и видит только бледную кожу без намека на раны или хотя бы царапины, а ощущение такое, будто ее на кусочки кромсают когтями. Следующий удар вышибает воздух из легких. Она понимает, что кого-то вправду убивают, но понятия не имеет, почему она вдруг все чувствует. И только после ощущения, что ее вспороли от живота до шеи, Лидия кричит — надрывно и отчаянно. За себя и за кого-то. Сейчас она не предсказывает смерть, она ее констатирует и вздрагивает от осознания, что банши в бешенстве. И это пугает куда больше, чем отголоски боли во всем теле. Она даже почти не чувствует, как жертве перерезают горло: хватается за него, но скорее по инерции, и хрипло кашляет. Лидия ощущает себя выпотрошенной рыбой. Понимает, что с ее телом все в порядке, но душа, кажется, только что умерла и тут же воскресла — изрядно потрепанная и обессиленная. Наверное, ей нужно вздремнуть или около того. Лидия вытягивает ноги, апатично глядя в потолок, и кутается в плед. Она и вправду не помнит, когда высыпалась. Во всем есть что-то хорошее, ведь так? Есть, но не в ее жизни.

Вместо того, чтобы устроиться поудобнее, Лидия встает, пошатываясь. И вот теперь она чувствует, каково быть в своем теле, но не управлять им. Банши ничего не говорит, Лидия лишь осязает ее злость, а в мыслях крутится только одно: «Не позволю причинить ей боль». Кому? Как? Почему? Лидия только понимает, куда идет и с какими намерениями. Все, что сделает банши, останется на ее руках, Лидии с этим жить. Она пытается сопротивляться ее воле, но лишь слегка замедляет шаг. У банши за плечами тысячелетия, а Лидия школьница, пусть и трижды талантливая. Ей остается пытаться, пока она в состоянии, и надеяться, что не случится ничего непоправимого. В конце концов, банши — нейтральная сущность. Она не несет ни добро, ни зло. Предсказывает смерть и уходит, что происходит до или после ее не интересует. Лидию это немного успокаивает, пока она не выходит к фургону с трупами — искромсанными, обезображенными до неузнаваемости. Это больше напоминает кровавое месиво, чем человеческие останки. По позвоночнику бегут мурашки. Кто способен на такое?..

Она растерянно переводит взгляд с одного на другого и гулко сглатывает. Лидия видела многое, иногда даже казалось, что вряд ли что-то еще сможет ее удивить, но каждый раз находилось нечто еще более пугающее. Сейчас, глядя на эти тела, она толком не понимает, что чувствует: свой страх перед жестоким, хладнокровным убийцей, разгуливающим по Бэйкон Хиллз или злость банши. Лидия и не догадывалась, что банши настолько эмоциональна. На долю секунды даже допускает, что на самом деле у нее пресловутое раздвоение личности, а банши она придумывает, чтобы казаться значимой. На мгновение верит в это. А потом в ушах звенит хриплый смех банши, покалывает онемевшие от напряжения конечности и удушающий смрадный запах бьет в нос. Вряд ли даже ее больное воображение способно такое выдумать. Всего лишь еще один безумный день в ее безумной жизни.

Лидия зажимает пальцами ноздри и пятится. Кажется, что трупная вонь пропитывает каждый дюйм, душит ее так, как если бы чужая рука сжимала горло. Такой реакции она тоже не помнит. Что меняется-то? Воздух в городе стал другим или химикаты на заводе распыляют? Стоп! Меняется сам процесс предчувствия смерти, меняется поведение банши, меняется реакция на трупы... Все меняется с появлением Рейкена в городе. Банши рычит от его фамилии, и Лидию аж встряхивает. Какого черта происходит, спрашивается?! Банши не отвечает, только сжимает кулаки и несется в сторону от фургона. И вот еще чуть-чуть, и Лидия вполне может подумать, что та просто-напросто ревнует. Вот так по-человечески иррационально, но нет. И если бы Лидия не была так погружена в попытки прочесть хоть что-то из ее мыслей, то заметила бы Рейкена немного раньше. И удивилась бы еще немного меньше, когда услышала вопль:

— Я не позволю причинить ей боль! — А со стороны оказывается не такой уж и писклявый у нее голос — достаточно сильный и хрипловатый. — Ты знаешь, что я сильнее тебя!

Рейкен обескуражен не меньше Лидии. Он явно не ожидает такого поворота, но понимает все же больше ее самой. Удивление сменяется хищной ухмылкой.

— Вот ты и проявилась наконец-то, — довольно тянет, — но с чего взяла, что я хочу сделать больно Мартин? Мне нужна банши, а не она сама.

— Не получишь! Моя сила не достанется тебя. И Лидия не достанется! — каждое слово царапает гортань, гремит в тишине ночи.

— Не тебе решать, — парирует он. — Лидия самостоятельная девочка, она решит сама. Наша связь разрушится только с моей смертью, а я умирать не собираюсь.

— Если уедешь достаточно далеко, она ослабеет. Нить оборвется, и Лидия забудет о тебе, как о страшном сне.

— И ты думаешь, что я вот так просто послушаюсь? — прищуривается он. — Или хочешь сразиться? Нет, не хочешь, — тут же кривится он, — побоишься, что Лидия пострадает. У всех есть слабости, и она твоя. И дело не в том, что она твое вместилище, Мартин тебе нравится. — Он облизывает пересохшие губы и наступает. — Почему она не может нравиться мне?

— Ты расчетливый убийца, который не остановится не перед чем ради достижения цели, — ощетинивается банши. — Априори не в состоянии испытывать искренние теплые чувства.

— А ты бестелесный дух, полный ноль без оболочки. Не многим лучше меня, потому что паразит в чужом теле.

Лидия наблюдает за этой перепалкой и хмурится. Она не разменная монета. Нельзя делить ее, не спрашивая ее мнения. Она не безвольная кукла без права голоса. Это ее жизнь, какая бы чертовщина вокруг не творилась. Она человек с правом выбора! Лидию трясет от возмущения. С чего они вообще решили, что вправе решать за нее!

— А у меня спросить, чего я хочу никто не думал?! — кричит она, пересиливая банши.

Такого от нее не ожидает никто, и Лидия не сдерживает победоносную ухмылку. Она чего-то да стоит! Вот что значит недооценивать Лидию Мартин.

— Как раз собирались, но ты опередила, — первым приходит в себя Рейкен. — И что же ты выберешь, красавица?

Брови Лидии взлетают вверх от откровенной наглости и самоуверенности. Банши заходится криком. Она настолько разъярена, что Лидия падает на колени и затыкает уши. Ей больно, физически больно терпеть, как внутренности рвет на куски оглушающий вопль. «Прости», — слышит тихий извиняющийся шепот, прежде чем боль становится нестерпимой. Крик срывается и с ее губ тоже. Через него она выплескивает все скопившиеся эмоции: и свои, и банши. Она и не догадывалась, сколько их. Словно дамбу прорвало или что-то около того. Лидия видит, как Рейкен обращается, кидается на нее, но его отбрасывает все дальше и дальше. Шерсть встает дыбом, он скалится, но не может ничего сделать. Банши и вправду намного сильнее, чем она может представить. Намного сильнее оборотней. Но Лидия слишком вымотана, чтобы удивляться. Ей слишком о многом нужно подумать. Слишком многое давит на нее изнутри и снаружи. Слишком тяжело удерживать концентрацию. Она чувствует, что слабеет, крик становится тише, сознание уплывает. Последнее, что отчетливо запоминает Лидия перед тем, как отключиться, — сидящий на задних лапах Рейкен с тоской во взгляде.

Лидия не знает, сколько времени проводит без сознания. Наверное, все же немного, ей ни капли не холодно, хотя земля мерзлая. Она не хочет открывать глаза, ощущает, что Рейкен рядом. Его дыхание касается шеи, пуская дрожь по всему телу. Он ее охраняет, что ли? Какая нелепость.
— Уходи, — хрипит она и закашливается.

Похоже, связки совершенно не готовы ей подчиняться. Горло скребет наждачной бумагой.

Волк скулит и тыкается мордой в плечо, будто... ему стыдно? Ха! В обличии оборотня Рейкен определенно ей нравится намного больше: не сыплет колкостями и не выводит из себя раздражающими ухмылками. А животное даже как-то и ничего. Можно сделать вид, что и не Рейкен вовсе.

Лидия приподнимается на локтях и заглядывает ему в глаза. Тоска, перемешанная с сожалением, ей импонирует. Кажется, ему, действительно, жаль. Кажется... Она пытается встать, но тело не слушается, и Лидия абсолютно неизящно падает обратно. Рейкен моментально обращается в человека и подхватывает у самой земли.

— Я помогу. — Она отмахивается, по крайней мере, так думает, но все равно оказывается в его объятиях. — Ты либо согласишься, либо замерзнешь здесь.

Лидия ненавидит его за то, что Рейкен чертовски прав. Презирает себя за слабость. Злится на банши, что вообще ее сюда притащила. И тяжело вздыхает, опираясь на руку Рейкена. Выбор у нее небольшой.

— Почему ты остался?

— А почему тебя это так удивляет?

— Ты убил тех людей. Чем я лучше? — По его лицу пробегает тень, но он быстро надевает маску. Привычно закрывается. И Лидия понимает, она сама также прячет эмоции. — Так чем же? — все-таки давит.

— Если я скажу, что ты мне небезразлична, все равно не поверишь, поэтому я просто приведу тебя домой и позволю придумать любую устраивающую тебя причину.

— Ты же понимаешь, что я не отстану? — прищуривается она, ловя каждый жест и вздох.

— А я и непротив, — улыбается краем губ, — но не сегодня.

Лидия хмыкает, но больше ничего не говорит. Озноб пробирается под кожу, маленькими иглами тыкает внутренности. Истощение организма пусть и запоздало, но дает о себе знать. Ей все труднее передвигать ноги и, в конце концов, она почти виснет на Рейкене. Как же далеко до дома, думает она, когда перед глазами все расплывается. Он подхватывает ее на руки, и Лидия инстинктивно прижимается к нему. Тепло и пахнет корицей. Ей уютно и спокойно. Не хочется никуда бежать и ни с кем бороться. Кажется, даже банши успокаивается. Лидия улыбается и поудобнее устраивается у Тео на груди. Того, кто заботится о ней, она не может называть Рейкен. Может быть, утром Лидия передумает, но сейчас он Тео.

Ей кажется, что он целует ее в макушку. Разумеется, это игра воображения. С чего бы ему это делать? Даже если сейчас он и становится в Тео. Лидия всего-навсего спит, и ей снится очередной сюрреалистичный сон. Всего-навсего. Иначе и быть не может.

Лидия ищет встречи, но Тео ускользает. Безошибочно угадывает, когда она поблизости, и испаряется. Практически буквально. Все, что остается ей, — едва уловимый запах парфюма. Хотя, возможно, ей только мерещится. Ну или Лидии хочется верить, что она не сумасшедшая. Пока еще. Вот только с каждым разом надежды все меньше. И когда это уже становится похожим на преследование, она резко останавливается.

Какого черта, собственно?

Лидия Мартин ни за кем не бегает. Неважно почему и зачем. Она и так слишком много времени потратила: чем больше действие, тем сильнее противодействие. Она чересчур давит. Стоит сделать шаг назад, и Рейкен сам придет. Так или иначе.

Ущемленное самолюбие всегда срабатывает. С кем угодно, а уж с Тео...

Она закатывает глаза.

Тео!

Лидия все-таки хорошенько приложилась головой.

Тео!

И ладно в полубессознательном состоянии так его называть, но в адекватном?!

Ей нужно отвлечься и желательно не на трупы, их и так чересчур много. Настолько, что Лидия перестает обращать внимание на лица. Они все превращаются в безликую серую массу. Не вызывают никаких эмоций. Лидии кажется, что она теряет человечность.

Она уходит в свои мысли и не замечает девушку впереди, пока не врезается в нее.

— П-прости, — лепечет она.

Лидия окидывает ее беглым взглядом. Кого-то она ей напоминает, но она не помнит, кого именно.

— Все в порядке? — скорее из вежливости, чем беспокойства спрашивает она.

Девушка выглядит ужасно: мешки под глазами, искусанные губы, трясущиеся пальцы. Пару месяцев назад Лидия бы ее пожалела, а сейчас... все равно. Та кивает, и Лидия идет дальше.

— Бедная девочка, — слышит она мамин голос рядом. — Я беспокоюсь за нее. — Лидия пожимает плечами. А что тут скажешь? Лгать не хочется, а правду мама не оценит. Проще промолчать. В кое-то веки она идет по пути наименьшего сопротивления. — Может, присмотришь за ней?

Лидия вопросительно выгибает брови и поворачивается к маме.

— Мне пора, — прижимает тетради к груди. — У меня еще сегодня дела.

— Надеюсь, не поэтому помощник шерифа у входа в школу? — вкрадчиво интересуется, внимательно вглядываясь в глаза.

— Пэрриш? — Мама кивает. — А он тут причем?

— Значит, я ошиблась, — подозрительно быстро соглашается та. — И все-таки я бы попросила тебя приглядеть за Трейси. — Значит, Трейси. Видимо, она ее в кабинете психолога видела. — По возможности, конечно.

Лидия склоняет голову набок и прищуривается, глядя на маму. Пытается понять, что именно она от нее хочет. На самом деле.

— Конечно, — наконец кивает она и идет к парковке так быстро, насколько позволяют приличия, чтобы не вызвать подозрений.

Джордан явно не повидаться с ней приехал. С другой стороны, к Лидии это может и не иметь отношения. Ведь так? Много чести простой школьнице. Простой? Банши заходится хриплым смехом. «Ты себя явно недооцениваешь», — шипит в ухо. Лидию передергивает.

Когда она выходит из дверей, Джордан разговаривает с шерифом. Не по ее душу. Как бы она не отрицала, слегка это все же задевает. Хотя они обычно встречаются рядом с менее живыми людьми, так что ее помощь Джордану не нужна. Пока кто-нибудь не умрет. Она усмехается и опирается о стену. Лидия все чаще уходит в себя, все больше анализирует, вот только понятнее ее жизнь не становится. Увы.

Шериф машет ей в знак приветствия, когда видит, и Лидия рассеянно кивает. С тех пор, как Стайлз ему все-таки рассказал о сверхъестественном в Бэйкон Хиллз, стало чуть спокойнее. Есть, кому прикрыть спину без лишних объяснений и выдуманных историй.

— Привет, — Джордан появляется прямо перед ней, хотя буквально секунду назад стоял у машины. Лидия теряется на пару секунд, но берет себя в руки. — Мне нужно тебе кое-что показать, — замолкает и после паузы добавляет: — Не здесь.

Она вздыхает. Все возвращается на круги своя. До появления Рейкена. Но почему тогда ощущение, что чего-то не хватает? Кусочек мозаики выпадает.

— Я теперь что-то вроде штатного экстрасенса? — то ли ехидно, то ли горько усмехается. — Намекнуть шерифу о жаловании, что ли.

Джордан резко останавливается, поворачивается к ней и берет ее ладони в свои. То, что они посреди школьного двора, как ни странно, ничуть не смущает. Да и кому какое дело. Всегда можно придумать причину: кошелек украли, кошка сбежала, из дома ушла, в конце концов. Нет, последнее, пожалуй, лишнее. Лидия умеет виртуозно лгать.

— Мне нужна не банши, а друг. И мне бы не хотелось делать поспешных выводов...

— Насколько серьезно? — она хмурится.

Неужели она уходит в себя так глубоко, что не замечает предчувствия? Неужели пропускает момент, когда может помочь? Неужели наступает ее точка невозврата?

— Ты должна это увидеть. — Лидия ежится под его тяжелым взглядом. Таким Джордана она еще не видела — взъерошенным, взволнованным, даже испуганным. А уж если он так реагирует... Лидия дрожит как осиновый лист на ветру, не осознавая этого, пока не ощущает чуть более крепкое рукопожатие. — Из всех наших общих знакомых ты наиболее объективна. Нужно срочно принимать решение — волевое и тяжелое, отодвинув чувства, потому что... слишком непредсказуемо и опасно.

— Джордан, — ее голос срывается, — хватит загадок.

Он плотно сжимает губы, выпускает ее руки и указывает, куда идти. Неизвестность давит со всех сторон, кровь стучит в висках, а кулаки сами собой сжимаются. Лидия сейчас сплошной сгусток эмоций. О какой там беспристрастности говорил Джордан? Это все напоминает плохой фильм ужасов, когда герои идут в темноте, боясь своей тени, а из-за угла выскакивает псих с бензопилой. И то, что в данный момент день и она с копом, совсем не успокаивает. Еще бы зловещую музыку на задний фон для полного эффекта и наповал.

«Сдаешь, деточка», — издевательски кряхтит банши.

Лидии бы удавиться от правдивости ее слов, но она фыркает и пробирается сквозь кусты. Понимает, что идет к трупу, чувствует, что все намного хуже, чем просто смерть. Если Джордан так реагирует... это вопрос выживания. Вероятно. Скорее всего.

— Пришли, — говорит он, но Лидия уже знает: ощущает запах гниющей плоти.

Она выходит из-за спины Джордана и прижимает руку ко рту. Пожалуй, все даже хуже, чем она себе надумала.

Изрезанные на мелкие куски — хладнокровно, методично, расчетливо. Края ран ровные, слишком ровные, что наводит на мысли о лезвии. Идеально начищенном и остром лезвии. И Лидия знает только одно такое — катана. Происходит то, чего они так боялись. Кицунэ завладевает Кирой целиком. Скрыть такое убийство намного сложнее. Списать на животное не получится. Невооруженным глазом видно, что убийца знает, что делать. Никаких сомнений и колебаний, все точно и выверено по секундам.

— У нас огромная проблема, — выдавливает из себя Лидия и прислоняется к дереву. — Шериф еще не знает?

— Пока нет. Если начнется расследование, вряд ли сможем помочь Кире. Рано или поздно вскроются ее навыки обращения с мечом, а в Бэйкон Хиллз — это уже половина обвинения. — Лидия сглатывает и прикрывает глаза. Она понимает, к чему клонит Джордан. Слишком хорошо понимает.

— Кроме нас знают только родители...

— А еще половина города, когда мы кого-то бросались спасать, — хмыкает он. — В самый неподходящий момент обязательно всплывет какой-нибудь глазастый свидетель.

— И начнут проверять всю стаю по очереди...

— Вылезет много скелетов в шкафах, — кивает Джордан.

— Никто не будет разбираться в мотивах и причинно-следственных связях. Если хотя бы половина вскроется, захотят линчевать, — поджимает губы Лидия и складывает руки на груди. — По сути, Кира все сделала за нас. Нужно лишь упаковать и вывезти подальше за город. Не прямо сейчас, конечно, — склоняет голову набок, прикидывая время. — Через пару-тройку часов. Чтобы никто не подумал, что молодой помощник шерифа развлекается со школьницей. — Джордан фыркает. — А ночью слишком шаблонно и подозрительно, так что нужно найти пакеты.

— Какая трогательная забота. — Они оба вздрагивают от злорадного смеха и импровизированных аплодисментов. — Банши и Цербер вместе как в старые добрые, — окидывает их взглядом с ног до головы. — А новый ухажер не против? — и совершенно омерзительно подмигивает.

Кто бы мог подумать, что темная кицунэ еще и такая развязная?

— Это ты о ком? — складывает руки на груди Лидия.

— Видимо, о том парнишке, которого чуть удар не хватил, стоило мне к тебе прикоснуться. — Она удивленно выгибает брови, глядя на Джордана. — Высокий, темноволосый, с хищным прищуром. Рейкен, насколько понимаю. Скотт со Стайлзом на нем буквально помешались.

— Только не говори, что просили присмотреть за мной, чтобы он не приставал? — Джордан смущенно пожимает плечами и кивает. — Ты же не?..

— Ты взрослая девочка, чтобы я прятался в кустах, выслеживая твоих парней.

— А это цинично, — хмыкает Кира, подходя ближе, — флиртовать в паре шагов от трупов.

— А возвращаться на место убийства без зазрения совести аморально, — отрезает Лидия.

— Кошечка пошла в нападение, как трогательно. — Кира поднимает вверх ладони, словно отгораживается от ее слов. — В душе мне стыдно. Я раскаиваюсь, плачу и все такое. Пытаюсь понять, как с этим жить. Вот. Сказала все, что нужно?

Лидия морщится, но урезонивает себя. Слишком хорошо помнит, что было со Стайлзом во время и после ногицунэ. Это еще детский лепет по сравнению с ним. Тогда она была напугана, чтобы попытаться поговорить, но сейчас... «Умудренная опытом», — усмехается банши, Лидия ее игнорирует.

— Это же не ты, — начинает она. — Кира, — делает акцент на имени. — Я знаю, что ты меня слышишь.

— Да брось, — прислоняется к дереву рядом с ней и пристально смотрит в глаза. — Серьезно? Ты способна на большее, — ухмыляется уголком губ. — Давай, я в тебя верю. Спаси мою душу.

— А хрен тебе, — шипит Лидия. — Хочешь, чтобы тьма поглотила тебя? Валяй. Только не на моей территории. — Она слышит удивленный возглас Джордана, видит проблеск злости в глазах Киры, сменяющийся уважением. — Я могу разнести твой череп голосом. Не советую проверять, — веско заканчивает, замечая искры страха.

Прекрасно. Пусть боится. Кире совсем необязательно знать, что она блефует. Даже Джордану говорить небезопасно ближайшие пару дней. Уши повсюду. Зачем ей проблемы с кицунэ, мастерски владеющей катаной? А потом еще Скотт заведет шарманку о спасении утопающего руками его друзей.

— И ты просто так меня отпустишь? — подозрительно прищуривается она.

— Конечно, нет. — Лидия всем своим видом показывает, какую глупость говорит Кира. — Обеспечу фору в пару дней, не больше. Ты же знаешь Скотта...

Они обмениваются понимающими взглядами и прыскают.

«Девушка в любой форме девушка», — добродушно улыбается банши.

— Я один ничего не понял? — спрашивает Джордан, как только Кира скрывается из вида.

— Мне нужно ее доверие, — судя по выражению лица, понятнее ему не становится, и Лидия добавляет: — Она еще вернется. И достаточно скоро.

— А если она будет открыта к тебе, сможешь достучаться, — соображает он. — Логично.

— Кира сама должна захотеть обратиться из кицунэ в человека, а для этого нужна прочная связь.

— А Скотт?

— Видимо, у них не все так гладко, но это не наше дело. — Лидия задумывает на какое-то время, а потом резко встряхивает волосами и хмурится. — Займемся уборкой?

— Эй, — он хватает ее за руки, дергает на себя и берет за подбородок, чтобы не отвернулась. — Что не так? Кроме расчлененных тел, естественно.

Она чуть улыбается.

— Я скучаю, — на грани слышимости, — и чувствую себя одинокой, — запинается и продолжает после паузы: — Еще и этот Рейкен повсюду.

— Меньшее, что я могу, отвлечь даму человеческими внутренностями, разбросанными по округе, — хмыкает он, а во взгляде тепло и свет.

Лидия немного согревается изнутри.

— Ты ужасный человек, Джордан Пэрриш, — притворно вздыхает она. — Хотя о чем я, и не человек вовсе.

Они дружно смеются, и он ее отпускает. Пожалуй, это и впрямь верх цинизма — флиртовать и смеяться рядом с трупами. Но она уже столько их видела, что еще одна партия... уже не пугает. Почти не трогает, совсем не задевает. Лидия понимает, что часть ее души безвозвратно черствеет. Наверное, это нормально, когда окружена смертью, но все равно больно, потому что это уже не совсем она. Кто-то другая с ее внешностью. «Ты взрослеешь, только и всего, — без привычной иронии говорит банши. Видимо, и ей жаль, что так происходит.

— Никто не говорил, что будет легко», — добавляет чуть позже, когда Лидия наблюдает за Джорданом, пакующим трупы, как будто каждый день это делает, хотя... Он же Цербер. А еще коп.

В каждом живет несколько личностей, и ничего криминального в этом нет. Лидия понимает, что успокаивает себя, уговаривает, будто все в порядке. Она боится признать, что и с ней может произойти то же, что и с Кирой. При определенном воздействии. Рядом с определенным человеком. Иногда тьма так привлекательна, что от нее невозможно отказаться.

@темы: АУ, Гет, Фик, Лидия Мартин, Миди, Реверс 2016-2017, R

---

[Nymphalidae]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Город для потерянных душ", shoutbee & Mystery_fire

[Mystery_fire]

Команда.

Название: Город для потерянных душ
Артер:  shoutbee
Автор:  Mystery_fire
Пейринг: Лидия/Крис
Жанр: драма, романтика, херт/комфорт
Рейтинг: PG-13
Размер: миди, 7462 слова
Саммари: Лидия не любит громкие слова, но ей кажется, что во Франции она находит себя. Ей хорошо и уютно, спокойно. Не хочется никуда бежать, что-то искать, кому-то доказывать. Она такая как есть. Не хватает звезд с неба, занимается чем пожелает и никуда не спешит. В кои-то веки она ощущает себя нормальной и считает, что это целиком и полностью заслуга Криса.
Предупреждения: AU, возможен ООС
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Примечание: таймлайн: после третьего сезона.
Огромное спасибо  shoutbee за неиссякаемое вдохновение и эмоции
 Кислое Яблоко и  ~Waleri-Jilua~ за поддержку и выслушивание моего нытья
Скачать с Яндекс.Диск: Текст без артов, Текст с артами, Арт №1, Арт №2, Арт №3, Арт №4, Арт №5, Арт №6

Голоса ей многое говорят. Их крики не пугают, а вот еле слышный шепот пробирает до дрожи в коленях. Стенания проносятся по трубам, от чего дыхание перехватывает, но от одного имени руки опускаются и хочется сбивать костяшки о каменные стены. Эллисон. Лидия отказывается верить, что это реальность. Убеждает себя, что опасность угрожает всем, поэтому голоса предрекают смерть каждому. Пытается так думать, но она не слышит имя Скотта или Айзека, или Дерека, или Киры, а Эллисон повторяется с завидным постоянством. Лидия не зря оставляет послание на стекле своей машины. Знает, что Эллисон догадается дохнуть на него и найдет. Лидия отчаянно желает, чтобы она послушала и не пошла за ней. Не хочет винить себя еще в смерти Эллисон. Она и так слишком многих не уберегла, но смерть Эллисон простить себе не сможет. Сама мысль причиняет невыносимую боль. Лидия не может потерять и ее тоже. От предчувствия опускаются руки. Она сидит в подвале Айкена и не в состоянии повлиять на то, что происходит наверху. Все, что она может: сидеть и ждать, дыша одним воздухом с ногицунэ, который жаждет гибели тех, кто ей дорог, и упивается ее беспомощностью. Лидия заложница своих способностей, сторонний наблюдатель кошмара, в котором снова виноваты они. Чтобы стая не делала, одну опасность сменяет другая. Они всего лишь подростки, но цена их провалов — человеческие жизни.
— Эллисон, — снова слышит она и вздрагивает всем телом.
Когда это закончится? Лидия не просила этот дар, который стал проклятием. В конце концов, принимает, потому что бежать некуда. Закрываться от части личности нерационально, она все равно догонит в самый неожиданный и неподходящий момент. Лидия хватается за решетки и прикрывает глаза.
— Все будет хорошо, — беззвучно шевелит губами. — Все будет хорошо, — прикусывает щеку изнутри. — Она будет жить, — уговаривает то ли голоса, то ли себя. — Эллисон должна жить.
Следом приходит мысль о Крисе. Как-то так сложилось, что он не папа Эллисон, не мистер Арджент, а просто Крис. Он всегда где-то поблизости: оберегает, наставляет, прикрывает. Он не смотрит на Лидию, как на восьмое чудо света. Когда Крис узнает о ее способностях, она читает в его взгляде сочувствие и сожаление. Он словно знает, каково быть банши: чувствовать прикосновение смерти, ощущать агонию безысходности, слышать сотни голосов в голове и изо всех сил пытаться не потеряться в них.
Мысли немного отвлекают. Лидия не шарахается от каждого шороха, прислоняется к стене и закрывает глаза, сосредотачиваясь на собственном дыхании. Вдох, выдох. С труб капает вода. Вдох, выдох. В углу скребутся крысы. Вдох, выдох. Наступившая тишина режет по ушам. Вдох, выдох. Лидия напрягается в ожидании. Предчувствие холодит кровь, и она не может определить наверняка: это ее страх или предзнаменование банши.
— Бойся, девочка, бойся, — шепчет на ухо ногицунэ. Она вздрагивает от его дыхания. — Твои эмоции такие сладкие на вкус.
— Не подкрадывайся ко мне со спины, — твердо, она и сама удивляется, отвечает Лидия.
Плевать, что тушь размазана по щекам, а глаза опухли от слез.
— Какой смысл играть в героиню, если я питаюсь ужасом и отчаянием? — вроде бы и скучающе, но с нотками интереса в голосе спрашивает он.
— Тебе не понять, — пожимает плечами Лидия. — Борьба с собственными демонами и делает человека человеком.
Ногицунэ хрипло смеется, звуки отдаются эхом от стен. Лидии становится по-настоящему жутко. Она заперта в клетке с тысячелетним духом, жаждущим разрушения и смерти всем, кого она любит, и ведет с ним почти светские беседы.
Что дальше, Лидия?
— Вы так наивны, люди, — наконец выдыхает. — Думаете, что держите все под контролем, но не замечаете, как подкрадывается опасность. Жалкие и глупые. Вы недостойны жизни.
— Не тебе решать, — чеканит она.
— Ошибаешься, милая, — приближается к ней, прищуриваясь. Лидия готова поклясться, что на дне взгляда видит светлячков. — Пока мы мило беседовали, Ношико привела Они прямо ко мне, — посылает зловещую ухмылку, — и я наконец могу подчинить их себе. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем все закончится. Ногицунэ ликует, его сценарий разыгран по нотам, а Лидия ничего не может изменить. Апатия придавливает к земле, она словно наблюдает со стороны за происходящим, будто ее и не касается вовсе. Голоса затихают, чтобы буквально через секунду взорвать черепную коробку, когда ногицунэ ломает хвост Ношико. Смерть, много смертей и совсем скоро. Лидии кажется, что она сама умирает от пронизывающего тело крика. Кажется, он пропитывает каждую клетку, дробит кости, прежде чем вырваться наружу, прежде чем Лидия осознает. Она опирается о стену, хватаясь за трубы, и дрожит. — Здесь было много плохого, — довольно ухмыляется ногицунэ. — Наслаждайся, а мне пора, — выдерживает эффектную паузу, наблюдая, как Лидия едва ли не корчится от боли: — Убивать, если вдруг не поняла.
Она моргает, а его уже нет, будто испарился. А может и впрямь в воздухе растворился, она уже ничему не удивится. В Бэйкон Хиллз возможно что угодно, Лидия находит этому подтверждение каждые несколько месяцев. То, что она еще жива, удивительное совпадение, а еще Стайлз, Скотт...
— Эллисон!
Лидия воет раненым зверем. Падает на колени, заламывает руки и закусывает губу до крови. Ей нужно успокоиться, нужно взять себя в руки. Ногицунэ гуляет по Бэйкон Хиллз с непобедимыми духами и развлекается. Ради Эллисон они должны... Они... Лидия хочет думать, что ей мерещится, страх перемешивается с предчувствием, из последних сил пытается себя в этом убедить, хоть и знает правду. Не может не знать. Нить, связывающая ее с Эллисон рвется. И Лидия понятия не имеет, куда податься. Ощущает себя бестелесной оболочкой: все знают, что она есть, но никто не ждет появления. Лидия-банши нужна, чтобы находить трупы и предугадывать смерть, сломленная и растоптанная Лидия-человек вызывает недоумение и шепот за спиной. Только Эллисон могла найти к ней подход, крепко обнять, сказать правильные слова. Только Эллисон. А что делать без нее? Лидия закрывает глаза и глубоко вдыхает, а потом еще и еще, и еще. Абсолютно не помогает.
Лидия чувствует ее последний вдох, слышит последнее слово, видит в глазах угасающую жизнь. Эллисон не больно, она даже... умиротворена? Словно сделала все, что должна была, выполнила свое предназначение и умирать совсем не страшно. А как же чувства Лидии? А Крис? У него больше никого не осталось. А остальные... Они переживут. У Стайлза есть Малия, у Скотта — Кира, а у Лидии... Эллисон. Была. У Лидии. Крик стихает, но она не замечает. Лидия не обращает внимания на катящиеся по щекам слезы, в горле застревает ком, а легкие горят от недостатка кислорода. Она пытается вздохнуть и захлебывается то ли воздухом, то ли отчаянием. Темнота подвала Айкена прячет ее от вида неживой Эллисон, но она должна встать и пойти, потому что нужна. Поддержать, пережить, увидеть воочию. Только так она сможет осознать, только так поверит, только так... смирится?
— Эллисон, — одними губами.
Она надеется и одновременно боится ответа. Выбор небольшой: либо надежды нет, либо Лидия сошла с ума. Ее не устраивают оба варианта, но она не в состоянии что-либо исправить. Пока она сидела в подвале вдалеке от мечей и когтей, Эллисон отдала свою жизнь. За веру в лучшее, за друзей, за отца. Она герой, а Лидия отсиделась за ее спиной. Пусть и не по своей воле, пусть ей и сражаться-то нечем, но она была не рядом. Она была...
— Лидия, — она слышит тихий шепот над ухом, но не двигается. Это не голос Эллисон, так зачем... — Лидия, — звучит настойчивее. Она по-прежнему сидит на каменном полу, уткнувшись лицом в колени. А последнее, что помнит, как стояла, опираясь на стену. — Посмотри на меня, — почти приказывает голос, и Лидия поднимает глаза.
— Крис, — тут же выдыхает и буквально падает в его объятиях.
— Тише, девочка, тише, — он гладит ее по спине, крепко прижимая к себе. — Все будет хорошо, — запускает пальцы в волосы, — обязательно будет.
Лидия отстраняется и ловит его взгляд, в котором столько боли и отчаяния, сколько она не видела никогда и ни у кого.
— Как ты держишься?
— Я привык, — Крис запинается и сглатывает: — Я умею с таким справляться.
Лидия качает головой и обхватывает его лицо руками.
— К этому нельзя привыкнуть, — убежденно произносит, не отпуская взгляд Криса. — Ты можешь со мной поделиться. Вряд ли смогу утешить или помочь смириться, но я всегда готова выслушать.
Крис горько улыбается уголками губ.
— Ты в курсе, что взрослый здесь я?
Она кивает и тут же обрубает все пути к отступлению.
— Это правда?
Крис хмурится и разом старится лет на десять. Ему не нужно ничего говорить, Лидия видит. Реальность обрушивается на голову, вызывая новые рыдания. Теперь это наверняка. Неопределенность сменяется знанием. Лидия цепляется за плечи Криса и не сдерживается. Какой смысл, когда потеря одна на двоих. Лидия чувствует, как внутри что-то умирает, с хрустом отваливается и падает к ногам. Нечто, что уже никогда не оживет, а каждый день будет напоминать об этих секундах, растягивающихся в вечность. Она даже не пытается подобрать определение к эмоциям, которые испытывает, проще все равно не станет, но Лидии легче от того, что Крис рядом. Тяжело дышит и ничего не говорит. Они словно переживают свое горе по отдельности, но все-таки вместе. Лидия утыкается носом ему в шею, закрывает глаза и затихает. Она не в состоянии думать, только чувствовать, вдыхая терпкий аромат Криса и слушая его сердцебиение. Пусть немного, но это успокаивает, совсем чуть-чуть, а еще тепло шершавых ладоней. Лидия не одна. С тем, кто не боится подойти и знает, как ее утешить.

Ей кажется, что страшнее смерти ничего нет. Как же Лидия ошибается. Смотреть на совершенно точно мертвое, но такое умиротворенное лицо Эллисон больно. Слышать чужие рыдания невыносимо. Глотать слезы и держаться из последних сил ради Криса глупо, если все равно не выходит. В какой-то момент перед глазами темнеет, и Лидия цепляется за его руки: колени подкашиваются, и Крис подхватывает ее. Наверное, она себя переоценила. Пожалуй, была не готова увидеть Эллисон вот такой: ощущение, что она спит, еще немного, откроет глаза, улыбнется и удивится, чего так много людей собралось вокруг. Лидия судорожно сглатывает и зажмуривается.
— Дыши, — шепчет ей на ухо Крис, — глубоко дыши.
— Не помогает, — выдыхает она.
— Не все сразу, — горько усмехается он, — далеко не сразу.
— Тогда зачем? — Лидия выкручивается из его объятий и поворачивается так, чтобы посмотреть на него. — Если я настолько никчемная, так и скажи, но жалеть не нужно. — Она отстраняется и вскидывает голову. — Сама справлюсь.
— Я и не сомневаюсь, — Крис устало прикрывает глаза, — с кем-то будет легче, а мне нужно о ком-то заботиться, — запинается и сглатывает ком в горле, — хотя бы поначалу.
Лидия прикусывает язык. Эмоции берут верх, и она прежде говорит, а уже потом думает. Крис не заслуживает такого отношения. Ему тяжелее любого из здесь присутствующих, намного тяжелее.
— Если ты не против, я бы хотела переночевать в ее комнате. Будет очень больно, наверное, но мне кажется, что я должна с ней попрощаться.
Крис смотрит на нее нечитаемым взглядом и кивает.
— Можешь даже пожить, — выдерживает паузу, хотя скорее собирается с мыслями. — Я уезжаю во Францию и не уверен, что вообще вернусь. Это Эллисон сюда тянуло, — надломленным голосом заканчивает.
Лидия смаргивает подступающие слезы и с неожиданной даже для себя силой сжимает ладони Криса в своих. Она не взвешивает «за» и «против», чувствует, что должна поступить именно так. Для Эллисон, для себя, для Криса. Ей кажется, что она принимает правильное, хоть и поспешное решение.
— А давайте я составлю компанию? — вдыхает поглубже, как перед прыжком в воду и продолжает: — Сменить обстановку было бы кстати, отвлечься...
— Присмотреть за мной, — невесело усмехается Крис. — Ты истинная подруга Эллисон. Временами мне даже казалось, что вы разделенные при рождении двойняшки, настолько понимали друг друга.
Лидия чуть морщится, она не любит таких сравнений, даже если они и приятны. Она самостоятельная личность, как и Эллисон.
— Она просто хотела бы, чтобы ты не был один.
— А ты значит доброволец?
На самом дне взгляда тлеют искры, значение которых Лидия не может разгадать. Он не лукавит и не играет, и не пытается казаться кем-то совершенно другим. Лидия не понимает, но, возможно, ей и не нужно. Скорбящий человек может быть абсолютно непредсказуемым, а Лидия не так уж и хорошо знает Криса. Она знает его, как отца подруги, но не более. Только сейчас она понимает, что понятия не имеет, какой человек Крис Арджент без приставки охотник, муж и отец, но в то же время очень хочет узнать.
— У меня нет планов на лето, и я давно подумывала выучить французский, — она пожимает плечами и чуть улыбается. Лидия напоминает себя прежнюю, и от этого почему-то становится грустно. Она бросает все силы, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей Криса, и заслоняет тем самым собственные эмоции. Боль притупляется, отодвигается на задний план, пока она старается изменить выражение пронзительных голубых глаз. Она справится, Крис выдержит, Эллисон может быть спокойна. Возможно, это и странно, но в Бэйкон Хиллз не бывает обычного. — Мама не будет возражать, — добавляет, прежде чем Крис начнет спорить.
— И все равно мне не кажется это хорошей идеей... — начинает он.
— Ты же не прямо сейчас уезжаешь, подумать время есть, — легко соглашается Лидия. Давить на Арджентов — плохая затея, Крис сам должен принять решение. — А сейчас я, пожалуй, пойду. Не представляю, каких сил тебе стоит просто стоять и смотреть на всех со стороны, понимая, что хоронят твою дочь, — она обессиленно вздыхает, словно у нее разом кончается запас выдержки и слов. Наверное, это звучит жестоко, но и промолчать она не может. Облегчение приходит после самой сильной боли, это она знает наверняка.
Крис поджимает губы и чуть сильнее сжимает ее ладони. Он словно каменеет на несколько мгновений, а потом еле заметно кивает. Ему это дается чертовски тяжело, Лидия видит, но по-прежнему убеждена, что так лучше. Она глубоко вздыхает, отпускает его руки и разворачивается, чтобы уйти, когда Крис останавливает.
— Эллисон доверяла тебе свою жизнь. Возможно, теперь моя очередь?
— Не знаю, — честно отвечает она, — но я приму любой твой выбор.
Лидии кажется, что звучит слишком жестко и прямолинейно, но сейчас не время и не место юлить и выкручиваться. Когда намеки бессильны, нужно идти ва-банк. Она верит, что Крис не отвергнет ее помощь, не решит страдать наедине с собой, потому что это будет, по меньшей мере, нечестно. Он заслуживает поддержки и понимания, а она... Лидии хочется быть просто девушкой, от которой больше ничего не ждут: ни поиска трупов, ни предсказаний смерти, ни ответов на бесконечные вопросы. Она устала быть банши, а Крис скорбеть в одиночестве.

Лидия щурится на солнце, но это не мешает ей кутаться в кофту. Франция встречает их отчужденным безразличием и пробирающим до костей ветром. Может, ей только так кажется, но она постоянно мерзнет. Кожа покрывается мурашками, и Лидия поспешно сжимает в ладонях кружку чая. Незаметно для себя она пристрастилась к нему: универсальное средство и согреться, и упорядочить мысли. Лидия наблюдает, как закручивается спиралями пар, обводит кончиками пальцев ручку и просто смотрит вдаль: не думает, не чувствует, будто в анабиоз впадает, и ей хорошо. Впервые ее заполняет пустота, которая не утягивает в бездну безнадежности. Оказывается, и с ней может быть легко и спокойно. Лидия вполне искренне, хоть и рассеянно улыбается по утрам, готовит завтрак и тащит Криса в парк, как бы он не сопротивлялся.
— Нужно гулять, чтобы был здоровый цвет лица, — в который раз говорит она, а Крис закатывает глаза.
— Моему уже ничего не поможет.
— Зануда, — отмахивается Лидия и высовывает язык, кривляясь. — Хочешь ты того или нет, но мы пойдет кормить уток, даже если мне придется пустить в ход тяжелую артиллерию. — Она делает страшные глаза, но не выдерживает и прыскает. — Достаточно убедительно?
— А чем мне это грозит? — Крис таки откликается на предложенную игру.
— Я еще не придумала, — тут же серьезнеет она, — могу обещать одно: мало не покажется. — Лидия сама оттаивает, когда видит в его взгляде проблески света, словно отогревается. Она все реже задумывается, как именно воспринимает Криса. Она не отвечает на звонки Скотта или Стайлза, но отчаянно цепляется за Криса, словно только ему под силу вытащить ее из депрессии. И это глупо, потому что его нужно спасать. Это Крис потерял дочь, это Крис похоронил практически всю свою семью за год, это Крис каждый день пытается заново найти ради чего жить. Он не признается, но Лидия видит, с каким трудом дается ему каждый вдох. Он словно наказывает себя за то, что не уследил, не уберег, не остановил. — Ты не виноват, — тихо говорит она и хочет уйти, но Крис не позволяет.
Лидия ежится под его пронизывающим взглядом. В нем читается слишком много, чтобы она могла вычленить что-то одно. Буря эмоций, которая накрывает и несет дальше. Это прогресс, думает Лидия. Еще пару дней назад она вздрагивала от обволакивающей тьмы, интуиция кричала: «Беги», а Лидия закусывала губу и уговаривала себя, еще один день, перетерпеть немного, и Крис посмотрит другими глазами, а вслед за ним и ей станет легче дышать. Она не знает, откуда взялась зависимость от Криса: его тяжелых вздохов, поджатых губ, скрещенных на груди рук, но и не против ее. Лидия почти не чувствует себя одинокой, лишь когда на глаза попадается лук Эллисон или наконечники стрел или засматривается на пламя в камине. Теплый огонь и сдержанная сила — такой была Эллисон, такой будет всегда.
— Как тебе это удается?
— М? — она часто-часто моргает, возвращаясь из своих мыслей. — Что?
— Одновременно быть мудрой женщиной и наивной девочкой.
Лидия прищуривается и пожимает плечами.
— Ты же не пытаешься перевести тему, чтобы остаться сидеть дома? — она склоняет голову набок и выгибает бровь.
— Как будто ты оставишь меня в покое, — усмехается Крис, а Лидия застывает. Оказывается, она забыла, какой Крис привлекательный мужчина кроме всего прочего. Не помнит, насколько у него живая мимика. Теряется, когда добивается желаемого. Как все не испортить, удержать искры жизни, не позволить вернуться на его персональное кладбище? Лидия всматривается в лицо Криса до рези в глазах, изучает и так знакомые черты, но мир не рассыпается на части, никто не кричит: «Розыгрыш», Крис не мрачнеет. «Все начинает налаживаться?» — мелькает мысль. «И тебя уже не смущает, что Эллисон мертва? — ехидно тянет банши. — Достаточно ее отца?». Лидия вздрагивает, как от сильного порыва ветра, и отводит взгляд от Криса. — Все в порядке? — обеспокоенно спрашивает он.

— Да, — Лидия кивает, словно слов недостаточно. — Сейчас возьму сумку и можно идти, — натянуто улыбается и поспешно уходит.
Она понимает, что Крис видит подвох, но он молчит. Не скажет, пока не рассмотрит ситуацию со всех сторон, не разложит по полочкам и не придет к логичному умозаключению. Лидия тоже любит анализировать, но вместо этого учится прислушиваться к чувствам. Как бы странно не было, но это вернее. Если она что и поняла после укуса Питера, так это то, что чем внимательнее смотришь, тем меньше видишь, чем больше думаешь, тем меньше замечаешь важного. Нужно всего лишь открыться. Как бы больно не было, оно того стоит. Как правило. Лидия хмурится, прикрывает глаза и тут же распахивает. Она не будет ни о чем жалеть, а просто возьмет Криса под руку, зайдет в первое попавшееся кафе у реки и сядет на террасе. Они будут пить кофе с круассанами и смотреть на набережную, глубоко вдыхая запах свободы. Уехать во Францию не лучшая идея, но сбежать из Бэйкон Хиллз единственно правильная.

Тени окружают ее, зажимают в углу и наступают. Уродливые маски закрывают лица, пустые глазницы наводят ужас, безобразные рты кривятся в подобии гримасы. Лидия хочет кричать, но не произносит и звука: язык словно примерзает к небу, в горле пересыхает, а воздуха катастрофически не хватает. Она хватается за шею, открывая и закрывая рот, но вместо слов вырываются только не то стоны, не то хрипы. Тени наступают и заслоняют собой свет, Лидия видит только их. Они тянет к ней руки, покрытые струпьями, нос забивает запах разложения: из Лидии словно высасывают душу, забирают ее в безвозмездное пользование...
— Она тебе больше не нужна, — шипит тень, которая прямо перед ней. — Отдай, — касается холодными склизкими пальцами ее плеча. — Ты же сама этого хочешь.
Она мотает головой, волосы бьют по лицу, но теням все равно, она стоят уже вплотную и скалятся, глядя на нее.
— Нет, — одними губами шепчет Лидия. — Нет, — будто завороженная наблюдает, как рука проходит сквозь нее. — Нет, — чувствует, как холод касается сердца и сжимается вокруг. Ее настолько переполняет ужас, что перед глазами темнеет. Лидия успевает только вдохнуть, когда крик разрывает легкие: — Не-е-е-ет!
Ее словно выбивают из собственного тела, и она видит себя со стороны. На месте Лидии не она, а банши. От ее визга тени разлетаются и просачиваются сквозь каменные стены. Они кривятся и морщатся, кажется, это причиняет им боль. Лидия безразлично наблюдает. Она рассматривает банши, краем сознания понимая, что в здравом уме испугалась бы безобразной старухи с дырой вместо рта и червями, выползающими из глазных орбит.
— Лидия, — ее кто-то пытается выдернуть в реальность, но она не хочет уходить. — Лидия, — чувствует сильные руки, которые тянут ее, а она уворачивается. — Лидия! — крик режет барабанные перепонки.
Она резко просыпается и садится на кровати. Глаза не сразу привыкает к кромешной тьме, только обеспокоенный взгляд прожигает ее насквозь. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять: перед ней Крис.
— Что случилось? — спрашивает она хриплым ото сна голосом.
— Ты кричала, — откликается тот. — Даже подумал, что кто-то в дом пробрался и напал.
— Извини, — говорит без особого раскаяния, — я не хотела тебя будить.
Крис удивленно вскидывает брови, но молчит. Лидия не знает, что еще сказать. Она чувствует себя пустой: все эмоции выдернули из груди, и она не ощущает ничего. Разве что исходящее от Криса тепло. Она инстинктивно тянется к нему, Лидии сейчас нужно, чтобы кто-то был рядом, кто-то, кому она могла бы доверять, кто-то, кто в полной мере понимает ее переживания.
— Мне тоже снятся кошмары, — вздыхает он и слегка сжимает ее руку. — Это нормально после... — запинается и гулко сглатывает.
— Не уходи, — одними губами шепчет Лидия, но он слышит. — Так спокойнее. — Она не думает, что ее не так поймут или еще что-то, Лидия просто хочет поспать без снов: кошмаров или воспоминаний, бесконечно мелькающих под веками. А Крис сможет заслонить собой страх, запечатать боль на время, потому что и ему нужно чем-то себя заполнить. Они не заменяют Эллисон, лишь пытаются жизнь дальше, цепляясь за одну и ту же, но такую разную боль. Лидия судорожно вздыхает, когда Крис осторожно обнимает ее за плечи, а в следующую секунду доверчиво прижимается к груди и зажмуривается, вдыхая его запах. — Спасибо, — сжимает в пальцах края футболке. — Я так по ней скучаю.
— И я, — звучит так горько и обреченно, что у нее перехватывает дыхание.
Лидия так хочет помочь, но она сама мертва внутри. Она может только разделить скорбь, а не забрать. Им больше нечего сказать, не сейчас, только слушать вздохи друг друга и пытаться хотя бы на время отключить мысли. Лидия не замечает, как засыпает. В эту ночь ей больше ничего не снится, только мерещится, как ее гладят по голове и целуют в макушку. Она списывает это на игру воспаленного воображения.

Она сидит на подоконнике, кутаясь в плед, и смотрит на улицу. Лидия не хочет никуда идти. Погода словно чувствует ее состояние: дождь льет, как из ведра. Она хмурится. Сегодня день рождения Эллисон, ее нет и уже никогда не будет, а Лидия продолжает ждать. Знает, но где-то в глубине души надеется. Вдруг случится чудо? Она слышит отдаленный хриплый смех банши, но почти не реагирует: так привычно, что почти незаметно. Банши, видимо, совсем скучно, она только и делает, что издевается. Лидии все равно. Она считает дни и гадает, когда же станет легче и станет ли. Дышит на стекло и быстро пишет пальцем «Я здесь», наблюдает, как буквы исчезают одна за другой. Больно. Она не дождется ответного послания.

— Лидия. — Она вздрагивает от голоса. Оказывается, она почти забывает про Криса, слишком много эмоций, а теперь они обрушиваются на нее с удвоенной силой, и Лидия не понимает почему.
— Мы были совершенно разными, — безжизненно говорит она, — даже удивительно, что подружились.
— Вы дополняли друг друга, — Крис облегченно вздыхает, подходит и садится где-то рядом. Лидия не оборачивается. — А потом...
— Питер меня покусал, — горько усмехается она, — и я стала первой в списке на роль канимы. Иногда я думаю, что было бы намного проще, если бы так и случилось.
— Тогда сейчас Эллисон сидела бы у окна, а не ты. Это у вас общее: когда ей было плохо, она вглядывалась в чужие жизни, подмечала детали.
— Отвлекалась, — кивает Лидия. — Помогает, когда не знаешь, что происходит в твоей. — Крис молчит, а ей больше нечего добавить. Она понимает, что ему тяжелее, но не в состоянии чувствовать что-то еще. Может быть чуть позже. — Хотя уже давно не помогает.
— Когда Эллисон была маленькой, она ненавидела свои дни рождения, потому что я всегда был занят, а Виктория не видела особого смысла в праздниках. Она поздравляла, но никогда не устраивала званых ужинов или что-то вроде того. Мы и семьей-то редко собирались. — На его переносице пролегает морщина. Лидия не видит, но знает по шороху одежды и изменившейся позе, она улавливает движение боковым зрением. — Казалось, что времени полно, еще все успеется.
— Не успелось. — Лидия резко поворачивается к нему и спрашивает то, что мелькает в голове не один день, но лишь сейчас оформляется в связную мысль. — А если можно было бы все изменить, ты бы поступил по-другому?
Крис удивленно вскидывает брови. Ответ кажется очевидным, но в то же время ставит в ступор. Столькие мертвы, столькие потеряны, а началось все с переезда — возвращения — в Бэйкон Хиллз. Если бы Ардженты не приехали, все было бы иначе, они были бы другими. Лидия не знала бы Эллисон, вряд ли бы стала частью стаи, скорее всего, не узнала бы, кто она такая, если бы вообще встретилась с Питером. Слишком длинная череда вероятностей — странная и невероятная.
А что бы сделала сама Лидия, если бы могла что-то изменить?
— Я бы хотел, чтобы Эллисон была настолько далека от сверхъестественного, насколько возможно, — Крис хмыкает, — но, если честно, сомневаюсь, что хоть в одной вселенной удалось бы ее уберечь от этого мира. Эллисон слишком любопытна, а историю семьи в мешке не спрячешь.
— Ты говоришь о ней в настоящем времени, — усмехается Лидия и берет его за руку, крепко сжимая. — Иногда мне кажется, что смирилась с ее потерей, а в следующий момент, что никогда не смогу.
— А мне она снится, — вздыхает он. — Смеется и говорит, чтобы я не винил себя, желает счастья.
— Оглянись и увидишь, — округлив глаза, шепчет Лидия. — Она будто знает все, что происходит вокруг, и дает совет, но я не думала, что и у тебя так же.
— И ведь даже не удивляет, — криво ухмыляется Крис. — После сверхъестественной жизни сверхъестественна смерть, а ты проводник между мирами.
Лидия пристально смотрит на него, взвешивая «за» и «против». Ей не нужно оглядываться, чтобы понять, чего она хочет. Желает так давно, но осознает только несколько дней назад. Она чувствует вину перед Эллисон. Не слишком ли быстро Лидия переключается на ее отца? Ей стыдно перед Крисом. Вряд ли он рискнет перейти черту. Прошло несколько месяцев, а она всего лишь подруга умершей дочери. Подруга. Умершей. Дочери. Как же дико звучит.
— Через пару недель мне нужно возвращаться в Бэйкон Хиллз.
Лидия резко меняет тему, потому что думать о невозможном в присутствии Криса, как минимум, неудобно. Глупо даже надеяться, ни к чему травить душу. Она почти забыла, пока он не сказал о своем сне. Почти убедила себя в том, что забыла.
— Учиться можно и здесь. — Лидия вздрагивает. Такого поворота она не ожидала. — Ты же не хочешь туда ехать, — словно оправдывается он, — а я не хочу тебя туда отпускать. — Она выгибает брови. — С Натали могу сам поговорить, скажу, что тебе нужно больше времени, слишком свежи раны. Не думаю, что она будет возражать.
— Что ты недоговариваешь? — Лидия склоняет голову набок, пытается прочитать его. — Я пойму, если не хочешь говорить, но это касается меня. Я имею право знать.
Крис морщится, как от боли. Обычно он так делает, когда разговор касается чувств. Он не любит о них рассуждать, считает, что поступки куда важнее. Возможно, в этом секрет успеха их брака с Викторией. Она тоже не бросала слов на ветер, а действовала.
— Боюсь, что без тебя сломаюсь, — он опускает взгляд, — только говоря об этом вслух, уже переламываю себя, но ты права, замалчивать и дальше бессмысленно. Первое время вставал с постели только ради тебя, от понимания, что я нужен, было легче дышать. А позже... я привык, что рядом есть ты: мне есть, о ком заботиться, кого защищать и любить. Мне бы не хотелось этого лишиться.

— Даже если я уеду, ты меня не потеряешь, — Лидия заставляет Криса посмотреть ей в глаза. — Пусть я не Эллисон и даже не Арджент, но слишком вросла в вашу семью. Банши все же ближе к охотникам, чем к оборотням. По крайней мере, одна конкретная банши, — она улыбается уголками губ и гладит его по щеке. — Где бы я ни была, для тебя всегда будет место.
Крис не верит ей, она чувствует. Он думает, что и Лидия уйдет. Она понимает его опасения, вряд ли сможет переубедить. Только оставаясь с ним день за днем, постепенно Лидия будет доказывать, что он ее не потеряет. Наверное, эгоистично думать только об одном человеке и совершенно игнорировать звонки Стайлза, Скотта и даже Малии, наверняка чтобы проверить, всех избегает Лидия или нет. Всех. Эллисон была нитью, соединяющей ее со стаей: не стало Эллисон, связь порвалась. Да и Крису она нужнее. Стая без нее не обеднеет, найдут кого-то еще, возможно, даже банши. Ей все равно, и уже это странно. Лидии неважно найдут ли ей замену те, кого она считала друзьями, но невыносимо представить Криса одного в этой квартире.
— Сварю кофе, пожалуй, — он ни на чем не настаивает. Как всегда. Оставляет выбор за Лидией, и для нее это слишком. Милый, милый Крис, который ставит ее эмоции выше своих.
— Я помогу, — она встает следом за ним, — ты всегда немного недовариваешь.
Крис выгибает брови.
— Впервые слышу.
— Не хотела обидеть, — Лидия слегка кокетливо накручивает локон на палец. — Но раз уж мы начали говорить о наболевшем...
Тень улыбки касается губ Криса, и она мысленно ставит себе галочку. Они уходят от болезненного для обоих разговора. Лидии кажется, что она уверена в своем решении, но она понятия не имеет, как отреагирует Крис. Почему-то мнение матери ее совершенно не интересует.

Она сидит на скамье, сжимая в ладони телефон. Дерек пропал. Стайлз убеждает, что кроме нее никто не справится. Лидия пытается нащупать внутри себя хоть что-то, отдаленно похожее на сочувствие, беспокойство или желание помочь. Ничего. Мысли то и дело возвращаются то к Крису, то к Эллисон. К Крису значительно чаще, и это прогресс.
Лидия не любит громкие слова, но ей кажется, что во Франции она находит себя. Ей хорошо и уютно, спокойно. Не хочется никуда бежать, что-то искать, кому-то доказывать. Она такая как есть. Не хватает звезд с неба, занимается чем пожелает и никуда не спешит. В кои-то веки она ощущает себя нормальной и считает, что это целиком и полностью заслуга Криса. Поначалу он ее уговаривает, что банши не в состоянии предсказать каждую смерть, и ей при любом раскладе не спасти всех, затем показывает огромную библиотеку, в которой спасается от одиночества и охоты, а после они вместе читают, иногда даже вслух друг другу. Крис приоткрывает завесу в его жизнь, и Лидия пускает в свою. Оказывается, что не так уж они и отличаются.
— Над чем задумалась?
Он появляется из неоткуда и опускается возле нее.
— Сколько еще тебя просить, чтобы не подкрадывался со спины? — Лидия вздрагивает от неожиданности и фыркает.
— Охотничьи повадки, — пожимает плечами Крис. — Привычка — вторая натура.
— Это ведь был не твой выбор, — она вглядывается в листву деревьев, слышит ее шелест.
— Не скажу, что горел желанием стать убийцей, но и не сопротивлялся особо. Я знал, что это семейное дело и рано или поздно оно меня догонит. Джерард бы нашел способ, проще было не спорить. — Крис выглядит отстраненным, но она знает, насколько обманчивым бывает это впечатление. — По крайней мере, мне так казалось.
— Но ты не хотел этого для Эллисон, — напоминает Лидия. Она не хочет давить, ей необходимо разобраться. Лидия чувствует, что сейчас подходящий момент: то время и то место.
— Охотники — скитальцы, без рода и племени большей частью, обреченные на одиночество и боль. До старости доживают единицы, детей завести успевают немногие. Я хотел, чтобы у моего ребенка была обычная жизнь, но, увы, семейная история не оставила Эллисон выбора также, как и мне. — Он тяжело вздыхает и откидывается на спинку скамьи.
— Она сама приняла решение, — возражает Лидия. — И ей было важно, чтобы именно ты ее учил. — Сглатывает ком в горле, вспоминая, как Эллисон буквально светилась, когда рассказывала об уроках. — Для нее ты во всем был образцом для подражания.
— Зачем? — только и выдавливает из себя Крис.
— Подумала, что ты должен знать, насколько был важен для нее. Раньше просто сил не хватало сказать, а сейчас... пора решать: все или ничего.
— Стайлз?
Одно слово, а неловкость вязнет на зубах. Крис напрягается, она ощущает кожей, как накаляется атмосфера. Была бы чуть глупее, подумала бы, что ревность. Ха!
— Дерек пропал. — Она вздыхает и закусывает губу. — А знаешь, что странно? Я не хочу бросаться в омут с головой, бежать, спасать, и понятия не имею, как к этому относиться. Возможно, я не хочу увидеть еще одну смерть, возможно, наоборот, смирилась с неизбежностью потери, но не ощущаю ни страха, ни боли, ни сожаления. Дерек, конечно, всегда был себе на уме, но все же, в конечном счете, даже с тобой нашел общий язык.
— О нем есть, кому позаботиться, — отрезает Крис.
Лидия улавливает мелькнувший в его глазах стальной огонек.
— А обо мне? — вкрадчиво спрашивает, касаясь его руки.
Крис бросает нечитаемый взгляд и едва заметно кривится.
— Тебе виднее, — чеканит и резко встает.
— Крис! — она хватает его за локоть, пытаясь удержать, но вместо этого вскакивает за ним. — Посмотри на меня! — не просит, а требует. — О чем ты молчишь?
— Я должен ненавидеть Хейлов. — В его взгляде столько огня, что Лидия почти ощущает исходящий от его тела жар. — Если бы не чертовы оборотни, мои жена и дочь были бы живы. — Лидия вздрагивает от порыва холодного ветра — или металлических нот в голосе Криса? — Но и тебя бы я тоже не знал.
Лидия открывает рот и тут же закрывает. Что она может сказать? Наверняка она выглядит как рыба, выброшенная на землю. Лидия и чувствует себя так же. Плевать на сокровенное и важное, утрату и скорбь. Каждый справляется по-своему и прочее, прочее, прочее. Она давно не слышит банальных слов и не думает об утешении. Эмоции притупятся, краски вернутся, жизнь перестанет восприниматься существованием. Она знает, но чего она не понимает, так это почему Крис ставит ее в один ряд с Викторией и Эллисон. Неужели она так же ему близка? Неужели?.. Нет! Лидия лишь соломинка, за которую он хватается, последняя нить, связывающая с прошлым. Дело в этом. Крис не может ощущать к ней что-то большее. Все пустое, обман зрения. Он лишь поддерживает ее и только.

Лидию пробирает озноб. На душе скребут кошки, вонзаясь острыми когтями в пищевод и желудок, выкручивают наизнанку внутренности. Она пугается до смерти. Снова. Вспоминает почти забытое чувство и хуже всего то, что от него не скрыться, не вытравить. Сколько себя помнит, Лидия идет на поводу у своих эмоций, но заявиться к Крису и признаться, что он больше, чем... А кто он ей, собственно? Отец подруги? Давно нет. Друг? Чересчур нелепо звучит применительно к их отношениям. Потенциальный люб... Нет, нет, нет и еще раз нет! Она обрывает себя на половине мысли, подхватывает сумочку и идет к ближайшему кафе. Ей нужно выпить кофе, а лучше что-нибудь покрепче. Алкоголь всегда срабатывает, когда нужно заглушить неуместные порывы, о которых позже она будет жалеть. Он ее никогда не подводит. По закону подлости в наличии только вишневый пунш. Дежавю бьет под дых, и на секунду она снова чувствует себя марионеткой. У жизни своеобразное чувство юмора: она напоминает о промахах, когда и так впору застрелиться. У Лидии два варианта: рискнуть или забиться в угол... Она посылает к черту логические цепочки, пытается запереть чувства туда, откуда бы они не вырвались. Так будет лучше для всех. Так будет лучше. Кажется, она и вправду убеждает себя в этом после третьего стакана.

Крис замыкается, и Лидия не находит себе места. Каждая встреча заполнена неловкостью, они едва ли говорят друг другу больше пары предложений, и он уходит. Она все чаще сбегает в город. Крис будто и не замечает, а то и вздыхает с облегчением. Ее тяготит молчать с тем, с кем так приятно и интересно было говорить. Лидия задумывается, а не пришло ли их время разойтись. Больно, горько, но она не знает, как вытащить его из раковины, да и не уверена, что стоит пытаться. Она понимает, в чем причина, но не может ничего исправить. Лидия вообще мало что может. Разве что уехать и не попадаться на глаза, чтобы не бередить старые раны. Возможно, так быстрее отпустит? Возможно, они уже дали друг другу все, что у них было? Возможно, они попросту мертвы внутри?
— Так больше не может продолжаться.
Лидия подпрыгивает на диване от неожиданности. Она настолько привыкает к тишине, что даже негромкий голос воспринимается чересчур остро.
— Я подала документы в колледж, — она заламывает пальцы и кусает губы. Звучит как оправдание, и Лидия костерит себя за это. — Со стипендией, думаю, проблем не будет.
— Это правильно, — Крис кивает, — но я все равно скажу то, что собирался.
Лидия пропускает пару вздохов. Она одновременно хочет и поговорить, и заткнуть уши, а еще лучше сбежать. Что бы не сказал Крис, она больше не сможет воображать разговор, наверняка узнает, что же он имеет в виду. Определенность расставит все по местам, но лишит надежды на другой исход. Лидия боится, что Криса придется отрывать с кожей, она к нему слишком привязывается, сколько бы не думала, что разучилась чувствовать.
— Не уверена, что хочу услышать, — все-таки говорит она, хоть и знает, что у нее нет выбора. Если Крис что-то решил, то только выстрел в голову из дробовика его остановит.
— Извини, но я и так слишком долго закрывал глаза на очевидное, — Крис вздыхает, опускаясь на стул. — Нужно расставить все точки над «и», пока ситуация не вышла из-под контроля.
Лидия хмыкает и складывает руки на груди.
— Значит так это называется? Я теперь безликая ситуация? Не ожидала. — Злость вскипает в венах так стремительно, что она сама почти пугается, но отметает сомнения подальше. Раз уж Крис хочет поставить точку, сдерживаться совершенно необязательно. — Не нужно никаких объяснений. Все и так понятно, — бросает ему в лицо Лидия.
Крис морщится и проводит рукой по лицу.
— Давай обойдемся без криков и упреков, я пытаюсь быть честным. — Она уже открывает рот, чтобы возмутиться, но глядя на сникшего и потерянного Криса, закрывает его. Он имеет право быть услышанным, а Лидия ведет себя как последняя истеричка. — Ты заслуживаешь правды, — добавляет он, и она едва не оседает на пол. Это все как-то слишком. Внезапно вспыхнувшая злость также внезапно улетучивается. — Мы были так разбиты смертью Эллисон, что переживать ее вместе казалось логичным, но совершенно не подумали, что это может сделать с нами и нашими чувствами. Я зол и на тебя, но на себя намного больше. Как я вообще допустил все это? — Он вцепляется себе в волосы. — Ты подруга моей дочери, я не должен был... — он замолкает на полуслове и прячет глаза.
Лидия понимает, она все прекрасно понимала и до того, как он начал говорить. Они слишком запутываются в паутине эмоций. Они должны скорбеть, но вдруг ощущают совершенно другие чувства и не знают, что с ними делать, потому что так просто не должно быть. Но это случилось.
— Ты не виноват, — Лидия осторожно касается его предплечья, ожидая любой реакции, потому что Крис борется, отчаянно сопротивляется тому, что происходит внутри него. Это читается в каждом движении, каждом вздохе. — Никто не мог предположить, что все сложится именно так, но время не вернуть назад, да и забыть не получится, как не пытайся. Ты это знаешь даже лучше, чем я.
Крис усмехается.
— Ты читаешь меня как открытую книгу и отвечаешь на невысказанные мысли. Настолько меня не знал никто.
— Не можешь перестать сравнивать, значит. — Лидию словно ледяной водой окатывают, а она-то напридумывала себе, а тут всего-то. — Со временем пройдет, я думаю, — сглатывая ком в горле, выдавливает из себя она. Лидия поняла все, как хотела, и только. — Ты справишься, — слова царапают горло, но она продолжает говорить, словно в наказание за собственные пустые фантазии.
— А ты?
Крис поднимает глаза и буквально прожигает взглядом, а она примерзает к полу, застывая в неестественной позе, и не знает, что сказать. Понятия не имеет, о чем именно он спрашивает. Десятки мыслей одновременно проносятся в голове, толкают друг друга, а Лидия только глупо хлопает ресницами, не понимая, чего от нее ждут.
— Я не могу прятаться вечно в твоем доме, — первое более-менее осмысленное, что приходит в голову. — И так затянула.
— Я рад, что у моей дочери была такая подруга, как ты.
Вот он и расставляет все акценты на их отношениях. Лидия и не предполагала, что это будет так больно. Плевать она хотела на все правильно и лучше, если к старым и без того кровоточащим ранам добавляются новые. Плевать! Она стискивает зубы и выжимает кривую усмешку сквозь слезы.
— Нам повезло друг с другом. — Она смотрит на Криса и понимает, что нужно рубить. Сейчас проще, пока в ней столько противоречивых эмоций бьются друг о друга. Если она остынет, будет сложнее. Придется прочувствовать все заново. Лидия собирается с силами и вздергивает подбородок. — Я буду по ней скучать. Я очень буду по ней скучать, но жизнь продолжается, как бы странно это не звучало. Пора идти дальше.
Лидия прощается. Они оба это чувствуют. Крис убежден, что поступает правильно, а она не желает цепляться за соломинку, которая вот-вот сломается. Видимо, действительно пришло время уходить. Она не будет говорить «прощай». Слишком пошло и банально. Лидия просто соберет вещи и выйдет за дверь не оглядываясь. Она чувствует, как в ней умирает еще одна часть души, а банши хлопает в ладоши. Чем меньше остается от человечности Лидии, тем больше пространства у банши. Видимо, это неизбежно. Когда предсказываешь смерть, перестаешь бояться собственной. Когда умираешь изнутри, перестаешь думать о смерти вообще. Даже в самом плохом есть что-то хорошее, ведь так?
Если Крис и хотел что-то сказать на прощание, она не позволила. Лидия уезжает на рассвете. Еще одного разговора она не выдержит, да и красные воспаленные от недосыпа и слез глаза Крису видеть ни к чему. Пожалуй, впервые в жизни она даже не пытается бороться, у нее нет сил. Лидия уверена, что они еще встретятся, но это уже будет не то, они станут другими. Ей хочется верить, что хотя бы немного мудрее. Очень хочется.

Колледж встречает ее толпой мечтательных девчонок и похотливых парней, на которых Лидии плевать. Лучше не становится, но она отвлекается. Будто даже дышать легче, хотя, возможно, это и галлюцинация, в которую ей отчаянно хочется верить. Поначалу люди мелькают перед ее глазами, как в калейдоскопе, а Лидия лишь фальшиво улыбается и сквозь зубы отвечает на вопросы, но постепенно она выдыхает, начинает сама о чем-то спрашивать и кое-что рассказывать о себе. Иногда ей даже кажется, что она не просто существует, а понемногу вспоминает, что значит жить. Поехать в колледж было верным решением, убеждает себя Лидия, но даже не пытается заглушить истеричный смех банши в голове. Лидия скучает по Крису, и это бесполезно отрицать. Она постоянно о нем думает, как бы ни старалась выкинуть из мыслей и из... «Сердца?» — издевается банши, а Лидия устало прикрывает глаза. Ну вот опять.
— Классная тачка, — восхищено тянет Кэти, ее соседка по комнате, считающая, будто они друзья, просто потому, что видятся друг с другом чаще, чем с остальными.
— А какой мужчина, — жеманно улыбается подруга Кэти, имени которой Лидия не помнит.

Они выходят на улицу, чтобы проветриться перед последней парой. Лидия устало вздыхает. Такие щебетания она слышит на каждой перемене и уже давно не обращает внимания. Эти девицы словно больше ничем не интересуются, кроме мужчин, их машин и квартир. Когда-то и ты была такой же, напоминает она себе, но тщетно. Это было так давно, что даже не в прошлой жизни, а намного раньше.
— Посмотри, Лидия, — толкает ее в бок Кэти, на что та только отмахивается. — Ну посмотри. Этот и тебе понравится.
Лидия закатывает глаза, но все-таки переводит взгляд в направлении, где должен быть этот сногсшибательный мужчина, и замирает. Крис. Он стоит у своего джипа, опирается на капот и смотрит прямо на нее. Лидия чувствует, как по телу бегут мурашки. Она резко останавливается и не знает, что делать. Какого черта он здесь делает?
— Вот и ледяная принцесса растаяла, — хихикает подружка Кэти.
— Тс-с, — шикает та на нее.
— Будто она не знает, что ее так называют, — обиженна дуется она.
— Извините, — говорит Лидия, еле разлепляя губы. — Мне нужно отойти.
Она идет прямиком к Крису, не обращая внимания на шепотки за спиной. Для Лидии сейчас существуют только пронзительные голубые глаза, которые то ли испепеляют, то ли раздевают ее. Она подходит к нему, прижимая к груди тетради, как последнюю баррикаду между ними, склоняет голову набок и прищуривается.

— И что дальше?
Лидия не собирается ходить кругами. Она проигрывала эту встречу в мыслях миллион раз, и так слишком долго ждала. Лидия хочет услышать все и сразу, как пластырь от еще незажившей раны оторвать.
— Ты права, пора двигаться дальше, вот только оказывается, что без тебя жизнь стоит на месте. — Лидия выгибает брови. — Я скучаю. — Она сдувает упавший на лицо локон, и Крис заправляет его за ухо. — Мне не хватает наших разговоров и молчания вдвоем, твоего упрямства и горячего шоколада, бликов света в твоих волосах, когда горит камин, и разноцветных пледов на диване. Не получается начать все сначала, когда тебя нет рядом.
Лидия чувствует ком в горле и подступающие слезы, но лишь морщится.
— Я не брошу колледж, — она должна быть твердой, но вместо этого голос дрожит.
— Я и не прошу, — Крис улыбается, и лучики морщинок расходятся по его лицу.
У нее подгибаются колени от накатывающей нежности. Еще немного, и Лидия кинется к нему на шею. Она только сейчас осознает, насколько же он ей нужен.
— Я все еще подруга твоей дочери, — напоминает она, а словно отговаривает. Нет, она просто не хочет потом жалеть. Снова.
— Намного больше, — Крис осторожно забирает из ее пальцев тетради и кладет на бампер машины. — С мыслью о тебе я засыпаю, — притягивает к себе, — с мыслью о тебе просыпаюсь, — обнимает за талию. — Пусть, это странно, неправильно, возможно, даже аморально, но ты мне слишком нужна, чтобы я смог отказаться.
Лидия изучает его черты лица, разглядывает, словно в первый раз, ищет подвох, но ведь это Крис. Он никогда не лжет и не притворяется, он всегда настоящий, а она слишком устала бегать от себя и уговаривать не поддаваться чувствам. Лидия слишком многих потеряла, чтобы отказываться от самого искреннего и правильного, что у нее сейчас есть в жизни. Она делает выбор: больше не думает, встает на мыски и целует его. Вот так просто, потому что самые важные решения принимаются сердцем, а не головой. В конечном счете, люди слишком любят все усложнять вместо того, чтобы позволить себе хотя бы попытаться быть счастливыми, несмотря на то, что было раньше. Прошлое ранит, но оно же и дает силы начать все сначала. Лидия не знает, что будет завтра, но рядом с Крисом она в нем уверена.

@темы: АУ, Гет, Фик, Лидия Мартин, Крис Арджент, Миди, Реверс 2016-2017, PG-13

---

Таблица публикаций работ. Первая неделя

[Dragon with grey eyes]

№Заявки	Дата выкладки	Команда
1	05.02.2017	Артер:  shoutbee Автор:  Mystery_fire
3	07.02.2017	Артер:  [Рыжая_Бестия] Автор:  Nymphalidae
4	08.02.2017	Артер:  ~Waleri-Jilua~ Автор:  Mystery_fire

№ Заявки	Дата выкладки	Автор(ы)/Переводчик	Артер/Коллажист/Виддер
5	09.02.2017	reda_79	juststopit
6	10.02.2017	Lexie19	Zootexnik

@темы: Организационное, Реверс 2016-2017

---

ИЩЕМ АВТОРА!

[Dragon with grey eyes]

Дорогие читатели реверса, если вы являете автором, мы (я и артер) очень нуждаемся в Вас)
Нам нужно исполнить одну прекрасную заявку, дату выкладки я готова обсудить в личке, обещаю дать мнооого времени)

15

Dark Mousy

Канон: Teen Wolf Допустимый рейтинг для фика: NC-17 Предполагаемый пейринг: Дерек Хейл/Стайлз Стилински Дополнительные работы в серии: Да(При желании автора и рейтинг) Описание: Соулмейт или омеговерс. В мире где люди стараются скрыть свои метки, чтоб иметь возможно встречаться с кем-либо, пока не встретил пару, Стайлз вынужден прятать свою метку, что бы ВСТРЕЧАТЬСЯ со своей. Дерек почему-то категорически против даже знать свою пару.

@темы: Организационное

---

[Dragon with grey eyes]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Dragon with grey eyes]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

У нас, мало авторов... поэтому)

[Dragon with grey eyes]

Есть ли среди Вас, авторы, которые хотели бы принять участие в реверсе, но не успели или не решились подать заявку на участие?
Если есть, то прошу Вас, не стесняйтесь, напишите мне юмыл о своем желании участвовать и вступите в сообщество)

запись создана: 04.12.2016 в 15:03

@темы: Организационное

---

Прием заявок от артеров, коллажистов и виддеров. Последний день приема заявок!

[Dragon with grey eyes]

Для принятия участия в Teen Wolf Reverse, пожалуйста, оставьте заявку в этой теме.

Образец заявки:

1. Ник.
2. Как с вами связаться.
3. Что вы собираетесь делать на фест — рисунок, коллаж, видеоклип.
4. Предполагаемый пейринг/герои
5. Сколько работ планируется сделать (1, 2,...)
6. Будете ли вы против перевода фанфика, подходящего к вашему арту/коллажу/видеоклипу?
7. Будете ли вы против повторного исполнения вашей заявки?
8. Всем художникам, коллажистам и виддерам следует приложить к заявке ссылку на пример своей работы (фандом значения не имеет).

запись создана: 16.10.2016 в 18:45

@темы: Организационное, Реверс 2016-2017

---

Прием заявок от авторов и переводчиков. Последний день приема заявок!

[Dragon with grey eyes]

Для принятия участия в Teen Wolf Reverse, пожалуйста, оставьте заявку в этой теме.

Образец заявки:


1. Ник.
2. Как с вами связаться?
3. Что вы собираетесь делать на фест — авторский фанфик или перевод?
4. Предполагаемый пейринг/герои
5. Сколько работ планируется сделать (1, 2,...)?
6. Сможете ли вы написать текст на замену в случае необходимости?
7. Будете ли вы против повторного исполнения выпавшей вам заявки?
8. Всем авторам и переводчикам следует приложить к заявке ссылку на пример своей работы (фандом значения не имеет).

запись создана: 16.10.2016 в 18:45

@темы: Организационное, Реверс 2016-2017

---

Эту работыу Вам следует ожидать в нашем сообществе.

[Dragon with grey eyes]

Авторы, мы вас ждем)

ВНЕКОНКУРС

15

хх.хх.2016

MeduZZa13

Банши без башни.

запись создана: 23.03.2016 в 06:49

@темы: Организационное, Реверс 2015-2016

---

Когда ты вернёшься, Жюли_Юли & Таня_Кряжевских

[Таня_Кряжевских]

Заявка № 16
Название: Когда ты вернёшься
Артер:  Жюли_Юли
Автор:  Таня_Кряжевских
Пейринг: Дерек/Стайлз
Бета:  madchester
Жанр: слеш, драма, hurt/comfort, AU
Рейтинг: NC-17
Размер: миди, ~15000 слов
Саммари: Восемьсот миль сомнительной надежности, охотники за спиной и стая оборотней в провожатых. Чтобы выжить, чтобы дойти, чтобы вернуться. Если ещё остались те, к кому нужно спешить.
Дисклеймер: персонажи не мои, выгоды не извлекаю.
Размещение: запрещено

Ссылка на скачивание

yadi.sk/i/KdieByrZtAwsM

арт

ссылка на скачивание в pdf вместе с артами

yadi.sk/i/zmVCqk7htCSQj

И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле ©

Стайлз шёл вперёд на одеревеневших, негнущихся ногах. До крыльца, до дома, под завязку набитого охотниками, серебром и аконитом. Сердце колотилось испорченным метрономом.

На плечо успокаивающе легла тёплая, тяжёлая ладонь. Стайлз вздрогнул и медленно обернулся.

Беги, ― кричало всё внутри него. ― Беги, пока ты ещё можешь это сделать.

― Всё хорошо, ― солгал Стайлз одними губами.

Он толкнул дверь и замер, боясь пошевелиться. В доме почти ничего не изменилось. Посреди комнаты, знакомой до боли каждой обложкой книг, его ждал постаревший за каких-то два месяца отец. И тонкий чёрный провод, запутавшийся между верёвок, покрывших его плечи, грудь, бёдра, решал, будет ли он жить дальше.

― Здравствуй, папа. Вот уж не думал, что встретимся именно так. ― Стайлз пытался дышать, втягивал воздух рывками, царапая лёгкие.

На лице Джерарда расползлась кривая ухмылка.

― Спасибо, Стайлз. Я был уверен, что ты умнее, чем притворяешься.

Из тени дома выступили охотники. Питер дёрнулся к выходу. Кейт вытряхнула остатки рябинового порошка на порог и ядовито осклабилась.

Верь мне, ― попросил Стайлз сегодня ночью, и опасный хищник его послушался. Но то, что ещё час назад казалось единственно правильным, рассыпалось, разлеталось на осколки, разбиваясь об иррациональную, глупую привязанность.

― Не хочешь попрощаться со своими новоиспечёнными друзьями? Вряд ли ты их ещё когда-нибудь увидишь, ― великодушно предложил Джерард. Стайлз сглотнул вязкую, горькую слюну. Он боялся обернуться, боялся увидеть злобу, ненависть в глазах доверившегося ему Дерека.

В его взгляде оказались лишь понимание и разочарование в нём, в Стайлзе. И это было намного больнее.

При выборе между отцом и стаей Стайлз не мог выбрать не отца. Он предал Дерека. Наверное, в тот самый момент, когда вообще решил, что способен преодолеть этот путь.

… Лидия сказала, что это идиотская затея, и его сожрут ещё по дороге. Эллисон сочувственно покачала головой и тайком сунула ему железную банку сгущённого молока вдобавок к обычному пайку. Скотт смотрел на Стайлза глазами щенка, которому нашли хозяина: ещё неуверенными, но уже восторженными. Один Джексон только фыркнул:

― Это просто сигнал, сбой радиосвязи, помехи, ветер. Или кто-то левый влез в участок. Впрочем, мне плевать, ― тут же заметил он. ― Валите хоть на Аляску. Говорят, в Канаде суровые лесорубы охраняют города от волков. Может, вы им понравитесь.

Скотт нервно дёрнулся, и Стайлз поспешил вмешаться, пока его поездка не закончилась, так и не начавшись.


…Стайлз включил функцию отсрочки кадра, поставил камеру на торчащую ржавой арматурой вверх накренившуюся плиту и попятился назад.

На экране улыбалась Эллисон, презрительно усмехался Джексон, смотрела куда-то в сторону Лидия и ржал Скотт, показывая дурацкие рожки из пальцев над головой Стайлза. Позади возвышались небоскрёбы, изъеденные землетрясением до каркаса.

Стайлз хмыкнул, отвёл камеру в сторону, чтобы Лидия не смогла ничего увидеть, и покачал головой.

― Нет, посмотришь, когда всё закончится.

Кажется, он единственный, кто ещё верил, что всё может стать прежним.


Следующий кадр они сделали на выезде из города в аккурат на фоне завалившейся на бок бетонной гусеницы эстакады. На ней даже остались заграждения, фонарные столбы и опоры. Стайлз подумал, что они напоминают сбрендивших туристов, за каким-то чёртом решивших прогуляться по парку с видами постапокалипсиса. Ведь ездил же кто-то в Чернобыль посмотреть на затаившийся под саркофагом реактор, так почему бы и не устроить турне по заброшенному западному побережью Америки?

Джип Стайлза завёлся с третьей попытки. Пробравшись через сетку дорог, погребённых под обрушившимися магистралями, Стайлз поплёлся по пятому шоссе, маневрируя между замершими машинами. Они могли бы уже помахать рукой «Коламбия центр», но тот сложился пополам на третьей минуте землетрясения, раскачавшись до амплитуды в добрые пятьдесят футов. Поэтому Стайлз лишь пытался не налететь на перевернутый автомобиль или вырванное с корнем дерево.


… Конечно, они увязались следом. Все те, кто отговаривал Стайлза от возвращения в Бикон-Хиллз ― Лидия, Эллисон, даже придурок Джексон, словно ему не сиделось в Сиэтле. И, разумеется, Скотт, ещё не потерявший надежду найти Мелиссу.

Можно было бы тешить себя мыслью, что им так дорога безопасность Стайлза, но на самом деле всем нечего было терять. Едва обжитая подземная парковка и уцелевшая часть дома не в счет. В Калифорнии их ждал призрачный шанс найти свои семьи живыми. Или никогда не найти, и это было бы хуже, чем оставаться в неведении, перебиваясь холодными консервами в Сиэтле. Именно поэтому Кира предпочла не знать.


От Сиэтла до Портланда каких-то четыре часа езды ― Стайлз нашёл помятую карту Штатов с оторванным куском. Раньше там, в отдельном квадрате, красовалась изогнутая «рыба» Гавайских островов, а теперь осталась замотанная грязным скотчем неровная диагональ угла. Ну и правильно, всё равно Гавайи подчистую снесло волной в полторы тысячи футов высотой.

Стрелочками и точками на карте был отмечен самый быстрый путь. Сиэттл ― Портланд ― Сакраменто ― Бикон-Хиллз, пятое шоссе и поворот налево. Сутки в пути со всеми остановками и непредвиденными обстоятельствами.

― Стайлз, я надеюсь, мне не обязательно набирать с собой теплые вещи? Если мы уже к утру будем в Калифорнии. ― Лидия затолкала в рюкзак прожженное в двух местах тонкое верблюжье одеяло и напряженно посмотрела на огромную вязаную кофту. ― В Калифорнии же тепло?

Стайлз подумал, что она просто не хотела тащить с собой чужие вещи. Кто добровольно сознается, что носит последнюю коллекцию из уцелевшего дома на окраине? Они ведь рассчитывали только на яркое предзакатное солнце и отдых на побережье.

― Если повезёт, мы уже ночью будем в Бикон-Хиллз, ― обнадёжил он. Лидия победно скинула кофту на пол.

Только до Такомы добирались часа два с лишним. О скоростном шоссе пришлось забыть: трассу перегораживали рытвины треснувшего асфальта, камни и мусор, принесённые селевыми потоками, брошенные машины.

Стайлз и до Великой катастрофы не сильно-то помнил эту дорогу ― когда ещё была жива мама, они путешествовали вдоль побережья ― но сейчас он бы её точно не узнал. За окном проплывали деревья, до сих пор кое-где припорошенные вулканическим пеплом, выплюнутым Сент-Хеленс, разволновавшимся во время землетрясения. Сгоревшие коттеджи зияли чёрными окнами, целые ― разрушенными стенами. Так, словно убрали одну сторону дома, распахнули помятые внутренности всем желающим ― поломанные кресла, телевизоры, диваны, комоды, разбросанные вещи, игрушки. Стайлз решил бы, что попал в симулятор вождения, если бы всё ни было настолько по-настоящему.

Джексон, цеплявшийся к каждому, кто имел несчастье ему ответить, взвинченный предстоящей поездкой Скотт, раздражённая Лидия, даже ничему не удивляющаяся Эллисон ― все затихли, глядя на мелькающие за окном картины разрушений.

На фотографиях на фоне въезда в Такому только лицо Эллисон выглядело слегка обеспокоенным. Стайлз криво улыбался, Лидия даже не пыталась сосредоточиться на камере.

― Я был почти уверен, что так только в Сиэттле, ― зачем-то сказал Скотт.

Позади раритетов Шевроле и Кадиллака, увязших в грязно-серой жиже у входа в автомобильный музей, камера безжалостно выхватывала накренившиеся вместе со сползшим в залив грунтом щербатые высотки даунтауна.

И, несмотря на очевидную глупость, Стайлз был согласен со Скоттом.

А Стайлз предупреждал.

Он таскался со своим докладом по геологии за каждым, кто был готов его выслушать.

― Североамериканская и Тихоокеанская плиты находятся в постоянном движении. Ну, это все и так знают… Но океаническая плита уходит под материковую. Представь, только за прошедших две недели было отмечено несколько землетрясений. Я лично зафиксировал одно!

― Поздравляю, ― ответил Скотт и бросил бейсбольный мячик в стену прямо над его головой.

― Это происходит потому, что Тихоокеанская плита раздвигается в разные стороны, а Североамериканская не пропускает её. Они давят друг на друга на стыках вот так, ― Стайлз наехал ладонью одной руки на тыльную сторону другой, Эллисон хмыкнула. ― И это ещё не всё, нельзя сбрасывать со счетов и плиту Хуан-Фука.

Стайлз увлечённо тыкал пальцем в раскрытый атлас западного побережья США.

― Если о разломе Сан-Андреас знают все, то о Каскадии опрометчиво забывают, а плита Хуан-Фука заставляет сжиматься Северную Америку на несколько сантиметров в год.

Лидия с щелчком захлопнула пудреницу, вжикнула молнией сумки и вытащила наушники от плеера из ушей.

― Ты что-то говорил? Я не слышала.

Стайлз вздохнул и покачал головой. Он и не надеялся.

… Стрелка бензобака моталась между нулем и пятеркой, грозя не дотянуть до Олимпии. Стайлз уже подумывал остановиться и слить топливо из какой-нибудь брошенной тачки.

― Кто знает, сколько можно хранить бензин в баке? ― спросил он, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

― Полгода? ― пожала плечами Эллисон.

― Три месяца, ― предположил Джексон.

― Год с того момента, как его изготовили, ― вставила Лидия.

― А зачем ты собрался его хранить? ― удивился Скотт.

«Действительно», ― подумал Стайлз и вздрогнул от крика Лидии:

― Осторожнее!

Поперёк дороги, поджав под себя ноги, гордо уперев в небо ветвистые рога, лежали олени, греясь на солнце. Стайлз надавил на педаль тормоза и остановился в нескольких футах от них. Олени не двигались, раздражённо раздувая ноздри и принюхиваясь. Двух месяцев оказалось достаточно, чтобы животные почувствовали себя хозяевами опустевших земель.

― Скотти, твой выход, ― Джексон с ухмылкой похлопал его по плечу.

― Почему я? ― нерешительно отозвался Скотт.

― Ну не я же решил стать ветеринаром и подружиться с парнокопытными.

Скотт шумно выдохнул и открыл дверцу.

Олени напряженно застригли ушами, Скотт замахал руками, как ветряная мельница, убеждая их уйти. Недовольные вторжением чужаков животные лениво поднялись и, покачиваясь всем телом, сталкиваясь друг с другом, побрели в лес.

― Чувак, ты крут, ― крикнул ему в окно Джексон. ― А комаров так же можешь?

Скотт обернулся, недобро посмотрел на Джексона, но промолчал.

― Не то чтобы я претендую, ― продолжал тот, ― просто приятно знать, что если на пути нам попадётся стадо коров, гусей или там колония уток, то мы не пропадём.

Эллисон отвесила ему подзатыльник, и Стайлз считал, что она абсолютно права. Честно, кажется, одному дорога далась бы в разы легче.

― Скотт, давай, садись уже. А ты уймись, Джексон, иначе в следующий раз сам будешь демонстрировать нам свои способности.

Задняя и передняя двери синхронно хлопнули. Минус отвалившийся кусок краски с его джипа.


Въезд в Олимпию перегораживал покосившийся шлагбаум и воткнутая в землю ржавая труба с прибитым к ней плакатом. Зелёные буквы плясали пьяный кан-кан, предупреждая, что проезд по городу запрещён и небезопасен.

Стайлз заглушил двигатель.

― У нас что-нибудь случилось? Потому что фотографироваться я больше не намерена, ― Лидия поёрзала. У него самого ноги затекли от долгого сидения.

― Бензин почти на нуле, а в городе должны остаться заправки.

В этом был резон ― Такома и окрестности были разорены ещё в первый месяц теми, кто не успел сбежать на Большую землю и осел в Сиэтле. В Олимпии шанс поживиться неразграбленными запасами повышался.

С заднего сиденья послышался раздражённый выдох.

― Может, просто стоит слить бензин из какой-нибудь тачки, ― предложил Джексон, выходя из машины.

― Рискни, ― Стайлз кивнул на плакат. ― Но через город всё равно не проехать. Даже если шоссе не сползло в озеро вместе с насыпью, мост разрушен. Только в объезд.

Он не знал, как и до Олимпии-то дотянул.

― Любая, на выбор.

Джексон пнул колесо въехавшей в шлагбаум машины. От толчка тёмное пятно под ней расползлось. Стайлз сглотнул ― проверять все брошенные автомобили экспериментальным путём не хотелось.

― Ладно, ― с явным неудовольствием протянул Джексон. ― Давай поищем заправку.


… Заправка встретилась на повороте на Винлок. Те, что когда-то так назывались, теперь больше походили на пожарище или жертв налёта ― разорённые, разрушенные и разграбленные. Но в одной из машин нашёлся бензин, а джип Стайлза оказался на радость всеяден. Дорогу вокруг Олимпии пришлось объезжать странным зигзагом, петляя по лесам и холмам округа Льюис. И чем ближе они подбирались к затихшему вулкану, тем больше пепла лежало осевшим слоем грязи вокруг.

― Выглядит пугающе, ― негромко сказала Лидия, глядя в окно. Стайлз мельком посмотрел в зеркало заднего вида. На плече Лидии расслабленно лежала рука Джексона. В стремительно надвигающихся сумерках лес, зажавший узкую двухполосную дорогу с обеих сторон, давил.

― Можно подумать, в городах лучше, ― скорее по привычке, чем в утешение вяло огрызнулся Джексон. ― Здесь и раньше был не самый густонаселённый район.

― К городам мы уже привыкли, а в лесу всегда страшно, ― возразила она.

Скотт уже спал, Джексон достал игру с неопознанным названием и теперь сосредоточенно жал на кнопки, забрасывая лениво плавающие в воде крохотные разноцветные колечки на яркие штырьки внизу треснувшего пластика. Её нашёл Скотт в одной из заброшенных квартир. И Стайлз видел, как он потом поднимал лицо вверх и шмыгал носом.

― Там кто-то едет, ― Эллисон так резко ткнула пальцем в лобовое стекло, что Стайлз от неожиданности дёрнул руль влево. Джип обиженно вильнул. ― Нам навстречу, я видела, как между деревьев мелькнул свет.

Против воли подступала паника. Они редко встречали кого-нибудь на дорогах, и ещё реже эти встречи заканчивались мирно.

― Значит, нас тоже заметили? ― встревоженно спросил он. У Стайлза с самой Олимпии жгло между лопаток чужим взглядом, но он упорно списывал его на собственную паранойю.

Эллисон неуверенно кивнула.

― Если там оборотни, то да.

Стайлза обдало холодной водой: никто не вспомнит о пяти подростках, пропавших на пустынной трассе. Он крутанул руль, притёрся к обочине, подскакивая и переваливаясь, медведем вклинился между деревьев, смял кусты, завернул в какой-то карман и заглушил двигатель. Затаился. В полной тишине было слышно, как пели вернувшиеся после извержения Сент-Хеленс ночные птицы.

Рёв чужого мотора нарастал, словно гул самолёта, неудержимо и тревожно. Стайлзу казалось, что он слышал его всем телом ― как тот приближался, смешивался с громкой музыкой, рвущейся из открытых окон. На мгновение он подумал, что машина замедлилась, почти остановилась, и даже громче, чем шум мотора, стучало его сердце. Но музыка начала отдаляться, и Стайлз осел, выдыхая.

― Твою мать, ― выругалась с заднего сидения Лидия. ― Это было слишком близко.

Стайлз вытер тыльной стороной ладони выступивший на висках пот и с завистью посмотрел на безмятежно спящего Скотта.


Стайлз только успел вывернуть с объездной дороги на Пятое шоссе, безлюдное и вымершее, как стало понятно, что пора уходить влево, подальше от сожженных лавой и сметённых лахаром дорог и посёлков.

И тогда на съезде к Винлоку Скотт увидел заправку.

― Там горит свет, ― неуверенно возразил Стайлз, присматриваясь.

Хочешь выжить ― не выделяйся, не лезь туда, где не боятся твоего нападения, и постарайся не обнаружить себя.

― Значит, точно что-то есть, ― беспечно отмахнулся Скотт.

― И кто-то, ― мрачно добавил Стайлз.

Скотт буркнул что-то вроде его готовности оплатить покупки.

― Ага, будем ждать, пока ты не отработаешь, ― скептически заметила Лидия. ― Идите уже, я покараулю.

Стайлз включил фонарик, и тот рассеянным пятном уткнулся в переплетения железной изгороди.

― Какой смысл строить заправки за решеткой высотой в шесть футов?

― Сейчас узнаем, ― Скотт протянул руку Эллисон, но она перемахнула через изгородь в один прыжок. Стайлз даже не успел возразить, когда оба охранника уже смотрели на них злыми тёмными глазами, дёргаясь в лентах серого скотча. Рядом стоял такой же ошарашенный Скотт.

Эллисон лишь пожала плечами и подбросила в одной руке электрошокер.

― Я из верёвок за полчаса выбиралась, так что поторопитесь, мальчики.

Стайлз даже не надеялся на такое разнообразие. Либо здесь давно никто не проезжал, либо каким-то образом регулярно подвозили новые товары.

― Берём только самое необходимое и немного, ― предупредил Стайлз.

― А то арестуют? ― усмехнулся Скотт.

― А то не утащим.

Рюкзак тяжело осел под консервными банками, репеллентами и какой-то мелочевкой. Рядом стояла канистра бензина. Скотт застыл, прислушиваясь.

― Что? ― Стайлз тоже замер с банкой зелёного горошка в руке. В тишине вымершей трассы шум двигателя был слышен, как рёв турбины самолёта на взлётной полосе.

― Уходим! ― коротко бросил Скотт, срываясь с места.

― Пока парни! ― Стайлз махнул горошком охранникам. Те предсказуемо промолчали. Стайлз перекинул рюкзак через изгородь и перелез сам, с размаху влетев носком кед в булыжник. Ногу пронзило болью, резкий рывок вверх заставил его подняться.

― Быстрее! ― шикнул Скотт.

Они вылетели на шоссе, и Стайлз облегченно выдохнул, увидев свой джип на том же месте, где его и оставил.

― Ну же, давай, детка, не подведи меня. ― Джип нехотя заворчал, фыркнул и, несколько раз дёрнувшись для приличия, тронулся с места.

― Что-нибудь видно? ― спросил Стайлз, вдавливая в пол педаль газа.

Скотт вгляделся в зеркало за стеклом.

― Кажется, ничего, ― сосредоточенно протянул он и потянулся между сиденьями назад поцеловать Эллисон.

― Йу-ху! ― Стайлз вытянул кулак вверх. ― Мы их сделали!

Джексон три раза хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты, больше похожие на многоточие.

На территории Беркли есть ручей, по которому можно определить приближение землетрясения. Стайлз так увлёкся исследованиями, что практически спал с ватерпасом, боясь пропустить колебания. Он даже написал научную работу о специфических признаках надвигающейся опасности. А потом Стайлза позвали в группу по созданию приложения для смартфонов в сейсмоактивных районах. Простой акселерометр, фиксирующий подземные толчки и посылающий сигналы на станции. В конечном итоге это и спасло им жизнь.

В отличие от того же Беркли, если верить дошедшим до Сиэтла новостям. Как и Сан-Франциско. И Лос-Анджелеса, Сан-Диего, Сакраменто, Реддинга, Медфорта, Юджина, Портланда, Олимпии, Сиэтла и…

И всего западного побережья, растрёпанного землетрясениями, цунами и извержениями Сент-Хеленс. Мирная жизнь расхолаживала. Последний раз землетрясение, от которого вибрирующая кривая шва Сан-Андреаса разошлась, заставляя содрогнуться землю до Невады, прошло ещё в начале прошлого века. Такие вещи быстро забываются, если не связаны с людьми напрямую. Как и прошлое извержение затаившегося Сент-Хеленс, и совсем уж неожиданное движение плиты Хуан де Фука.

… Их догнали на выезде из Ванкувера.

Стайлз загнанным зверем метался по улицам. Джип подскакивал на вспучившемся асфальте, накренялся, рискуя перевернуться. Ванкувер выглядел так, словно под ним ползли на поверхность огромные кроты. Скотт, повиснув на ручке над дверью, беспечно высовывался из окна, проверяя погоню, уцепившуюся за ними.

Стайлз чувствовал себя дичью, тем, кого выслеживают ради страшной, кровавой забавы. Их нашли, не сразу, но нашли и преследовали на трёх здоровых машинах, терявшихся в поднимаемой пыли. И Стайлз готов был поклясться, что с ними явно хотели не о погоде поговорить.

Лидия молчала, съехав ниже по сиденью, чтобы не задело, если преследователи всё-таки перейдут к активным действиям. Но глухая ночь, прыгающий свет фар и смесь пепла, трухи и известки сбивали прицел. Несколько пуль, пущенных мимо, охладили пыл тех, кто ехал позади них.

― Направо, и ещё раз, ― скомандовал Скотт, высунувшись наружу вместе с картой. Что он там разглядывал под пляшущими отблесками и бледным светом луны, Стайлз не представлял, но послушно сворачивал.

И тут джип заглох.

― Лучше бы я поехал на какой-нибудь рухляди из музея машин, чем на твоей тачке! ― Джексон вылетел из машины.

―Тебя никто не держал, ― огрызнулась Лидия.

Может быть, когда-то в прошлой жизни его бы обрадовала их перебранка, только Стайлз, если честно, уже не знал, была ли та, другая жизнь. Он достал канистру, открыл крышку бензобака и приставил рожок. Руки подрагивали, сжимая холодный металл.

Погоня, ненадолго затихшая за спиной, нарастала.

― Стайлз, ― поторопил его Скотт.

― Слышу, ― отозвался Стайлз. Он бросил канистру, завёл двигатель и рванул к переправе через Колумбию.


Этого следовало ожидать. Ещё в Сиэттле было понятно, что мосты вряд ли выдержат землетрясение. На что он надеялся, пробиваясь к переправе вместо того, чтобы отсидеться где-нибудь в Ванкувере хотя бы пока не рассветёт, Стайлз и сам не знал. В мерцающую рябь отражения луны на воде врезались полуразрушенные памятники опор, рухнувшие пролёты моста и разорванные чудовищным великаном металлические сплетения ограждений.

Под мостом мелькнул нос покачивающейся на волнах лодки.

― Собирайте вещи, кто сколько унесёт, и уходим, ― очнулся Стайлз, беря руководство на себя. Рюкзак больно впился железными краями банок в поясницу.

Остальные зашевелились, словно ожидали его команды. Скотт подхватил вещи, Джексон ― сумку с мелочевкой и лекарствами, Лидию и Эллисон решили оставить без груза, сами бы не отставали. И от того, что они, которые в любое другое время принялись бы спорить, сейчас соглашались со всем, ударило под дых гораздо сильнее опасности за спиной.

Стайлз ещё не успел осознать, что он бросает свою машину, последнее, что осталось у него от прошлого, от воспоминаний о доме.

― Где они, ты их видишь? ― раздалось совсем близко.

Стайлз махнул рукой спускаться вниз. Посыпались камни, и повреждённая нога снова отозвалась пронзительной болью.

― Я их вижу! ― крикнул кто-то.

Они сбежали вниз, с треском наступая на ветки, пластиковые бутылки, какой-то мусор, плюнув на конспирацию ― всё равно их уже заметили. В счёт шла только скорость. Стайлз перевалился через борт на дно лодки, слепо обшарил руками, ища пробоины. Скотт дёргал вбитый в землю кол, пока Джексон и Лидия, ругаясь, ползали в кустах в поисках вёсел.

― Это моторная лодка, она без вёсел плавает, ― раздалось спокойное. Стайлз оторопел. Он вздрогнул и испуганно уставился на незамеченного им в панике то ли рыбака, то ли местного забулдыгу в рваном камуфляже. В потёмках было не разобрать. В лицо ударил луч фонарика. Стайлз дёрнул головой и поднял ладонь, защищая глаза от света.

― И за проезд нужно заплатить.

― Сколько? ― первой нашлась Лидия.

― Триста, ― не раздумывая, ответил рыбак.

― Триста долларов? ― удивился Джексон.

― Мы согласны, ― перебил его Стайлз. ― Только у нас нет с собой таких денег. Сейчас нет, но если вы хотите… ― Шум мотора, треск шагов и голоса преследователей приближались. ― Пожалуйста, ― просяще протянул Стайлз, ― помогите нам.

Рыбак будто нарочно тянул время, набивая себе цену. Напряжение росло, и Стайлз чувствовал, как они все уже были близки к тому, чтобы избавиться от хозяина лодки менее гуманными способами. Пятеро на одного, сумеют ведь? Видимо, рыбак и сам это понял.

― Хорошо. Что у вас там? Консервы? Оставите их и одеяла. Надоело ковыряться в пропахшем дымом тряпье.

Стайлз поспешно кивнул. Рыбак скрылся в кустах. Лидия переминалась с ноги на ногу, Джексон натужно дышал, борясь то ли с гневом, то ли страхом, Скотт неотрывно смотрел на кусты.

Рыбак вернулся, мотор зарычал с таким грохотом и скрежетом, что только глухой мог не понять, куда скрылись беглецы. Лодка дёрнулась, понеслась к другому берегу наискось. Безбожно вихляющийся хвост взбивал в пену серебряную рябь воды и обдавал неприятно холодными брызгами. А потом всё вдруг закружилось, как в плохом сне, когда не помнишь последовательности событий, а остаётся лишь тошнотворное, липкое послевкусие и разбитость.

Что-то громыхнуло, засвистело в воздухе, шлёпнулось. Рыбак, пошатнувшись, упал в воду из накренившейся лодки, под ногами стало мокро ― видимо, пробили борт. Двигатель заглох, а преследователи настигали, рассекая воду вёслами. Им кричали, предлагая сдаться, но Стайлз чувствовал, что живыми их не отпустят.

― Если что, прости, что я тебя в это втянул, ― негромко попросил он Скотта. Тот шумно вдохнул и мотнул головой, как молодой бычок.

― Это мы ещё посмотрим, ― упрямо возразил он. Стайлз невесело усмехнулся. Воздух наполнился звуками, криками, шумом, угрозами. Месяц скрылся за облаками. Силуэты, тени мелькнули совсем близко, что-то больно ударило под дых, Стайлз согнулся, махнул охотничьим ножом, утыкаясь в упругое, мягкое. Он дрался, пока хватало сил, и боль не стала совсем невыносимой.

От резкого толчка Стайлз, совсем ослабевший, не удержался, упал. Вода обдала холодом сентябрьской ночи, попала в рот, нос, заставляя захлёбываться, потянула вниз. Он тонул, барахтался, его тащили, бросали, подгоняли, калейдоскопом появлялись новые лица, сверкая странными, страшными светящимися глазами.

От напряжения, боли и холода Стайлз ничего не различал, и только оглядывался, ища остальных. Ему казалось, что он умирает, и сквозь закладывающие уши крики, шлепки, удары был слышен глубокий, страшный волчий рык.

Бил озноб. Стайлз попытался сжаться ещё больше, и почему-то голая кожа неприятно коснулась твёрдого пола, едва прикрытого пахнущим костром покрывалом. Тепла не хватало или сдавали нервы. Мышцы сводило, зубы стучали, по телу разливалась, расплёскивалась от каждого движения ноющая, непрекращающаяся боль. Раненый бок колол, внутри что-то дёргалось, собиралось в одной точке, не давая ни уснуть, ни подняться.

Стайлз тихо застонал, задышал быстрее, пережидая острый приступ, и свернулся, прижимая колени к груди, удерживая тепло, баюкая повреждённое тело.
Вдруг сверху легло колючее одеяло, спину согрело теплом, вытягивая чёрную боль, придавило поперёк тяжелым и пахнуло горячим в ухо:

― Спи уже. На весь дом зубами клацаешь, хоть уши затыкай.

Последнее, что Стайлз успел заметить, прежде, чем, наконец, провалился в сон, ― как в огромном окне растворяется бледный месяц в светлеющем небе.

Стайлз не сразу понял, что происходит ― кому под силу угадать землетрясение заранее? К тому же одно дело Беркли, где каждый может отличить головокружение трёхбалльной амплитуды от последствий нескольких шортов текилы, и совершенно иное ― расслабленные каникулы в двух штатах от любого надзора. Теперь смешно вспоминать, как Стайлз уговаривал всех ехать именно в Моклипс, обещая потрясающие виды океана, озёра и водопады парка Олимпик.

Виды и правда были потрясающими, ― они успели оценить ― но на самом деле Стайлз отчаянно боялся, что в жарком Лонг Бич он проиграет раздетому до плавок Джексону по всем статьям. Хотя потом оказалось, что Лидия давно уже видела Джексона даже без плавок, и вряд ли Стайлз сумел бы поразить её бойскаутскими навыками разжигания костра через выпуклое стекло лупы.

Даже сейчас, после всех его заслуг, она по-прежнему не передумала.

… Питер смерил Стайлза удивлённым взглядом.

― И ты считаешь, что именно мы должны тебе помочь? ― с искренним изумлением переспросил он.

― Вы же спасли нас, ― упрямо возразил Стайлз.

… После ночного купания, почти три дня назад, он проснулся от чьего-то пристального взгляда. Рядом, сложив ноги по-турецки, сидел Скотт, изучая его лицо и высунувшуюся из-под одеяла руку.

― Чувак, ты чего? Сталкеришь? ― Стайлз протёр глаза, с наслаждением потянулся и замер, оглядываясь вокруг. Дневной свет, не встречая препятствий, проникал сквозь огромные окна. Серые бетонные стены уходили высоко вверх, в невзрачный потолок с разбитыми лампами. В противоположной стороне помещение терялось, скрытое тёмной глубиной тени, словно это было не жильё, а опустевший цех какого-нибудь завода.

― Какое-то ты странное выбрал место для ночлега, ― неуверенно заметил Стайлз.

― Ты вообще ничего не помнишь? ― с подозрением спросил Скотт. Откуда-то сбоку подошла Эллисон и села рядом. Стайлз перевёл взгляд на неё, с растущим удивлением и досадой разглядывая гематому на скуле, круги под глазами, ссадину на руке. Он на пробу пошевелился. Ничего не болело.

― Помню, что мы бежали от каких-то психов, кинувшихся за нами похлеще разорённого осиного гнезда, потом драка и провал. А нет, ещё холод помню, постоянный холод, бр-р, ― вздрогнул Стайлз. ― А как мы спаслись, кстати? Что? В чем дело? Мы не спаслись, мы заложники? Или что? И мой джип, что с ним? Да чего вы молчите!
Скотт переглянулся с Эллисон и Стайлзу это совсем не понравилось.

… На самом деле Стайлз шёл ва-банк. Стая, что спасла их, и так по непонятным причинам сделала больше, чем обычно считают нужным помочь оборотни. С чего бы им вообще кому-то помогать? Оборотни с их регенерацией, слухом и звериным чутьём прекрасно себя чувствовали на брошенной земле.

― Ты ничего не путаешь, мальчик? ― Питера явно забавляла наглость непрошенных гостей. ― Ты вроде бы не лис, да и мы на маленьких принцев не тянем. Разве что Дерек… ― он посмотрел куда-то в сторону арки в стене. ― Да и то вряд ли. Нет, ― мотнул он головой.

Скупо обставленное огромное помещение последнего этажа завода неплохо сохранилось после землетрясения, если не считать проросшей через всю стену ветвистой трещины. Скотт, Эллисон, Лидия и Джексон жались на диване с оплавившимся подлокотником, а позади них на массивном дубовом столе ровным слоем лежало оружие. Стайлз чувствовал, как соседство со стаей заставляло их нервничать. И стая это ощущала намного лучше него, наглея и скалясь, как волчата, проверяющие свою силу.

― Но вы работаете проводниками? ― попробовал Стайлз снова.

― Не за просто так, ― кивнул Питер. ― Наши услуги стоят дорого. Ты уверен, что сможешь их оплатить?

Стайлз нервно облизал губы. Им были нужны проводники, срочно.

― Мы могли бы договориться.

― О чем? О благотворительности?

― У меня есть деньги, ― подала голос Лидия. Она говорила негромко, уверенно, и Стайлз испытывал иррациональную гордость за нее. ― И у Джексона. Но не с собой, мы заплатим, если вы поможете добраться до Бикон-Хиллз.

Питер ухмыльнулся.

― И чем это отличается от благотворительности? Тем более…

― Куда вы едете? ― из скрытой в тени арки выступил Дерек.

― Бикон-Хиллз, ― растерянно повторила Лидия.

Питер присвистнул и покачал головой.

― Семьсот миль сомнительной надежности и охотники за спиной. Вы уже нажили себе врага своей, скажем так, опрометчивой вылазкой. Это пока вы здесь, на нашей территории, они выжидают, а выйдете за пределы завода ― и ваше путешествие, детки, закончится в ледяной воде Колумбии. Заодно и наше на ближайшей рабочей подстанции, потому что оборотней они не жалуют ещё сильнее, чем самоуверенных деток.

― Мы согласны, ― быстро сказал Дерек.

― Дерек! ― возмущённо вскрикнул Питер. Джексон присвистнул, стая ― Айзек, Эрика, сидевшие на полу напротив дивана, оскалились. Хотя они только и делали, что на всех оголяли клыки, так что это ещё ничего не значило. Дерек ждал, и Стайлз не видел на его лице ни одной эмоции, кроме решительного спокойствия.

― Давно стоило это сделать.

Питер развёл руками: мол, он предупредил.

― Но ты всё равно будешь должен. Вы все, ― заметил он. Видимо, из вредности. У Стайлза появилось чувство, что его только что использовали, причём за его же деньги, но ему было решительно наплевать. У него всё равно ничего не осталось, а так хотя бы забрезжила неясная надежда добраться до дома.


Договориться с оборотнями оказалось не проще, чем до этого со Скоттом и Джексоном. Только маршрут до Юджина перечерчивали три раза. Айзек отказывался от прямой дороги, где вокруг не было никакого укрытия среди полей, кроме жиденького подлеска. Питер предложил посчитать, сколько времени это «Братство кольца» ― он презрительно посмотрел в сторону дивана ― будет пробираться через горы. Эрика, в первый же вечер сцепившаяся с Джексоном, называла Стайлза и остальных не иначе, как «лю-уди», с пренебрежительно протяжными гласными. Питер не собирался бежать рядом с найденным относительно рабочим автомобилем, и только Дерек молчал.

Стайлз тоже не лез. Ему вполне хватало ссор Джексона, скепсиса Лидии, робких замечаний Скотта и невмешательства Эллисон. Вместо этого он собрал подсохшие части камеры, даже не надеясь, что она заработает, завернулся в найденное тяжелое ватное одеяло, свернулся окуклившейся гусеницей и стал ждать, когда проснётся расправившей крылья бабочкой.


Наутро их странный поезд из двух машин на мягкой сцепке, рискуя врезаться друг в друга, выехал на Пятое шоссе.

Стайлз впервые пожалел, что у него есть водительские права. Дерек уверенно давил на газ, ловко маневрируя между завалами и грациозно вписываясь в поворот, словно за его спиной не болтался на привязи беспомощный минивэн со Стайлзом за рулём.

Не одолев и половины дороги, он возненавидел Дерека ― Стайлз был почти уверен, что тот по неизвестной причине задался целью извести его. Но гордость не давала сдаться, вызов был принят и ждал ответа.

Когда Стайлз вывалился из машины на обочину, с трудом перебирая дрожащими и от напряжения ногами, он понял, что гордость можно было засунуть и подальше. Дерек лишь посмотрел на него долгим, внимательным взглядом и неожиданно сверкнул белозубой улыбкой.

― Перерыв, и двигаемся дальше. Мальчики налево, девочки направо. Если ты устал, ― Стайлз понял, что это ему, ― то Айзек сменит тебя.
Айзек, всю дорогу беззастенчиво пялившийся на Эллисон, доводя Скотта до белого каления, осклабился. Стайлз тряхнул головой.

― Нет проблем, я готов хоть сейчас ехать дальше.

И ему показалось, или в глазах Дерека мелькнуло что-то странное, будто он сделал правильный выбор. Дурацкое противостояние, особенно учитывая, что им всем нужно идти в одной связке. Хотя кого это волновало.


Одноэтажный домишко на окраине парка Юджина с виду казался совершенно нетронутым. Во дворе нашлось даже сооружение для барбекю и качели. Из подвала Скотт с веселым гиканьем вытащил банки с овощами. Скотти, наивная душа, так обрадовался, что схватил сразу две, в каждую руку. В пальцах остались только горлышки с алюминиевыми крышками ― стекло осыпалось вместе со шмякнувшимися о землю помидорами.

― Дерек, ты очень расстроишься, если на твоей заднице появится вмятина, ― устало уточнил Стайлз уже поздним вечером, помешивая угли в костре. Эрика фыркнула, Питер заржал. Но Стайлз несколько часов провёл за рулём машины, у которой тормоза срабатывали через раз, и ему была безразлична реакция стаи. Тем более что Эрика и Айзек ехали в том же минивэне, что и он сам. Поэтому шуток про манящий зад Дерека он наслушался достаточно.

― Не думаю, что ты хотел бы это проверить, ― ответил за него Питер, отсмеявшись. Дерек только посмотрел на него с непонятной растерянностью, словно хотел о чем-то спросить, но не стал. Стайлз мысленно пожал плечами ― на остальное сил не было.

Внутри мародёры разгромили дом похлеще, чем сумело бы землетрясение.


А ночью напали местные отбросы. За то время, что они провели в пути, Стайлз видел людей лишь дважды, и те оказались охотниками ― отмороженными придурками, возомнившими себя санитарами брошенных земель. Если, конечно, не считать откинувшего концы рыбака. В Сиэтле людей было больше, намного больше, и Стайлз научился не сталкиваться с ними ― такие встречи не обещали ничего хорошего, если в руках не было дробовика или хотя бы хорошо наточенного мачете.

Спросонья он, разбуженный шумом, слепо щурился и не мог понять, кажется ему или на самом деле с бешеной скоростью мелькают в проёме двери странно изогнутые, когтистые руки Айзека. Стайлз, к своему удивлению, не чувствовал страха или что он должен был испытывать, глядя, как полуволк-получеловек убивает того, кто пришёл убить его самого. Мелькнула трусливая мысль, что нападавших может быть намного больше ― кто знает, в какие стаи они объединяются? ― и пропала. Куда бежать? Под набитым травой матрасом пальцы нащупали рукоять охотничьего ножа.

Откуда-то с кухни потянуло сквозняком, оглушило рычанием и тошнотворным утробным бульканием, словно кто-то захлёбывался своей кровью. В темноте прямо на него посмотрели горящие красным глаза, и вдруг стало тихо.

― Они ушли? ― без света Лидия со спутанными волосами и неестественно бледной кожей пугала едва ли не больше, чем мародёры. Остальные молчали, тоже прислушиваясь, ― Стайлз кожей ощущал эту живую тишину, густую и тяжелую.

― Кажется, да, ― соврал Стайлз. Вряд ли кто-то смог уйти после такой бойни. Он подождал ещё, упорно таращась в прыгающую придуманными монстрами черноту, не выдержав, лёг обратно, широко зевнул и неожиданно легко и без сновидений заснул.

Утром порог и пол под окном на кухне были залиты кровью. Питер, бережно обтачивая ногти пилочкой Лидии, буднично заметил:

― На сегодня план по охране объекта перевыполнен. Я беру выходной.

Самих трупов видно не было, на заднем дворе слабо трепыхался огонь, разогревая брошенные в угли закоптившиеся банки ветчины. И Стайлз искренне надеялся, что на дрова пошли деревья из сада бывших хозяев.

Стайлз насторожился, когда камера, намертво закреплённая на штативе, упорно смазывала кадр за кадром. Акселерометр честно предупредил о четырёх с половиной баллах.

Через несколько минут кардиограмма шкалы скакнула до пяти. Стайлз посмотрел на океан.

― Уходим, быстро, ― он поднялся. Эллисон начала складывать недоеденный ланч в корзину. Стайлз рывком дёрнул её на себя. ― Бросайте всё! Надо уходить.
Скотт посмотрел на него со смесью недоумения и обиды.

― Да что вы стоите! ― взорвался Стайлз. ― Через полчаса максимум здесь всё смоет нахрен, вода уже отступает, смотрите!

Океан затаился, оголив полметра мокрого песка. Это подействовало. Через двадцать минут они вывалились из содрогающейся от тряски машины на вырубленную делянку. Земля раскачивалась под ногами, Стайлз лёг ничком, с ужасом глядя на всё ещё стремительно растущий размах кривой на акселерометре.

На восьми баллах деревья со стоном пригибались к земле под завывания ветра. Было слышно, как с грохотом опадает на берег огромная волна цунами, снова и снова, а потом всё заволокло дымом, и сквозь забивающий лёгкие пепел не было видно даже друг друга. Стайлз закашлялся и закрыл голову курткой.

… Дерек, видимо, всё-таки пронявшись дрожащими после целого дня маневров руками Стайлза или опасаясь за свою тачку, где-то раздобыл жесткий трос. Но сейчас это мало спасало. Настолько, что Стайлз, удерживая мотыляющийся по всей дороге минивэн, думал только о том, как выжить самому, уже не заботясь о чёртовой машине Дерека.

Позади, как привязанные, наседали охотники, периодически начиная палить из какой-то дряни, оглушительно взрывающейся и жутко коптящей воздух. Коттедж Грув и следом Кертин промелькнули чередой одноэтажных коттеджей и выжженной травы нестриженных газонов.

― Поворачивай! ― заорал, высунувшись из окна Питер, загребая рукой куда-то в сторону океана. Как будто Стайлз мог отстегнуться и остаться на месте.

― Примерно триста футов, ― прокомментировала Лидия, подняв вверх отломанное боковое зеркало. ― Зачем они это делают? ― растерянно добавила она.

― После Катастрофы все ведут себя странно, ― тихо ответила Эллисон. ― Охотники тоже не всегда были такими.

― Ага, ― почему-то возразил ей Айзек, до этого восхищавшийся каждым словом, ― раньше они убивали только оборотней, а теперь и на людей перешли.

Стайлз то ли отвлёкся, то ли Эллисон промолчала. Дерек вильнул в едва заметный поворот, выехал на узкую, щербатую дорогу, больше похожую на плохо асфальтированную просеку.

Джексон заорал, минивэн со скрежетом смял боковиной низкое заграждение. Стайлз из последних сил вывернул руль, камаро подкинуло и затрясло на ломаной линии трещин асфальта. Минивэн швырнуло в другую сторону и едва не отбросило на резко остановившуюся камаро. Спас только жесткий трос.

Стайлз сглотнул, почти не чувствуя побелевших от напряжения пальцев. От сильного испуга он мог лишь надсадно дышать, как астматик во время приступа, и только это спасло Дерека от того, чтобы Стайлз высказал всё, что он думал по поводу его манёвров. По вискам, спине, под мышками стекали капли холодного пота.

― Выходим, ― крикнул Дерек. Айзек и Эрика потянулись первыми. Вслед за ними вылез Скотт, держа за руку Эллисон.

― Стайлз, ты идёшь? ― настороженно позвала его Лидия.

― Да, я сейчас, ― чужим глухим голосом ответил Стайлз.

― Тебе особое приглашение нужно? Боюсь, охотники забыли его выслать, ― Дерек дёрнул на себя дверцу. Джексона и Лидию как ветром сдуло. Стайлзу было всё равно, его опустошило и забило под завязку одновременно. Дерек окинул его внимательным взглядом и добавил уже спокойнее: ― Если что, блюй в другую сторону.

Он неожиданно ловко просунул руку за спину, в одно движение выцарапал Стайлза из водительского сиденья, сунул ему в мгновенно разжавшиеся руки рюкзак и кивнул на свою машину.

― Клади в багажник.

― Попробуй только что-нибудь испортить, ― добавил Дерек напоследок севшему за руль Джексену.

― Вот этого я и боюсь, ― буркнул Джексон, послушно пристёгиваясь ремнём безопасности. Айзек хрустнул шеей, сверкнул синими глазами и выпустил когти.

― Матерь божья, ― прошептала Эллисон, округлившимися глазами разглядывая того зверя, в которого он превратился. Скотт ревниво сжал её руку, Айзек клацнул зубами.

Стайлз только потом внезапно понял, когда смотрел на обступивший со всех густой лиственный лес, прижавшись горящим лбом к стеклу, что сделал Дерек. Как он перетащил его в другую машину, что никто и не заподозрил бы слабости Стайлза, не увидел пошатывающихся, словно у новорожденного телёнка, ног, бледного от отхлынувшей крови лица. Впереди маячил коротко стриженный затылок Джексона.

Минивэн догорал где-то позади, сбивая охотников с толку, а стая всё-таки бежала по лесу рядом с машиной.

Кто-то кричал, выл, плакал. Стайлз плохо разбирал, где были людские голоса, а где гудел ветер, стонали гнущиеся к земле деревья. Он полз наощупь, пытаясь перекричать шум, но быстро понял, что это бесполезно.

Ему казалось, что всё это ― землетрясение, ветер, треск ломающихся веток, отдалённый грохот, от которого низко вибрировало тело до подкатывающей к горлу тошноты ― длится бесконечно. Тишина так и не наступила. Всё внезапно оборвалось и продолжалось кружащимся пеплом, мглой, шумом.

Первой нашлась Лидия. Она прижалась к Стайлзу, и тот долго гладил её по растрёпанным, сбившимся в колтун волосам, пока Лидию трясло в рыданиях. Потом подполз Скотт, он непрерывно спрашивал, где Эллисон, куда-то рвался бежать, искать. Следом из темноты появился Джексон, напуганный и неожиданно тихий. Последней оказалась Эллисон.

― Куда нам теперь идти? ― растерянно спросила Лидия, когда они вернулись в джип Стайлза как единственное убежище на всём побережье.

― Попробуем ехать прямо, ― нарочито воодушевлённо предложил Стайлз. ― Наверняка уже организованы службы спасения и лагеря для тех, кто остался без крыши над головой.

Мгла от пепла и дыма рассеялась только спустя сутки. В воздухе отчётливо чувствовался запах гари ― огонь перекинулся на лес.

… Пока остальные обдирали еловые лапы для импровизированной постели, Питер развёл костёр. Стайлз блаженствовал ― оказывается, как мало нужно для счастья: умыться в реке, сытно поесть и вытянуть ноги. Он пролистал снимки на дисплее: ветка с короткими толстыми зелёными иглами, река с нескольких ракурсов, уставившаяся в небо Лидия, взъерошенный Скотт с топором в руках, что-то подозрительно жующий Айзек. И Дерек. Снова Дерек ― точивший нож, складывавший сучья для костра, склонившийся над открытым багажником. Когда только успел?

― А теперь распределяем время ночного дежурства, ― хлопнул в ладоши Питер. ― Вы же не думаете, что нами хотят полакомиться только охотники? Разделяемся человек… и тот, кто сильнее, ― дипломатично закончил он. ― Начнём с меня. Я и Лидия.

― Нет, ― странно, что это был Джексон.

― Не волнуйся, и до тебя очередь дойдёт, ― беспечно отмахнулся Питер. ― Дерек и Джексон? ― предложил он.

― Ага, дай угадаю, дальше будет Айзек и Эллисон? ― фыркнул Скотт.

― Как предсказуемо, ― цокнул языком Питер. ― А вот и нет. Эллисон и Эрика, во избежание разлада в нашей скромной компании.

Подошедший Дерек отдал ему два пистолета.

― Сначала ты, Эрика и Скотт, а потом я и Стайлз.

― А почему вы вдвоём? ― вякнул Питер.

― Потому что я ему доверяю, ― отрезал Дерек.

Стайлз чувствовал себя подопытным в эксперименте про кнут и пряник. И он действовал, этот метод, Стайлз был совершенно глупо, беспричинно доволен. Он ругал себя, старательно пряча с лица улыбку, и, не выдержав, скосился на Дерека. Тот быстрыми, экономными движениями протягивал по периметру ловушки.

Стайлзу нравилось за ним наблюдать, даже так, бездумно. За красиво очерченными мускулами спины, рук, за его лицом ― сосредоточенным, спокойным. Он не разделял мнение той же Лидии или Джексона, что Дерек пугающе опасен. Стайлз его не боялся, не после всего, что уже было. Даже Питер со своей непоследовательностью и импульсивностью внушал ему намного меньше доверия, чем Дерек. С ним было не страшно, во всех смыслах. Хотя, возможно, это всё Катастрофа и желание сильного защитника рядом.


Дерек затушил костёр, и в наступившей темноте Стайлз уже ничего не видел.

Лес поредел, дорога волнистой лентой скользила по холмам, проваливаясь между срезами земли. Так, будто кто-то распилил возвышенность посмотреть, что там внутри, и заодно прогладил асфальтовую тропинку, чтобы не срослось обратно.

Не доезжая до Реддинга, камаро на полном ходу наскочила на упавшее дерево, подкинув его, и умудрилась сесть на бревно сверху.

Стайлз увидел лицо взбешённого Дерека и малодушно порадовался, что за рулём был Джексон. Клыки, расширенные скулы со спустившейся до подбородка шерстью, горящие красным глаза, массивная переносица, осязаемая сила ― это пугало, заставляло вжиматься в сиденье и лишь жалобно что-то бормотать в своё оправдание.

И будоражило. Стайлз чувствовал себя извращенцем.

Камаро стояла намертво. Айзек, Питер и Дерек вытолкали её на ровное место, и вмятина впереди не внушала надежды на быстрый ремонт.

― Он раньше ведь был другим. Веселый, несобранный, разговорчивый, ― зачем-то сказала Лидия. Дерек, забравшись под машину так, что торчали только ноги, не обращал ни на кого внимания, и Стайлз открыто прислушивался.

― Болтливый, ― исправил Дерек. Лидия коротко засмеялась.

― Да. Катастрофа всех изменила.

Дерек промолчал. Стайлз невольно улыбнулся. Ещё бы. Под утро он и правда заступил на дежурство с Дереком. По реке плыл утренний туман, было зябко, сыро и неуютно. На языке вертелись десятки вопросов, начиная с того, что ведь это он, Дерек, тогда вытащил его из воды и грел ночью. Даже если бы Дерек сейчас начал отнекиваться, Стайлз всё равно знал, что это так. И тогда, в лесу, ведь он не случайно помог спрятаться, закрыл его на заднем сиденье камаро, пока никто не успел заметить состояния Стайлза. Особенно никто из стаи, что намного важнее.

Но спрашивать о том, почему Дерек заботится о нём или как это называется у них, у оборотней, Стайлз не решился. И лезло другое, тоже не дававшее покоя.
― Зачем ты хотел в Бикон-Хиллз? У вас там кто-то остался? Вы же родственники с Питером и… остальными, да?

Дерек, и до этого не отличавшийся разговорчивостью, замолчал так надолго, что Стайлз, почувствовав себя нелепо, уже хотел извиниться, когда тот ответил.

― Родной только дядя, Питер. Остальные ― моя стая. Но они тоже семья, только иначе, ― Стайлз кивнул, хотя понятнее не стало. ― В Бикон-Хиллз у нас был бизнес и живут…жили родственники.

― Бизнес? А разве вы не… Ну…

― Не бегаем по лесам, одевшись в волчью шкуру?

Стайлз покраснел и смутился.

― Нет, я не это хотел сказать, ― хотя и это тоже. ― Разве вам не нужна свобода, простор?

― Не парься, мы действительно любим лес и … побегать ― он улыбнулся, обнажая клыки, и Стайлз невольно залюбовался. Света от луны не хватало, но они сидели так близко, что было достаточно. ― Люди часто испытывают отвращение к оборотням, можешь не краснеть.

― Я не испытываю отвращения! ― возмутился Стайлз.

― Но ты и не боишься, ― резонно заметил Дерек.

Стайлз пожал плечами. В Дереке была опасная красота, хищная, неуправляемая. Тянуло его укротить и не присвоить, нет, а принадлежать, и чтобы об этой принадлежности было известно. Идиотское иррациональное желание.

― Я слышу твоё сердце и чувствую запах, даже если не вижу лица, ― спокойно предупредил Дерек. Стайлз поднял голову и прищурился.

― И о чём же говорят мои сердце и запах? ― с вызовом спросил он.

― Что ты мёрзнешь и ещё толком не отдохнул. Иди спать, когда рассветёт ― поедем, ― не повёлся на его уловку Дерек. Стайлз неожиданно расслабился, ткнул его кулаком в плечо, поймал быстрое касание отклонившей руку ладони и поплёлся на остывшее место. Подумав, он втиснулся между удачно легшими вместе Эллисон и Лидией. Должны же быть у него хоть какие-то преимущества.

…Дерек вылез из-под машины, вытер грязные, измазанные в чёрном пахучем масле руки тряпкой, посмотрел на камаро с такой досадой, словно она его подвела, и процедил:

― Надо искать запчасти, так ничего не сделать.

― Правда? ― Питер сидел на здоровом камне, подставив лицо солнцу. ― Я как раз видел неподалёку магазинчик подержанных деталей. Ах, нет, ― он почесал подбородок, ― от него остались одни развалины.

― Значит, поищем среди развалин, ― спокойно возразил Дерек.

― Или такую же тачку, что равносильно, ― фыркнул Питер. ― А может, наши юные друзья просто пробегутся пару сотен миль рядом? Зато больше ничего не сломают.
Джексон предусмотрительно спрятался где-то в кустах. Стайлз покосился на Питера с подозрением ― с того сталось бы. Скотт беспомощно переводил взгляд между ними, а Лидия демонстративно красила ногти откуда-то добытым красным лаком.

«Я больше не притронусь к этой пилке, ― сказала она после того происшествия в Юджине. ― Пусть ногти хоть до Мексики отрастут».

― Понадобится ― на себе понесёшь, ― оборвал его Дерек. ― Айзек, Эрика, следите за лагерем, Питер со мной.

― Вот уж дудки, я устал и тоже хочу валяться на траве и дразнить Скотта, ― все посмотрели на вмиг покрасневшего Скотта, разрывавшегося между желанием ударить Айзека, прилипшего к его девушке, и необходимостью сохранять мирные отношения с оборотнями.

― Хорошо. Айзек со мной, Питер, остаёшься здесь. Если что-то случится ― отвечаешь головой.

Питер крякнул, как будто и не добивался только что возможности никуда не двигаться со своего камня. Стайлз спрятал рвущуюся улыбку ― забота Дерека, пусть не о нём лично, но такая очевидная, разливалась теплом по телу. И не хотелось думать, что для Дерека это может быть лишь работой.


Первым заныл Джексон. Вода давно закончилась, он хотел есть, пить, мыться и желательно жить, потому что:

― … если вы можете, как волки, есть раз в неделю и всё оставшееся время переваривать пойманного скунса, то мне нужно питаться три раза в день. И потреблять не менее полутора литров воды, и…

Питер, приоткрыл один глаз и сощурился от солнца.

― Кто-нибудь хочет сходить за водой, едой и что он там ещё требовал? ― лениво предложил он.

― Недалеко есть вывеска, Мильхаус Дели, ― Эллисон, прищурившись, смотрела в сторону города. Она сидела на куртке, сложив ноги по-турецки и перебирала бусы как чётки. Скотт влюблённо следил за её пальцами. ― Может быть, там что-то осталось.

Питер вздохнул.

― Значит, не отстанете?

― Мы все проголодались, ― мягко ответила Эллисон.

― Эрика, тогда ты остаёшься сторожить доблестного коняшку нашего альфы, а мы пойдём посмотрим на местные красоты с… Кстати, с кем?

― Я пойду, ― вызвался Скотт, расправляя плечи под обеспокоенным взглядом Эллисон.

― Я с тобой, ― поднялся Стайлз. Он не хотел оставлять Скотти, да и сидеть на протяжении нескольких часов для него и так было рекордом.


продолжение в комментариях

@темы: АУ, Фик, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Миди, NC-17, Слэш

---

"Поцелуй — не надпись на губах", Ториа Гриа и джорджи мендес

[Ториа Гриа]

Заявка № 17
Название: Поцелуй — не надпись на губах
Автор: джорджи мендес
Артер: Ториа Гриа
Бета: MissShue
Фандом: Teen Wolf
Пейринг: Дерек Хейл/Стайлз Стилински, Питер Хейл/Лидия Мартин, Джексон Хейл, ОМП, ОЖП, Скотт Маккол, Айзек Лейхи, Вернон Бойд
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, романс
Размер: миди, ~ 41 тыс. слов
Предупреждения: ООС, хьюман-АУ, гаремное-АУ, тотал-АУ (как по отношению к канону, так и к Востоку), сборная солянка околовосточных терминов и практик, выдуманные географические локации, штампы и клише, текст очень напоминает любовный роман, потуги на драму
От автора: название родилось на основе стиха С. Есенина www.stihi-rus.ru/1/Esenin/171.htm
Все герои фика совершеннолетние.
Дисклеймер: не извлекаю выгоды
Примечание: спасибо альфа-группе, замечательной бете и чудесному артеру за поддержку.
Саммари: Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.
Арты к тексту: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
Ссылка на скачку: doc;, doc c артами;

Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!

Омар Хаям

Дженим не поверил своим глазам, когда впервые увидел на женской половине их дома в Мерид другого ребенка. Да и в принципе, чужака. Прислуга в особняке почти не менялась: невольницы, пара служанок и евнух – не самая интересная компания для ребенка.

Мальчик был старше Дженима на год или два, но уже тащил на спине связку дров чуть ли не вдвое больше себя самого. Чумазый, словно и не ходил ни разу в бани, он быстро семенил в сторону особняка, ступая по дорожке, засыпанной гравием, загрубевшими босыми ногами.

После отъезда с материка Дженим уже и забыл, как общаться со сверстниками. Ашид, евнух его матери, буквально две минуты назад отлучился на кухню. Он остался совершенно один снаружи, наверное, впервые за все время, что жил в этом доме. Ходить в сад без сопровождения папа строго запрещал, но в этот раз удача улыбнулась Джениму.

— Эй! — крикнул он, сделав пару шагов вперед к аллее. Парнишка покрутил головой, но почти ничего не увидел из-за высокого воротника, пристегнутого к шее. На женской половине все баттаджи* обязаны были его носить. — Стой!

Дженим изнемогал от желания поговорить с кем-то, кроме пугливых безмолвных служанок, матери и хитрого евнуха, который обо всех его проделках в подробностях доносил отцу.

Из разговора, подслушанного между родителями несколько месяцев назад, Дженим узнал, что первое время евнух лелеял надежду, что, убедившись в дурном норове сына и неумении матери ограничить его, отец примет их веру и возьмет себе вторую жену. Тогда бы жизнь в доме протекала совершенно по-другому, не в угоду английским привычкам мамы.

Но отец отнесся с огромным скептицизмом к чужой религии и остался европейцем до мозга костей, несмотря на то, что в родную страну вернуться ему грозило еще не скоро. Джениму всегда казалась невозможной сама мысль о том, что папа может взять в их дом чужую женщину. Если не сказать глупой, ведь отец безумно любил маму.

Обежав мальчика по кругу, Дженим потянул его за воротник и взглянул в лицо. Тот зажмурился и пробубнил что-то на местном диалекте, который сложно было разобрать сходу. Дженим видел, что он испуган и в то же время не смеет бросить поклажу, пусть поддерживать груз ему тяжело.

— Прости… — виновато выдохнул Дженим, стараясь помочь.

Мальчишка еще раз сконфуженно пролепетал извинения, и Дженима позвала мама. Но уходить все равно не хотелось, он все бы отдал лишь бы хоть немного размяться и поиграть. Иногда ему удавалось сбежать из-под надзора и исследовать двор, но случалось это крайне редко.

— Как тебя зовут? Понимаешь меня? Имя, как твое имя? — слишком быстро затараторил он, сбиваясь. — Я — Дженим. Так меня зовут, а тебя?

Мальчишка все еще глаз не открывал и мотал головой из стороны в сторону. Возможно, ему тоже рассказывали одну из тех страшных историй про гарем халифа* и наказание за взгляд, даже ненароком брошенный, на одну из фавориток. Но ведь в гареме отца не было никого, кроме парочки слуг, Дженима и мамы, а уж она точно не возражала бы против невинного взгляда.

Дженим ощутил себя донельзя глупо и одиноко.

— Скажи, — с мольбой в голосе попросил он в последний раз, и видимо сама интонация дала понять, что за ответ никто не будет наказывать.

В темных глазах, которые смотрели на Дженима, не было интереса, только опаска.

— Ис-мал… — еле слышно шепнул мальчик и замер.

— Дженим! Где ты? — еще громче позвала мама, и он воровато обернулся.

— Это моя мама, — объяснил Дженим. — Я должен вернуться. Хорошо?

Исмал кивнул, но с места не сошел, и Дженим тоже не мог заставить себя уйти. Ему так хотелось поговорить с этим мальчиком, поиграть, обсудить скудные события дня. Вся его жизнь проходила изолированно среди взрослых разговоров, бесконечных занятий по французскому, латыни и арифметике. И казалась такой скучной и пресной.

— Приходи еще, придешь? К кованой изгороди с северной стороны дома? Завтра в полдень? — Исмал засомневался, но Дженим широко улыбнулся и подмигнул ему. — Я буду ждать тебя и принесу с кухни засахаренных вишен! Приходи!

Время поджимало, поэтому Дженим тут же сорвался и побежал в помещение, надеясь на то, что его не будут спрашивать, где он так надолго задержался. Отец не любил гостей, и Дженим редко кого-то видел у них в доме. Поэтому разговор с Исмалом следовало хранить в секрете, но глубоко в душе Дженим уже мечтал о том, что обретет друга в этих стенах. Первого за столь долгое время, и его мало волновал тот факт, что на встречу маленький баттаджи так и не согласился.

В комнате матери Дженим увидел Ашида, тот отчитывался за маленький пожар на кухне, из-за которого устроили настоящий переполох. Евнух выглядел таким важным в длинном коричневом одеянии до пят, а уж его холодный пустой взгляд и вовсе отталкивал.

Мама сдержанно кивнула и подозвала Дженима поближе к себе.

— Вот ты где, мой лисенок, — проговорила она, взъерошивая и без того спутанные волосы сына. Ашид бросил на них неодобрительный взгляд.

Дженим знал, что это из-за того, что мама не носила наряды местных женщин, предпочитая классическое английское платье, и Джениму не позволяла надевать что-то другое, кроме накрахмаленной рубашки и тонких парусиновых брюк на подтяжках.

Дженим на минуту позволил ей прижать его к себе, но затем демонстративно вырвался из объятий. Ему было немного неловко оттого, что он уже почти взрослый, ему почти девять, а мама тискала его, как маленького, и звала «лисенком».

Местные мальчишки засмеяли бы его, увидев такое. И теперь Дженим тем более не должен допускать все эти телячьи нежности.

— Что же… — сказала мама. — Давай тогда проверим твое домашнее задание? Ты ведь сделал его?

— Да.

— Все?

— Да, мама, — Дженим кивнул и пошел к себе за тетрадью, а Ашид в это время откланялся и удалился. Дженим знал, что мама не любила их евнуха, но она была слишком воспитанной, чтобы выказывать это напрямую.

Во время занятий Дженима потряхивало от возбуждения и радости, мысленно он уже призывал наступление следующего дня, чтобы встретиться с новым другом. Поэтому с усердием склонял падежи, даже ни разу не пожаловавшись на усталость. Мама сама объявила перерыв и попросила служанку принести им немного малинового щербета.

Дженим любил щербет. Это, наверное, единственное, что он мог есть без ограничений из местной кухни, но перепадало угощение ему не так уж и часто.

Оставалось всего пару часов до прихода отца, и Дженим с затаенной радостью ждал, когда тот войдет в материнскую спальню, и можно будет провести немного времени перед сном, слушая их тихие разговоры о прочитанных книгах или последних новостях.

Иногда папа рассказывал о работе, Дженим знал, что отец занимается чем-то важным и полезным. Ему жаль было оставлять столицу, хотя, почему им пришлось уехать, отец ни разу так и не упомянул. Мама тоже не любила вопросов на эту тему и тут же заговаривала о другом, стоило упомянуть о доме.

Дженим также не единожды слышал, что отец пользуется благосклонностью покровителя на здешних землях. Что это значило, он не совсем понимал, но имя Питера Хейла звучало в их доме с ощутимым благоговением. Тот никогда не бывал у них, хотя мама рассказывала, что много лет назад они с отцом учились вместе в Итоне, еще до того, как вся семья Хейлов уехала из Англии, а Питер-бей (так его называли слуги) стал одним из доверенных людей халифа.

Сетуя на твердые принципы отца, Ашид однажды обронил, что гарем Питер-бея полон редких жемчужин, а одной из его жен стала сестра халифа. Что было высочайшей честью и выражением великого расположения и доверия. Несколько месяцев назад отец пообещал, что скоро возьмет его в Намад поиграть с сыновьями Питера, но этого так и не произошло.

Дженим хотел бы увидеть, как живут другие. Так ли им одиноко, как ему.

Через пару часов после заката, когда уже зажгли масляные лампы, Дженим попрощался с родителями и в сопровождении служанки ушел к себе. Его спальня находилась на втором этаже, и через открытую дверь на балкон в помещение долетал терпкий запах цветов из сада. Высоко на небе взошла полная луна и освещала почти всю комнату, лишь по углам оставляя густые тени.

Дженим обнаружил на тумбочке стакан молока и несколько кусочков шоколадного печенья. Служанка принесла воду для утреннего умывания и, поклонившись, ушла. До полуночи мама обычно заходила проверить, лег он спать или проводит время за чтением, гасила свет и загоняла в постель.

Но до этого еще была пара часов, и Дженим, схватив кусочек печенья, взял с полки очередную книгу и упал на лежанку среди подушек, не раздеваясь. Там же он и заснул, забыв обо всем и вяло реагируя, даже когда его раздели и перетащили в постель.

К полудню жара насквозь пропитала воздух, Дженим все утро провел за уроками, не выходя из комнаты. Мама прислала ему наверх завтрак, сервированный на серебряном подносе: лепешки с нежным сыром, сок и несколько яблок. Быстро расправившись с едой, Дженим вымыл руки в тазу и отправился в бани.

Ему нравилась возможность посещать бассейн, и Дженим плескался в купальнях, как лягушонок, пока пальцы не становились сморщенными от влаги. В жарком климате хотелось не вылезать из воды целый день, пока на город не опустятся сумерки. Но такой роскоши позволить себе он все же не мог.

Когда, искупавшись, он возвращался в спальню, служанка подавала гребень, но Дженим редко причесывался до того, как волосы высохнут. Что, конечно же, сказывалось на его идеальной английской стрижке, которой мамина служанка подвергала его каждый месяц. У Дженима было несколько туник, хотя он все равно одевался по правилам, как приучила его мама. «Одежда и вера — это все, что у нас осталось от прошлой жизни», — часто говорила она.

Больше всего Дженим не любил сидеть долго на одном месте, поэтому, расправившись с заданием по французскому, отправился на кухню за засахаренными сладостями. Там его почти не замечали, хотя и не гнали прочь. От жаровен температура в помещении подчас повышалась до невозможного, и Дженим быстро становился липким и потным, но не хотел уходить, пока не выпросит пригоршню вишен.

Несколько он съел сразу, а остальные завернул в платок. Белая ткань тут же покрылась розовыми пятнами, но хотя бы ладони не так липли. Прогуливаясь по дому в сторону двора, Дженим услышал, как открылись ворота, и издалека донеслось приглушенное лошадиное ржание. Но ему это было даже на руку, занимаясь гостями, Ашид вряд ли сразу бросится искать его.

Все, о чем Дженим мог думать — это встреча с Исмалом.

Дженим проскользнул через заднюю дверь в сад, пока никто его не заметил. Из-за дома доносилась грубоватая арабская речь. Он оглянулся и с минуту вслушивался в разрозненные слова, понимая, что к ним пожаловали гости. Но как обычно отец, скорее всего, повел их в кабинет, а им с мамой останется только догадываться, кто это и что им нужно.

В саду было не так жарко, как в доме. Кроны деревьев и высокие стены купали землю в тени. Дженим сделал шаг и в последний раз посмотрел на дом, в груди неуловимо сперло. Какое-то глупое внутреннее беспокойство, но Дженим отмахнулся от него.

Ходьба занимала минуты три — дорожки плутали, а цветы пахли удушающе в жарком, насыщенном разными ароматами воздухе. Дженим шел быстро, чтобы ненароком не встретить кого-то из слуг, тогда его планам точно пришел бы конец. Но в саду не оказалось ни души.

Обычно все было как раз наоборот, но он не обратил на это внимания. Дженим почти добрался до северной стены, как запели молитву. Зарешеченное смотровое окно располагалось на возвышении, и Дженим затоптал цветок гардении, пробираясь к углублению и подтягиваясь на руках. Взбираясь наверх, он случайно раздавил вишни в кармане и светлую ткань брюк заляпал сок.

Дженим запустил руку в карман и достал примятое угощение, а когда поднял глаза, то увидел, что за кованой перегородкой никого не оказалось. Улица была пуста.

— Чудесно, — сам себе пробурчал он. Внизу у дороги бродила бездомная плешивая собака, ладони пекло от мелких камней, впившихся в кожу.

Дженим искренне надеялся, что Исмал просто опоздал, и даже готов был обождать. Не хотелось думать, что тот и не планировал приходить. Хотя благоразумный голос внутри нашептывал, что баттаджи занят действительно чем-то важным, и у него нет времени развлекать таких, как он. Маленьких, избалованных, английских мальчиков. Чужаков.

Это было так глупо… Надеяться на его приход, но Дженим не мог перестать пытаться скрасить свое пребывание в Мерид. Он взялся рукой за проржавевший прут, а второй высыпал раздавленные вишни на дорогу. Собака подошла и обнюхала их, подхватив угощение длинным влажным языком. При желании Дженим мог бы вылезти наружу и сбежать. Иногда он даже думал об этом, но затем осознавал, как огорчит своим поступком родителей, и просто не смел. Хотя ему хотелось, чтобы его жизнь была больше похожа на приключение, как в книгах.

Дженим обтер ладонь о штанину, ощущая саднящую боль. Молитва, наконец, закончилась, но он все стоял и стоял, глядя на дорогу.

Тишина накрыла его словно колпаком, а затем внезапно разлетелась вдребезги:

— Ты нашел его?! — раздался окрик на английском, и Дженим резко обернулся, услышав громкий топот.

На главную аллею вылетел наголо обритый высокий мужчина с длинным охотничьим ножом в руке. Было что-то в его лице — дикое и жуткое, — что не оставляло сомнений, что это не внезапный гость в их доме.

— Мальчишку! Найди его! Дюк сказал никого не оставлять!

Бурые пятна на коричневом сюртуке намертво врезались в память Дженима. От страха мгновенно стало трудно дышать. Он прижался спиной к ограде. Прямо перед ним расстилались густые ветви дерева, видеть его наемники, скорее всего, не могли. Зато он видел их — злые обеспокоенные лица, оружие в руках и бесплодные попытки заприметить его на тропинках сада – и ничего не понимал.

Кто они? Почему? Что с родителями? Что все это значит?

— Я не могу его найти, Эннис! В доме нет! Евнух сказал, мальчишка часто бегает по двору, — донесся прохладный ответ. И Дженим увидел еще одного мужчину, не менее устрашающей внешности из-за шрамов на лице.

— А его мать? — раздраженно спросил Эннис.

— Она уже ничего не скажет, — равнодушно бросил второй наемник. — Не могу же я шарить под каждым кустом, скоро нагрянет охрана эмира*! Все равно щенок сдохнет, если на самом деле сбежал. Не хочу из-за него лишиться головы.

Дженим закрыл рот рукой, сдерживая невольный писк. Мама? На глаза тут же навернулись слезы. Он не хотел верить, что действительно услышал верно. Этого просто не могло быть. Только не с ним, только не здесь…

— Ну тогда и черт с ним, маленький ублюдок того не стоит. Дюку ничего не скажем.

— По рукам, — прозвучал довольный ответ.

Дженим сжался у самого края. Ему хотелось побежать в дом и увидеть все собственными глазами, убедиться, что наемники соврали. Но он не мог даже пошевелиться. Казалось, что из легких откачали весь воздух, и он мог только жадно глотать его, задыхаясь.

— Я прихватил кое-что, будет похоже на погром. Дюк ведь этого хотел? Пошли, — услышал Дженим, и они убрались буквально через минуту, торопясь покинуть дом.

Только после этого он кое-как смог сползти в кусты у стены, идти Дженим был не в состоянии. Его по рукам и ногам спеленал очередной приступ паники. Под щекой была сырая земля, а перед глазами все поплыло.

Ему вспомнился их отъезд, больше похожий на бегство, под покровом ночи. Обособленность, на которой настаивал отец. Осторожность. Но теперь все это уже оказалось не важно, хотя Дженим все равно подумал о том, что не имел права уходить из дома… Он должен был быть там, с ними. Должен был защитить или хотя бы разделить их участь. Мама...

В глазах потемнело, воздуха не хватало, и Дженим прикусил до крови пальцы, чтобы хоть как-то отрезвить себя. Боль вернула ощущение реальности, но так и не помогла ему встать.

Следующее, что Дженим запомнил — как его несли, завернув в простыню по коридорам их особняка. И на любое неосторожное движение прижимали голову к груди. Но он все равно увидел: кровавые разводы на полу и чью-то руку, выглядывающую из открытого дверного проема. Женскую руку.

Дженим не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы зарыдать, но из глаз все равно беззвучно лились слезы. В груди сдавило с такой силой, что ему казалось, еще немного – и его вырвет.

— Мальчика в паланкин! — проговорил незнакомец. Послышались ржание лошадей и едкий запах кожи и пота, Дженим открыл глаза и понял, что уже вечереет. — И следите, чтобы он не выскочил по дороге в Намад. Головой отвечаете!

Дженим даже не посмотрел, кто с ним в паланкине, просто свернулся клубком на подушках и крепко зажмурился. Ему было все равно, что будет дальше. Он просто знал, что сегодня его детство закончилось.

Отряд из полудюжины всадников въехал во внутренний дворик особняка эмира, поднимая за собой облака пыли. Кони громко ржали, гарцуя по кругу, распаленные долгой скачкой, всадники перекликалась между собой, создавая жуткую какофонию. Дерек объехал своих людей и кивнул стражнику, чтобы ворота за ними закрывали.

— Визирь! Визирь вернулся! — послышалось из толпы слуг, которая медленно собиралась у входа, встречая прибывших. — Дерек-эфенди*!

Дерек осадил своего жеребца и ловко спешился. К нему подбежал служка, чтобы взять поводья и отвести животное в стойло. Один за другим, спрыгивая на землю, рядом оказались его люди, снимая с лошадей поклажу и небольшой украшенный полудрагоценными камнями сундук.

— Занесите его в помещение, — приказал Дерек. — Сегодня вечером торжественно вручим дяде.

Это был дар от будущего зятя. Старшая дочь эмира и его первой жены, сестры самого халифа, Малия, уже достигла пятнадцатилетия и была готова вступить в брак этой весной. На дорогах было неспокойно, и Дерек не особенно радостно ждал того дня, когда ему придется сопровождать караван с невестой в дом будущего жениха. Но Питер принял решение, и отговорить его редко кому удавалось.

Дерек поправил кушак, кивнул слуге и пошел в сторону особняка. Два дня в пути не особенно хорошо сказались на его настроении, одежда пропылилась, кожа словно покрылась липкой пленкой от пота, а аккуратная бородка, которую он обычно предпочитал носить, стала больше похожа на непролазные заросли.

До вечерней трапезы ему нужно было явиться на прием к эмиру с отчетом, и время стоило поберечь. Дерек направился в бани, но ускользнуть незамеченным ему не удалось. Следом за ним по длинному коридору погнался главный евнух.

Дерек знал Эйдриена еще будучи юнцом, когда тот был вдвое тоньше и заметно менее лысоват, но все равно не сбавил шаг.

— Эфенди! Визирь! Дерек-эфенди! — лепетал тот, задыхаясь на ходу. Его красный тюрбан смешно подпрыгивал на голове, рискуя слететь. Уже у самого входа в бани Дерек обернулся, и евнух чуть не врезался в него.

Эйдриен глядел просительно и миролюбиво улыбнулся.

— Какие неотложные дела у тебя есть, мой друг? — Дерек и не старался скрыть сарказм в голосе. — Я только слез с лошади и хотел бы освежиться.

— Гарем, — пролепетал тот. — Эфенди, вы просили сообщать про неожиданные перестановки и излишние волнения.

Дерек нахмурился. В его обязанности входило следить за безопасностью в гареме дяди. Но женщин, что жили в восточном крыле, стоило бы защищать друг от друга, а не от какого-либо внешнего вмешательства.

Глядя на жен дяди, Дерек уже давно отказался от мысли завести собственных. Все три жены эмира были сравнимы, разве что с землетрясением или средневековой эпидемией чумы.

Первая жена — Лейла, мать Малии – была сестрой халифа и по влиянию превосходила даже Кали – вторую жену и мать Ясона, старшего сына Питера, — а последней, третьей женой, стала Брейден — спесивая нигерийка, не единожды отпускавшая Дереку непристойные авансы, стоило ему оказаться в гареме. За это когда-нибудь она вполне могла бы поплатиться головой, но Дерек точно знал, что не станет причиной ее падения.

Все три фурии не ладили между собой и старались изо всех сил подсидеть или оболгать друг дружку. Но Питер смотрел на их козни сквозь пальцы, однажды пошутив, что пока они воюют друг с другом им некогда воевать с ним, и в этом он был, несомненно, прав. Если бы их старания можно было приложить в верное русло, халифу не понадобилась бы армия янычар с мечами наголо.

— Новая наложница? — предположил он. Каждая новоявленная икбал* заставляла жен нервничать, потому что в любой момент дядя мог взять четвертую жену и возвысить ее. Любая девушка, побывавшая хотя бы раз в постели эмира, тут же попадала под пристальное внимание, а бывало такое, что и внезапно умирала от загадочной болезни.

Но евнух отрицательно кивнул.

— Наложник, — суховато проговорил он.

Брови Дерека от удивления поползли вверх. Наложники были не такой уж и диковинкой в больших гаремах, но дядя всегда славился отменной любовью именно к женскому полу. И это было, как минимум, странно.

— И как долго?

— Чуть меньше месяца, — сообщил евнух. — Эмир вызывает его к себе примерно раз в неделю, с тех самых пор, как Стайлз появился здесь. Ему уже выделили отдельные комнаты и трех слуг.

Дереку это не понравилось, как и глупое имя наложника. Псевдонимы для гаремных игрушек всегда выбирались с особой тщательностью, чтобы услаждать слух. В борделях не так строго следовали этому правилу, но дом эмира и не походил на подобное заведение.

— А где же он жил до этого?

— В летней резиденции с детьми нашего государя и вернулся вместе с господином Дж… Ясоном в главный особняк.

— Будущий наложник? Питер позволил рабу жить рядом с его сыновьями? Ведь он раб? — еще больше удивился Дерек, видя отрицательный кивок. — Значит, ты не покупал его на невольничьем рынке?

— Нет, — кивнул евнух. — И никто не покупал.

— И откуда же он?

Евнух развел руками.

— Никто не знает. У него говор, как у англичанина, но он превосходно владеет арабским, французским и латынью. Вместе с сыновьями эмира он посещал занятия у лучших наставников Хамбры. Как только мальчику исполнилось восемнадцать — его перевезли сюда по высочайшему приказу. Бею приятно его общество, — в некотором замешательстве сообщил Эйдриен. — Иногда он посылает за ним днем, просто чтобы разделить трапезу. И предпочитает ему даже общество своего наследника.

Дерек тяжело вздохнул, он уже и забыл, что хотел только одного — окунуться в горячую воду. То, что Питер предпочел любовника сыну, его не особо волновало, а вот то, что он предпочел его своим женам и вообще другим женщинам… Дерек не понимал, как это произошло, и что сделал Стайлз, чтобы заслужить такое доверие.

Его сильно обеспокоила новая и столь неожиданная симпатия дяди. Питеру уже перевалило за сорок, и подобная интрижка могла стать своего рода вызовом самому себе. Когда в твоем распоряжении сотня женщин, готовых исполнить любой каприз только прикажи — любовная охота может и не доставлять прежнего удовольствия. Другое дело мужчина — молодой и амбициозный. Но Питер всегда был осторожен, иногда даже слишком. Именно поэтому его новая симпатия казалась необычной.

В стране, в которую он изначально прибыл чужаком, пробиваясь на собственной хитрости и умении выживать, никогда нельзя быть твердо уверенным в непоколебимости собственного положения. Питер же легко принял другую веру и начал строить свою жизнь по новым правилам. И главным его наставлением Дереку всегда было: не верить никому, даже самым близким.

Тогда, почти двадцать лет назад, после смерти родителей Питер Хейл прибыл на Восток вместе с сестрой, на руках у которой был маленький сын. Ее муж погиб при пожаре, а банкротство семьи оставило их без каких-либо накоплений. Питер не растерялся и смог удачно выдать замуж сестру, а затем годами верной службы снискать благосклонность халифа. Не без помощи нужных людей, конечно, которых он, так или иначе, привлекал на свою сторону. Но для бывшего неверного получить в распоряжение надел и править им – уже было огромной удачей.

В прошлом матери и дяди оставалось много недоговоренного, о чем Дерек не мог бы знать в силу возраста. Но спустя почти четверть века его это уже и не волновало. Он не видел другого мира, кроме этого, и у него никогда не возникало желания узреть землю, на которой вырос его отец.

Мать была счастлива в браке и родила двух дочерей. Старшая — Лора – вышла замуж и жила своим домом, ожидая ребенка. Ну а младшая – Кора – была ровесницей Малии, и на ее руку уже претендовали многие достойные мужчины. Скоро и она должна покинуть родной дом, что искренне печалило мать. Желая внуков, она сватала Дереку все новых и новых подходящих, по ее мнению, девушек, уговаривая вступить в брак.

Дерек не хотел жениться, по крайней мере, пока. Вот уже десять лет, с самого назначения эмира на этот пост халифом, он был правой рукой Питера, его визирем. Выезжал за пределы Намада, подавляя мелкие бунты и выполняя важные поручения, следил за крупными перевозками, заботился о безопасности эмира в городе и отвечал за неприкосновенность гарема.

Ему не всегда нравилось то, что он делал, и не во всем Дерек был согласен с Питером, но за годы привык, что его собственное благополучие вплотную связано с дядей. И такие ситуации, как эта, казались ему потенциально опасными.

— Я хочу на него взглянуть, — прежде чем власть этого мальчишки над Питером достаточно окрепнет, стоило убедиться, что он не представляет опасности.

Евнух кивнул.

— Дерек-эфенди, желаете сделать это открыто, в гареме?

Посещение гарема всегда было для Дерека чем-то сродни пытки, но, чтобы увидеть загадочного наложника, он пошел бы и не на такое.

— А есть другой вариант? — с подозрением прищурился он, видя хитрое лицо евнуха.

— Стайлз и господин Дже… Ясон по вечерам, в отведенный для них час, любят ходить в бани… — Эйдриен осекся, почти все звали наследника Джексоном, потому что так делал сам эмир. Но этикет повелевал обратное и если Дерек мог через это преступить, то главный евнух — нет. — Государь выделил им купальни на целый вечер. Я мог бы вас проводить туда.

— Пусть так, — кивнул Дерек.

Эйдриен кивнул, довольный тем, что смог помочь.

— И да, — вспомнил он напоследок. — Найди в гареме трех девушек, которые могли бы привлечь внимание дяди. Они должны быть по-настоящему прекрасны, Эйдриен. Если мне не изменяет память, он всегда любил рыженьких. Пусть хотя бы одна из них будет рыжей. И я хочу знать, откуда появился этот мальчишка, не мог же он возникнуть из воздуха? Пусти в ход свои связи, если понадобится, мне нужно все знать.

— Как скажете, Дерек-эфенди, — поклонился евнух. — Будет сделано.

— Что-то еще? — спросил он, видя, как Эйдриен переминается с ноги на ногу. Его длинное одеяние покачивалось как колокол над остроносыми туфлями, которые принято было носить в гареме.

— Прислать к вам Эрику?

Дерек хотел было отказаться, но потом решил, что помощь рабыни не помешает. После двухмесячного отсутствия в городе, ему нужно было хоть как-то расслабиться. В собственном доме у Дерека была наложница, но, даже оставляя ее на долгое время, скучать по ней ему не приходилось, тем более что дядя никогда не отказывал в гостеприимстве.

— Хорошо.

Евнух расплылся в вежливой улыбке и ушел.

Вечером на ужине Дерек был молчалив и размышлял о своем, украдкой поглядывая на дядю и подмечая, как тот общался с приближенными. Питер был очень обходителен и сладкоречив, но за его улыбками всегда стояло что-то большее. И Дерек пытался понять, о чем он думает, что движет им в принятии того или иного решения, ведь Питера никогда нельзя было назвать глупым или недальновидным.

Можно ли счесть нового наложника слабостью? Дерек не мог выкинуть из головы слова евнуха о том, что он появился из ниоткуда. Так не бывает, у всех людей есть прошлое, просто кто-то скрывает его лучше, а кто-то хуже. Любая тайна имеет свои корни, и Дереку хотелось их найти.

В зале раздавались тихий гомон голосов и мелодичные переливы ченг*. Трапезу начали с легких фруктов, Дерек съел пару фиников, дожидаясь пока подадут баранину и соленья. Довольно скоро слуги появились с большим блюдом, доставляя на стол мясо, затем рыбу и горячие хрустящие лепешки, источавшие дивный запах.

Вместе с едой к Дереку под локоть перекочевала записка. Лейла беспокоилась о решении вопроса о браке Малии, и Дерек смирился, что от визита в гарем ему не отвертеться. Сестру халифа не стоило обижать, и если она хотела поговорить, ее тревогу вполне можно было понять.

Дерек кивнул Эйдриену, заметив его в зале. Джексон тоже присутствовал, но говорил мало, поглядывая по сторонам. В основном его интересовали молоденькие рабыни и сановитые гости. Дерек не особо близко общался со своим кузеном, разница в возрасте не способствовала дружбе. По большей части наследник казался ему еще зеленым, неоперившимся юнцом. В юном возрасте сложно рассуждать трезво, когда вовсю бушуют гормоны.

Дереку уже минуло двадцать восемь, и иногда бремя лет казалось неподъемной ношей. У него не было влиятельного отца, который смог бы оградить его от любых бед. Чтобы заслужить свое место визиря, Дереку приходилось из раза в раз доказывать свою верность, рискуя головой. Но к этому, как ни странно, удалось привыкнуть, и другой свою жизнь Дерек не видел.

Когда первый голод был утолен, Питер откинулся на шелковые подушки и подал знак, что готов выслушать официальный доклад визиря. Дерек уже успел встретиться с ним наедине, и этот жест был скорее красивой формальностью, чем официальной беседой.

Дерек встал, и слуги внесли в помещение дары от Керима Ибн Малика, сосватанного будущего мужа Малии. Дерек не отступал от формы и со всем возможным почтением описывал перипетии своей двухмесячной поездки по наделу. Конечно же, рассказ не включал в себя стычки с разбойными отрядами и небольшие бунты при сборе подати. Сладкие слова лились из его уст с благословенной легкостью, создавая иллюзию полной безопасности.

Эмир остался доволен. Когда с делами было покончено, Дерек немного задержался, чтобы переброситься парой слов со своими людьми. Каждый раз, когда Питер отсылал его куда-то с поручением, то предлагал своих янычар, но Дерек полагался на своих парней — детей переселенцев и эмигрантов из Америки и Европы, — с которыми еще в юности учился стрельбе, фехтованию и верховой езде в военном лагере Хадира.

Они не были головорезами или, того хуже, кастратами. Мужской силы зачастую лишали не только для службы в гаремах, но и в элитных отрядах охраны, чтобы избавить воинов от других забот, кроме повиновения своему господину. Дереку такой подход не нравился, он видел, какие у его людей цели. А зная своих подчиненных, зачастую можно предугадывать их поступки. Так было спокойнее.

— Рад тебя видеть, кузен, — вежливо проговорил Дерек, оказавшись недалеко от Джексона. Тот был одет в яркие, почти вызывающие цвета, и это почему-то заставляло улыбаться, а не благоговеть перед его вкусом и смелостью.

Джексон был настоящим сыном своего отца, умудряясь одним лишь взглядом продемонстрировать собственное отношение к человеку. И Дерека он предусмотрительно опасался, что было тому только на руку.

— С возвращением, визирь, — немного заискивая, ответил кузен. — Как скоро новая поездка?

— Думаю, не раньше, чем будет готово сопровождение Малии. Отец ведь говорил тебе, что высылает караван?

Джексон глубокомысленно кивнул, но было заметно, что это мало его заботило.

Дерек увидел, что Эйдриен снова появился в зале и, приблизившись вплотную к креслу эмира, сделал ежевечерний доклад. Питер внимательно выслушал и через пять минут направился в личные покои, его проводили вежливым поклоном. После ухода хозяина вечера гости начали расходиться, только Джексон не спешил сбежать. Дерек решил этим воспользоваться.

— Отец еще не набрал тебе гарем?

— Он щедр и присылает ко мне своих наложниц в любое время, когда я того хочу, — Джексон не смог удержать удовлетворенную улыбку. Его тяга к красивым женщинам не уступала отцовской.

— У него теперь новый фаворит, — вскользь заметил Дерек.

Джексон рассмеялся.

— Я так понимаю, речь идет о Стайлзе?

— Разве тебя это не беспокоит?

Джексон пожал плечами. Насколько Дерек умел читать других людей, тому на самом деле было все равно.

— Стайлз — другой, — ответил Джексон. — Он выше всех этих подковерных игр в любимчиков и фаворитов.

— Думаешь?

— Я знаю его, — уверено заявил он. – Не нужно спускать на Стайлза ваших ищеек.

— И почему ты так думаешь? — поинтересовался Дерек.

Джексон не спешил выкладывать все карты на стол. На его губах мелькнула хитрая улыбка, когда он понял, что владеет чем-то, что не вполне доступно Дереку, и ему это доставило явное удовольствие.

— Визирь, мне кажется, что любовные увлечения отца — это его дело, — расплывчато ответил он. — Стайлз с десяти лет жил со мной в Хамбре, он почти как брат мне, и я ему доверяю. Думаю, этого должно быть достаточно.

Дерек не поверил ни единому слову, но не в его власти было заставить Джексона заговорить.

— Неужели ты считаешь братом наложника, который спит с твоим отцом? — напоследок спросил он.

Но Джексон только покачал головой. Дереку эта недосказанность совсем не понравилась, но давить больше и, тем более, обсуждать эмира у него за спиной с его же сыном, было не самым умным поступком. Поэтому он предусмотрительно отступил от темы.

Джексон недолго пробыл в зале и ушел примерно через четверть часа. Следом же за Дереком пожаловал Эйдриен. Ожидалось, что тот проводит его прямо в бани, но Дерек ошибся. Эйдриен привел его в свои святая святых — заднюю комнату, где обычно евнухи присматривались к новым наложницам или подслушивали женские разговоры.

Дерек знал про это помещение, но не бывал в нем. Да и думать про него забыл, не обращая внимания на стены, когда сам посещал хаммам*. Женщины никогда не упускали возможности посплетничать между собой, отдыхая на разогретых мраморных скамейках или наслаждаясь массажем. Дерек же в принципе не особо любил поговорить, и в бане мог стерпеть только молчаливое присутствие наложницы или служанки, которая омывала его, либо же помогала снять напряжение.

Смотровое окно было закрыто мелкой вязью, за которой сложно было бы угадать чей-то силуэт, но в то же время можно увидеть весь зал. Дерек подошел ближе — небольшая комната оказалась наполнена лишь бликами масляных ламп, которые оказались зажжены у входа в купальни, сверху, через застекленный люк на потолке, падал лунный свет.

Эйдриен закрыл за ними дверь, и помещение полностью утонуло в полумраке. До них доносились лишь шум воды и тихое шипение котла.

— Ты нашел девушек? — поинтересовался Дерек, пока еще была возможность заговорить.

— Да, эфенди, и они прекрасны, как драгоценные камни.

— Завтра я планирую посетить Лейлу, думаю, я смогу уговорить ее подсунуть дяде одну из них. Чем быстрее он отвлечется, тем быстрее вернется в объятия своих жен.

— Госпожа Лейла мудрее остальных, уверен, что она одобрит ваши действия, — ответил Эйдриен.

Послышался шаркающий звук шагов по плитке. Дерек уловил оживленную английскую речь, но первыми в помещение вошли служанки. Как ни странно, Джексон (Дерек узнал его голос) отвечал собеседнику на том же языке, возможно, чтобы скрыть тему беседы от слуг.

Они обсуждали прием и будущую свадьбу Малии. Дерек оглянулся, Эйдриен кивнул ему в полумраке, отвечая на невысказанный вопрос, а затем в их поле зрения появился он. Причина всех их беспокойств: новый наложник эмира.

Стайлз подошел к скамье в углу, встав к смотровому окну спиной, и скинул с себя одежду. Служанки помогли сложить наряд, стараясь не помять ткань. Дерек удивился, что одежда наложника почти не отличалась от его собственного одеяния: туника, атласный пояс и просторные шелковые дзагшины*. Никаких излишеств или ухищрений, чтобы выглядеть доступнее или привлекательнее для своего господина.

Также Дерек заметил, что мальчишка в меру изящен, несмотря на свойственную подросткам неловкость. Темно-русый, светлокожий, хотя для наложника несколько высоковат. Дерек пару раз брал в борделях постельных мальчиков, низкорослые и хрупкие, они пытались выглядеть как женщины. Душились, носили шелка и красили лицо — его это отвращало.

В Стайлзе не было и намека на желание быть похожим на женщину. И Дереку хотелось понять, что же привлекло Питера в этом мальчишке. Ведь Стайлз был не старше его сына.

Джексон как раз накинул ткань на плечо на манер римской тоги и важно прошел вперед, Стайлз же к тому времени только полностью разоблачился. Рабыни крутились под ногами и заслоняли обзор, но когда они закончили, Дереку все же удалось рассмотреть его.

Дерек приметил узкие бедра и маленькие ягодицы, прежде чем тот закутался в отрез белой ткани. У Стайлза было красивое тело, не женское, но все равно привлекательное — идеальной лепкой мышц и отсутствием ярко выраженной мужественности. Хотя это было не особо удивительно, ведь тому едва перевалило за восемнадцать.

Стайлз немного повернулся, демонстрируя мягкую линию шеи и красивое лицо, еще не тронутое щетиной. Дерек на секунду представил себе, каково было бы подмять под себя этого мальчика, увидеть желание в его глазах и сделать своим. Что же, Дерек не осуждал Питера за выбор «особого удовольствия», ему тоже несколько раз приходилось испытывать похожее влечение. Но оно было мимолетным, и удовлетворять его Дерек позволял себе лишь в борделе. У него никогда не было наложников, и впервые Дерек понял, что, возможно, зря отказывал себе в этом.

Стайлз завораживал и приковывал взгляд, не отпуская ни на секунду. Эйдриен тихо откашлялся, Дерек понял, что забылся. Но легкий интерес, который уже возник, было не так уж легко задавить.

— А кто еще был на ужине? — услышал Дерек и заметил, что Стайлз с Джексоном вышли на свет. — Говорят, вернулся визирь. Твой отец сказал, что поездка была удачной. Жаль, что я не мог…

Джексон фыркнул, словно для него посещать общие трапезы было обычным делом. Хотя Дерек знал, что это не так.

— Скоро я смогу путешествовать с караваном, как Дерек, — сообщил он. — Стану правой рукой отца, и ты будешь волен ходить, куда тебе угодно.

Довольно смелое заявление, но неискренний тон Джексона давал понять, что они оба осознавали — это ложь. По крайней мере, до тех пор, пока Стайлз спал с его отцом.

— Если бы все было так просто.

Добравшись до центра залы, они расстелили на мрамор ткань, каждый со своей стороны. И улеглись у маленького декоративного фонтана. Стайлз оказался чуть ближе к смотровому окну, и его Дерек видел лучше.

Стайлз согнул ногу, поставив ее на лежанку, и закинул руку за голову. Его волосы чуть взмокли от жары и начали виться у корней. Дерек окинул взглядом всю картину и понял, что Стайлз был полностью эпилирован — лобок, ноги, подмышки и даже руки, нетрудно было догадаться, что и между бедер никакой растительности ему не оставили.

Наложницы тоже так делали, но Дерек ни разу не видел, чтобы мужчина повторил их опыт. Это было необычно и привлекательно, провести рукой по гладкой коже ягодиц, между округлыми половинками. Помимо воли Дерек подумал о том, каков он там… внутри. Узкий и горячий, готовый доставить удовольствие своему господину?

Дерек представил, как его готовили для похода в опочивальню эмира, как втирали масло в белоснежную кожу, подводили глаза и обряжала в шелка… От этих мыслей Дерека бросило в жар, он с трудом оторвался, коротко оглядев Джексона, и отступил на шаг.

Вид кузена немного расхолодил, тем более что нахаленыш как раз хвастался своим разговором с визирем. Ему явно хотелось произвести на друга впечатление, и он нагло привирал, приписывая Дереку робость и даже страх перед старшим сыном и наследником эмира. Но злости ложь не вызвала, слишком уж огорошен Дерек был тем, что возжелал нового наложника дяди.

Послышался неназойливый шум, служанки принесли массажное масло и серебряные тазы с водой, Стайлз перевернулся на живот. И Дерек снова увидел маленькую круглую задницу, мягкий изгиб поясницы и длинные мускулистые ноги.

С минуту любуясь на то, как скользили по мягкой коже руки рабыни, Дерек решил, что с него хватит. Член в шароварах стоял, как каменный, и все из-за чертового наложника, доступной игрушки, которая так или иначе скоро приестся Питеру. Еще никогда наваждение не было таким сильным, и самое отвратительное было в том, что он не мог списать его на отсутствие близости, ведь еще утром был с наложницей.

Но это было другое, Стайлз оказался другим.

Дерек перевидал немало женщин, которые принадлежали дяде и никогда не достались бы ему. И лишь впервые за все время ему безумно захотелось взять чужое, это желание не поддавалось рациональным доводам. Дерек знал, что в нем говорила похоть, импульсивная жажда овладеть Стайлзом и сделать его своим.

Собственничество – вот что это.

Дерек вышел из комнаты. Эйдриен тоже последовал за ним в коридор, и Дереку показалось, что евнух прочитал его предательские мысли по лицу.

— Я хочу все узнать о нем, — грубовато сказал Дерек. — Все, до единой детали. Даже то, что он вырос в Хамбре с Джексоном, не может обезопасить нас.

Эйдриен согласно кивнул.

— Конечно, Дерек-эфенди, как только что-то выяснится – я вам доложу.

Но никакие слова не могли принести облегчения. Дерек зло посмотрел на Эйдриена, хотя тот и не был виноват. Предательская плоть требовала получить угощение, которое было так щедро предложено взгляду.

Дерек уже открыл было рот, чтобы потребовать рабыню в свои покои, но спустя пару секунд сорвался и пошел наружу, к конюшням.

В саду гарема сложно было найти такой уголок, где было бы абсолютно тихо. И Дерек уже давно привык к суматохе и показному великолепию этой части особняка.

За деревьями и цветами ухаживали с особым старанием, превратив женскую половину в сказочный уголок, по которому были хаотично разбросаны небольшие домики, отведенные для самых важных обитательниц. Менее влиятельным особам – служанкам, девственным-наложницам и их евнухам – доставались комнаты в главном строении, но душные и тесные, словно клетки.

— Сюда, Дерек-эфенди, — позвал Эйдриен, не останавливаясь.

По извилистым тропинкам сада свободно ходили павлины, слева раздавались приглушенное пение под переливы ченг и звук журчащей воды в декоративных фонтанах. Жизнь в гареме была неприхотливой и спокойной, и Дереку всегда отчего-то казалось, что пройти за хорошо охраняемые двери женской половины – все равно, что попасть в другой мир.

Редкие обитательницы, которые встречались на его пути, опускали глаза и старались побыстрее уйти с дороги, прячась за своими служанками или евнухами. Дерек старался не смущать их, делая вид, что не заметил постороннего присутствия. Не все наложницы делили с эмиром постель даже единожды, поэтому были излишне пугливы и смущены. И он мог понять их страх, потому что резко отличался от того подобия мужчин, которых они наблюдали каждый день.

Дерек запланировал визит к Лейле на послеобеденное время, расправившись с насущными делами, потому что утро для жен эмира начиналось незадолго перед полуднем. Дерек до деталей знал весь ритуал пробуждения – кофе в постель, поход в купальни, а затем долгий выбор наряда на текущий день. Такова была рутина этих женщин.

Покои первой жены были самыми роскошными и находились в сердце гарема – его центре. Личный евнух госпожи Лейлы встречал Дерека у порога низким поклоном. Как и все евнухи на женской половине, он был чернокожим по старому правилу, которое могло выдать заигравшуюся одалиску, пусти она в постель полумужа.

— Дерек-эфенди… — тихо выдохнул он, а затем скосил взгляд на Эйдриена. Дерек в ответ еле заметно кивнул. И евнух тут же отворил двери, впуская их.

Лейла разлеглась на роскошной оттоманке, украшенной расшитыми шелковыми подушками, и смотрела в отворенное окно. Она все еще была, несмотря на возраст, по-своему красива, как и все арабки, но последняя беременность их с Питером третьей дочерью – Дидрой – сильно сказалась на ее фигуре. Хотя Лейла ловко маскировала этот недостаток просторным кроем туники и воздушной газовой накидкой. Она все еще вызывала стойкий интерес у супруга. По крайней мере, Дерек не раз слышал, что Питер довольно часто навещал ее и не оставлял надежды на то, что Лейла родит ему сына.

Дерек уже не единожды бывал в покоях первой жены, но все равно огляделся, ожидая увидеть служанок, которые постоянно окружали ее. Как ни странно, Лейла была одна, если не считать ее личного евнуха-эфиопа.

— Рада тебя видеть, — радушно выдохнула она, улыбнулась, но так и не встала. И Дерек понял, что делиться информацией о будущей судьбе дочери она ни с кем не намерена. – Присаживайся.

— Спасибо, моя госпожа, но я постою.

Евнух обошел Дерека и опустился на колени у ног хозяйки, разливая щербет.

— Тогда угощайся, — кивнула она и внимательно взглянула на Эйдриена, заставляя его ретироваться. – Абу?

Дерек принял чашу из рук евнуха и подошел ближе. Ему не нравились сладости, но от предложения Лейлы отказался бы только глупец. А им Дерек не был и покорно отпил глоток.

— Расскажи мне, каким ты увидел Карима Ибн Малика, — приказала она, удовлетворившись, что Дерек принял ее гостеприимство. – Достоин ли он моей девочки? Она станет первой женой, я надеюсь?

— Да. Она будет первой женой, — покорно ответил Дерек. – Карим-бей показался мне хорошим человеком и здравомыслящим, думаю, Малия будет счастлива с ним. Он красив, богат и приятен в беседе, у него уже есть небольшой гарем. Но Карим-бей уверил меня, что ожидает будущую жену с нетерпением и будет ей заботливым мужем.

— Я молюсь об этом, визирь, — кивнула она и тут же уточнила: – Уже решена сумма махра*?

— Дядя выдвинул свое предложение, и оно устроило Карим-бея. Он прислал дары, и вскоре Малия должна будет покинуть нас. Я поведу ее в Элишуд к будущему мужу.

Лейла обеспокоенно поерзала. Но, как и всякая мать, она понимала, что это правильно. Так и должно быть, хотя отдать свое дитя в чужие руки было ужасно сложно.

— А что до остального?

— Остального? – вскинул бровь Дерек.

— Ты знаешь, о чем я, — презрительно проговорила она. – Видел мальчишку? Маленький англичанин с оленьими глазами. Новый наложник.

— Стайлз?

— Верно, — склонила голову она и отпила из чаши. – Супруг уже трижды делил с ним ложе, но ни разу не оставался до утра. Слуги сплетничали, что следов на белье или одежде не было. Но, возможно, он услаждал его ртом? Эйдриен не упустил случая и тут же купил еще несколько мальчиков на рынке, после того как супруг проявил интерес к такого рода забавам. И ни одного не вызвали даже на час, Питер в их сторону не взглянул, а затем огорошил всех нас и дал англичанину новые роскошные покои, достойные любимой икбал.

— Возможно, мальчик напоминает ему о прошлом? — предположил Дерек.

— Неверном прошлом? – фыркнула Лейла, тряхнув пышными волосами. – Чушь, Питер никогда не был сентиментален. И мальчишка хорош собой, стоит признать. Я столкнулась с ним однажды в саду, он был вежлив, но постоянно прятал глаза. Ему бы стоило искать нашей дружбы, но он всех избегает.

Дерек холодно отчеканил:

— Я уже занимаюсь этим вопросом. Не люблю нерешенные загадки, думаю, я быстро узнаю, если этот мальчишка опасен. Безопасность эмира превыше всего.

Лейла приподнялась на локтях, покачивая в руках чашу.

— Если ты взялся за это, то подумай еще вот о чем: Питер приходит и к нам, буквально вчера он делил ложе с Брейден, а до этого возлег с Кали. Но, даже посещая ночью одну из жен или икбал, он все равно днем может позвать его и одарить своим доверием и вниманием. Это оскорбительно и неправильно… Ты ведь это понимаешь?

Дерек знал, что Лейла всегда занимала особое место в кругу доверенных особ Питера. И статус нового фаворита в постели эмира беспокоил ее не столь сильно, как то, что тот приблизил Стайлза к себе вне спальни.

— Ему нужна новая фаворитка, чтобы отвлечься. Эйдриен по моему приказу нашел несколько девушек, возможно, вы поможете показать их дяде?

— С чего бы я стала это делать? – удивилась она. – Этот мальчишка, по крайней мере, не станет метить на место четвертой жены. Его удел – раздвигать ноги по первому требованию и развлекать нашего господина. Возможно, ощущение новизны скоро рассеется, и он выйдет из игры? Новая фаворитка может грозить нам неприятностями, я не уверена…

Лейла все еще хотела сына и знала, что если благословение снизойдет, именно ее ребенок, а не Джексон станет следующим эмиром. Она лучше любого кукловода умела дергать за нужные ниточки.

— Разве влияние четвертой жены доставит вам больше бед, чем влияние этого мальчика? Думаю, вы, как и я, стоило ему ступить на порог гарема, захотели узнать, откуда он, и ничего не нашли? – спросил Дерек.

Утром Эйдриен рассказал ему не больше, чем накануне. В Хамбру Стайлза привезли откуда-то с севера, и сделал это один из самых преданных янычар Питера, ныне погибнувший в схватке. Никакой предыстории, никаких сплетен или предположений – ничего. Дерек послал Бойда – своего человека – найти сотоварищей того янычара, но пока поиски не принесли никаких результатов.

— Вас это не настораживает? Какие у него могут быть цели? – продолжил он. – Что может стать лучшим прикрытием, чем невинный сирота, который платит за добро покровителя своим телом? Абсолютная близость дает козыри не меньшие, чем полное доверие.

Лейла нахмурилась и примолкла. Дерек знал, о чем она думала, но не хотел торопить. Все должно было идти своим чередом. Ему нужна ее помощь, а ей нужна была его поддержка.

— Наложницы, я хочу увидеть их до того, как… — Лейла не договорила. Евнух принял у нее чашу и поставил ее на низкий столик.

— Конечно, — быстро ответил Дерек. – Ваше одобрение превыше всего.

— И не всех, я выберу одну. Не хватало мне в окружении целого цветника, но ты должен убедиться, что англичанин ничего не замышляет. У него слишком много влияния, как для простого сироты. Ему благоволит и юный Ясон, разве это не странно?

— Чем быстрее у дяди появится новая симпатия, тем быстрее он забудет о нем.

— Тебе стоит поторопиться, Дерек, иначе может настать день, когда маленький англичанин просто не проснется. Среди нас есть те, кто слишком сильно опасается за свое положение, не имея детей и достойных связей.

Дерек понял, что Лейла намекала на Брейден. Но почему-то мысль о неминуемой гибели Стайлза его огорчила. Дерек опасался целей нового фаворита, но не хотел его смерти, по крайней мере, пока. Все-таки он не был хладнокровным убийцей, пусть и не единожды лишал жизни других.

— Я пришлю к вам Эйдриена, — откланялся Дерек, догадываясь, что аудиенция подошла к концу.

Лейла кивнула, хотя особой радости на ее лице не отобразилось. Будь ее воля, она никогда не стала помогать новой икбал занять место в постели своего супруга. Потому что очередная наложница могла украсть его сердце из-под носа у остальных. А это для обитательниц гарема было самым непростительным поступком.

Евнух встал и отправился отворить дверь, за которой и стоял Эйдриен. Но на приличном расстоянии, так что заподозрить его в подслушивании, которым он, несомненно, занимался, никто бы не смог.

Дерек быстро прошел мимо него. Эйдриен побежал следом, путаясь в полах длинного одеяния. Разговаривать на территории гарема не стоило даже при острой необходимости, поэтому Дерек направился к выходу с женской половины. Прокручивая еще раз слова Лейлы, Дерек нутром чувствовал, что с наложником что-то не так. Обман и ложь витали вокруг него плотным коконом, даже его имя… Оно казалось странным и совсем не походило на английское.

Дерек задумался и почти не видел ничего перед собой, но у дубовой, украшенной узором двери замер – навстречу ему по коридору шел Стайлз со слугой. Его одежда снова не отличалась роскошеством, свойственным фаворитам, но это все равно не скрадывало привлекательности ее обладателя, он не опускал вниз голову и почти не сбавлял шаг. И Дерек не мог оторвать взгляд, пытаясь прочесть его мысли по лицу.

Поравнявшись с ним, Стайлз притормозил и поклонился, Дерек невольно задержал дыхание. Веки наложнику не чернили, но длинные ресницы все равно подчеркивали глаза не хуже гаремных ухищрений. Дождавшись, когда Стайлз поднимет лицо, Дерек понял, что Лейла оказалась права – у него был олений взгляд, мягкий, медово-карий. Направленный из-под густых изогнутых бровей он нацелился на Дерека, не отрываясь.

В купальнях этого было не разглядеть, как и выражение его лица: покорное, сдержанное и невинное. Если это, конечно, не было искусной ложью, ведь Дерек знал, что тело, скрытое под этими одеждами, соблазнительный взгляд и припухлые изогнутые губы – принадлежали эмиру. Услаждали его тело и взор.

— Визирь… — вкрадчиво проговорил Стайлз и прямо посмотрел на него. – Мое почтение.

Наваждение быстро рассеялось, утонув в неожиданной ревности, а затем и злости на самого себя.

Дерек не ответил и, отвернувшись, прошел мимо. Следовало все же проявить хотя бы кроху вежливости. Поступок Дерека был импульсивным и грубым, но он просто не мог ответить. Взгляд Стайлза будоражил, искушал, заставляя кровь закипать в венах, отдаваясь напряжением в паху.

И, несмотря на то, что Дерек точно знал, кому принадлежал Стайлз, все равно хотел близости. Хотелось коснуться его кожи, услышать тихий стон и ощутить ласковое касание его языка и губ к собственному члену. Желание опаляло изнутри, и это было неправильно. Крамольно, но впервые Дерек ничего не мог с этим поделать.

@темы: АУ, Макси, Фик, Коллаж, Стайлз Стилински, Дерек Хейл, Реверс 2015-2016, NC-17, Слэш